Композитор, скрипач, создатель и бессменный руководитель группы 4`33 Алексей Айги — автор музыки к фильмам «Страна глухих», «Любовник», «Ретро втроем», «Орда», «Шагал — Малевич», к сериалам «Каменская», «Гибель Империи», «Достоевский», «Доктор Тырса»... Сегодня в фильмографии Айги — более полусотни названий. Три картины с его музыкой были представлены на последней «Берлинале». Одна из них — «Я вам не негр» — номинирована на «Оскар».
АиФ.ru побеседовал с Алексеем о новой работе и не только.
Татьяна Уланова, АиФ.ru: Чем вас привлекла история «Я вам не негр»?
Алексей Айги: Фильм снят по неоконченной книге «Помните этот дом» американского писателя Джеймса Болдуина — в советское время у нас немного переводили его. История о трех деятелях чернокожего движения в Америке, борцах за свободу — Медгаре Эварсе , Мартине Лютере Кинге и Малкольме Иксе . Все трое были убиты в 1960-е годы. На основе книги Рауль Пек и снял документальную ленту. Это полный метр, он идет в кинотеатрах Америки с большим успехом. На примере трех героев гаитянский режиссер рассказывает об истории расовой сегрегации США. Показывает, что за полвека, в общем, ничего не изменилось. И с этим надо что-то делать.
— Отличается ли эта киноработа от других?
— Музыки достаточно много, она уже вышла отдельным саундтреком в Америке. И работа действительно отличается от предыдущих. Все-таки речь о 60-х годах, о движении за права чернокожих — режиссер хотел, чтобы в музыке было большое влияние джаза 60-х. Записывали музыку российские музыканты из моей группы, но наполовину саундтрек сделан в джазовой манере. Пока его можно послушать на Айтьюнс (iTunes). Компакт-диск выйдет весной во Франции — вместе с музыкой к фильму «Молодой Карл Маркс» того же Рауля Пека.
— Композиции из фильма «Я вам не негр» войдут в концертную программу вашей группы 4`33?
— Музыка достаточно специфическая. Но что-то наверняка будем исполнять. Привезем диск в Россию, устроим презентацию.
— Хоть музыку послушаем. У фильма-то, наверное, мало шансов попасть в российский прокат?
— Да, нашему зрителю эта история, наверное, не близка, не очень понятна. Разве что на каком-то фестивале покажут фильм. Зато в Америке с ним все в порядке. На третьей неделе проката там в четыре или в пять раз увеличили количество кинотеатров для просмотра, что большая редкость. Лента собрала приличные деньги. Мадонна, посмотрев ее, написала у себя на странице в Фейсбуке: «Великолепный фильм!». Так что судьба этого кино складывается удачно.
— На недавнем «Берлинале» были представлены три ленты с вашей музыкой, и все три сняты иностранными режиссерами. С нашими в последнее время не складывается?
— Ну, уж прям не складывается!.. Просто возникла пауза. Мне интересно работать в российском кино, оно мне близко. Готов, к слову, сериал «Мата Хари», который в этом сезоне уже должен быть показан на Первом Канале. В стадии монтажа еще один проект — адаптация «Доктора Хауса» моего друга Андрея Прошкина . У нас уже несколько совместных работ.
Алексей Айги. Фото: РИА Новости / Екатерина Чеснокова
— Вы как-то обмолвились, что способны написать музыку к сериалу минут за 5 — 10. Не боитесь, что режиссеры обвинят вас в халтуре?
— Нет, ну, пять минут — это уж слишком! Переборщил... Обычно музыка рождается мгновенно. Но, скажем, симфония, концерт, любое другое произведение крупной формы требует серьезного подхода в написании, оркестровке, и это может длиться годами. В кино же нужны мелкие фрагменты: 20, 30 секунд, 2 минуты — берется одна музыкальная идея и выкладывается. Все достаточно быстро и несложно. Если, конечно, есть вдох-но-ве-ние...
— Не любите это слово?
— Оно смешное. Не знаю, что это. Или пишется, или не пишется. Бывало, на ходу сочинял мелодию к сериалу: смотрел и писал. Но в любом случае, это работа в студии, с музыкантами.
— Не знаю, есть ли композиторы, которые довольны тем, как звучит их музыка в кино. Об этом мне говорили и Андрей Петров, и Александр Градский...
— Иногда я доволен. Просто когда ты написал 40 или 50 минут музыки, хочется, чтобы все вошли в фильм. А когда половина тем уходит в корзину, как было в картине «Мой сводный брат Франкенштейн», конечно, обидно. Хотя в данном случае я понял режиссера. Тодоровский не хотел, чтобы музыка уводила фильм в сторону мелодрамы. Ему нужно было сухо и жестко — пришлось многое убрать.
— Режиссер и композитор мыслят разными категориями?
— Понять режиссера сложно. У меня сцена вызывает одни чувства, у него — другие. Он же не говорит, что здесь надо в ре-мажоре, а там — в ля-миноре. Обычно это выглядит так: «тут — напряженно... а потом... ну ты понимаешь...».
— По какой причине можете отказать режиссеру?
— К счастью, пока получалось так, что история, которая не нравится, отпадает сама собой. Иногда, чувствуя, что не мое, могу попросить завышенный гонорар. Люди перестают звонить.
— Не рассматривали для себя вариант ограничиться только написанием музыки к кино? Платят больше, мороки меньше.
— Скучно. Выступать необходимо, это очень важно.
— Адреналина не хватает?
— Если сижу два месяца без концертов, начинаю беситься. Хотя иногда возникает желание распустить группу. Вдруг возникает ощущение, что музыкантам все надоело, никому это не нужно. Однажды после неудачного выступления мы несколько дней не разговаривали. Но был назначен следующий концерт, который, к сожалению, нельзя было отменить. Мы отыграли его, потом выпили, поговорили... и группа продолжила свое существование.
— Как и ваш отец — покойный поэт Геннадий Айги, вы, по-моему, не очень озабочены пиаром, не тусуетесь...
— В 80-е годы музыканты могли записать магнитофонный альбом, он расходился по рукам, и группа или исполнитель становились известными на всю страну. Сейчас без пиара нельзя. И, хотя меня постоянно просят дать интервью, модным персонажем, слава богу, я так и не стал. И пластинки наши по-прежнему можно купить, в основном, на концертах.
— Это ведь мама отвела вас учиться музыке, сыграв важную роль в выборе вашей профессии?
— Да, и именно по ее просьбе я играл на скрипке Сонату Генделя Венедикту Ерофееву , который жил в доме напротив и часто захаживал к нам. Он был страстным меломаном. В доме вообще постоянно бывали поэты, художники. До сих пор перед глазами одна из картинок детства: какие-то мужики вваливаются в дом — в руках портвейн, в кармане селедка, а они спорят о Ван Гоге и Брукнере... К сожалению, родители развелись, мама воспитывала нас с братом одна, вынуждена была бросить учебу в театральном. Мама прекрасно поет, в детстве я частенько аккомпанировал ей — она любила «Свадьбу Фигаро», иногда мы вместе что-то исполняли. Но она боялась сцены, страшно волновалась и не смогла стать певицей. Пришлось идти на всякие подручные работы, какое-то время мама даже была электромехаником по ремонту лифта.
Музыкант и актер Алексей Кортнев (слева) и композитор Алексей Айги. Фото: РИА Новости / Екатерина Чеснокова
— Ваш старший брат тоже учился играть на скрипке...
— Но довольно рано бросил это дело, много чем занимался. Потом неожиданно для всех стал регентом в церковном хоре. Служил в одном из подмосковных храмов. Сейчас преподает шахматы.
— А вы о какой карьере мечтали в детстве?
— Желаний было много, даже футболистом хотел быть. А вот стать космонавтом или пожарным не мечтал. В какой-то момент думал о карьере артиста. Наверное, это случается со всеми детьми, занимающимися музыкой. Хотя особенно прилежным учеником я не был. И в музыкальной школе, и в училище меня оставляли на второй год. После школы возникло желание всерьез заняться рок-музыкой. Но мудрая мама сказала: «Ты поступи в училище, там тебя всему научат, познакомишься с нужными людьми...». Не поверите, у меня многое в жизни происходит само собой. Группу 4`33 тоже создал случайно. Никаких планов, что делать после училища, не строил. Все советовали поступить в консерваторию. Но я предпочел продюсерский факультет ГИТИСа. И проучился там... год.
— Любимый многими поклонниками альбом ваших хитов называется «Счастье, слава и богатство». А что это для вас?
— Несбыточный идеал... Что такое счастье, не знаю. Богатством свое состояние не назвал бы. Славой тоже. Как говорил о Василии Розанове тот же Веня Ерофеев: «Писал-писал всю жизнь, и никакой известности. Одна небезызвестность». Так же и у меня. Но, как говорится, грех жаловаться — дела обстоят неплохо. Когда хотим, играем. 24 марта, например, — концерт в Доме Музыки. И почти все билеты уже проданы.
Имя композитора Алексея Айги - автора музыки к таким фильмам, как "Любовник", "Страна глухих", "Дикое поле" - в эти дни громко звучит на международном уровне. На кинофестивале в Берлине были представлены три картины, над которыми он работал. Приятно было видеть, как в "Берлинале Паласт" и "Фридрихштадт Паласт" публика в год столетия революции чествовала съемочную группу фильма "Молодой Карл Маркс" (Le jeune Karl Marx) Рауля Пека - и композитор, Алексей Айги также принимал поздравления.
Жюри конкурса Panorama признала лучшим документальным фильмом картину "Я вам не негр" (I Am Not Your Negro). Фильм сделан также режиссером Раулем Пеком в копродукции Франции, США, Бельгии и Швейцарии. Но в этот ряд можно было бы добавить еще и Россию. Поскольку музыку к этой картине написал также Алексей Айги. Фильм номинирован на "Оскар" в категории "Лучший документальный фильм". И все мы с нетерпением ждем, появится ли в лауреатах нынешнего года русский след. Третья картина, представленная на Берлинале, к которой написал музыку наш соотечественник - фильм "Андре - голос вина" (Andre - The Voice of Wine). Фильм вошел в новую программу Culinary Cinema. В преддверии вручения "Оскара" с Алексеем Айги поговорила обозреватель "РГ".
Алексей, на Берлинале в этом году четко была видна тенденция - российских фильмов мало, зато наши режиссеры, операторы, артисты, художники и другие задействованы в разных проектах международного уровня. Это случайность или закономерность?
Алексей Айги: Не знаю. Может быть и совпадение в этом году. А возможно, оттого, что не было российских фильмов в основном конкурсе, все начали в других программах что-то "вылавливать".
Говорю не только о Берлинском кинофестивале. Получается, что наши специалисты ищут применение и востребованы в кино по всему миру.
Алексей Айги: Это и хорошо, потому что показывает: у нас есть профессионалы, которые могут работать не только в России.
Вот вы в России супервостребованы - написали музыку более чем к 70 фильмам. У меня складывается впечатление - какое кино не посмотрю, в нем композитор - Алексей Айги.
Алексей Айги: Я в России в кино уже два года как не работаю.
То есть выходят те проекты, к которым вы писали музыку раньше?
Алексей Айги: Уже и не выходят. В 2015 вышел фильм, который, к сожалению, мало кто видел - "Наследники" Владимира Хотиненко. Он был на ММКФ. С тех пор почему-то тишина. В тот же год было два проекта - я обрабатывал музыку Петра Тодоровского для картины "Встречи на Эльбе". И работал с Андреем Прошкиным в фильме "Орлеан", но в нем я тоже не основной композитор: моей музыки - 15-20 процентов. Главный саунтрек - группы "Tiger Lillies". Это если говорить о кино. Сейчас у меня в России есть сериальный проект - "Доктор Рихтер" - адаптация "Доктора Хауса". В прошлом году я работал над сериалом "Мата Хари".
Сколько у вас сейчас проектов за пределами России?
Алексей Айги: Я закончил в декабре американский проект, но про него еще рано говорить, фильм еще не готов. Дальше пока все свободно.
Чем отличается, работа над музыкой для полнометражного фильма и для сериала?
Алексей Айги: Смотря о каком сериале говорить. Если речь об историческом мини-сериале, например, как "Мата Хари", то там такая же работа, как и в кино. Запись с симфоническим оркестром, работа над каждым эпизодом и так далее. Просто обьем значительно больше. А если говорить о многосерийных проектах на современную тематику, то там все проходит по-другому. Тот же "Доктор Рихтер" - сейчас уже снято 24 эпизода. Пишется какое-то количество музыкальных тем, которые обрабатываются и перекладываются на разные серии. То есть нет такого, что пишешь музыку от начала до конца. В сериале может быть одна тема, пять, двадцать... С развитием, без развития.... В сериале делается количество тем на несколько серий, а потом уже идет расстановка музыки по эпизодам. Эта работа, конечно, менее творческая. В кино ты выстраиваешь полную звуковую картину, с развитием, какими-то музыкальными арками между эпизодами. О чем забывают, увы, многие, думая, что саундтрек это некое подобие сувенирной лавки, набитой самым разным материалом.
А в западные сериалы вас приглашали?
Алексей Айги: Как раз с режиссером Раулем Пеком мы познакомились во время работы над политическим сериалом "Школа Власти" про поколение политиков Франсуа Оланда в 70-е годы. Он вышел в 2008 году во Франции. И это была единственная, по-моему, копродукция канала "Арте" и "Канала Плюс".
Тема власти интересна Пеку, это чувствуется, например, в фильме "Молодой Карл Маркс". Режиссер вроде бы и хотел рассказать нам о том, каким был в юности классик, но все равно обсуждение политических идей превалирует.
Алексей Айги: Пек - политически ангажированный режиссер. Он занимается этим совершенно сознательно.
Когда пишешь музыку к такому фильму, как "Молодой Карл Маркс", не тянет все время в сторону "Марсельезы", гимнов и маршей?
Алексей Айги: Не тянет. Пишешь музыку соответственно задаче режиссера и происходящему на экране. Но для этого фильма я написал свою версию "Марсельезы" - песню, что герои поют на митинге. Получилось вполне похоже на французскую музыку времен революции.
Я так и подумала, что это - народная песня.
Алексей Айги: Но это я написал. Они раскопали какой-то старый текст песни рабочих. Суть его в лозунгах "Вперед!", "Надо разрушить старый мир!". Очень похож на "Марсельезу", но другой. Я написал под него музыку, песню озвучили актеры и выучили музыканты, получилось очень похоже. Пелось и игралось все вживую в кадре. В фильме вся музыка - моя, кроме старинной ирландской песни - ее авторы нашли в архивах. Работали мы сложно - искали в Москве музыкантов, которые должны были ее сыграть и спеть, а потом уже актеры выучили на слух. Потому что оригинал было очень сложно повторить - ее пел одинокий старик, голос его вибрировал, некоторые слова были непонятны за звоном бокалов. А уже наши московские музыканты из группы N’Cage сделали ее более понятной для актерского хорового пения. В фильме "Молодой Карл Маркс" ее поют в тот момент, когда Энгельс проходит к будущей жене Мэри знакомиться и получает от рабочего по носу.
Премьера фильма и показ для прессы на Берлинале прошли с аншлагами - каково было настроение у команды?
Алексей Айги: Группа довольна - нас принимали хорошо. Рауль волновался. Для него это была значимая работа - он снимал фильм 10 лет. Он хотел показать, что Маркс был живым человеком, а не какой-то искусственной выдуманной фигурой; что Маркс переживал за то, что делал, а не просто придумывал какие-то абстрактные идеи.
С Раулем вы сделали еще фильм "Я вам не негр" (так предпочитают переводить в России), который номинирован на "Оскар". Это же не первый раз, когда фильмы, к которым вы пишете музыку, претендуют на эту премию?
Алексей Айги: Первый. Потому что российские фильмы номинируются на "Оскар" только в качестве "лучшего иностранного". Два фильма, к которым я писал музыку - "Дикое поле" Михаила Калатозишвили и "Орда" Андрея Прошкина имели шансы быть выдвинутыми на "Оскар", но не прошли отбор российского оскаровского комитета.
Так что у вас возможен "Оскар" впервые. И вы не едете на церемонию...
Алексей Айги: Нет - не я же лично номинирован, а фильм. Поедут режиссер и продюсеры. Я думаю, что "Оскар" - это нервно и немножко скучно. Потому что нужно определенным правилам подчиняться, быть соответственно одетым и так далее. Думаю, что все, кто ходит по раутам "Оскаровской недели" - очень нервничают.
Рауль Пек работал на фильмом о Марксе 10 лет, а сколько лет вы писали музыку к нему?
Алексей Айги: Значительно меньше. Начал осенью, окончил весной. Монтаж был достаточно долгим, фильм делали много времени. Но я не все время работал над этим фильмом, потому что попутно была "Мата Хари" и другие проекты.
В каком количестве проектов вы можете работать одновременно?
Алексей Айги: Больше двух тяжело делать. И лучше чтобы вначале был один, а потом - второй. Если проекты разные, то еще можно переключаться. Один день работать над историческим фильмом, а другой, скажем, - над современным. Но если фильмы схожи по тематике, то в итоге пойдет стилистически одинаковая музыка, в которой можно запутаться самому. У меня бывало, что я что-то делал одновременно. И это достаточно большая проблема. При том, что все картины - очень разные. И в какой-то момент я один фильм откладывал, чтобы окончить другой, так как нужна полная концентрация на проекте.
Как вы думаете почему в Берлине был такой интерес именно к фильму про Карла Маркса. Молодое поколение вряд ли его знает, немцы уже не придают такого значения учению социализма...
Алексей Айги: Когда я первый раз встретился с Паскалем Боницером - сценаристом картины, то спросил, мол, что вы сейчас делаете. Он ответил, что пишет сценарий про Карла Маркса. Это было в 2006 году. Я пожал плечами, и он сказал: "Такая вот у нас история немодная". Через несколько лет, когда случился первый кризис 2008 года, портреты Маркса появились на обложках всех журналов, и его имя стало снова актуальным. Маркс предвидел массу всего, включая современный экономический кризис, все это описал в своих работах, но его учение задвинули и забыли. А сейчас оказалось, что все экономические проблемы, о которых он говорил, появились заново.
У меня во время просмотра вдруг возникло чувство: почему революцию, которую они придумали, совершили именно у нас?
Алексей Айги: Маркс не придумал революцию, он все-таки теоретик, а не практик. Он и не хотел и предупреждал, что не надо революцию делать именно в России, и в фильме говорится об этом. Потому что все должно быть подготовлено и на определенной платформе, а не просто так. Иначе вместо революции будет что-то совсем другое. Маркс не виноват в том, что мы творили. Если бы не было Маркса, взяли бы какую-то другую доктрину или сами бы написали. Поэтому это уже к Марксу не имеет отношения. А на излете СССР во времена моего детства Маркс уже превратился в смехотворную карикатуру, и никто не воспринимал его всерьез, опять же, благодаря "узурпации" его идей Лениным и компанией.
Как получилось что вы продолжили работать с Раулем Пеком над фильмом "Я вам не негр". Ему понравилось сотрудничество с вами?
Алексей Айги: Раулю комфортно работать с постоянной командой. И мне приятно, что я стал ее частью. С тех пор, как только он затевает новую работу, то меня предупреждает, что скоро мы начнем. А работа над фильмом "Я вам не негр" была неожиданной - выскочила как чертик из табакерки. Потому что "Маркс" был долгий, с постоянными поездками: монтировали в Бельгии, что-то делали во Франции, сведение было в Германии.... Но Рауль мне говорил, что будет еще один проект, снятый по воспоминанием американского борца за права темнокожих и журналиста Джеймса Болдуина, по его незаконченному роману "Вспомни этот дом". И что он очень важный. Я думал, что это - художественный фильм. И что он снимет, сдаст ту картину, и мы приступим через какое-то время к следующей. А тут - весной, только-только мы записали "Маркса", как Рауль напоминает, мол, помнишь, я тебе говорил, на днях пришлю монтаж, уже почти все готово, и к лету мы должны все закончить - сроки поджимают. Оказалось, все это время, он успевал работать и над фильмом "Я вам не негр". На самом деле точный перевод "Я не твой негр".
Вы написали за месяц? Два?
Алексей Айги: Примерно за месяц. Но потом уже, когда было все готово, мы возвращались в студию - какие-то вещи доделывали. Там большая джазовая часть, так что мы снова и снова импровизировали на те же темы с учетом пожеланий режиссера. Так как он работал над финальным сведением "Маркса", то не смог приехать в Москву на запись. До этого он приезжал на все предыдущие и уже "обжился" на Мосфильме.
Вы сами довольны этой работой?
Алексей Айги: Очень доволен. Получилось все спонтанно, но может так и надо? Я работал быстро, что-то добавлял в процессе. Там достаточно много импровизаций, неожиданностей. Работа скорая, но в итоге удачная. Она уже вышла в Америке отдельным саундтреком.
Третья ваша работа, которая была представлена на Берлинале, фильм "Андре - голос вина".
Алексей Айги: Андрей Челищев - русский эмигрант, представитель древнего аристократического рода, связанного с Гончаровыми, в нем есть и художники, и архитекторы. В Москве стоят дома, построенные Челищевыми. Андре покинул Россию после революции. Жил во Франции, других странах Европы, и в итоге попал в Америку. И так как еще во Франции начал заниматься вином и виноделием, заново "придумал" калифорнийские вина и сделал их знаменитыми на весь мир. Внучатый племянник Марк Челищев снял о нем фильм. Он родился, как и его родители, уже в эмиграции, говорит по-русски, но с акцентом.
Алексей, в российском кино недавно появилась профессия, которая называется саунд-дизайнер, вы с такими специалистами сталкивались?
Алексей Айги: У нас в кино существует проблема отношений звукорежиссера-композитора, теперь еще и саунд-дизайнера. Но профессия саунд-дизайнера касается, скорее, "блокбастеров". Звукорежиссеры работают на фильме дольше, а композитор приходит, когда уже создана некая звуковая картина. И здесь нужно понимать, что композитор в данном случае - главнее, если говорить о конкретном куске фильма к которому написана музыка. Потому что у музыки есть начало, конец, и своя логика развития. И если ее перебивать саунд-дизайном, он разрушает течение музыки во времени, и получается ни то, ни се. Но это не всегда все понимают. Некоторые просто могут музыку "разрезать" посередине, но музыка - это как речь человека, им же не приходит в голову реплики актеров "резать" посередине слов?
Вам удается решить эту проблему?
Алексей Айги: К сожалению, последнее слово не за мной. А на перезаписи присутствуют звукорежиссер и режиссер. У меня были фильмы, испорченные звукорежиссером. Ради его литературной идеи снимали или резали музыку.
И вы убирали фамилию с титров?
Алексей Айги: Нет. А зачем? Я не всегда и знаю об этом. Но бывало возникало чувство, что работал зря.
Есть опасность самого себя повторять в своей музыке к разным картинам?
Алексей Айги: Есть. Но я не думаю, что это такая уж и опасность. Конечно, если люди копируют свою музыку из одного фильма в другой - это и некрасиво, и подсудно. Потому что разные правообладатели. Но у каждого композитора есть своя стилистика, и работать в ней - это нормально, и похожие мотивы, конечно, могут быть. Другое дело, что разные фильмы должны вызвать различные эмоции, соответственно, разную музыку.
Можете вспомнить случай, когда вам в голову совершенно неожиданно приходила музыка - в самый, казалось бы, неподходящий момент.
Алексей Айги: Мне, бывает, снится музыка. Я просыпаюсь и пытаюсь на бумажке быстро ее записать. Потом иногда не понимаю, что это и не могу разобрать каракули. Но, случается, и записывается. Но вообще мне музыка приходит в голову очень часто, например, при прослушивания чужой музыки, или от звуков, которые я слышу. Моя голова постоянно анализирует звуки вокруг. Например, какой-то красивый гудок. Я могу его потом продлить, придумать и продумать, и уже напевать какую-то музыку. Так же и от чужой музыки - могу ухватить кусочек, начать импровизировать, и что-то свое сочинять. Любое звуковое впечатление важно для композитора.
В Москве постоянно получаю приглашения на концерты вашей группы "4’33". Часто не хватает времени сходить. А тут на "Кинотавре" получила драйв и массу хороших эмоций, еще и поразилась тому, как вы все выкладываетесь. Часто ли у вас концерты? Чувствуете ли себя "выжатым" после них и способны ли что-то писать?
Алексей Айги: Концерты - важная часть жизни, которая позволяет развиваться и что-то придумывать. Группа существует уже 24 года. И большинство музыкантов играет в ней уже 15- 20 лет - старые друзья. Мы даем один-два концерта в месяц - не так часто, как хотелось бы. Конечно, мы очень устаем физически, так как стараемся играть "как в последний раз". Но тут чем больше отдаешь - тем больше получаешь. Это важный процесс - выходить на публику: только сидеть дома и писать музыку я бы, наверное, с ума сошел. А тут - живое общение, отдача. Я бы без концертов не нашел себя. Обычно после выступления сил нет писать музыку - ни вечером, ни утром. Но когда надо - садишься и делаешь. В любом состоянии приходится работать.
Кто ваши любимые кинокомпозиторы?
Алексей Айги: Даже не знаю. Не люблю музыку в кино.
Фильм с его музыкой «Я вам не негр» выдвинут на премию «Оскар»
В программе 67‑го Берлинского кинофестиваля, который открывается 9 февраля, участвуют сразу три картины (не российские), музыку к которым написал композитор, скрипач, руководитель ансамбля «4’33”» Алексей Айги.
В спецпоказах заявлен «Молодой Карл Маркс» Рауля Пека (Франция—Германия—Бельгия). Неигровая картина того же Пека «Я вам не негр» (Франция—США) участвует в «Панораме». Она также выдвинута на соискание премии «Оскар» в номинации «Лучший документальный фильм». Рауль Пек — уроженец Гаити, в 90‑е годы был министром культуры своей страны. В основе его фильма незаконченный роман «Вспомни этот дом» темнокожего писателя Джеймса Болдуина. Третья картина Алексея Айги в берлинском списке — «Андрей — голос вина» Марка Челищева — актера, продюсера, режиссера и двоюродного правнука легендарного винодела. «Отец калифорнийских вин» Андрей Челищев после Октябрьской революции 1917 года уехал из России в Европу, а затем в США. Картина «Андрей — голос вина» включена в кулинарную программу Берлинале. После показа зрители попробуют блюда Себастьяна Франка — шеф-повара берлинского ресторана, увенчанного двумя звездами Мишлен.
«Мысли режиссера никогда нельзя впрямую перевести в язык звуков»
— Сразу два фильма из программы Берлинале сделаны одним режиссером, Раулем Пеком. Как вас свела судьба?
— Рауль Пек много работает во Франции, я тоже. Там мы и познакомились. Он искал композитора на сериал «Школа власти» — о поколении политиков Олланда и Саркози. А я до этого работал с его другом и соавтором, очень известным сценаристом и режиссером Паскалем Боницером, работавшим с Андре Тешине, Жаком Риветтом. Паскаль меня и порекомендовал. Мы встретились c Раулем, поговорили и с тех пор работаем вместе уже на шестом фильме. Все его картины отличаются острой политической направленностью.
— А живет он во Франции?
— Скорее, неизвестно где. Он много ездит, снимает и в Америке, и в Европе. Пек — президент французской киношколы La Femis и, по-моему, первый иностранец, занявший этот пост за всю историю самой престижной французской киношколы. А подготовкой к фильму «Молодой Маркс» он был занят давно, много лет писал сценарий совместно с Паскалем Боницером. Потом долго искали финансирование, все как обычно. Фильм снимался на трех языках — французском, немецком, английском. И все актеры должны были свободно говорить на трех языках, как и их герои. Это копродукция Франции, Германии и Бельгии. Снималась картина в основном в Германии, немного во Франции и Бельгии. Главные роли сыграли немецкие актеры.
— Аугуст Диль, сыгравший Маркса, имеет отношение к Якобу Дилю, работавшему у Александра Миндадзе в картине «Милый Ханс, дорогой Петр»?
— Это его родной брат. И он в Германии большая звезда. Снимался, кстати, у Тарантино в «Бесславных ублюдках».
— «Я вам не негр» Пека попал в оскаровскую номинацию «Лучший документальный фильм». Это правозащитная картина о темнокожих?
— Фильм основан на так и не дописанной книге Джеймса Болдуина о трех борцах за права чернокожих — Мартине Лютере Кинге, Малкольме Иксе и Медгаре Эверсе. И фильм, и книга затрагивают расовые проблемы Америки. На русском языке выходило очень мало: роман «Другая страна», что-то было издано еще в советское время.
— Сэмюэл Л.Джексон произносит закадровый текст?
— А есть разница в работе композитора на игровом и документальном фильмах? Или это не имеет значения?
— Принципиальной разницы нет. Существует изображение, и задача композитора — написать к нему музыку. В документальном кино, наверное, надо больше учитывать звук самого фильма. Документальные съемки имеют свой звук, обычно гораздо более шумно записанный, особенно это касается исторических документов. Ну и время, эпоху надо передавать более аккуратно.
— Как вас судьба свела с Марком Челищевым?
— Он приехал в Москву искать материалы о своем двоюродном деде, Андрее Челищеве, и попутно поинтересовался: «Кто тут у вас самый лучший композитор?» Мои друзья порекомендовали меня (смеется), и мы с Марком встретились. Но эта работа началась еще в 2013 году. Марк не успокоился на достигнутом, решил перемонтировать картину, попросил дописать музыку. Так что работу мы закончили только в ноябре 2016 года.
— Вам дают полную свободу или же музыка в кино — прикладное дело, поскольку режиссер всему голова?
— Если бы режиссер был всему голова, наверное, он бы сам сочинял музыку. Но ему зачем-то нужен человек, который это сделает за него. Мысли режиссера никогда нельзя впрямую перевести в язык звуков. Это всегда очень абстрактно, литературно; естественно, что это только попытка вдохновить композитора. С режиссерами взаимоотношения складываются по-разному. Кто-то дает полную свободу, кто-то скрупулезно объясняет, что ему конкретно нужно, и вмешивается в процесс написания музыки. Я не считаю свою работу прикладной. Это очень интересный вид творчества, а определенные рамки только помогают найти неожиданные идеи. Ну и благодаря разным задачам, возникающим в процессе создания фильма, я все время пишу новую для себя музыку. На «Орде» Андрея Прошкина, например, работал с экзотическими монгольскими инструментами, на картине «Я вам не негр» мы с группой «окунулись» в джазовое звучание.
— Режиссеры, наверное, профаны в музыке?
— Да бывают и композиторы — профаны в музыке. В российском кинематографе чего только не услышишь. Ничего нет страшного в том, что режиссеры и продюсеры в каких-то вещах не разбираются. Они и не обязаны быть знатоками в музыке. Важна общая культура, чтобы понимать, из чего, собственно, состоит работа композитора, и умение объяснить, какая нужна стилистика, может быть, сказать, какими инструментами хочется сыграть тему. Но иногда и этого не нужно. Важно знать, чего ты хочешь добиться, и композитор тебя поймет.
— А почему вы постоянно работаете с Владимиром Хотиненко и Андреем Прошкиным, а теперь и с Раулем Пеком?
— Самое простое объяснение — то, что я в первый раз хорошо сделал работу, и меня опять пригласили. Рауль Пек вообще не любит менять людей. Собрал команду и пытается делать все проекты с одними и теми же оператором, композитором, монтажером, которые его понимают и которым не надо все заново объяснять. С Владимиром Хотиненко у нас тоже хорошие отношения. Все дело в доверии. Он считает, что я и сам справлюсь, знаю, что лучше. С Андреем Прошкиным мы дружим, но каждый фильм — это борьба идей, столкновение композитора и режиссера. А уж что получится в итоге — сказать сложно. Будь то полная свобода или диктат режиссера — результат непредсказуем.
«В Берлине я никогда не жил. Я живу в самолете»
— Диапазон у вас международный. Чувствуете себя человеком Земли?
— Я человек. А дальше… Мне интересно работать в разных странах и на разных языках. В России меня в последние два года мало приглашают работать в кино, что мне немного странно. А на Берлинском фестивале три фильма с моей музыкой и ни одного чисто российского фильма, к сожалению. Кстати, впервые в Берлине были представлены две картины с моим участием еще в 90‑е. Это были фильмы отца и сына Тодоровских: «Ретро втроем» в «Панораме» и «Страна глухих» в основном конкурсе. Почти двадцать лет назад. Сейчас похожая ситуация.
— А вы сами-то живете в Москве или в Берлине?
— В Берлине я никогда не жил. Я живу в самолете. Какое-то время я жил между Москвой и Францией.
— Существует миф, что вы обосновались в Берлине.
— Это не так. Во Франции долго жил и сейчас бываю там регулярно.
— Музыка в кино не самое главное для вас?
— Сложный вопрос. Я и просто музыку пишу, и выступаю, играю концерты постоянно. И пишу музыку для кино. Это две важные вещи, в чем-то связанные, а в чем-то нет. Я занимаюсь музыкой, а в каком виде она доходит до людей, не так важно.
— Вы чувствуете конъюнктуру? Что от вас хотят получить?
— Надеюсь, что хотят получить мою музыку. А конъюнктура в российском производстве грустная. Это копирование музыкальных американских образцов, вплоть до плагиата.
— Часто отказываетесь от предложений, потому что они неинтересны?
— Не могу сказать, что часто отказываю, хотя и такое бывает. В России почему-то сложилось мнение, что я пишу сложную авангардную музыку, и в то же время меня называют минималистом, все это как бы не для людей. А во Франции, наоборот, считают, что я мелодист, а сейчас все пишут по-другому.
— На недавней церемонии кинопремии "Белый слон", когда мы вручали награду за лучшую музыку, кто-то выкрикнул из зала: «А где Айги? Почему его нет?» Привыкли, что почти всегда ваше имя среди номинантов.
— Но у меня не было ни одного российского фильма в прошлом году, и в следующем, скорее всего, не будет. Нечего номинировать. Будет американский, но «слонов» и «орлов» за него не дадут.
— Чем вы сегодня живете?
— Я не задумываюсь о том, чем живу. У меня столько всяких дел: то концерт, то что-то надо написать по заказу или для себя. Сложно остановиться и сказать, чем я живу. Музыкой, наверное.
— Понятно, что работа у вас творческая, но, когда ее много, наверное, вырабатывается автоматизм, а хочется чего-то недостижимого?
— Да ничего я не хочу недостижимого. У меня все хорошо. Лишь бы было интересно, лишь бы хотелось играть, выступать и писать музыку. А если этого не будет, то нечего и хотеть.
— В Берлин поедете?
— Поеду. У меня только костюма нет.
— Берлин не Канны. Все демократично.
— Я был однажды на Берлинале.
— С Тодоровскими?
— Нет, в 90‑е сложно было ездить. Я приезжал на фестиваль в 2015 году, когда в «Панораме» у Рауля Пека был фильм «Убийство в Пако». Его показали и в Торонто. «Я вам не негр» тоже участвовал в фестивале в Торонто и даже получил там награду. Из двух зрительских призов — а других там нет — отметили игровую картину «Ла-Ла Лэнд» и нашу документальную.
— На «Оскара» поедете?
— Наверное, если бы я сам был номинирован, то поехал бы. А поскольку выдвинута картина, буду издалека наблюдать за ней. У меня была номинация нью-йоркских критиков или кого-то еще в этом году, но и туда я не поехал — сидел и работал.
Загрузка...
