Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин является непревзойденным художником слова в области социально-политической сатиры. Он был революционером-демократом, оружием сатиры боровшимся против самодержавия, крепостничества и его пережитков, против правящих классов России. В своих произведениях он ставил и разрешал в революционно-демократическом духе наиболее важные вопросы своего времени.
В эпоху Салтыкова-Щедрина главным врагом народа было самодержавие. И в первую очередь на него и обрушивал сатирик свои удары. В своем творчестве сатирик применял все средства и способы обличения, чтобы вызвать чувство отвращения к самодержавию. Он с убийственной силой умел пригвоздить к позорному столбу власть, враждебную народу. До высокого совершенства довел Салтыков-Щедрин характерные черты своей сатирической манеры, в которой обычно приемы реалистического стиля свободно сочетаются с гиперболой, гротеском, фантастикой, пародией, в произведении «История одного города». Беспощадному осмеянию подверг сатирик «мрачных идолов» и «прохвостов», правящих городом Глуповым.
Это произведение в яркой сатирической форме обличало уродливые проявления жизни помещичье-бюрократического общества, всю систему дикого правительства. Один за другим проходят перед нами нелепые и отвратительные в своей жестокости, тупоумии, злобной ненависти к народу глуповские градоначальники. В своей сказке «Медведь на воеводстве» писатель осмеивает непосредственно верхи самодержавия.
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин очень любил свой народ. С тоской и гневом говорил он о забитости и покорности народа, с радостью отмечал ростки народного недовольства. Суровыми, горькими, полными осуждения выражениями Салтыков-Щедрин порицал смирение, благодушие и пассивность народа, выносящего на своих плечах Угрюм-Бурчеевых и им подобных. Трагическое положение закабаленного народа, его каторжный труд, плоды которого достаются «пустоплясам», показаны сатириком в сказке «Коняга». Образ Коняги - это обобщенный поэтический образ всего подневольного русского крестьянства старой России. Жизнь народа - непрерывный каторжный труд. Трудом Коняги живут «пустоплясы», которые могут только вести праздную болтовню о причинах несокрушимости Коняги. С ненавистью и презрением нарисовал Щедрин образы «пустоплясов» - врагов народа, с горячим сочувствием и любовью - образы мужика и Коняги. Своей сказкой сатирик вызывает в нас чувства негодования и активного протеста против социального неравенства и политического деспотизма.
Типичными фигурами для эпохи, в которой жил писатель, были беспринципные, подлые буржуазные интеллигенты, служащие царскому правительству. Образы таких интеллигентов нарисованы Щедриным в сказках «Либерал», «Вяленая вобла», «Гиена».
«Щедрин, - писал Ленин, - беспощадно издевался над либералами и навсегда заклеймил их формулой: "применительно к подлости"». Презрительно и гневно смеялся Салтыков-Щедрин над трусливыми обывателями, думавшими только о спасении собственной шкуры. Такой трусливый обыватель выведен им в сказке „Премудрый пескарь". Писатель презрительно издевается над трусливою „мудростью" пискаря. Пескарь прожил бесцельную, жалкую жизнь. «Он жил - дрожал, и умирал - дрожал».
В своих работах сатирик использовал эзоповскую манеру письма, которая помогала ему рисовать такие стороны русской жизни, какие иным путем осветить было бы невозможно. Например, обездоленного мужика он называл «человеком, питающимся лебедой», царских чиновников - «топтыгиными». Прекрасной характеристикой щедринских героев является их речь. Ограниченность генералов из сказки «Как один мужик двух генералов прокормил» мы понимаем из выражения: «Отчего солнце прежде всходит, а потом заходит,а не наоборот? »
В произведениях Щедрина во весь рост встает старая Россия. Пo силе дарования и по значению творчества Салтыков-Щедрин был одним из наиболее ценимых К. Марксом и Ф. Энгельсом писателей. М. Горький писал о Щедрине: «Значение его сатиры огромно, как по правдивости ее, так и по тому чувству почти пророческого предвидения тех путей, пo коим должно было идти и шло русское общество...»
В России каждый писатель воистину и резко индивидуален.
М. Горький
Каждый из великих писателей национальной литературы занимает в ней свое особое, только ему принадлежащее место. Главное своеобразие М. Е. Салтыкова-Щедрина в русской литературе заключается в том, что он был и остается в ней крупнейшим представителем социальной критики и обличения. Островский называл Щедрина “пророком” и ощущал в нем “страшную поэтическую силу”.
Салтыков-Щедрин выбрал, как мне кажется, самый сложный жанр литературы - сатиру. Ведь сатира - это вид комического, наиболее беспощадно высмеивающий действительность и, в отличие от юмора, не дающий шанса на исправление.
Писатель обладал даром чутко улавливать самые острые конфликты, назревающие в России, и выставлять их напоказ перед всем русским обществом в своих произведениях.
Труден и тернист был творческий путь сатирика. С ранних лет вошли в его душу жизненные противоречия, из которых впоследствии и выросло могучее дерево щедринской сатиры. И я думаю, что пушкинские строки “сатиры смелый властелин”, сказанные в “Евгении Онегине” о Фонвизине, можно смело переадресовать Салтыкову-Щедрину.
Наиболее пристально Щедрин исследовал политическую жизнь России: взаимоотношения между различными классами, угнетение крестьянства высшими слоями общества.
Беззаконие царской администрации, ее расправы, чинимые над народом, прекрасно отражены в романе “История одного города”. В нем Салтыков-Щедрин предсказал гибель русского самодержавия, ощутимо передал нарастание народного гнева: “Север потемнел и покрылся тучами; из этих туч нечто неслось на город: не то ливень, не то смерч”.
Неизбежное падение царского режима, процесс разрушения не только политических, но и моральных его устоев наглядно изображены в романе “Господа Головлевы”. Здесь мы видим историю трех поколений дворян Головлевых, а также яркую картину разложения и вырождения целого дворянского сословия. В образе Иудушки Головлева воплощены все язвы и пороки как семьи, так и всего класса собственников. Особенно меня поражает речь Иудушки-человеконенавистника и блудо-слова. Вся она состоит из вздохов, лицемерных обращений к богу, беспрерывных повторений: “Ан бог-то - вот он-он. И там, и тут, и вот с нами, покуда мы с тобой говорим - везде он! И все он видит, все слышит, только делает вид, будто не замечает”.
Пустословие и лицемерие помогали ему скрывать истинную сущность его натуры - стремление “вымучить, разорить, обездолить, пососать кровь”. Имя Иудушки сделалось нарицательным для всякого эксплуататора, тунеядца. Силой своего таланта Салтыков-Щедрин создал яркий, типический, незабываемый образ, беспощадно изобличающий политическое предательство, алчность, ханжество. Мне кажется, что здесь уместно привести слова Михайловского, сказавшего о “Господах Головлевых”, что это “критическая энциклопедия русской жизни”.
Писатель проявил себя во многих жанрах литературы. Из-под его пера вышли романы, хроники, повести, рассказы, очерки, пьесы. Но наиболее ярко художественный талант Салтыкова-Щедрина выражен в его знаменитых “Сказках”. Сам писатель определил их так: “Сказки для детей изрядного возраста”. Они сочетают в себе элементы фольклора и авторской литературы: сказки и басни. В них наиболее полно отражены жизненный опыт и мудрость сатирика. Несмотря на злободневные политические мотивы, сказки все равно сохраняют все обаяние народного творчества: “В некотором царстве Богатырь родился. Баба-Яга его родила, вспоила, вскормила...” (“Богатырь”).
Многие сказки Салтыков-Щедрин создал путем использования приема иносказания. Эту свою манеру письма автор назвал эзоповским языком по имени древнегреческого баснописца Эзопа, который в давние времена пользовался таким же приемом в своих баснях. Эзопов язык был одним из средств защиты щедринских произведений от терзавшей их царской цензуры.
В некоторых сказках сатирика персонажами являются животные. Их образы наделены уже готовыми характерами: волк жаден и зол, медведь простоват, лиса коварна, заяц труслив и хвастлив, а осел беспросветно глуп. Например, в сказке “Самоотверженный заяц” волк наслаждается положением властителя, деспота: “...Вот тебе [заяц] мое решение: приговариваю я тебя к лишению живота посредством растерзания... А может быть... ха-ха... я тебя номилую”. Однако у автора вовсе не вызывает сочувствия заяц - ведь он тоже живет по волчьим законам, безропотно отправляется волку в пасть! Щедринский заяц не просто труслив и беспомощен, он малодушен, он заранее отказывается от сопротивления, облегчая волку решение “продовольственной проблемы”. И здесь авторская ирония переходит в едкий сарказм, в глубокое презрение к психологии раба.
Вообще, все сказки Салтыкова-Щедрина условно можно разделить на три основные группы: сказки, бичующие самодержавие и эксплуататорские классы; сказки, разоблачающие трусость современной писателю либеральной интеллигенции и конечно же сказки о народе.
Писатель высмеивает глупость и никчемность генералов, вкладывая в уста одного из них такие слова: “Кто бы мог думать, ваше превосходительство, что человеческая пища в первоначальном виде летает, плавает и на деревьях растет?”
Генералов спасает от смерти мужик, которого они заставляют работать на себя. Мужик - “громаднейший мужчина” - значительно сильнее и умнее генералов. Однако он, вследствие рабской покорности, привычки, беспрекословно подчиняется генералам и выполняет все их требования. Он заботится только о том, “как бы ему своих генералов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и мужицким его трудом не гнушалися”. Покорность мужика доходит до того, что он сам свил веревку, которой генералы привязали его к дереву, “чтоб не убег”.
Беспримерная сатира на русскую либеральную интеллигенцию развернута у Салтыкова-Щедрина в сказках о рыбах и зайцах. Такова сказка “Премудрый пискарь”. В образе “пис-каря” сатирик показал жалкого обывателя, смыслом жизни которого стала идея самосохранения. Щедрин показал, как скучна и бесполезна жизнь людей, которые общественной борьбе предпочитают свои мелкие личные интересы. Вся биография таких людей сводится к одной фразе: “Жил - дрожал, и умирал - дрожал”.
К сказкам о народе примыкает “Коняга”. Название сказки говорит само за себя. Загнанная крестьянская кляча - символ народной жизни. “Нет конца работе! Работой исчерпывается весь смысл его существования: для нее он зачат и рожден...”.
В сказке ставится вопрос: “Где же выход?” И дается ответ: “Выход в самом Коняге”.
На мой взгляд, в сказках о народе щедринские ирония и сарказм сменяются жалостью и горечью.
Язык писателя глубоко народен, близок к русскому фольклору. В сказках Щедрин широко использует пословицы, поговорки, присказки: “Двум- смертям не бывать, одной не миновать”, “Моя изба с краю”, “Жили-были...”, “В некотором царстве, в некотором государстве...”. “Сказки” Салтыкова-Щедрина будили политическое сознание народа, звали к борьбе, к протесту. Несмотря на то что с тех пор, как сатирик написал свои знаменитые произведения, прошло много лет, все они актуальны и сейчас. К сожалению, общество не избавилось от пороков, которые обличал писатель в своем творчестве. Не случайно многие драматурги нашего времени обращаются к его произведениям, чтобы показать несовершенство современного общества. Ведь та бюрократическая система, которую бичевал Салтыков-Щедрин, по-моему, не только не изжила себя, но и процветает. А разве мало сегодня иудушек, которые за свое материальное благополучие готовы продать даже родную мать? Очень злободневна для современности и тема интеллигентов-обывателей, которые сидят в своих квартирах, как в норах, и дальше собственной двери ничего не хотят видеть.
Сатира Щедрина - особое явление в русской литературе. Его индивидуальность заключается в том, что он ставит перед собой принципиальную творческую задачу: выследить, разоблачить и уничтожить.
Если юмор в творчестве Н. В. Гоголя, как писал В. Г. Белинский, “...спокойный в своем негодовании, добродушный в своем лукавстве”, то в творчестве Щедрина он “...грозный и открытый, желчный, ядовитый, беспощадный”.
И. С. Тургенев писал: “Я видел, как слушатели корчились от смеха при чтении некоторых очерков Салтыкова. Было что-то страшное в этом смехе. Публика смеясь в то же время чувствовала, как бич хлещет ее самое”.
Литературное наследство писателя принадлежит не только прошлому, но и настоящему, и будущему. Щедрина надо знать и читать! Он вводит понимание социальных глубин и закономерностей жизни, высоко возносит духовность человека и нравственно очищает его. Я думаю, что творчество М. Е. Салтыкова-Щедрина своей актуальностью близко каждому современному человеку.
Михаил Салтыков-Щедрин - создатель особого литературного жанра - сатирической сказки. В небольших историях русский писатель обличал бюрократизм, самодержавие, либерализм. В этой статье рассмотрены такие произведения Салтыкова-Щедрина, как «Дикий помещик», «Орел-меценат», «Премудрый пескарь», «Карась-идеалист».
Особенности сказок Салтыкова-Щедрина
В сказках этого писателя можно встреть и аллегорию, и гротеск, и гиперболу. Присутствуют черты, характерные эзоповскому повествованию. В общении между персонажами отражены отношения, преобладавшие в обществе XIX века. Какие сатирические приемы использовал писатель? Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует вкратце рассказать о жизни автора, столь безжалостно обличавшего косный мир помещиков.
Об авторе
Салтыков-Щедрин совмещал литературную деятельность с государственной службой. Родился будущий писатель в Тверской губернии, но после окончания лицея уехал в Петербург, где получил должность в Военном министерстве. Уже в первые годы работы в столице молодой чиновник начал томиться бюрократизмом, ложью, скукой, царившими в учреждениях. С большим удовольствием Салтыков-Щедрин посещал различные литературные вечера, на которых преобладали антикрепостнические настроения. О своих взглядах он оповестил петербуржцев в повестях «Запутанное дело», «Противоречие». За что и был сослан в Вятку.
Жизнь в провинции дала возможность писателю наблюдать во всех подробностях чиновничий мир, жизнь помещиков и угнетенных ими крестьян. Этот опыт стал материалом для написанных позже произведений, а также формирования особых сатирических приемов. Один из современников Михаила Салтыкова-Щедрина однажды сказал о нем: «Он знает Россию, как никто другой».
Сатирические приемы Салтыкова-Щедрина
Его творчество довольно многообразно. Но едва ли не наибольшую популярность среди произведений Салтыкова-Щедрина имеют именно сказки. Можно выделить несколько особых сатирических приемов, с помощью которых писатель пытался донести до читателей косность и лживость помещичьего мира. И прежде всего В завуалированной форме автор раскрывает глубокие политические и социальные проблемы, высказывает собственную точку зрения.
Другой прием - использование фантастических мотивов. Например, в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» они служат средством выражения недовольства в адрес помещиков. И наконец, называя сатирические приемы Щедрина, нельзя не упомянуть символизм. Ведь герои сказок нередко указывают на одно из общественных явлений XIX века. Так, в главном персонаже произведения «Коняга» отражена вся боль русского народа, угнетаемого столетиями. Ниже приведен анализ отдельных произведений Салтыкова-Щедрина. Какие сатирические приемы использованы в них?
«Карась-идеалист»
В этой сказке воззрения представителей интеллигенции высказывает Салтыков-Щедрин. Сатирические приемы, которые можно встретить в произведении «Карась-идеалист» - это символизм, использование народных поговорок и пословиц. Каждый из героев - собирательный образ представителей того или иного социального класса.
В центре сюжета сказки - дискуссия Карася и Ерша. Первый, что уже понято из названия произведения, тяготеет к идеалистическому мировоззрению, вере в лучшее. Ерш же - это, напротив, скептик, иронизирующий над теориями своего оппонента. Есть в сказе и третий персонаж - Щука. Эта небезопасная рыба символизирует в произведении Салтыкова-Щедрина сильных мира сего. Щуки, как известно, питаются карасями. Последний, движимый лучшими чувствами, отправляется к хищнице. В жестокий закон природы (или веками устоявшуюся иерархию в обществе) Карась не верит. Он надеется образумить Щуку рассказами о возможном равенстве, всеобщем счастье, добродетели. А потому и погибает. Щуке, как отмечает автор, слово «добродетель» не знакомо.
Сатирические приемы здесь использованы не только для того, чтобы обличить жесткость представителей отдельных слоев общества. С помощью них автор пытается донести безрезультатность моралистических диспутов, которые распространены были среди интеллигенции XIX столетия.
«Дикий помещик»
Теме крепостничества отведено немало места в творчестве Салтыкова-Щедрина. Ему было что сказать читателям на это счет. Однако написание публицистической статьи об отношениях помещиков к крестьянам либо издание художественного произведения в жанре реализма на эту тему было чревато для писателя неприятными последствиями. А потому приходилось прибегать к иносказаниям, легким юмористическим рассказам. В «Диком помещике» речь идет о типичном русском узурпаторе, не отличающемся образованностью и житейской мудростью.
Он ненавидит «мужиков» и мечтает их извести. При этом глупый помещик не понимает, что без крестьян он погибнет. Ведь делать он ничего не хочет, да и не умеет. Можно подумать, что прототипом героя сказки является некий помещик, которого, быть может, писатель встречал в реальной жизни. Но нет. Речь идет не о каком-то определенном барине. А о социальном слое в целом.
В полной мере, без иносказаний, эту тему Салтыков-Щедрин раскрыл в «Господах Головлевых». Герои романа - представители провинциального помещичьего рода - погибают один за другим. Причина их гибели - глупость, невежество, лень. Персонажа сказки «Дикий помещик» ожидает та же участь. Ведь от крестьян он избавился, чему сперва был рад, но вот к жизни без них оказался не готов.
«Орел-меценат»
Герои этой сказки - орлы и вороны. Первые символизируют помещиков. Вторые - крестьян. Писатель снова прибегает к приему иносказания, с помощью которого высмеивает пороки сильных мира сего. В сказке присутствует также Соловей, Сорока, Сова и Дятел. Каждая из птиц - аллегория на тип людей или социальный класс. Персонажи в «Орле-меценате» более очеловечены, чем, например, герои сказки «Карась-идеалист». Так, Дятел, имеющий обыкновение рассуждать, в завершении птичьей истории не становится жертвой хищника, но попадает за решетку.
«Премудрый пескарь»
Как и в произведениях, описанных выше, в этой сказке автор поднимает вопросы, актуальные для того времени. И здесь это становится понятным уже с первых строк. Но сатирические приемы Салтыкова-Щедрина - использование художественных средств для критического изображения пороков не только общественных, но и общечеловеческих. Повествование в «Премудром пескаре» автор ведет в типичном сказочном стиле: «Жил-был…». Героя своего автор характеризуется таким образом: «просвещенный, умеренно-либеральный».
Трусость и пассивность высмеивает в этой сказке великий мастер сатиры. Ведь именно эти пороки были свойственны большинству представителей интеллигенции в восьмидесятые годы XIX века. Пескарь не покидает ни разу своего убежища. Он проживает долгую жизнь, избегая встреч с опасными обитателями водного мира. Но лишь перед смертью понимает, сколь много упустил за свою долгую и никчемную жизнь.
Михаил Салтыков родился 15 (27) января 1826 года в селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии. Он был шестым ребенком потомственного дворянина коллежского советника Е. В. Салтыкова, мать происходила из семьи московских купцов. До 10 лет он жил в имении отца. Детские годы прошли в атмосфере бережливости и строгости матери, зачастую оборачивавшейся жестокостью. Отношения между членами семьи - равнодушие, разобщенность, деление детей на любимых и «постылых», физические наказания, считавшиеся необходимым элементом воспитания – позднее стали основой для ярких художественных образов семейств Головлевых («Господа Головлевы», 1875-1880) и Затрапезных («Пошехонская старина», 1887-1889).
Начало литературной деятельности
В 1844 году он был определен на службу в канцелярию военного министерства, бюрократическая служба его тяготила - Салтыков мечтал заниматься только литературой. В 1847 году он начал работу над первой повестью «Противоречия», «повестью из повседневной жизни» - как сам определил ее автор, опубликованную в журнале «Отечественные записки ». В повести явственно слышен отзвук идей петрашевцев , а в противоречивом и сложном образе главного героя Нагибина угадываются черты друзей и единомышленников самого писателя.
Вторая повесть «Запутанное дело» (1848) продолжала и по-своему развивала традиции, с одной стороны, Гоголя и Достоевского, с другой, - представителей натуральной школы. Рельефно выписанная история своеобразного «маленького человека», обитателя Петербургских низов, имела неожиданный резонанс: выход «Дела» совпал с ужесточением цензурных ограничений после Великой французской революции и организацией секретного комитета под председательством князя Меншикова, в результате повесть была запрещена, а ее автор выслан в Вятку и назначен на должность писца в Губернском правлении.
Блестящего выпускника Царскосельского лицея ожидали годы отчаяния, рутинной бумажной работы, мучительной неизвестности относительно своего будущего (в это время начались аресты членов кружка петрашевцев) и внутреннего одиночества. В 1850 году круг обязанностей писателя неожиданно меняется, Салтыков становится членом комиссии по подготовке вятской выставки плодов крестьянского труда. Новое занятие дало возможность глубже познакомиться с бытом народа, проникнуть в специфические особенности экономического развития русской провинции. В 1855 году получил долгожданное разрешение на возвращение в столицу. Еще во время вятской ссылки произошло важное событие - знакомство с Лизой Болтиной, ставшей женой Салтыкова в 1856 году, несмотря на активное недовольство родителей писателя.
Семилетние наблюдения за неэффективной, а порой преступной работой чиновничьего аппарата, отсталостью и косностью законов, регулирующих экономическую жизнь деревни, скучным и невежественным существованием обывателей нашли отражение в «Губернских очерках» (1856-1857), опубликованных в журнале «Русский вестник » под псевдонимом Щедрин. Время написания очерков было пропитано духом свободы и либерализма: эпоха реформ Александра II вернула независимость и насыщенность литературной жизни, возродила интерес к сатире, оживила надежду интеллигенции на возможность коренных преобразований в устройстве общества и духовном мире человека. В «Губернских очерках» на первый план выходит талант Салтыкова-обличителя, страстного борца со всем отсталым, нечистым, ограниченным, порочным. В 1858-1862 годах свет увидели два сборника: «Невинные рассказы» и «Сатиры в прозе», в которых впервые появился город Глупов, собирательный образ современной российской действительности.
В феврале 1862 году решает выйти в отставку и всецело посвятить себя писательскому и издательскому делу, принимает активнейшее участие в издании «Современника ». Однако в 1866 году он возвращается на службу на этот раз в должности управляющего пензенской Казенной палатой, где продолжает активно работать над «глуповскими» памфлетами, пополняя коллекцию уродливых образов за счет наблюдений за нравом своих начальников и подчиненных. В 1868 году оставляет должность и переходит в журнал «Отечественные записки», а после смерти Некрасова, бывшего главным редактором, становится во главе журнала.
В конце 1860-х годах начинает работу над «Историей одного города» (1970), при этом портрет Глупова, запечатленный в сатирических памфлетах, существенно меняется, обрастая новыми чертами. Раньше корень всех российских бед виделся в дворянских инертности и произволе, теперь к этому прибавились крестьяне с их тупой покорностью и готовностью терпеть этот произвол. Размышляя о причинах такого положения, Салтыков обращается к истории, так формируется основной замысел книги. Талант сатирика и безграничная фантазия породили причудливый гротескно-фантастический мир «Истории», мир страшный и обреченный, населенный монстрами, причем уродливы и градоначальники, и сам народ.
Главной задачей, стоявшей перед писателем, было не создание собственно пародии на официальную историографию, несмотря на то что в образах градоначальников отражены характерные черты их прототипов, и каждый глуповский правитель соответствует реальному историческому деятелю, здесь Салтыков поднимается до уровня обобщения, предлагая собирательный образ российского общества с его вневременными пороками (в этом плане нарисованный писателем образ России оказался во многом пророческим).
Параллельно работает над публицистическими статьями, в 1870 годувыпускает сборники рассказав «Признаки времени» и «Письма из провинции», «Помпадуры и Помпадурши» (1873), «Господа Ташкентцы» (1873), «Дневник провинциала в Петербурге» (1873), «Благонамеренные речи» (1876), ставшие заметным явлением не только в литературе, но и социально-политической жизни.
В 1878 году свет увидел самый серьезный и значительный роман «Господа Головлевы». История семьи Головлевых - это подавляющая своей трагичностью и глубиной история разложения и смерти дворянского семейства, мучительной агонии рода. Писателя интересует процесс распада человеческой личности, одержимой страстью: страстью стяжательства, страстью к алкоголю, словесным запоям. Наряду с социальной проблематикой Салтыков-Щедрин поднимает ряд онтологических вопросов, напрямую касающихся основ духовной жизни человека, как непременного условия жизни физической.
Сказки Салтыкова-Щедрина (впервые появились в 1869 году, но основная их часть была написана в период 1883-1886 годов) органично вписываются в сатирическое русло писателя. Этот жанр оказался очень близок художественным методам Салтыкова-Щедрина, таким как гиперболизация образов, гротескное смешение деталей, включение элементов фантастики и фантасмагории, иносказание. При этом активно использует жанр классической народной сказки о животных: за каждым животным у Салтыкова-Щедрина закреплен традиционный набор пороков и отрицательных качеств, дополненный узнаваемыми социальными характеристиками.
Роман «Пошехонская старина» (1886) во многом повторяет основные идеи «Господ Головлевых». Однако в композиционном отношении роман намного более сложный и многоплановый: хроника, жизнеописание героев (значительная часть которых представляет собой автобиографию) и эпическая историко-бытовая панорама крепостничества предопределяют три основных уровня построения романа. Кроме того, писатель почти полностью отказывается от сатиры, роман мыслится как исторический документ ушедшей ужасной эпохи рабства и бесправия. Ушла ли эта эпоха? Превратились ли мрачные годы в настоящую «старину»? На эти принципиальные для всего творчества писателя Салтыков-Щедрин дает отрицательный ответ.
Салтыков-Щедрин принадлежит к числу тех великих писателей, творчество которых отличается высокой идейностью, народностью, реализмом, художественным совершенством.
Наряду с другими классиками русской литературы он превосходно владел мастерством изображения быта и психологии людей, социальных и нравственных явлений общественной жизни. Но он, как и каждый из его выдающихся литературных современников — Некрасов, Тургенев, Гончаров, Достоевский, Толстой, — был по-своему оригинален, социально-политическая сатира стала его призванием, и в эту область он внес свой неповторимый вклад.
Произведения Салтыкова-Щедрина, как бы они ни были разнообразны в проблемно-тематическом и жанровом отношениях, составляют единый художественный мир, отмеченный печатью яркой творческой индивидуальности писателя.
Своеобразие Щедрина-художника наиболее наглядно проявляется прежде всего в таких особенностях его сатирической поэтики, как искусство применения юмора, гиперболы, гротеска, фантастики, иносказания для реалистического воспроизведения действительности и ее оценки с прогрессивных общественных позиций.
Смех — основное оружие сатиры. «Это оружие очень сильное, — говорил Щедрин, — ибо ничто так не обескураживает порока, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех». Этим оружием боролись с социальными и нравственными пороками общества Фонвизин в «Недоросле», Крылов в баснях, Грибоедов в «Горе от ума», Гоголь в «Мертвых душах» и «Ревизоре». Щедрин развивал их традицию. По его собственному признанию, юмор всегда составлял его главную силу.
Щедрин — самый яркий продолжатель гоголевской традиции сатирического смеха. Гоголь и Щедрин обладали неистощимым остроумием в изобличении общественных пороков. И вместе с тем есть большая разница в идейных мотивах и формах художественного проявления юмора у этих двух крупнейших русских сатириков.
Белинский, характеризуя юмор Гоголя как юмор «спокойный, спокойный в самом своем негодовании, добродушный в самом своем лукавстве», в то же время говорил, что бывает еще другой юмор, «грозный и открытый», «желчный, ядовитый, беспощадный». Таков именно юмор Щедрина.
Отмечая в горьком и резком смехе Щедрина «нечто свифтовское», Тургенев писал: «Я видел, как слушатели корчились от смеха при чтении некоторых очерков Салтыкова.
Было что-то почти страшное в этом смехе, потому что публика, смеясь, в то же время чувствовала, как бич хлещет ее самое». По определению М. Горького, смех Щедрина — «это не смех Гоголя, а нечто гораздо более оглушительно-правдивое, более глубокое и могучее». Если к гоголевскому юмору приложима формула «смех сквозь слезы», то более соответствующей щедринскому юмору будет формула «смех сквозь презрение и негодование».
В характере щедринского юмора сказались, конечно, и свойства личной биографии и дарования писателя, но прежде всего — новые общественные условия и новые идеи, верным представителем которых он был. За годы, разделяющие сатирическую деятельность Гоголя и Щедрина, совершился крупный шаг в общественной жизни России и в развитии русской освободительной мысли.
Смех Щедрина, почерпавший свою силу в росте демократического движения и в идеалах демократии и социализма, глубже проникал в источник социального зла, нежели смех Гоголя. Разумеется, речь идет не о художественном превосходстве Щедрина над Гоголем, а о том, что по сравнению со своим великим предшественником Щедрин как сатирик ушел дальше, движимый временем и идеями. Что же касается собственно гоголевской творческой силы, то Щедрин признавал за нею значение высшего образца.
Если Гоголь видел в сатирическом смехе средство нравственного исправления людей, то Щедрин, не чуждаясь этих намерений, считал главным назначением смеха возбуждение чувства негодования и активного протеста против социального неравенства и политического деспотизма. Щедринский смех отличался от гоголевского прежде всего своим, так сказать, политическим прицелом.
Сатирический смех в щедринской концепции призван быть не целителем, а могильщиком устаревшего социального организма, призван накладывать последнее позорное клеймо на те явления, которые закончили свой цикл развития и признаны на суде истории несостоятельными.
В смехе Щедрина, преимущественно грозном и негодующем, не исключены и другие эмоциональные тона и оттенки, обусловленные разнообразием идейных замыслов, объектов изображения и сменяющихся душевных настроений сатирика. «Сказки», где представлены картины жизни всех социальных слоев общества, могут служить как бы хрестоматией образцов щедринского юмора во всем богатстве его художественного проявления.
Салтыков-Щедрин был великим мастером иронии — тонкой, скрытой насмешки, облеченной в форму похвалы, лести, притворной солидарности с противником. В этой ядовитейшей разновидности юмора Щедрина превосходил в русской литературе только один Гоголь. В «Сказках» щедринская ирония блещет всеми красками.
Сатирик то восхищается преумным здравомысленным зайцем, который «так здраво рассуждал, что и ослу в пору», то вдруг вместе с генералами возмущается поведением тунеядца-мужика, который спал «и самым нахальным образом уклонялся от работы», то будто бы соглашается с необходимостью приезда медведя-усмирителя в лесную трущобу, потому что «такая в ту пору вольница между лесными мужиками шла, что всякий по-своему норовил. Звери — рыскали, птицы — летали, насекомые — ползали, а в ногу никто маршировать не хотел».
Издевательски высмеивая носителей социального зла, сатирик возбуждал к ним в обществе чувство активной ненависти, воодушевлял народную массу на борьбу с ними, поднимал ее настроение и веру в свои силы, учил ее пониманию своей роли в жизни. По верному определению А. В. Луначарского, Щедрин — «мастер такого смеха, смеясь которым, человек становится мудрым».
Для произведений Салтыкова-Щедрина характерно широкое применение приемов гиперболы, гротеска, фантастики, посредством которых писатель резко обнажал сущность отрицаемых явлений общественной жизни и казнил их оружием смеха.
Разоблачая те или иные черты социальных типов, сатирик очень часто находил для них какой-либо эквивалент в мире, стоящем за пределами человеческой природы, создавал поэтические аллегории, в которых место людей занимали куклы и звери, выполнявшие роль сатирической пародии.
Такая фантастика нашла свое блистательное применение в сказках, где вся табель о рангах остроумно замещена разными представителями фауны. Фантастическая костюмировка в одно и то же время и ярко оттеняет отрицательные черты типов, и выставляет их в смешном виде. Человек, действия которого приравнены к действиям низшего организма или примитивного механизма, вызывает смех.
Гипербола, гротеск, фантастика, являвшиеся эффективными приемами изображения и осмеяния социального зла, попутно выполняли также свою роль и в сложной системе художественных средств, применявшихся сатириком в борьбе с цензурой.
Передовая русская литература жестоко преследовалась самодержавием. В борьбе с цензурными гонениями писатели прибегали к обманным средствам. «С одной стороны, — говорит Щедрин, — появились аллегории, с другой — искусство понимать эти аллегории, искусство читать между строками. Создалась особенная рабская манера писать, которая может быть названа Езоповскою, — манера, обнаруживавшая замечательную изворотливость в изобретении оговорок, недомолвок, иносказаний и прочих обманных средств».
Салтыков-Щедрин, до конца дней своих остававшийся на боевом посту политического сатирика, довел эзоповскую манеру до высшего совершенства и стал самым ярким ее представителем в русской литературе. Действуя под гнетом цензуры, вынужденный постоянно преодолевать трудные барьеры, сатирик не отступал от своих демократических убеждений, а боролся с препятствиями художественными средствами.
Он выработал целую систему иносказательных приемов, наименований, выражений, образов, эпитетов, метафор, которые позволяли ему одерживать идейную победу над врагом. Так, например, в эзоповском языке Щедрина порядок вещей обозначает произвол самодержавия, сердцевед — шпиона, фюить — внезапную административную ссылку в отдаленные места. Продажных литераторов-приспособленцев сатирик именовал пенкоснимателями, а их газетам присвоил названия: «Пенкоснимательница», «Чего изволите?», «Помои», «Нюхайте на здоровье».
Русскую действительность своего времени Щедрин нередко изображал в форме повествования о прошлом (яркий образец — «История одного города») или о зарубежных странах.
В «Сказках» эти иносказательные приемы нашли широкое применение, видоизменяясь соответственно жанру. Иногда сказка начинается указанием, что речь будет идти о старом времени, хотя весь смысл дальнейшею повествования относится к современности.
Например: «Нынче этого нет, а было такое время...» («Праздный разговор»); «В старые годы, при царе Горохе это было...» («Дурак»). Для умышленного отнесения изображаемых событий к не определенным странам и временам сатирик удачно использовал традиционные зачины народных сказок: «...В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик...» («Дикий помещик»); «В некоторой стране жил-был либерал...» («Либерал»).
Иносказания в сатире Щедрина предназначены не только для обмана цензуры. Они являются эффективным средством сатирического изображения жизни, позволяющим подойти к предмету с неожиданной стороны и остроумно осветить его. Для сатиры это особенно важно, она тем успешнее достигает своей цели, чем неожиданнее ее нападение на противника и чем остроумнее очерчены его комические черты.
Образ медведя Топтыгина, обозначающий губернатора, избран, конечно, не без цензурных соображений, вместе с тем найденныйпсевдоним имел все достоинства меткой, остроумной художественной метафоры, которая усиливала сатирическое нападение на правящую касту самодержавия. Этот пример может служить яркой иллюстрацией к признанию сатирика, что иногда благодаря обязательности эзоповской манеры ему удавалось отыскивать такие черты и краски, которые более врезаются в память читателя.
Салтыков-Щедрин сумел подчинить приемы письма, навязанные ему цензурными обстоятельствами, требованиям художественной изобразительности. Конечно, царская цензура распознавала замаскированные замыслы сатирика, но нередко не имела возможности предъявить ему формальное обвинение.
Эзоповский язык, помогая Щедрину ускользать от когтей царских цензоров и позволяя порой представлять явления жизни в живописном и остроумном виде, имел вместе с тем и свою отрицательную сторону. Он не всегда был понятен широкому кругу читателей.
Поэтому сатирик, совершенствуя свою иносказательную манеру, все больше стремился сблизить ее с традициями народнопоэтического творчества. В своих сказках он достиг такой формы, которая оказывалась наименее уловимой для цензуры и в то же время отличалась высоким художественным совершенством и доступностью. Это была победа гения, обладавшего даром неистощимой изобретательности в области искусства слова.
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
Загрузка...
