Александр Николаевич Веселовский
Веселовский Александр Николаевич(4.02.1838-10.10.1906), русский филолог, литературовед, родоначальник исторической поэтики. В своих исследованиях “В.А. Жуковский. Поэзия чувства и “сердечного воображения” (1904), “Пушкин - национальный поэт” (1899), “Боккаччо, его среда и сверстники” (1893 - 1894) устанавливал неразрывную связь писателей с жизнью современного им общества. Большое место в своих исследованиях Веселовский отводил фольклору и славянским литературам. В 1872 опубликовал докторскую диссертацию “Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине”. В “Опытах по истории развития христианской легенды” (1877) и в “Разысканиях в области русских духовных стихов” (1892) прослеживает исторические пути развития народной поэзии.
Веселовский Александр Николаевич (4. II. 1838 - 10. Х. 1906) - русский ученый, историк литературы. Родился в дворянской семье. В 1858 году окончил Московский университет. С 1872 года - профессор Петербургского университета. С 1880 года - академик. Веселовский - крупнейший представитель сравнительно-исторического метода в литературоведении. Широко пользовался сопоставлением сходных литературных явлений различных эпох и народов, связывая их с однородными стадиями общественного развития. Однако влияние исторической среды Веселовский толковал с позиции позитивизма . Исследовал роль демократических еретических движений и апокрифов в истории средневековой народной поэзии ("Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине", 1872, "Опыты по истории развития христианской легенды", 1875-77), отражение в фольклоре исторической действительности ("Сказки об Иване Грозном", 1876, "Южнорус. былины", т. 1-2, 1881-84, и др.) и в современном фольклоре - освободительного движения ("О народной политической поэзии в Италии", 1866, опубл. в 1959, и др.). Веселовский - автор ценных работ о происхождении искусства, по теории литературы, по западноевропейской литературе, по связям древних славян и западноевропейской литератур и др.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 3. ВАШИНГТОН - ВЯЧКО. 1963.
Сочинения: Собр. соч., т. 1-6, 8, 16, СПБ, M.-Л., 1908-38 (незаконч.); Историч. поэтика, Л., 1940.
Литература: Материалы для биографичекого словаря действительных членов императорской АН, ч. 1, P., 1915 (имеется список печатных работ В.); Пыпин А. Н., История рус этнографии, т. 2, СПБ, 1891, с. 257-82; "ИАН СССР Отд. обществ. наук", 1938, No 4 - статьи В. P. Шишмарева, В. M. Жирмунского, В. А. Десницкого, M. К. Азадовского, М. П. Алексеева.
Веселовский Александр Николаевич (4.02.1838-10.10.1906), филолог, историк литературы. Родился в семье генерала, военного педагога. Окончил Московский университет (1858). В 1859-69 многократно бывал в Западной Европе, занимался научными исследованиями в Испании, Германии, Чехии, Италии. С 1872 - профессор Петербургского университета. Академик (с 1880). Руководил отделением русского языка и словесности Академии наук. Научные познания Веселовского были необычайно разносторонни. Он был знатоком русско-славянской, византийской и западноевропейской литературы Средневековья, древнего и нового фольклора разных народов, литературы эпохи Возрождения, новой русской и западноевропейской литературы, этнографии. Ему принадлежат ценные работы о происхождении искусства, по теории литературы. Первая работа опубликована в 1859. С диссертацией на степень доктора Веселовский вступил в область историко-сравнительного изучения общенародных сказаний («Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине». СПб., 1872), причем в отдельной статье разъяснил значение историко-сравнительного метода, поборником которого он выступил («Журнал Министерства народного просвещения», ч. CLII). Отстаивая теорию литературных заимствований, в противоположность прежней школе, объяснявшей сходство различных сказаний у индоевропейских народов общностью их источника в праиндоевропейском предании, Веселовский оттенил важное значение Византии в истории европейской культуры и указал на ее посредствующую роль между Востоком и Западом. Впоследствии Веселовский неоднократно возвращался к этому предмету, дополняя и отчасти исправляя высказанные им раньше предположения. С особой подробностью изучены им циклы сказаний об Александре Великом («К вопросу об источниках сербской Александрии» - «Из истории романа и повести», 1886), «О троянских деяниях» (там же, т. II; там же разбор повестей о Тристане, Бове и Атилле), «О возвращающемся императоре» (откровения Мефодия и византийско-германская императорская сага), в ряде очерков под общим заглавием «Опыты по истории развития христианских легенд». Исследования Веселовского по народной словесности и фольклору (сличение сходных поверий, преданий и обрядов у разных народов) рассеяны в его трудах о памятниках древней письменности и в его отчетах о новых книгах и журналах по этнографии, народоведению и т. п.; отчеты эти печатались преимущественно в «Журнале Министерства народного просвещения». Веселовский неоднократно обращался и к рассмотрению вопросов по теории словесности, избирая предметом своих чтений в университете «Теорию поэтических родов в их историческом развитии». Вопросу о происхождении лирической поэзии посвящены рецензия Веселовского на «Материалы и исследования П. П. Чубинского», статья «История или теория романа?» в «Записках 2-го отделения Академии наук» (1886). Рассмотрению различных теорий о происхождении народного эпоса (ср. «Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса» - «Журнал Министерства народного просвещения», 1868) посвящен ряд исследований. Хотя Веселовский поставил изучение народного эпоса на почву сравнительного рассмотрения устных и книжных преданий в разных литературах, но главным объектом своих исследований он избрал русский народный эпос и предпринял серию «Разысканий в области русских духовных стихов». Содержание этих «разысканий» весьма разнообразно; зачастую молитвы духовной народной поэзии служат лишь поводом для самостоятельных экскурсов в различные области литературы и народной жизни (напр., IV выпуск), а в приложениях напечатаны впервые многие тексты древней письменности на разных языках. Веселовский проявил редкую способность к языкам и, не будучи лингвистом в тесном смысле слова, усвоил большинство неоевропейских (средневековых и новейших) языков, широко пользуясь этим для своих историко-сравнительных исследований. Теория заимствований, в пользу которой Веселовский привел ряд блестящих подтверждений, именно благодаря своей широкой начитанности и умелому указанию путей передачи, окончательно подорвала прежние построения на основе предполагаемых мифов. Веселовский остановился в своих работах только на применении и выяснении теории заимствований. Поставив в самом начале своей деятельности «вопрос о границах и условиях творчества» вообще, он исследовал эти условия и границы в разных направлениях: от историко-культурных и историко-сравнительных исследований в области народной словесности, памятников старины и международных сказаний он переходил к анализу личного творчества выдающихся писателей («Боккаччо, его среда и сверстники», 1894; «Петрарка в поэтической исповеди Canzoniere, 1304-1904»; капитальный труд о В. А. Жуковском «Поэзия чувства и сердечного воображения», 1904; «Пушкин народный поэт» и др.) и затем как бы сосредоточил свои силы гл. обр. на разработке основ исторической поэтики. Такая поэтика, которую он имел в виду создать, должна была охватить в широком синтезе все формы и виды поэзии, решая вопрос о генезисе родов поэзии на принципе строгого историзма. Вполне осуществить эту задачу универсального объема ему не удалось, но в ряде статей, посвященных вопросам поэтики, им с достаточной ясностью намечены пути и методы в решении проблем зарождения поэзии, дифференциации ее родов из первоначального синкретизма, выделения песни из обряда, перехода от «коллективного» к личному творчеству, анализа разных атрибутов поэзии и поэтического языка. Как строгий аналитик, Веселовский отбрасывал всякие априорные построения и принятые раньше категории, отстраняя определения на основании отвлеченных признаков, держась лишь строгой последовательности фактов. Он группировал их или в исторической преемственности, или в эволюционном построении, не стесняясь для последней цели брать факты из самых различных источников, выясняя пробелы прошлого наблюдениями над настоящим, сближая явления на низшей и высшей ступенях творчества, когда они вызваны аналогичными психическими условиями. Казалось, он действительно готов был охватить всю область художественного творчества человека и как бы сковать ее законами неумолимого детерминизма. Вопросы генезиса и эволюционные процессы его особенно увлекали. Эстетику он наивозможно обходил, если не вполне отрицал, но выказывал несомненное эстетическое чутье во многих оценках и отзывах. Не решая вопросов о сущности таланта и гениальности, Веселовский стремился вывести законы поэзии из наблюдений преимущественно над «групповыми» явлениями и «коллективным субъективизмом». Грандиозный замысел, над которым Веселовский неуклонно работал всю жизнь, остался незавершенным, но, быть может, он и не мог быть осуществлен в тех пределах позитивного историзма, которые Веселовский сам себе наметил. Им добыт ряд крайне ценных наблюдений и выводов над отдельными явлениями словесного творчества; собран большой материал, свидетельствующий об эрудиции, какою не обладал ни один из современных ему ученых - филологов, историков литературы, этнографов и фольклористов; сделано несколько важных сообщений и намечены пути для дальнейшей работы.
Ф. Батюшков
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru
Веселовский, Александр Николаевич – русский филолог, историк литературы. Родился в
семье генерала, военного педагога. Окончил Московский университет (1858). В
1859-1869 годах многократно бывал в Западной Европе, занимался научными
исследованиями в Испании, Германии, Чехии, Италии. С 1872 года – профессор
Петербургского университета. Академик (с 1880). Руководил отделением
русского языка и словесности Академии наук. Научные познания В. были
необычайно разносторонними. Он был знатоком русско-славянской, византийской
и западноевропейской литературы средневековья, древнего и нового фольклора
разных народов, литературы эпохи Возрождения, новой русской и
западноевропейской литературы, этнографии. Ему принадлежат ценные работы о
происхождении искусства, по теории литературы. Первая работа опубликована в
1959 году. Магистерская диссертация В. – «Вилла Альберти. Новые материалы
для характеристики литературного и общественного перелома в итальянской
жизни XIV-XV столетия» (1870, первоначально опубликована на итальянском
языке, 1866-1868); докторская диссертация – «Из истории литературного
общения Востока и Запада. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и
западные легенды о Морольфе и Мерлине» (1872). Ко времени вступления В. на
научное поприще русское академическое литературоведение перешло на новый
путь научных исследований сравнительно с предшествовавшей ему
литературоведческой мифологической школой, главой которой был Ф.И.Буслаев.
Вслед за трудами А.Н.Пыпина, Т.Бенфея, подвергшими критике основные
положения этой школы, В. переходит на путь сравнительно-исторического
изучения памятников литературы и фольклора, стремясь установить общие
закономерности историко-литературного процесса. В. становится самым
выдающимся представителем сравнительно-исторического метода в
литературоведении. В 60-70-х годах он создает теорию исторического
мифотворчества («Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового
эпоса», 1868, «Сравнительная мифология и ее метод», 1873), существенно
отличающуюся от теории мифологической школы. В работе о Соломоне и Китоврасе,
в «Опытах по истории развития христианской легенды» (1875-1877) и др. В.
исследовал роль демократических еретических движений и апокрифов в истории
средневековой народной поэзии. Он проявлял большой интерес к современному
фольклору, связанному с освободительным движением народов («О народной
политической поэзии в Италии», 1866, и др.). В 70-80-х годах В. изучал
отражение в фольклоре исторической действительности («Сказки об Иване
Грозном», 1876, «Южно-русские былины», 1881-1884, и др.). В 80-90-х годах В.
отрицательно оценил односторонность господствующих теорий буржуазной
фольклористики («Новые книги по народной словесности», 1886 и др.). Он
считал недопустимым сводить развитие фольклора только к заимствованиям и
создал свою синтетическую теорию «бытовых и психологических основ» фольклора
(«Поэтика сюжетов», 1897-1906, «Три главы из исторической поэтики», 1899, и
др.). В ряде работ В. объяснял искусство доклассового общества
«общинно-родовыми отношениями», особенностями быта и идеологии человека той
эпохи, связывал некоторые элементы фольклора с трудовыми процессами. В
последний период своей деятельности В. окончательно сформулировал теорию
«исторических начал» эпоса («Новые исследования о французском эпосе», 1885,
курс лекций «История эпоса», 1884-1886, опубл. 1885-1886, «Мелкие заметки к
былинам»,1885-1896, и др.). В «Разысканиях в области русских духовных
стихов» В. стремился установить древнейшие народные основы и ограничить роль
христианства в фольклоре («Большой стих о Егории» и др.). Он показал
независимое от христианской религии прогрессивное развитие в фольклоре
народного мировоззрения («Судьба-доля в народных представлениях славян» и
др.). В. значительно расширил круг народов и культур, находившихся во
литературном взаимообщении; его внимание привлекало творчество рас и народов
не только культурно передовых, но и стоявших на ранних стадиях развития. В
широко пользовался типологическим сопоставлением сходных литературных
явлений, наблюдаемых (порой с очень большим хронологическим разрывом) у
разных генетически не связанных между собой и стоящих на разных ступенях
культурного развития народов. Сходство этих явлений он объяснял связанностью
их с однородными стадиями общественного развития. Само понятие стадий
исторического развития, как и «среды», было, однако, ограничено у В.
позитивистским представлением об общественно-историческом процессе.
Наряду с теорией заимствования В. признавал теорию самозарождения мотивов и
сюжетов. Теория эта, получившая название «антропологической» и обычно
связываемая с английскими антропологами Э.Б.Тайором и его последователем
Э.Лэнгом, возникла у В. еще за три года до опубликования книги Тайлора
«Первобытная культура» (1871). Но и в тех случаях, когда у В. шла речь о
заимствованиях, он выдвигал теорию «основ», наличие «встречного течения»,
способствующего заимствованию и усвоению чужеземного материала. При
столкновении своего с чужим, по взгляду В., перевешивало свое. «Таким
образом самостоятельное развитие народа, подверженного письменным влияниям
чужих литератур, - писал он, - остается ненарушенным в главных чертах:
влияние действует более в ширину, чем в глубину, оно более дает материала,
чем вносит новые идеи. Идею создает сам народ, такую, какая возможна в
данном состоянии его развития» (см. отчет В. о его научных занятиях в 1863
году, «Журнал министерства народного просвещения», 1863, ч. 120, № 12, с.
558). В. считал, что византийская литература оказала большое воздействие на
европейскую средневековую литературу, в частности на литературы славянские.
Эти последние, в том числе старинная русская литература, по мнению В., имели
большое значение для уяснения общеевропейского литературного процесса в пору
средневековья, поскольку ряд византийских памятников известен лишь в
славянских переводах, будучи утрачен на византийской почве. Но независимо от
этого, славянскому и особенно русскому элементу В. отводил значительную роль
в общем развитии европейских литератур.
Исследования В. о литературе итальянского Возрождения («Боккачьо, его среда
и сверстники», т. 1-2, 1893-1894, работы о Данте, Петрарке), высоко ценимые
в Италии и оказавшие влияние на концепции итальянского Ренессанса, а также
его работы, посвященные русским поэтам 19 века («Пушкин – национальный
поэт», 1899, «В.А.Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения»,
1904), отличаются огромной эрудицией, глубиной анализа, тонким
проникновением в дух эпохи и психологию творчества.
Различные проблемы эстетики В. разработал в трудах по теории словесного
искусства: «История или теория романа?» (1866), «Из введения в историческую
поэтику», (1894), «Из истории эпитета» (1895), «Эпические повторения как
хронологический момент» (1897), «Психологический параллелизм и его формы в
отражениях поэтического стиля» (1898), «Три главы из исторической поэтики»,
«Поэтика сюжетов» и др. На развитии эстетических взглядов В. отразилось
влияние различных философских систем 19 века. Наряду с некоторыми идеями
Л.Фейербаха, А.И.Герцена, Н.Г.Чернышевского В. усвоил положения позитивистов
Г.Бокля и Г.Спенсера, что определило непоследовательность его эстетической
теории. Признавая зависимость искусства от «экономических условий» и
«исторического строя», В. определял сущность искусства то как отражение
жизни, то как изображение «идеалов художника». В. критически относился к
идеалистическим схемам Платона, Ф.Шеллинга и Гегеля, к
субъективно-идеалистической школе Ж.П.Рихтера, к теории «искусства для
искусства». В. создал теорию происхождения искусства и его развития в эпоху
первобытно-общинного строя. Содержание первобытного искусства он определял
как «подражание» действительности и связывал его эволюцию с «развитием
общинно-родовых отношений», уделяя особое внимание смене матриархата
патриархатом. В этом вопросе В. стоял на прогрессивных позициях
буржуазно-демократической науки. Элементы вульгарно-материалистического
подхода к искусству и одностороннее внимание к эволюции семейных отношений
отличали его теорию происхождения искусства от марксистского понимания этой
проблемы. В. стремился создать «новое учение о поэзии, которое заменило бы
собою старые эстетические теории» и обобщило бы все факты искусства – от
простейших форм первобытной поэзии до реалистической литературы.
Хотя В. и стремился связать эволюцию искусства с определенными явлениями
общественной жизни (в особенности на ранних стадиях его развития), однако,
оставаясь на позициях позитивизма, В. не смог дать стройного и
последовательного материалистического объяснения искусства; его
«историческая поэтика» оказалась незавершенной.
Критически относясь к крайним выводам теории заимствования, В., однако, в
некоторых случаях сам стал на путь преувеличения роли литературных влияний.
В ряде случаев В. подходил к истории искусства как к имманентному процессу,
преувеличивая значение традиционных форм, отдавая дань представлению о
«саморазвитии» сюжетов. Эти слабые стороны методологии В. были вскрыты во
время дискуссии в советском литературоведении конца 40-х – начала 50-х
годов; однако в ходе дискуссии имело место осуждение научного наследия В. в
целом.
Находясь в рамках академического литературоведения, В. оставался вне
традиций революционно-демократической эстетики, что снизило значение его
работ для дальнейшего развития передовой науки о литературе. Тем не менее
труды В. по широте охвата материала, стремлению разрешить сложнейшие
проблемы природы поэтического творчества, по богатству исторических связей,
параллелей между культурами различных эпох и народов представляют выдающееся
явление в истории русской и мировой науки о литературе.
Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.1, М., 1962.
Веселовский Александр Николаевич - историк литературы, родился в 1838 г., в Москве, где получил первоначальное образование и прошел университетский курс на словесном факультете, занимаясь главным образом под руководством проф. Буслаева, Бодянского и Кудрявцева. По окончании курса (1859) уехал за границу, сперва в Испанию, где пробыл около года, затем в Германию, где посещал в разных университетах лекции немецких профессоров по германской и романской филологии (см. Отчеты В. о занятиях во время заграничной командировки за 1862 - 1863 гг. в "Журн. Мин. Нар. Просвещ.", ч. CXVIII - СХХI), в Чехию, и, наконец, в Италию, где пробыл несколько лет и напечатал свой первый большой труд, по-итальянски, в Болонье ("Il paradiso degli Alberti" в "Scelte di curiosita litterarie", за 1867 - 69 гг.). Впоследствии этот труд был переделан автором по-русски и представлен им на соискание степени магистра в московский университет ("Вилла Альберти", новые материалы для характеристики литературного и общественного перелома в итальянской жизни XIV - XV вв., Москва, 1870). Предисловие к изданию текста, впервые разысканного В., исследование об авторе этого романа и его отношений к современным литературным течениям были признаны иностранными авторитетными учеными (Фел. Либрехт, Гаспари, К„ртинг и друг.), во многих отношениях образцовыми, но самое произведение, приписываемое автором Джованни де Прато, представляет лишь исторический интерес. В. указал на особое значение, которое он придает изучению подобных памятников, в связи с вопросом о так называемых переходных периодах в истории, и высказал еще в 1870 г. ("Московские Университетские Известия", ј 4) свой общий взгляд на значение итальянского возрождения - взгляд, который поддерживался им и впоследствии, в статье "Противоречия итальянского возрождения" ("Журн. Мин. Нар. Просвещ., 1888), но в более глубокой и вдумчивой формулировке. Из других работ А. Н. В., имеющих отношение к той же эпохе возрождения в разных странах Европы, следует отметить ряд очерков, которые печатались преимущественно в "Вестнике Европы": о Данте (1866), о Джордано Бруно (1871), о Франческо де Барберино и о Боккаччио ("Беседа", 1872), о Рабле (1878), о Роберте Грине (1879) и о других. С следующей своей диссертацией, на степень доктора, В. вступил в другую область научных изысканий: историко-сравнительного изучения общенародных сказаний ("Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине", Спб., 1872), причем в отдельной статье разъяснил значение историко-сравнительного метода, которого он выступил поборником ("Журн. Мин. Нар. Просвещ. ", ч. CLII). Вопроса о сравнительном изучении сказочных тем, обрядовых преданий и обычаев В. касался уже в одной из самых ранних своих работ (1859 г.), а впоследствии в двух итальянских статьях (о народных преданиях в поэмах Ант. Пугги, "Atteneo Italiano", 1866 г.; о мотиве "преследуемой красавицы" в разных памятниках средневековой литературы, по поводу итальянской новеллы о королевне дакийской; Пиза, 1866). В позднейшем труде автор представил обширное исследование из истории литературного общения между Востоком и Западом. проследив переходы соломоновских сказаний от памятников индийской литературы, еврейских и мусульманских легенд, до позднейших отголосков их в русских духовных стихах и, на окраинах Западной Европы, в кельтских народных преданиях. Отстаивая теорию литературных заимствований (Бенфей, Дунлоп-Либрехт, Пыпин), в противовес прежней школе (Як. Гримм и его последователи), объяснявшей сходство различных сказаний у индоевропейских народов общностью их источника в пра-индо-европейском предании, В. оттенил важное значение Византии в истории европейской культуры и указал на ее посредствующую роль между Востоком и Западом. Впоследствии В. неоднократно возвращался к предмету своей диссертации, дополняя и, отчасти, исправляя высказанные им раньше предположения (ср. "Новые данные к истории соломоновских сказаний", в "Зап. 2-го отд. Академии наук", 1882). Кроме указанного сюжета, им были с особою подробностью изучены циклы сказаний об Александре Великом ("К вопросу об источниках сербской Александрии" - "Из истории романа и повести", 1886), "О троянских деяниях" (ibid., т. II; там же разбор повестей о Тристане, Бове и Аттиле), "О возвращающемся императоре" (откровения Мефодия и византийскогерманская императорская сага) и др., в ряде очерков, под общим заглавием: "Опыты по истории развитии христианских легенд" ("Журн. Мин. Нар. Просвещ. ", за 1875 - 1877 гг.). Исследования В. по народной словесности и именно по фольклору, в тесном смысле слова (сличение сходных поверий, преданий и обрядов у разных народов), рассеяны в различных его трудах о памятниках древней письменности и в его отчетах о новых книгах и журналах по этнографии, народоведению и т. п., отчетах, которые печатались преимущественно в "Журн. Мин. Нар. Пр.". В. неоднократно обращался и к рассмотрению вопросов по теории словесности, избирая предметом своих чтений в университете, в течение нескольких лет, "Теорию поэтических родов в их историческом развитии". В печати до сих пор появились лишь немногие статьи, имеющие отношение к намеченной задаче. Отметим, по вопросу о происхождении лирической поэзии, рецензию В. на "Материалы и исследования П. П. Чубинского" (см. "Отчет о 22-м присуждении наград гр. Уварова", 1880); далее - статью: "История или теория романа?" ("Зап. 2-го отд. Академии наук", 1886). Рассмотрению различных теорий о происхождении народного эпоса (ср. "Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса", "Журн. Мин. Нар. Пр.", 1868) посвящен целый ряд исследований, причем общие взгляды автора изложены в разных статьях его по поводу новых книг: "Сравнительная мифология и ее метод", по поводу труда г. Де-Губернатиса ("Вестник Европы", 1873 года); "Новая книга о мифологии", по поводу диссертации г. Воеводского (ibid., 1882); "Новые исследования о французском эпосе" ("Журн. Мин. Нар. Просвещ.", 1885). Хотя В. поставил изучение народного эпоса на почву сравнительного рассмотрения материала устных и книжных предали в разных литературах, но главным объектом своих исследований он избрал русский народный эпос (см. "Южно-русские былины", в "Зап. 2-го отд. Академии наук", 1881 - 1885 гг. и ряд мелких статей в "Журн. Мин. Нар. Просвещ."), а с другой стороны, предпринял серию "Разысканий в области русских духовных стихов" ("Зап. 2-го отд. Академии наук", с 1879 г.), продолжающих выходить отдельными выпусками поныне, почти ежегодно; содержание этих "разысканий" весьма разнообразно, и зачастую мотивы духовной народной поэзии служат лишь поводом для самостоятельных экскурсов в различные области литературы и народной жизни (напр., экскурс о скоморохах и шпильманах, в IV вып.), а в приложениях напечатаны впервые многие тексты древней письменности на разных языках. В. проявил редкие способности к языкам и, не будучи лингвистом в тесном смысле слова, усвоил большинство неевропейских (средневековых и новейших) языков, широко пользуясь этим преимуществом для своих историко-сравнительных исследований. Вообще, в своих многочисленных и разнообразных трудах Веселовский выказывает замечательную эрудицию, строгость приемов критики в разработке материалов и чуткость исследователя (по преимуществу аналитика), который, конечно, может порою ошибаться в высказываемых гипотезах, но всегда основывает свои мнения на научно-возможных и вероятных соображениях и приводит в подтверждение их более или менее веские факты.
Перечень трудов В. до 1885 года, которые помещались преимущественно в разных периодических изданиях, был составлен в 1888 году "Указатель к научным трудам А. Н. В., 1859 - 1885" (Спб.). Последующие его работы (отчасти указанные выше) печатались в "Журнале Мини. Нар. Просвещения", в "Зап. Академии" и в "Archiv fur Slavische Philologie". В 1891 г. вышел первый том перевода В. "Декамерона" Боккаччио и напечатана статья его: "Учители Боккаччио" ("Вестник Евр."). Характеристику трудов В. по изучению народной литературы см. у А. Н. Пыпина: "Истор. русск. этнографии" (1891, т. II, 252 - 282); там же в приложении (423 - 427) помещена краткая его автобиография. Ф. Батюшков.
Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон Энциклопедический словарь.
Далее читайте:
Веселовский, Алексей Николаевич (1843-1918), брат Александра Николаевича
Сочинения:
Собр. соч., т. 1-6, 8, 16, СПб-М.-Л., 1908-1938 (незаконч.);
Избр. статьи / Вступ. ст. В. М. Жирмунского, коммент. М. П. Алексеева. Л., 1939;
Историческая поэтика / Вступ. ст. и примеч. В. М. Жирмунского. Л., 1940;
Неизданная глава из «Исторической поэтики», [предисл. В. М. Жирмунского] // Русская литература. 1959. № 2-3.
О народной политической поэзии в Италии, «Известия АН СССР.ОЛЯ», т. 18, в. 4, 1959.
Литература:
Материалы для биографического словаря действительных членов имп. АН. Ч. 1, 2, 1915 (имеется список печатных работ Веселовского);
Памяти академика Александра Николаевича Веселовского. По случаю десятилетия со дня его смерти (1906-1916), П., 1921 (имеется библиография);
Буслаев Ф.И., Рецензия на книгу А.Веселовского «Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине», в книге: Отчет о XVI присуждении наград графа Уварова, СПб, 1874, с. 24-66;
Пыпин А.Н., История русской этнографии, т. 2, СПб, 1891 (с. 257-282, 422-427);
Ягич И.В., История славянской филологии, СПб, 1910 («Энциклопедия славянской филологии», в. 1);
Аничков Е., «Историческая поэтика» А.Н.Веселовского, в сборнике: Вопросы теории и психологии творчества, т. 1, 2 изд., Харьков, 1911;
Энгельгардт Б.М., А.Н.Веселовский, П., 1924;
Азадовский М.К., Литературное наследие А.Н.Веселовского и советская фольклористика, «Советский фольклор», 1941, в. 7,;
Шишмарев В.Ф., Александр Веселовский и русская литература, Л. 1946;
Соколов А.Н., А.Н.Веселовский – основоположник исторической поэтики, «Ученые записки МГУ», 1946, в. 107;
Дмитраков И., Кузнецов М., Александр Веселовский и его последователи, «Октябрь», 1947, № 12;
Глаголев Н., К вопросу о концепции А.Н.Веселовского, там же; Фадеев А., Задачи литературной теории и критики, в сборнике: Проблемы социалистического реализма, М.-Л., 1948;
Гудзий Н.К., О русском литературоведческом наследстве, «Вестник МГУ. Историко-филологическая серия», 1957, № 1;
Гусев В.Е., А.Н.Веселовский и проблемы фольклористики, «Известия АН СССР. ОЛЯ», 1957, т. 16, в. 2;
Виноградов Г.С., Архив А.Н.Веселовского, «Бюллетени рукописного отдела [Пушкинский дом]», в. 1, М.-Л., 1947.
ВЕСЕЛОВСКИЙ Александр Николаевич , российский филолог, историк и теоретик литературы. Академик Петербургской Академии Наук (1881). Брат Алексея Н. Веселовского. Родился в семье военного. Окончил Московский университет (1858). Печатался с 1859 года. До 1870 года в основном за границей: сначала в качестве частного гувернёра, затем слушал лекции в Берлине, Праге; работал в итальянских архивах (1864-67).
Обнаруженная во Флоренции неизвестная рукопись эпохи Возрождения, в которой описывался круг общения гуманистов, послужила основой магистерской диссертации Веселовского «Вилла Альберти. Новые материалы для характеристики литературного и общественного перелома в итальянской жизни XIV-XV столетия» (1867, на итальянском языке; русское издание - 1870). С 1872 года профессор Санкт-Петербургского университета. В 1901 году возглавил Отделение русского языка и словесности Петербургский АН.
Основоположник русской филологической школы. В своей вступительной лекции к курсу истории всеобщей литературы («О методе и задачах истории литературы как науки», 1870) провозгласил приверженность методу сравнительно-исторического литературоведения, который демонстрирует (на основе открытий в области мифологии, этнографии, лингвистики) как неизвестные ранее черты общности национальных культур, так и возможности их параллельного развития и взаимодействия. В традициях компаративистики выполнена докторская диссертация Веселовского «Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине» (1872). Последующие его исследования в области русского духовного стиха (1879-91), южно-русских былин (1881-84), а также античной и византийской предыстории романа («Из истории романа и повести», вып. 1-2, 1886-88) подготовили создание системы исторической поэтики. Это итоговое понятие возникает у Веселовского в 1893 году (ст. «Из введения в историческую поэтику»). В печати начинают появляться части из задуманной книги, которая не была им завершена (её план опубликован в 1959 году). Рассматривая «исторические условия поэтической продукции», Веселовский показал, как из обрядового синкретизма рождаются основные формы словесного искусства, а хоровой запевала превращается в поэта («Три главы из исторической поэтики», 1898). За этой частью должна была следовать «история поэтического стиля» (сюда относятся знаменитые статьи «Из истории эпитета», 1895; «Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля», 1898). Последний раздел, который частично успел подготовить Веселовский, - «Поэтика сюжета». Части, посвящённые истории идей, жанров и личности поэта, написаны не были; их отсутствие частично восполняют работы Веселовского по отдельным проблемам, эпохам и авторам (Данте, Дж. Боккаччо, Ф. Петрарка, В. А. Жуковский). Понятие исторической поэтики, предлагающей исследовать не вечные законы искусства, не поэтические правила, а закономерности культурной динамики, стало одной из основополагающих идей в отечественной филологии 20 века.
Соч.: Боккаччьо, его среда и сверстники. СПб., 1893-1894. Т. 1-2; Петрарка в поэтической исповеди Canzoniere. М., 1905; Собр. сочинение СПб., 1908-1915. Т. 1, 2 (вып. 1), 3, 4 (вып. 1-2), 5. П., М.; Л., 1919-1938. Т. 6, 8 (вып. 1-2), 16; Избранные статьи. Л., 1939; Историческая поэтика / Ред., вступ. ст. и прим. В. М. Жирмунского. Л., 1940; В. А. Жуковский. «Поэзия чувства и "сердечного воображения"». М., 1999; Избранные труды и письма. СПб., 1999; Работы о фольклоре на немецком языке (1873-1894). М., 2004.
Лит.: Энгельгардт Б. М. А. И. Веселовский. П., 1924; Шишмарев В. Ф. А. Веселовский и русская литература. Л., 1946; Горский И. К. А. Веселовский и современность. М., 1975; Жирмунский В. М. Веселовский и сравнительное литературоведение // Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение. Л., 1979; Наследие А. Веселовского: Исследования и материалы. СПб., 1992; Шайтанов И. Классическая поэтика неклассической эпохи // Вопросы литературы. 2002. № 4.
Александр Николаевич Веселовский , русский историк литературы, академик Петербургской АН (1880). Окончил Московский университет (1858). В 1859-69 вёл научную работу в Испании, Германии, Чехии, Италии. С 1872 профессор Петербургского университета. Руководил отделением русского языка и словесности АН. В. - знаток славянской, византийской и западноевропейской литературы разных эпох, фольклора разных народов, выдающийся представитель сравнительно-исторического литературоведения. Наряду с заимствованиями В. признавал зарождение у народов собственных мотивов и сюжетов. В 60-70-е гг. создал теорию исторического мифотворчества. В 70-80-х гг. изучал отражение в фольклоре исторической действительности ("Сказки об Иване Грозном", 1876, "Южнорусские былины", 1881-84). В. отрицательно оценил односторонность господствующих теорий буржуазной фольклористики ("Новые книги по народной словесности", 1886). Он разработал синтетическую теорию "бытовых и психологических основ" фольклора ("Поэтика сюжетов", 1897-1906; "Три главы из исторической поэтики", 1899). Внимание В. привлекло творчество народов, стоявших на разных стадиях развития. Он широко пользовался типологическим сопоставлением сходных литературных и фольклорных явлений. Понятие стадий культурного развития, как и "среды", было, однако, ограничено у В. позитивистским представлением об общественно-историческом процессе. Критически относясь к крайним выводам теории заимствования, В., однако, в некоторых работах сам преувеличивал роль литературных влияний, В ряде случаев он подходил к истории искусства как к имманентному процессу.Исследования В. о Боккаччо, Данте, Петрарке, высоко ценимые в Италии, работы об А. С. Пушкине, В. А. Жуковском отличаются огромной эрудицией, проникновением в дух эпохи и психологию творчества. Проблемы эстетики В. разрабатывал в трудах: "История или теория романа?" (1886), "Из введения в историческую поэтику" (1894), "Три главы из исторической поэтики", "Поэтика сюжетов" и др. В. создал оригинальную теорию происхождения искусства и его развития в эпоху общинно родовых отношений. Труды В. - фундаментальный вклад в историю русской и мировой науки о литературе.Соч.: Собр. соч., т. 1-6, 8,16, СПБ - М. - Л., 1908-38 (незаконч.): Избр. статьи, Л., 1939: Историческая поэтика, Л., 1940.Лит.: Памяти акад. А. Н. Веселовского. По случаю десятилетия со дня его смерти (1906-1916), П., 1921 (имеется библ.); Энгельгардт Б. М., А. Н. Веселовский, П., 1924; "Изв. АН СССР. Отделение общественных наук", 1938, № 4 (ст. В. Ф. Шишмарева, В. М. Жирмунского, В. А. Десницкого, М. К. Азадовского, М. П. Алексеева): Шишмарев В. Ф., Александр Веселовский и русская литература, Л., 1946; Соколов А. Н., А. Н. Веселовский - основоположник исторической поэтики, "Уч. зап. МГУ", 1946, в. 107; Гудзий Н. К., О русском литературоведческом наследстве, "Вестник МГУ. Историко-филологическая серия", 1957, № 1; Гусев В. Е., Проблемы теории и истории фольклора в трудах А. Н. Веселовского..., в кн.: Русский фольклор, [т. 7], М. - Л.,1962.С http://slovari.yandex.ru/~книги/БСЭ/Веселовский%20Александр%20Николаевич/
На нашем книжном сайте Вы можете скачать книги автора Веселовский Александр Николаевич в самых разных форматах (epub, fb2, pdf, txt и многие другие). А так же читать книги онлайн и бесплатно на любом устройстве – iPad, iPhone, планшете под управлением Android, на любой специализированной читалке. Электронная библиотека КнигоГид предлагает литературу Веселовский Александр Николаевич в жанрах классическая публицистика, справочная литература.
Александр Николаевич Веселовский (4 февраля 1838, Москва - 10 (23) октября 1906, Санкт-Петербург) - русский историк литературы, профессор (с 1872), заслуженный профессор (с 1895) Петербургского университета, академик (с 1881). Тайный советник. Брат литературоведа и академика Алексея Николаевича Веселовского.
Биография и научное творчество
По окончании 2-й Московской гимназии в 1854 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета. Занимался главным образом под руководством профессоров Ф. И. Буслаева, О. М. Бодянского и П. Н. Кудрявцева. По окончании курса (1859) около года служил гувернёром в семье русского посла в Испании князя М. А. Голицына, побывал в Италии, Франции и Англии. В 1862 командирован за границу для приготовления к профессорскому званию: свыше года занимался в Берлине; в 1863 году изучал славистику в Праге, в Чехию и, наконец, в Италию, где пробыл несколько лет и в 1869 году напечатал свой первый большой труд - «Il paradiso degli Alberti» (Райская вилла Альберти).
В 1870 году этот философский роман Джованни Герарди Веселовский перевёл на русский язык и представил его исследование на соискание степени магистра в Московский университет («Вилла Альберти», новые материалы для характеристики литературного и общественного перелома в итальянской жизни XIV - XV вв., Москва, 1870). Предисловие к изданию текста, впервые разысканного Веселовским, исследование об авторе этого романа и его отношений к современным литературным течениям были признаны авторитетными учёными (Феликс Либрехт, Гаспари, Кёртинг и др.), во многих отношениях образцовыми (итальянское издание Веселовского используется на Западе вплоть до наших дней). Веселовский указал на особое значение, которое он придает изучению подобных памятников в связи с вопросом о т. н. переходных периодах в истории, и высказал ещё в 1870 г. («Московские университетские известия», № 4) свой общий взгляд на значение итальянского Возрождения - взгляд, который поддерживался им и впоследствии в статье «Противоречия итальянского Возрождения» («Журнал Министерства народного просвещения», 1888), но в более глубокой и вдумчивой формулировке.
Из других работ А. Н. Веселовского, имеющих отношение к той же эпохе Возрождения в разных странах Европы, следует отметить ряд очерков, которые печатались преимущественно в «Вестнике Европы»: о Данте (1866), о Джордано Бруно (1871), о Франческо де Барберино и о Боккаччо («Беседа», 1872), о Рабле (1878), о Роберте Грине (1879) и другие. Со следующей своей диссертацией, на степень доктора, Веселовский вступил в другую область научных изысканий: историко-сравнительного изучения общенародных сказаний («Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине», СПб., 1872), причём в отдельной статье разъяснил значение историко-сравнительного метода, которого он выступил поборником («Журнал Министерства народного просвещения», ч. CLII). Вопроса о сравнительном изучении сказочных тем, обрядовых преданий и обычаев Веселовский касался уже в одной из самых ранних своих работ (1859 г.), а впоследствии в двух итальянских статьях (о народных преданиях в поэмах Ант. Пугги, «Atteneo Italiano», 1866 г.; о мотиве «преследуемой красавицы» в разных памятниках средневековой литературы, по поводу итальянской новеллы о королевне дакийской; Пиза, 1866). В позднейшем труде автор представил обширное исследование из истории литературного общения между Востоком и Западом, проследив переходы соломоновских сказаний от памятников индийской литературы, еврейских и мусульманских легенд до позднейших отголосков их в русских духовных стихах и, на окраинах Западной Европы, в кельтских народных преданиях. Отстаивая теорию литературных заимствований (Бенфей, Дунлоп-Либрехт, Пыпин) в противовес прежней школе (Якоб Гримм и его последователи), объяснявшей сходство различных сказаний у индоевропейских народов общностью их источника в праиндоевропейском предании, Веселовский оттенил важное значение Византии в истории европейской культуры и указал на её посредническую роль между Востоком и Западом.
Историк литературы; родился в 1838 г. в Москве, где получил первоначальное образование и прошел университетский курс на словесном факультете, занимаясь главным образом под руководством проф. Буслаева, Бодянского и Кудрявцева. По окончании курса (1859) уехал за границу, сперва в Испанию, где пробыл около года, затем в Германию, где посещал в разных университетах лекции немецких профессоров по германской и романской филологии (см. Отчеты В. о занятиях во время заграничной командировки за 1862-1863 гг. в "Журн. Мин. нар. просвещ.", ч. CXVIII-CXXI), в Чехию и, наконец, в Италию, где пробыл несколько лет и напечатал свой первый большой труд, по-итальянски, в Болонье ("Il paradiso degli Alberti" в "Scelte di curiosita litterarie" за 1867-69 гг.). Впоследствии этот труд был переделан автором по-русски и представлен им на соискание степени магистра в Московский университет ("Вилла Альберти", новые материалы для характеристики литературного и общественного перелома в итальянской жизни XIV-XV вв., Москва, 1870). Предисловие к изданию текста, впервые разысканного В., исследование об авторе этого романа и его отношений к современным литературным течениям были признаны иностранными авторитетными учеными (Фел. Либрехт, Гаспари, Кертинг и друг.), во многих отношениях образцовыми, но само произведение, приписываемое автором Джованни де Прато, представляет лишь исторический интерес. В. указал на особое значение, которое он придает изучению подобных памятников в связи с вопросом о так называемых переходных периодах в истории, и высказал еще в 1870 г. ("Московские университетские известия", № 4) свой общий взгляд на значение итальянского Возрождения - взгляд, который поддерживался им и впоследствии в статье "Противоречия итальянского Возрождения" ("Журн. Мин. нар. просвещ., 1888), но в более глубокой и вдумчивой формулировке. Из других работ А. Н. В., имеющих отношение к той же эпохе Возрождения в разных странах Европы, следует отметить ряд очерков, которые печатались преимущественно в "Вестнике Европы": о Данте (1866), о Джордано Бруно (1871), о Франческо де Барберино и о Боккаччо ("Беседа", 1872), о Рабле (1878), о Роберте Грине (1879) и другие. Со следующей своей диссертацией, на степень доктора, В. вступил в другую область научных изысканий: историко-сравнительного изучения общенародных сказаний ("Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине", СПб., 1872), причем в отдельной статье разъяснил значение историко-сравнительного метода, которого он выступил поборником ("Журн. Мин. нар. просвещ.", ч. CLII). Вопроса о сравнительном изучении сказочных тем, обрядовых преданий и обычаев В. касался уже в одной из самых ранних своих работ (1859 г.), а впоследствии в двух итальянских статьях (о народных преданиях в поэмах Ант. Пугги, "Atteneo Italiano", 1866 г.; о мотиве "преследуемой красавицы" в разных памятниках средневековой литературы, по поводу итальянской новеллы о королевне дакийской; Пиза, 1866). В позднейшем труде автор представил обширное исследование из истории литературного общения между Востоком и Западом, проследив переходы соломоновских сказаний от памятников индийской литературы, еврейских и мусульманских легенд до позднейших отголосков их в русских духовных стихах и, на окраинах Западной Европы, в кельтских народных преданиях. Отстаивая теорию литературных заимствований (Бенфей, Дунлоп-Либрехт, Пыпин) в противовес прежней школе (Як. Гримм и его последователи), объяснявшей сходство различных сказаний у индоевропейских народов общностью их источника в праиндоевропейском предании, В. оттенил важное значение Византии в истории европейской культуры и указал на ее посредствующую роль между Востоком и Западом. Впоследствии В. неоднократно возвращался к предмету своей диссертации, дополняя и отчасти исправляя высказанные им раньше предположения (ср. "Новые данные к истории соломоновских сказаний" в "Зап. 2-го отд. Академии наук", 1882). Кроме указанного сюжета, им были с особой подробностью изучены циклы сказаний об Александре Великом ("К вопросу об источниках сербской Александрии" - "Из истории романа и повести", 1886), "О троянских деяниях" (ibid., т. II; там же разбор повестей о Тристане, Бове и Аттиле), "О возвращающемся императоре" (откровения Мефодия и византийско-германская императорская сага) и др. в ряде очерков под общим заглавием "Опыты по истории развития христианских легенд" ("Журн. Мин. нар. просвещ." за 1875-1877 гг.). Исследования В. по народной словесности и именно по фольклору в тесном смысле слова (сличение сходных поверий, преданий и обрядов у разных народов) рассеяны в различных его трудах о памятниках древней письменности и в его отчетах о новых книгах и журналах по этнографии, народоведению и т. п., отчетах, которые печатались преимущественно в "Журн. Мин. нар. пр.". В. неоднократно обращался и к рассмотрению вопросов по теории словесности, избирая предметом своих чтений в университете в течение нескольких лет "Теорию поэтических родов в их историческом развитии". В печати до сих пор появились лишь немногие статьи, имеющие отношение к намеченной задаче. Отметим по вопросу о происхождении лирической поэзии рецензию В. на "Материалы и исследования П. П. Чубинского" (см. "Отчет о 22-м присуждении наград гр. Уварова", 1880); далее - статью: "История или теория романа?" ("Зап. 2-го отд. Академии наук", 1886). Рассмотрению различных теорий о происхождении народного эпоса (ср. "Заметки и сомнения о сравнительном изучении средневекового эпоса", "Журн. Мин. нар. пр.", 1868) посвящен целый ряд исследований, причем общие взгляды автора изложены в разных статьях его по поводу новых книг: "Сравнительная мифология и ее метод", по поводу труда г. де Губернатиса ("Вестник Европы", 1873 года); "Новая книга о мифологии", по поводу диссертации г. Воеводского (ibid., 1882); "Новые исследования о французском эпосе" ("Журн. Мин. нар. просвещ.", 1885). Хотя В. поставил изучение народного эпоса на почву сравнительного рассмотрения материала устных и книжных преданий в разных литературах, но главным объектом своих исследований он избрал русский народный эпос (см. "Южно-русские былины" в "Зап. 2-го отд. Академии наук", 1881-1885 гг., и ряд мелких статей в "Журн. Мин. нар. просвещ."), а с другой стороны, предпринял серию "Разысканий в области русских духовных стихов" ("Зап. 2-го отд. Академии наук", с 1879 г.), продолжающих выходить отдельными выпусками поныне, почти ежегодно; содержание этих "разысканий" весьма разнообразно, и зачастую мотивы духовной народной поэзии служат лишь поводом для самостоятельных экскурсов в различные области литературы и народной жизни (напр. экскурс о скоморохах и шпильманах в IV вып.), а в приложениях напечатаны впервые многие тексты древней письменности на разных языках. В. проявил редкие способности к языкам и, не будучи лингвистом в тесном смысле слова, усвоил большинство неоевропейских (средневековых и новейших) языков, широко пользуясь этим преимуществом для своих историко-сравнительных исследований. Вообще, в своих многочисленных и разнообразных трудах Веселовский выказывает замечательную эрудицию, строгость приемов критики в разработке материалов и чуткость исследователя (по преимуществу аналитика), который, конечно, может порой ошибаться в высказываемых гипотезах, но всегда основывает свои мнения на научно возможных и вероятных соображениях и приводит в подтверждение их более или менее веские факты.
Перечень трудов В. до 1885 года, которые помещались преимущественно в разных периодических изданиях, был составлен в 1888 году: "Указатель к научным трудам А. Н. В., 1859-1885" (СПб.). Последующие его работы (отчасти указанные выше) печатались в "Журнале Мин. нар. просвещения", в "Зап. Академии" и в "Archiv für Slavische Philologie". В 1891 г. вышел первый том перевода В. "Декамерона" Боккаччо и напечатана статья его "Учители Боккаччо" ("Вестник Евр."). Характеристику трудов В. по изучению народной литературы см. у А. Н. Пыпина: "Истор. русск. этнографии" (1891, т. II, 252-282); там же в приложении (423-427) помещена краткая его автобиография.
Ф. Батюшков.
{Брокгауз}
Веселовский, Александр Николаевич
Писатель и ученый, христианин (1838-1907). Поборник историко-сравнительного метода в изучении общенародных сказаний, В., сличая в своих исследованиях сходные поверья, сказочные темы, обрядовые предания у разных народов, уделял также много внимания древним еврейским сказаниям и легендам. В обширном исследовании по истории литературного общения между Востоком и Западом - "Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные о Морольфе и Мерлине" (1872) - В. подробно останавливается на талмудических преданиях о царе Соломоне и Асмодее (см. Аггей, гордый правитель), в которых усматривал отголоски индусских сказаний, а именно легенды из Викрамачаритры. Отстаивая теорию литературных заимствований, В. излагает переходы Соломоновых сказаний от памятников индийской литературы, еврейских и мусульманских легенд до позднейших отголосков их в русских духовных стихах и кельтских народных преданиях. Дополнением к этому труду является статья В. - "Новые данные к истории соломоновских сказаний" (в "Зап. Второго отд. Академии наук", 1882). В. подверг детальному исследованию также ряд других легенд, имеющих отношение к еврейском фольклору: былину о жидовине ("Жидовин богатырь", "Журн. Мин. нар. просв.", 1889, № 5), легенду о Вечном жиде и об императоре Траяне (ib., 1880, № 7) и др. - Ср.: Брокгауз-Ефрон, VI; Систематический указ., index; С. Бейлин, "Странств. повести и сказки", 42, 455.
{Евр. энц.}
Веселовский, Александр Николаевич
(1885, Москва - 4.2.1964, Лугано, Италия) - арт. оперы (тенор) и педагог. Пению обучался с 1914 в моск. Синодальном хоре. В 1917-21 солист моск. Большого т-ра. В 1921 гастролировал с концертами (совместно с виолончелистом Г. Пятигорским) по Зап. Украине. Затем эмигрировал во Францию. Пел в париж. Рус. опере. Гастролировал в Барселоне (1922), Буэнос-Айресе (1924, вместе с Н. Кошиц и Э. Карениной), Париже ("Гранд-Опера", 1926, 1938). В 1925-50 по приглашению А. Тосканини пел в т-ре "Ла Скала", где исп. преимущественно партии рус. репертуара (в т. ч. Андрей Хованский, Голицын - "Хованщина", Владимир Игоревич), а также Кавалера де Грие ("Манон"), Альфреда ("Травиата"), Лориса, Лоэнгрина. Пел п/у Э. Купера, А. Тосканини, Н. Черепнина.
Выступал также в симф. концертах, в к-рых исп. сольные партии в мессах И. С. Баха и 9-й симфонии Л. Бетховена.
Записывался на грампластинки в Милане ("Пате" и "Колумбия").
Вел также пед. деят-сть.
Веселовский, Александр Николаевич
Знаменитый русский литературовед, академик, профессор Петербургского университета и Высших женских курсов. Род. в Москве, в дворянской семье военного педагога-генерала.
Будучи по Московскому университету (окончил в 1858) учеником акад. Ф. И. Буслаева, виднейшего у нас представителя Гриммовской мифологической школы, молодой ученый и сам в первое время выступал ее приверженцем. "Увлекали, - рассказывает он в своей автобиографии, - веяния Гриммов, откровения народной поэзии, главное - работа, творившаяся почти на глазах, орудовавшая мелочами, извлекавшая неожиданные откровения из разных "Цветников", "Пчел" и т. п. старья". Но даже в эту раннюю пору юного В. совершенно не удовлетворяли главные особенности "Буслаевской струи", "постановка мифологических гипотез" и "романтизм народности"... В студенческих же кружках В. увлекается чтением таких позитивистов и материалистов, как Фейербах, Герцен и особенно Бокль (автор "Истории цивилизации в Англии"), за которого он "и впоследствии долго ломал копья". Под влиянием книги Денлоп-Либpехта ("Geschichte der Prosadichtungen"), затем диссертации А. Пыпина "Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских" , составившей эпоху в историографии русской литературы, а гл. обр. в результате своих собственных культурно-исторических штудий в Германии и Италии (см. его монографию "Вилла Альберти", 1870) - В. сравнительно скоро убеждается в крайней односторонности модной тогда мифологической школы, представители которой, по меткому его выражению, "долго витали в романтическом тумане арийских мифов и верований". Как шестидесятник и убежденный поклонник точного знания и естественно-научных методов исследования В. "с удовольствием спускается к земле" и примыкает к наиболее тогда позитивной школе Бенфея, к-рая в отличие от Гриммовской школы выдвигала теорию литературных заимствований и международного литературного взаимодействия на основе не доисторического племенного родства, как это делали мифологи, а историко-культурного общения всех народов Запада и Востока. Именно эта теория надолго определила собой исторический характер и научную методику его капитальных исследований, особенно по средневековой литературе и фольклору. Общим же направлением методологического пути как историка и теоретика литературы В. обязан главным образом непосредственному воздействию Тэна и Бокля. Но весьма характерно, что испытавши на себе сильное влияние Ипполита Тэна, особенно его учения о среде и детерминизме в искусстве, В. стремился исправить и дополнить его психологический историзм материалистическим историзмом Бокля при помощи методики исследования вышеуказанной бенфеевской школы.
Разработанный таким образом сравнительно-исторический метод впервые нашел свое теоретическое оформление во вступительной университетской лекции 1870 - "О методе и задачах истории литературы как науки", а первоначальное применение в работе молодого профессора - "Новые отношения муромской легенды о Петре и Февронии и сага о Рагнаре Лодброке" . Последний оригинальный этюд открывает собой длинную серию такого рода сравнительно-исторических работ, которые печатаются в "Журнале МНП" в течение 70-х и 80-х годов. В них мастерски прослеживаются своеобразные судьбы разного рода элементов мировой поэзии: бродячих сюжетов, мотивов, поэтических схем-формул, образов-символов и т. д. Но убежденным представителем бенфеевской школы В. выступил в своей докторской диссертации 1872 - "Из истории литературного общения Востока и Запада. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине". В этой книге автор решает один из крупнейших вопросов литературного общения Востока и Запада. Изучая историко-культурные пути проникновения восточных преданий о Викрамадитье, Джемшиде и Асмодее через талмудические и мусульманские легенды о Соломоне и византийско-славянские апокрифы и повести о Соломоне и Китоврасе в западные сказания о Морольфе и Мерлине, В. доказывает, что главными узловыми пунктами передачи литературного влияния с Востока на Запад оказались Византия и юго-восточные славянские страны, а главными лит-ыми посредниками - средневековые переводчики, преимущественно по-видимому евреи. Несмотря на то, что вопрос, который в данном случае решает В., уже подвергался до него частичному рассмотрению (Валентин Шмидт, Бенфей, Юлиус Браун и А. Пыпин), монография его, по признанию акад. Буслаева, представляет собой "самый лучший опыт из всех, какие только на русском яз. были - в приложении бенфеевской теории литературного заимствования к разработке русских источников рукописных и устных, в их связи с поэтическими преданиями Зап. Европы".
Чтобы понять весь научный смысл такого рода капитальных, хотя и чисто фрагментарных трудов В. в этот период его деятельности, необходимо ясно представить себе те очередные задачи, какие властно выдвигала едва только зарождавшаяся тогда сравнительная наука о литературе. Вот в каких чертах изображал в 1873 это новое движение один из главных его представителей в Европе: "Основания этой науки, - говорит Эстерлей, - только что положены, и то не везде; еще много нужно собирать, ломать, обтесывать камни, потому что здание готовится обширное и грандиозное. Никто не знает архитектора и лишь немногие видели план, а несмотря на то, все строго работают в одном направлении, хотя бессознательно, как будто по инстинкту: это работа пчел и муравьев..."
Именно этой скромной и непритязательной "работе пчел и муравьев", в связи с определением конкретных путей распространения и развития элементов мировой поэзии, Веселовский и посвятил весь средний период своей деятельности, начиная с указанной монографии "О Соломоне и Китоврасе" и кончая капитальным двухтомным исследованием "Из истории романа и повести" .
Будучи непримиримым противником всякого рода романтики и метафизики, В. стремился пользоваться такими приемами выяснения литературной закономерности, какие диктуются методом "естественно-научным" и на какие его уполномочивали бы литературные факты и явления массового характера. "Отыскать эту закономерность, - писал он еще в 1873, - можно будет разумеется не путем метафизических построений, а тем торным путем, по которому стремятся идти все современные науки: необходимо начать с начала, с собирания фактов в наибольшем числе, сказов, поверий, обрядов, подбирая сказки по мотивам и сочетаниям их, поверья по содержанию, обряды по годовым праздникам или тем обыденным отношениям (свадьба, похороны и т. д.), к которым они бывают привязаны". "Такое расположение в перспективе, - убеждает он читателя, - лучше выяснит внутреннюю закономерность народно-поэтического организма, чем всевозможные эксперименты теоретиков на этой земле незнаемой..."
Сделавшись в начале 70-х гг. наиболее последовательным у нас представителем сравнительно-исторического метода и теории заимствований, В. тем не менее относился к Бенфею довольно независимо и самостоятельно. Поэтому там, где это было возможно, он стремился использовать и мифологическую теорию, так как в отличие от других бенфеистов полагал, что данные направления не исключают друг друга, а скорее дополняют. По учению В., теория заимствований может быть применима лишь в тех случаях, когда речь идет "о сюжетах, то есть о комбинациях мотивов, о сложных сказках с цепью моментов, последовательность которых случайна и не могла ни сохраниться в этой случайной цельности (теория самозарождения), ни развиться там и здесь в одинаковой схеме из простейших мотивов (теория мифологическая)". Такого рода заимствования сложных сюжетных образований представляют собой далеко не случайные явления. Наоборот, все они так или иначе всегда вызываются соответственными культурно-историческими событиями и процессами. Попытки же применить мифологическую "экзегезу" могут иметь место лишь тогда, "когда уже кончены все счеты с историей" и мы имеем дело не с сложной сюжетной схемой, а с отдельным мотивом, составляющим "простейшую повествовательную единицу, образно ответившую на разные запросы первобытного ума или бытового наблюдателя". Но в конце концов В. разочаровался и в теории заимствований, сыгравшей решающую роль в его исследованиях 70-80-х гг.
Под влиянием английских антропологов и этнографов он приходит к построению так наз. этнографической теории как теории самозарождения встречных литературных течений. Сходство и повторяемость примитивных сюжетных схем, мотивов и образов-символов объясняются этой теорией "не только как результат исторического (не всегда органического) влияния, но и как следствие единства психических процессов, нашедших в них выражение".
Речь идет в данном случае о влиянии аналогичных общественно-бытовых условий, порождающих соответственные качества среды, в связи с единством законов человеческой эволюции и цивилизации. Аналогичные же качества среды естественно могут иногда в разных странах порождать аналогичные литературные течения и формообразования. При этом необходимо иметь в виду, что "учение это, - как его формулировал В., - а) объясняя повторяемость мотивов, не объясняет повторяемости их комбинаций; б) не исключает возможности заимствования, потому что нельзя поручиться, чтобы мотив, отвечавший в известном месте условиям быта, не был перенесен в другое как готовая схема" (пример: "Муж на свадьбе жены").
Этнографическая теория поэзии в свою очередь привела В. к тому, что метод сравнительно-исторический, становясь фактически, в процессе исследовательской работы, методом историко-этнографическим, - так его иногда называл сам В., - к концу 80-х гг. преобразовался у него под влиянием доктрины Спенсера, а также "Поэтики" Вильгельма Шерера - в эволюционно-социологический метод. Это преобразование метода всего легче проследить, если проанализировать те многочисленные неопубликованные курсы, которые В. читал на протяжении долгих лет в СПб. университете и на ВЖК, особенно самый обширный литографированный курс - "Теория поэтических родов в их историческом развитии", читанный им от 1881 до 1886. Непосредственное применение им эволюционно-социологического метода мы находим уже в его монографии о Бокаччо и отчасти в книге о Жуковском. Наиболее же тонко и мастерски Веселовский применял этот метод к изучению истории и социологии поэтических форм в замечательной, хотя далеко не законченной поэтике.
Исключительное влечение и любовь В. к западной культуре привели к тому, что по окончании университета он жил целое десятилетие за границей, где интенсивно работал, подготовляясь к ученой профессорской деятельности.
Пробыв несколько лет в Мадриде, Берлине и Праге, молодой ученый окончательно осел в Италии (во Флоренции), где очень радушно был принят итальянскими учеными и где так освоился с новыми условиями жизни, "что о России перестал и думать", у него "явилась даже идея и возможность совсем устроиться в Италии". Под влиянием этих интересов и научных занятий над рукописями в итальянских книгохранилищах, В. на всю жизнь пристрастился к изучению итальянского Возрождения, затеяв одно время даже "обширную историю" его, начиная "чуть ли не с падения империи"... Изучению этой именно эпохи и посвящены главные труды его по истории новоевропейской литературы. Сюда относятся: монография "Вилла Альберти", двухтомная монография о Бокаччо, очерк о Петрарке, статьи о Данте, Бруно и др., переведенные и на итальянский яз. (см. Собр. сочин. В., изд. Академии наук, тт. II - VI). Из работ В. об Италии первое место занимает капитальное исследование о Бокаччо, в связи с его средой и сверстниками, исследование, которое появилось в печати в 1893, знаменуя собой наступление третьего периода деятельности В. В двухтомном труде итальянский "поэт любви и славы" изображается как один из наиболее типичных носителей того нового социально-психологического "стилевого комплекса", который вырабатывался в период раннего итальянского гуманизма, под влиянием разложения старых средневековых систем, папства и империи. Бокаччо - сын простого купца, выдвинувшийся из "толпы" исключительно благодаря преимуществам своего духовного развития, - ярко вырисовывается в монографии Веселовского как представитель новой социальной группы (см. "Бокаччо "). При всех крупных достоинствах этого труда, мы и здесь можем наблюдать необыкновенное пристрастие автора к эмпиризму. Нагромождение всякого рода литературных, биографических и библиографических фактов, целое море бесконечных цитации, имевших целью дать впечатление подлинников, постоянное стремление соблюдать полную "объективность" - все это сильно препятствовало всякого рода широким обобщениям, хотя бы в пределах того эволюционно-социологического анализа явлений стиля, которым здесь пользуется автор. На протяжении всей этой монументальной монографии красной нитью проходит идея, к-рую автор формулирует следующим образом: ",Гуманизм" в период своей сознательности - это романтизм самой чистой расы, перед которой открылась обетованная земля и забытые народные основы".
Чрезвычайно характерно, что единственная крупная работа, к-рую В. оставил нам по новой русской литературе, была также посвящена представителю раннего романтизма в русской поэзии - В. А. Жуковскому, своеобразному преломлению "русского гуманизма", столь чуждому, казалось бы, самому "духу" эпохи итальянского Возрождения. До В. образ нашего поэта "чувства и сердечного воображения", под влиянием таких биографов его, как Зейдлиц, Плетнев и особенно Загарин, непомерно идеализировался и по установившейся традиции изображался с чисто иконописной стереотипностью как недосягаемый идеальный образ поэта "не от мира сего"... И если окончательно освободиться от влияния этой традиции по-видимому не удалось и В., то зато он первый почувствовал необходимость разрушить эту "патриотическую" традицию и подойти к Жуковскому как к определенному общественно-психологическому типу, - в полном соответствии с фактами исторической действительности.
Для такой "реальной характеристики" личности и творчества поэта В. использовал колоссальное количество накопившихся после книги Загарина литературных материалов и "человеческих документов". Любопытно, что исследователю-эмпиристу особенно важны и дороги были при этом именно мелкие черты, "трепещущие жизнью"... Все это дало ему возможность ввести "личный момент" лирики Жуковского в "надлежащие границы, в большем соответствии не только с качеством чувства, но и с нравственными и житейскими идеалами поэта". Для нашего времени наиболее актуальное значение сохранили те главы, в которых В. дает первый опыт строго научного исследования поэтики и стиля Жуковского как представителя самого раннего русского романтизма или "русского сентиментализма карамзинской школы". Таковы главы: I - Эпоха чувствительности, XIV - Поэтика романтиков и поэтика Жуковского и XV - Народность и народная старина в поэзии Жуковского. И в этой монографии В. ярко сказались указанные уже недостатки исследований В., понижающие их актуальность и даже научную ценность для современного литературоведения. Чрезмерное стремление к чисто внешнему объективизму фактически приводит автора к релятивизму и отказу от более или менее законченного эволюционно-социологического синтеза. Конечная же цель всех изысканий Веселовского была всегда одна и та же, как тогда, когда он занимался сравнительно-историческим анализом разнообразнейших текстов мировой поэзии, так и тогда, когда изучал творчество поэта, рассматриваемого как общественно-психологический тип определенной группы, среды, или наконец тогда, когда строил обобщения чисто теоретического характера. Открыть точным "естественно-научным" методом, посредством "микроскопа и лупы в руках", на точно установленных массовых литературных фактах основные социально-исторические законы поэтической продукции и всю закономерность международного литературного процесса, - вот чего так упорно добивался всю свою жизнь великий литературовед. И все дело было в том, что "тайных пружин" историко-литературного процесса Веселовский доискивался не столько в творчестве гениальных поэтов, этих редких "избранников неба", сколько в их лит-ой и социально-культурной среде. А т. к. всякий поэт по существу - групповой, то его изучение должно начинаться не сверху, а снизу, на тех массовых литературных и культурно-социальных явлениях, которые непосредственно определяют данную группу и среду. Таковы были те основные предпосылки, которые объясняют главные особенности научной деятельности В.
Исключительно "гелертерская" форма всех изысканий 281 работы В., необычайное многообразие нагроможденных бесчисленных фактов различных литератур и культур, фрагментарный и чисто аналитический характер наиболее капитальных и ценных его трудов - все это делает научное наследие В. мало доступным для широкой публики. Эти же особенности его гениальных исследований легко объясняют и тот факт, что образовавшаяся в свое время вокруг имени В. сравнительно-историческая школа (К. Тиандер, Е. Аничков, Д. Петров, Ф. Батюшков, В. Шишмарев, - наконец, уже в дальнейшем, Ф. де Ла-Барт) фактически не только не сумела успешно продолжать "дело" его жизни, но и не успела даже полностью раскрыть всю его глубокую историко-литературную и теоретическую концепцию. Этим же в значительной мере объясняется слабое влияние ее на представителей различных направлений современного литературоведения.
Необыкновенная судьба научного наследия В. весьма поучительна. Она наглядно показывает, что одних принципов "историзма", "эмпиризма" и внешнего "объективизма" методологически далеко недостаточно для решения тех сложных социально-исторических проблем литературоведения, которые впервые были выдвинуты основоположником "Исторической поэтики". Большая часть его виртуозных аналитических изысканий могла иметь чрезвычайно крупное, а иногда и решающее значение лишь в ту эпоху, когда закладывались самые основы сравнительной истории литературы. По общему методологическому замыслу все они представляют интерес и для нашего времени. Но не этим работам В. принадлежит будущее. Фактически они уже давно успели потерять свое актуальное значение, оставшись почти неиспользованными для непосредственного строительства науки о литературе. Современные литературоведы-социологи подходят к этим лит-ым фактам по-новому.
В. являлся едва ли не основоположником эволюционно-социологического метода в применении к изучению формальных явлений поэтического стиля и к основным проблемам теоретического характера, которые составляют содержание его "Исторической поэтики". Построенное на позитивно социологической основе это грандиозное, хотя и далеко незаконченное теоретическое сооружение должно было представлять собой самое высшее обобщение и синтез всей его долгой и необыкновенно плодотворной научной деятельности. Необходимо однако признать, что научный замысел Веселовского таил в себе целый ряд неизбежных внутренних противоречий. Наряду с другими причинами, эти последние сильно препятствовали не только построению той "законополагающей" науки о поэзии "номотетического характера", каковую он сооружал, но и логическому завершению ее незаконченного замысла. Это была разумеется не вина, а беда нашего исследователя эволюциониста, который тщетно доискивался законов органического процесса литературного развития. Между тем, - как это все более выясняется, - та поэтика, основы которой заложены в его теоретических построениях, в действительности может быть построена не как "историческая" или "эволютивная", а исключительно, как социологическая поэтика - на основе принципов марксизма.
Библиография: I. Собр. сочин. А. Н. Веселовского, 26 тт. Пока появились тт. I, II (вып. 1), III, IV, V, VI и VIII (вып. 1), СПб., 1913; Симони П. Н., Библиогр. список учено-литерат. трудов Веселовского, СПб., изд. Акад. наук, 1921.
II. Пыпин А. Н., История русской этнографии, т. II, СПб., 1890 (там же краткая автобиография); Браун Ф. А., А. Н. Веселовский }
Загрузка...
