Лучшие цитаты о князе Андрее Болконском будут полезны при написании сочинений, посвященных одному из главных героев романа-эпопеи Л.Н. Толстого «Война и мир». В цитатах представлен внешний облик Болконского, дано описание главных эпизодов его жизни, взаимоотношений Болконского и Наташи Ростовой, изложены мысли Болконского о смысле жизни, о любви и счастье, его мнение о войне.
Том 1 часть 1
(Описание внешности Андрея Болконского в начале романе)
В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Все в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них, и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел все общество.
(Качества характера Андрея Болконского)
Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием - силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он все читал, все знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
(Диалог Андрея Болконского и Пьера Безухова о войне)
— Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, — сказал он.
— Это-то и было бы прекрасно, — сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
— Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет...
— Ну, для чего вы идете на войну? — спросил Пьер.
— Для чего? Я не знаю. Так надо. Кроме того, я иду... — Он остановился. — Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь — не по мне!
(Андрей Болконский в разговоре с Пьером Безуховым выражает свое разочарование женитьбой, женщинами и светским обществом)
Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет, не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал все, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно, а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда не годным... А то пропадет все, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам.
Моя жена, - продолжал князь Андрей, - прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество — вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. <…> Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем — вот женщины, когда они показываются так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что-то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись.
(Разговор Андрея Болконского с княжной Марьей)
Я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену, и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней, и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду... хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю...
(Болконский собирается уезжать в армию)
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было идти на войну, грустно ли бросить жену, — может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее спокойное и непроницаемое выражение.
Том 1 часть 2
(Описание внешности Андрея Болконского после того, как он попал в армию)
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
(Болконский — адъютант Кутузова. Отношение в армии к князю Андрею)
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея.
«Ваш сын, — писал он, — надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим знаниям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова между товарищами-сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации. Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем-то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
(Болконский стремится к славе)
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею. Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему-то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
— Перестаньте шутить, Билибин, — сказал Болконский.
— Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
— Этого я не могу рассудить, — холодно сказал князь Андрей, а подумал: «Еду для того, чтобы спасти армию».
(Сражение при Шенграбене. Болконский надеется проявить себя в битве и найти «свой Тулон»)
Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно адъютанты, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
«Началось! Вот оно!» — думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» — думал он.
Том 1 часть 3
(Мечта Андрея Болконского о личной славе)
«Ну, а потом... — отвечает сам себе князь Андрей, — я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать; но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди — отец, сестра, жена, — самые дорогие мне люди, — но, как ни страшно и ни неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», — подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова.
(Небо Аустерлица как важный эпизод на пути духовного становления князя Андрея)
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», - подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба, - высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, - подумал князь Андрей, - не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, - совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!..»
Он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон — его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно все равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил о нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь.
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал... Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, — что он не мог отвечать ему. Да и все казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Том 2 часть 2
(Встреча князя Андрея и Пьера Безухова в Богучарово)
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, неотштукатуренную маленькую залу и хотел идти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
— Ну, что там? — послышался резкий, неприятный голос.
— Гость,— отвечал Антон.
— Проси подождать,— и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему нахмуренным и постаревшим князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
— Вот не ждал, очень рад,— сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем-то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог установиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро неприличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорее показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
— Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
— Да, много, много мы изменились с тех пор,— сказал князь Андрей.
— Ну, а вы? — спрашивал Пьер. — Какие ваши планы?
— Планы? — иронически повторил князь Андрей. — Мои планы? — повторил он, как бы удивляясь значению такого слова.— Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем...
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо Андрея.
— Нет, я спрашиваю,— сказал Пьер, но князь Андрей перебил его:
— Да что про меня говорить... расскажи же, расскажи про свое путешествие, про все, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто все то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
— Ну вот что, моя душа,— сказал князь Андрей, которому, очевидно, было тоже тяжело и стеснительно с гостем,— я здесь на биваках, я приехал только посмотреть. И нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком,— сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего.— Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? — Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился.— Впрочем, тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем.
Том 2 часть 3
(Описание старого дуба)
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично-растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» — как будто говорил этот дуб, — «и как не надоест вам все один и тот же глупый и бессмысленный обман. Все одно и то же, и все обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они — из спины, из боков; как выросли — так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он все так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, — наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
(Репутация Болконского в обществе)
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во-первых, потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во-вторых, потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романтической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались, и все желали его видеть.
(Новые чувства и новые планы на будущее)
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких-то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что-то новое и счастливое. Он был счастлив, и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не о чем было плакать, но он готов был плакать? О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?.. О своих надеждах на будущее? Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противоположность между чем-то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем-то узким и телесным, чем был он сам и даже была она. Эта противоположность томила и радовала его во время ее пения.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажегши свечу, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтоб он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» — говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собой, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, — говорил он сам себе. — Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», — думал он.
(Описание дуба, обновление)
«Да, здесь, в этом лесу, был этот дуб, с которым мы были согласны, — подумал князь Андрей. — Да где он? » — подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия — ничего не было видно. Сквозь столетнюю жесткую кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что это старик произвел их. «Да это тот самый дуб», — подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна — и все это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена и тридцать один год, — вдруг окончательно беспеременно решил князь Андрей. — Мало того, что я знаю все то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так, как эта девочка, независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда-нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти-то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго-решителен и в особенности неприятно-логичен.
(Болконский говорит Пьеру о своей любви к Наташе Ростовой)
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
— Ну, душа моя, — сказал он, — я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван подле князя Андрея.
— В Наташу Ростову, да? — сказал он.
— Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?.. Я стар для нее... Что ты не говоришь?..
— Я? Я? Что я говорил вам, — вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. — Я всегда это думал... Эта девушка такое сокровище, такое... Это редкая девушка... Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь... И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
— Но она?
— Она любит вас.
— Не говори вздору... — сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
— Любит, я знаю, — сердито закричал Пьер.
— Нет, слушай, — сказал князь Андрей, останавливая его за руку.
— Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому-нибудь.
— Ну, ну, говорите, я очень рад, — говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но за то ему он уже высказывал все, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что-то странное, чуждое, от него не зависящее, на то чувство, которое владело им.
— Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, — говорил князь Андрей. — Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна — она, и там все счастье, надежда, свет; другая половина — все, где ее нет, там все уныние и темнота...
— Темнота и мрак, — повторил Пьер, — да, да, я понимаю это.
— Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
— Да, да, — подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
(Отношения Андрея Болконского и Наташи Ростовой после предложения руки и сердца)
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем, теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: "Что он ищет во мне? Чего-то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?" Иногда она входила в свойственное ей безумно-веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
(Из письма княжны Марьи к Жюли Карагиной)
«Семейная жизнь наша идет по-старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этою нравственной переменой он физически очень ослабел. Он стал худее, чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства — я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная от своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало».
Том 3 часть 2
(Разговор Болконского и Безухова о Наташе Ростовой после случая с князем Курагиным. Андрей не может простить Наташу)
— Прости меня, ежели я тебя утруждаю... — Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: — Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином или тому подобное. Правда ли это?
— И правда и неправда, — начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
— Вот ее письма, — сказал он, — и портрет. — Он взял связку со стола и передал Пьеру.
— Отдай графине... ежели ты увидишь ее.
— Она очень больна, — сказал Пьер.
— Так она здесь еще? — сказал князь Андрей. — А князь Курагин? — спросил он быстро.
— Он давно уехал. Она была при смерти...
— Очень сожалею об ее болезни, — сказал князь Андрей. Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
— Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? — сказал Андрей. — Он фыркнул носом несколько раз.
— Он не мог жениться, потому что он был женат, — сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
— А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? — сказал он.
— Он уехал в Петер... впрочем, я не знаю, — сказал Пьер.
— Ну, да это все равно, — сказал князь Андрей. — Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что-нибудь, или ожидая, не скажет ли чего-нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
— Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, — сказал Пьер, — помните о...
— Помню, — поспешно отвечал князь Андрей, — я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
— Разве можно это сравнивать?.. — сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
— Да, опять просить ее руки, быть великодушным и тому подобное?.. Да, это очень благородно, но я не способен идти sur les brisées de monsieur (по следам этого господина). Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мной никогда про эту... про все это. Ну, прощай.
(Разговор Болконского и Безухова о войне, победе и проигрыше в сражении)
Пьер с удивлением посмотрел на него.
— Однако, — сказал он, — ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
— Да, — сказал князь Андрей, — только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, а на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, — сказал он, — что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку, вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них... Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
— А от чего же?
— От того чувства, которое есть во мне, в нем, — он указал на Тимохина, — в каждом солдате.
— Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, — и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли — ну так бежать!» — мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, Бог знает что бы было.
(Мнение Андрея Болконского о войне в разговоре с Пьером Безуховым накануне Бородинского сражения)
Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война — это любимая забава праздных и легкомысленных людей... Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны — убийство, орудия войны — шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия — отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то — это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду... Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много людей (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга.
(О любви и сострадании)
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем-то близко и тяжело связан со мною, — думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. — В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью?» — спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими руками, с готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда-либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь эту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам — да, та любовь, которую проповедовал Бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»
Том 3 часть 3
(О счастье)
«Да, мне открылось новое счастье, неотъемлемое от человека. <…> Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мог только один Бог».
(О любви и ненависти)
«Да, любовь (думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что-нибудь, для чего-нибудь или почему-нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все-таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить — любить Бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью Божеской. И от этого-то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он... Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но Божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз понял всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидеть ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать...»
Том 4 часть 1
(Мысли Болконского о любви, жизни и смерти)
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и — по той странной легкости бытия, которую он испытывал, — почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней. Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все это время, — о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? — думал он. — Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть Бог, и умереть — значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику».
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер — я проснулся. Да, смерть — пробуждение!» — вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Пьер после объяснения с женой едет в Петербург. В поездке он размышляет над тем, что такое жизнь и смерть, какая сила управляет всем на земле. Остановка на станции в Торжке. Мрачные мысли Пьера. Он думает о том, что у него много денег, но они не дают ему счастья, спокойствия. Приезд на станцию масона Баздеева. Это был приземистый, ширококостный, желтый, морщинистый старик с седыми бровями и непонятного цвета глазами. Пьер хочет заговорить с Баздеевым, но тот засыпает. Пьера непреодолимо тянет к этому загадочному человеку.
Разговор Баздеева с Пьером. Баздеев первым заговаривает с Пьером, говоря, что знает о постигшем того несчастье и желании помочь ему. Пьер интересуется, масон ли Баздеев, и боится, что у них слишком разные взгляды на жизнь, а потому они не поймут друг друга. Пьер признается, что не верит в Бога. Масон говорит, что просто Пьер его не знает и оттого несчастен. Баздеев проповедует масонство. Пьер слушает этого человека и начинает верить, испытывая радостное чувство обновления и возвращения к жизни. Пьер просит Баздеева помочь ему, научить его. Масон советует Пьеру по приезду в Петербург посвятить все время уединению, обсуждению самого себя и ни в коем случае не вступать на прежний путь жизни. Пьер свято поверил в возможность братства людей, объединенных целью помогать друг другу. Таким он считал теперь масонство.
Пьер в Петербурге. Его уединение и чтение им масонских книг. Ему неизвестно, кем была доставлена книга Фомы Кемпийского. Приезд к нему графа Вилларского. Он сообщает Пьеру о том, что его хотят принять в братство масонов ранее срока и он, граф Вилларский, будет его поручителем. Перед тем как ехать, граф спрашивает Пьера, отрекся ли тот от своих прежних убеждений и уве-
ровал ли в Бога. Пьер отвечает, что да. Испытания Пьера и церемония перед вступлением в масонскую ложу. Пьера предупреждают, что он должен с мужеством переносить все, что бы с ним ни случилось. Ему объясняют цели масонства, которые состоят в исправлении человечества и искоренении зла любыми способами. Затем Пьеру дают добродетели масонов и говорят, что он теперь должен делать, чтобы стать полноправным членом масонов. Он должен обратить внимание на самого себя и искать источник блаженства в своем сердце.
Заседание масонской ложи по поводу вступления Пьера в масонство. На Пьера вдруг находит сомнение, верно ли он поступает. Но он ужасается этому чувству и вновь верует в братство. На Пьера надевают такой же белый кожаный фартук, как и на других, дают в руки лопату и три пары перчаток. Пьер слушает устав братства. Пьер во всех этих людях видит только братьев. Он хочет отдать в сбор милостыни все деньги, которые у него были, но боится показаться гордым и дает столько же, сколько и все.
Приезд к Пьеру князя Василия для улаживания его разрыва с Элен. Князь Василий уверяет Пьера в том, что Элен невиновна перед ним. Он предлагает Пьеру написать Элен, чтобы та приехала, и все уладилось, в противном случае, угрожает Василий, Пьер может очень сильно пострадать. Пьер чувствует, что не может противостоять Василию, но в то же время он понимает, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся его дальнейшая жизнь. Пьер выгоняет князя Василия. Отъезд Пьера в свои имения. Масоны дают Пьеру письма к братьям в Одессе и Киеве, которые будут руководить Пьером в его новой жизни.
Осуждение Пьера светским обществом за разрыв с женой и радушный прием Элен по возвращении ее в Петербург. Пьера обвиняли в том, что он «бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец». Элен приняла такую позицию, что муж, посланный ей Богом, — это ее крест, и она, не жалуясь, будет переносить свое несчастье. Вечер Анны Павловны Шерер в конце 1806 г. Анна Павловна собрала у себя сливки настоящего хорошего общества, на котором «угощала» всех Борисом Друбецким. Приезд на вечер Бориса Друбецкого. Его характеристика. Он теперь состоит адъютантом при очень важном лице. Он не богат, но все свои деньги употребляет на то, чтобы быть хорошо одетым и ездить в лучших экипажах. Сближается он только с теми людьми, которые были бы ему полезны. О Наташе и своем детстве в ее доме он вспоминает с неприязнью и никогда там не бывает. Борис присоединился к обществу и рассказал много интересного о войске, о дворе и др. Внимание Элен к рассказу Бориса. Она приглашает Бориса посетить ее.
Рассказ Ипполитом Курагиным шутки о прусском короле, в которой были слова: «Мы напрасно воюем за прусского короля». Разговор о наградах. Спор о том, является ли табакерка с портретом наградой. По окончании вечера Элен еще раз приглашает Друбецкого к себе. Сближение Бориса с Элен.
Глава VIII.
Деятельность старого князя Болконского в качестве главнокомандующего по ополчению. Он выполняет свои обязанности строго и даже жестоко, доходя до всех мелочей. Жизнь князя Андрея после кампании 1805 г. Теперь он большую часть времени проводит в Богучарове, части имения Болконских, которое ему определил отец. Он решает никогда больше не служить и принимает должность под начальством отца по сбору ополчения. Болезнь маленького Николушки. Мальчик несколько дней находится в бреду, и князь Андрей с княжной Марьей всеми средствами стараются его вылечить. Князь Андрей и княжна Марья в детской. Письмо старого князя сыну. Он приказывает сыну скакать в Корчев за провиантом.
Письмо Билибина к князю Андрею о кампании 1806 г. Он пишет, что Наполеон разбил пруссаков и поселился в Потсдамском дворце. Русские вовлечены в войну на своей же границе, причем за прусского короля. У русских нет главнокомандующего. Появляются мародеры, которые ухудшают положение России. Кризис в болезни Николушки и радость князя Андрея. Кризис прошел, хотя Болконский боялся, что потеряет мальчика. Князь Андрей решает, что все, что ему теперь осталось, — это сын.
Пьер в Киеве. Вызов им всех управляющих имениями и объяснение своего намерения освободить крестьян от крепостной зависимости. Женщины и дети не будут больше посылаться на работы, наказания будут не телесные, а увещевательные, должны быть учреждены больницы, приюты, школы. Бюджет Пьера. Пьер чувствует, что он сейчас менее богат, чем когда получал наследство. Его занятия с главноуправляющим делами. Он не имел той цепкости, которая позволила бы взяться за дела, а потому Пьер только делает вид, что занят делом. Рассеянная жизнь Пьера в Киеве. В Киеве нашлось много знакомых, и жизнь Пьера опять протекает между вечерами, балами, обедами, ужинами. Пьер весною 1807 г. объезжает свои имения. Управляющий Пьера, считающий, что освобождение крестьян принесет только убытки, приостановил его выполнять, но приказал лишь построить школы и больницы и устроить встречи Пьера. Встречи Пьера с крестьянами, устроенные главноуправляющим. Народ во всех имениях представлялся Пьеру трогательным и благодарным. Наивное восхищение Пьера от сделанного им для крестьян добра. Пьер не знал, как на самом деле тяжело живется народу.
Пьер в Богучарове у Болконского. Пьера поражает скромность того маленького домика, в котором теперь живет князь Андрей. Его встреча с князем Андреем. Происшедшая перемена с князем Андреем также поражает Пье-
ра. У него был потухший, мертвый взгляд, в котором была сосредоточенность и убитость и которому князь Андрей, как ни старался, не мог придать блеска. Задушевный разговор Пьера с Андреем о жизни и назначении человека. Пьер говорит, что понял, что счастье — это жить для других. Князь Андрей возражает, что жить надо для себя, избегая двух зол: угрызения совести и болезни. Надо дожить до смерти, никому не мешая, — таково предназначение человека. Пьер ни за что не захотел согласиться с Болконским.
Болконский говорит, что мысли Пьера похожи на мысли княжны Марьи, и хочет их познакомить. Поездка князя Андрея и Пьера в Лысые Горы. Пьер излагает князю Андрею масонство. Он говорит о том, что масонство не секта, а «лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества». Разговор друзей на пароме. Пьер старается убедить Андрея в существовании Бога и вечной жизни. Надо верить, что мы живем не только сейчас, а жили всегда, и будем жить вечно. «Да, коли бы это было так!» — восклицает Болконский. Он не понял, что с этой встречи на пароме в нем началась перемена к тому лучшему, что жило и нем и о чем он не догадывался.
Глава XIII.
Князь Андрей и Пьер в Лысых Горах. На заднем крыльце при их подъезде происходит сумятица: оттуда выбегают «божьи» люди, которых принимает княжна Марья. Они принимают Пьера и Андрея за старого князя Болконского. Посещение ими княжны Марьи и разговор с «божьими людьми». Марья сразу хорошо отнеслась к Пьеру. Князь Андрей насмешливо относится к богомольцам, а княжна Марья их защищает. Старушка рассказывает о сиянии от иконы, а Пьер говорит, что это обман.
Рассказ странницы, суждение княжны Марьи о князе Андрее. Она говорит Пьеру, что боится за князя Андрея, который носит свое горе внутри, в себе. Просит Пьера, чтобы
тот уговорил Болконского поехать за границу. Ему нужна деятельность, иначе тихая жизнь его погубит. Приезд старого князя. Спор Пьера со старым князем. Пьер доказывает, что настанет время, когда не будет войны. Старый князь оспаривает это мнение, но не сердится. Дружеские отношения Пьера со всем семейством Болконских. Все в этой семье полюбили его, даже маленький Николенька пошел к нему на колени. После отъезда Пьера все говорили о нем только хорошее.
Возвращение Николая Ростова в полк. Уже подъезжая к полку, Ростов испытывает те же чувства, что и при подъезде домой. Чувство успокоения Ростова после вступление в привычные условия полковой жизни. Он почувствовал, что здесь он дома, под родительским кровом. После проигрыша Долохову Николай решает служить хорошо, быть отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком. Стоянка Павлоградского полка около Бартенштейна. Голод и болезни солдат в Павлоградском полку. От них полк потерял почти половину людей. Солдаты питаются машкиным корнем. И весной среди солдат начинается болезнь, которая проявляется в опухоли ног, рук и лица. Врачи считают, что причиной всему машкин корень. Дружба Ростова с Денисовым. Николай чувствует, что такой дружбе не в последнюю очередь помогла несчастная любовь Денисова к Наташе. Эпизод спасения Николаем от голода старика поляка и его дочери с ребенком. Он привозит семью к себе на квартиру и содержит до тех пор, пока старик не поправился. Некоторые товарищи говорят, что Ростов хитер: под прикрытием помощи живет с полькой. Ростов вспыхивает, дело доходит почти до дуэли. Ростов объясняет Денисову, что полька ему как сестра. Денисов восклицает: «Экая дурацкая ваша порода ростовская», подразумевая, конечно, отношение Наташи к нему как к брату.
Денисов и Ростов со своим полком на аванпостах. Офицерская землянка. Денисов силой отбивает у своих транспорт продовольствия, предназначенный для пехотного пол-
Глава XVII.
Перемирие между русскими и французами после Фридландского сражения. Поездка Николая Ростова к Денисову в госпиталь. Разговор Николая с доктором. Доктор не пускает Ростова в госпиталь, так как там тиф. Ростов спрашивает о Денисове, доктор говорит, что тот умер, но все же пускает Ростова самого поискать друга, может, тот жив. Ростов осматривает солдатские палаты. Тяжелое впечатление Ростова при виде больных и раненых. Солдаты лежат на полу, на соломе и шинелях, большая часть в забытьи. Те, которые были в сознании, смотрят на Ростова с просьбой о помощи и с завистью к чужому здоровью. Среди живых были мертвые, которых не успели убрать. Ростов быстрее уходит оттуда.
Глава XVIII.
Ростов в офицерских палатах. Встреча его с раненым Тушиным. Тушину отрезали руку, но он с той же покорностью принимает и это событие. Положение раны Денисова. Хоть рана была небольшой и была нанесена шесть недель назад, она не заживала. Чтение Денисовым ответа на бума
гу следственной комиссии по делу с провиантскими чиновниками. В середине чтения улан советует Денисову просить помилования у государя. Но Денисов поначалу противится, говорит, что он не крал. Но в итоге Денисов решает подать через Ростова просьбу на имя государя о помиловании.
Поездка Ростова по делу Денисова в Тильзит. Тильзитское свидание Александра I с Наполеоном. Наполеон подает императору Александру руку, оба они скрываются в палатке. Борис Друбецкой в свите императора. Его успех по службе. Борис состоит при свите государя, два раза он ездит с поручениями к самому государю, так что тот знал его в лицо. Борис становится за своего. Друг Бориса граф Жилинский устраивает для своих знакомых французов ужин. Приход Ростова к Борису во время ужина. Ростов, как и большинство людей в армии, еще не привык к тому, что заключено перемирие и французы теперь друзья. Борис и Жилинский не очень рады приезду Ростова. Разговор Николая с Борисом о деле Денисова. Борис крутит, вертит, видно, что ему не хочется браться за дело Денисова. Ростов говорит, что если тот не хочет, то пусть прямо так и скажет. Борис отвечает, что поможет чем сможет.
Николай Ростов в штатском платье бродит по улицам города. Его мысли о встрече с государем и подаче ему письма Денисова. Николай думает, что Борис не хочет ему помогать и не надо, между ними все кончено, но Ростов не уедет, пока не решит с письмом Денисова. Теперь он не упустит случая подойти к самому императору, как это было после Аустерлица. Ростов в приемной императора. Встреча Николая Ростова со знакомым кавалерийским генералом и его просьба передать письмо. Генерал был бывшим начальником Ростова. В эту кампанию он заслужил особую милость государя. Генерал берет письмо Денисова. Выход Александра I. Восторг Ростова при виде царя. Генерал что-то долго говорит императору. Государь отвечает, что не может, так как закон сильнее его.
Дружеское свидание русского и французского императоров. Оба императора на равных общаются друг с другом. Наполеон награждает орденом Почетного легиона солдата-преображенца Лазарева. Батальон французской гвардии дает обед Преображенскому батальону. Николая мучают странные мысли о бесполезности войны, в которой пострадало столько людей. Ведь теперь Наполеон — друг Александра, он держит себя высокомерно, его уважает и любит император. Обед Николая в трактире. Горячая вспышка Ростова по поводу суждений офицеров о мире и о союзе с французами. Офицеры в трактире были недовольны миром. Николай возмущается, что солдаты не имеют права рассуждать о решениях государя. Но солдаты не согласны с Николаем, им приказывают рубиться, они рубятся, а думать не их дело.
5 (100%) 1 vote
На этой странице искали:
- война и мир 2 том краткое содержание по главам
- Краткое содержание ВОйна и мир
- краткое содержание война и мир 2 том по главам
- война и мир 2 том 2 часть краткое содержание по главам
- война и мир 2 том 2 часть краткое содержание
Чернышевский указывал, что особенностью реализма Толстого является изображение им внутреннего психологического процесса че-ловеческой жизни, «диалектика души» чело-века. Толстой большое внимание уделяет внутренней жизни героев. Его герои пытают-ся ответить на вечно существующие вопро-сы: «Что такое добро и зло? Зачем я живу и кто я такой? В чем смысл жизни человека?» Надо пережить большую душевную драму, перепробовать себя на самых разных попри-щах, ошибаться, падать и вновь возрождать-ся, чтобы в конце концов прийти к гармонии жизни. Толстой рисует своих героев в опре-деленной среде, в определенную эпоху, по-казывая как эта среда, это окружение влияют на мировоззрение людей.
Мы знакомимся с Андреем Болконским и Пьером Безуховым в салоне Шерер и тут t же замечаем общее, что роднит их и выделя-ет из светского общества. Оба дворяне по происхождению. Их отцы хорошо знают друг друга, когда-то вместе служили, может быть, здесь и кроются истоки их дружбы. Но свет-ское общество по-разному к ним относится. Князь Андрей Болконский — свой, равный, если не по взглядам, то по происхождению. А Безухова приветствуют лишь наклоном го-ловы, ведь он незаконнорожденный. Андрей большую часть прожил в имении у своего от-ца. Там его семья. Пьер Безухов только что вернулся из Парижа, где заканчивал свое об-разование. Отличаются они и по внешнему виду. Князь Андрей — светский человек. Он одет по последней моде, у него великолеп-ное французское произношение, тихая мед-ленная походка и вселенская скука в глазах. Пьер же толст, огромен и неуклюж, он очень мало походит на светского щеголя. Андрей старше Пьера, но им нравится общество друг друга. Князь Андрей предстает перед нами вполне зрелым человеком, чего не ска-жешь про Пьера Безухова. Становление это-го героя происходит все семь лет романной жизни. При встрече князь Андрей говорит Пьеру о неудовлетворенности той жизнью, которую он ведет. «Эта жизнь, которую я ве-ду здесь, эта жизнь не по мне», — говорит князь Андрей. Попробуем проследить, о чем говорили князь Андрей и Пьер Безухов после того, как покинули салон. Сначала вроде идет разговор о бытовых проблемах, делах, карьере и женитьбе Пьера. Но Толстой уже здесь раскрывает внутренний мир Андрея, говоря, что «князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами о вечном мире». Значит, его интересует дру-гое. Что же? Речь заходит о войне, и князь Андрей высказывает свои взгляды. Андрей жаждет славы, верит в Наполеона и хочет подражать ему. Пьер в это время тоже восхи-щается Наполеоном, ошибочно видя в нем вождя революционной Франции.
После встречи у Шерер дороги Андрея и Пье-ра ненадолго расходятся. Князь Андрей посту-пает на службу в штаб главнокомандующего.
Он мечтает свершить подвиг, чтобы его заме-тили. В Аустерлицком сражении, ведя солдат в бой, он был замечен, даже тем же Наполео-ном, которым он раньше так восхищался. Но теперь это уже не главное для Андрея. Раненый, он видит голубое высокое небо и начинает понимать, что счастье в нем самом. Он думает о родных, которые остались дома. Разочаро-вавшись в военной карьере, так и не найдя на войне смысла жизни, Болконский возвращает-ся домой.
Что же делает в это время Пьер? У него жизнь проходит в забавах и кутежах в компа-нии Курагина. Умирает старый граф Безухов, отец Пьера, и делает незаконнорожденного сына своим единственным наследником. Пьер получает богатство и титул. Его замеча-ют в свете, теперь он желанный гость всех са-лонов и домов. Он женится на самой красивой женщине — Элен Курагиной, которая при всей ее красоте оказывается глупой и пустой осо-бой. Теперь уже Пьер начинает задумываться над смыслом жизни, искать ответы на вечные вопросы. Он проводит ряд преобразований, чтобы облегчить жизнь своим крепостным, но остается непонятым крестьянами, многие из них считают его попросту глупцом. Чтобы понять народ и быть понятым им, Пьеру еще надо будет пожить среди этого народа, прой-ти вместе с ним через весь ужас войны.
Князь Андрей, вернувшись с войны, полу-чает еще один удар — умирает жена, оставив ему маленького сына. Потрясенный этой трагедией, Андрей заживо хоронит себя в деревне. Он теперь пробует, как и Пьер, за-няться улучшением жизни крестьян. Пьер приезжает в Богучарово и застает Андрея совсем подавленным. Между ними происхо-дит еще один важный разговор. Андрей ви-дел Аустерлиц, видел бессмысленность, же-стокость убийства. Он опустошен, все его мечты и надежды рухнули. У Пьера, наобо-рот, душевный подъем: он увлекается масон-ством и считает, что познал истину. Пьер по-началу не понимает причину несчастья Анд-рея. Речь заходит об убийстве, можно ли убивать вообще? Князь Андрей после войны считает, что есть люди, которых можно уби-вать, так как они сами убивают. Пьер напуган этими словами и советует жить по Божьим заповедям: поступай по отношению к другим так, как хочешь, чтобы люди относились к те-бе. Андрей считает, что в жизни надо стре-миться к счастью, а счастье — это отсутствие угрызений совести и болезней. Чтобы отвлечь друга, Пьер рассказывает ему о масон-стве. Князь Андрей вслушивается в слова Пьера, но видит дальше масонской филосо-фии. Слова Пьера открывают для него новый путь. Андрей смотрит вверх, видит такое же высокое и вечное небо, как то, в которое он смотрел при Аустерлице, и вот тут-то на него и нисходит откровение. Уже во второй раз в жизни. Кажется, что он заново постигает тайны мироздания. «Свидание с Пьером бы-ло для князя Андрея эпохой, с которой нача-лась во внешности, и та же самая, но во внут-реннем мире его новая жизнь».
В Отрадном Андрей знакомится с Наташей, весь облик которой его завораживает. В ней столько энергии, радости жизни, что ему не-вольно хочется и самому испытать нечто по-добное. Теперь уже князь Андрей считает, что жизнь в 31 год не заканчивается, а только начинается. Болконский уезжает в Петер-бург. Там он встречается с новыми людьми, участвует в работе правительственных ко-миссий. Князь Андрей стремится принести пользу отечеству, но вся его работа оказыва-ется праздной. Андрей возвращается к Ната-ше, но та увлеклась Анатолем Курагиным и дала себя уговорить на побег ее из дома. Гордый князь Андрей не может простить ей этот поступок. Когда французские войска вторгаются в Россию, он снова уходит на войну.
Идет воевать и Пьер. Продав свое имение, он направляет деньги на формирование пол-ка. Ему тоже пришлось пройти через войну, как и Андрею. Пьер живет среди солдат, спит с ними бок о бок, также, как и они, голодает. Там он знакомится с Платоном Каратаевым, который становится для него настоящим учи-телем. Пьер многое вынес и многое понял. Ему суждено было еще раз увидеться с кня-зем Андреем? но эта встреча стала послед-ней. Разговор между ними шел о войне. Оба понимали, что ожидающее русские войска сражение — решающее, в котором они долж-ны победить любой ценой. Пьер со страхом смотрит на непохожего на самого себя, оз-лобленного, то и дело срывающегося на крик князя Андрея, который предлагает не брать пленных. Но в Бородино именно князь Анд-рей не делает ни одного выстрела, а Пьер помогает солдатам на батарее Раевского. Тяжело раненный, князь Андрей надеется обрести душевный покой через постижение своего внутреннего мира. И вновь в этом ему помогает Наташа. Уже не та, прежняя, а дру-гая, но теперь она бесконечно дорога ему. Князь Андрей умирает, но перед смертью он обретает ту высшую истину, которую искал всю жизнь. Его продолжателем, как в физи-ческом, так и в духовном смысле, станет его сын Николенька.
Пьеру еще предстояло изведать земное счастье. После того как умерла Элен, он сча-стливо женился на Наташе. На примере их брака Толстой показал модель семьи, к кото-рой надо стремиться.
На протяжении всего того времени, кото-рое отпущено им в романе, герои ищут отве-ты на важные жизненные вопросы, пытаются понять смысл человеческого существования на земле. Болконский считает, что жить надо для себя. Счастье для Пьера заключается в том, чтобы приносить пользу другим. Пьер считает несправедливостью, что есть зло для другого человека. Каждый герой нашел свое счастье и свое понимание жизни.
Закончить я бы хотела словами Толстого: «Живой человек тот, который идет вперед, туда, где освещено... впереди его двигаю-щимся фонарем, и которой никогда не дохо-дит до освещенного места, а освещенное место идет впереди него. И это жизнь. И дру-гой нет». Человек должен постоянно искать себя, свое место в жизни. И пока он это ищет, будет жить.
Разговор Пьера Безухова с Андреем Болконским на пароме.
В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение – заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
На последней станции, узнав, что князь Андрей не в Лысых Горах, а в своем новом отделенном имении, Пьер поехал к нему.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми с березой лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с не обросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшен, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленою краской; дороги были прямые, мосты были крепкие, с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, неотштукатуренную маленькую залу и хотел идти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему нахмуренным и постаревшим князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем-то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог установиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро неприличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорее показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну, а вы? – спрашивал Пьер. – Какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить… расскажи же, расскажи про свое путешествие, про все, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто все то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– Ну вот что, моя душа, – сказал князь Андрей, которому, очевидно, было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, я приехал только посмотреть. И нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем, тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда-нибудь, как это все случилось. Но вы знаете, что все это кончено, и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это все кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека нехорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей. – То, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать все то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер. – Мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да, мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – все более и более оживляясь, говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по-французски. – Je ne connais dans la vie que maux bien réels: c’est le remord et la maladie. Il n’est de bien que l’absence de ces maux. Жить для себя, избегая только этих двух зол, вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтобы не раскаиваться, этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял все счастие жизни. Нет, я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите. – Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного, – но каждый живет по-своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что-нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокоен, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь, спросил Пьер. – А сын, сестра, отец?
– Да это все тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, – а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochain – это те твои киевские мужики, которым ты хочешь делать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – все более и более оживляясь, говорил Пьер. – Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое-что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди так же, как мы, вырастающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как образ и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дни и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?.. – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое-что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал, хорошо, но и не разуверите, чтобы вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю, и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, – сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то и другое может служить препровождением времени. Но что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто все знает, а не нам. Ну, ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из-за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну, давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственные потребности. А мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его-то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему ни моего ума, ни моих чувств, ни моих средств. Другое – ты говоришь: облегчить его работу. А по-моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для тебя и для меня труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в третьем часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал?
Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да. Больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустишь ему кровь, вылечишь, он калекой будет ходить десять лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал, – как я смотрю на него, а то ты из любви к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом, что за воображенье, что медицина кого-нибудь и когда-нибудь вылечивала… Убивать! – так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера.
Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах, это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только, как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, все мне гадко, главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей. – Напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть, надо как-нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить? С такими мыслями будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая.
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители; я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополченье.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет, покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду. Ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь, продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим третьего округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть, вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своею привычкой к неограниченной власти и теперь этой властью, данной государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой. – Так я служу потому, что, кроме меня, никто не имеет влияния на отца и я кое-где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n’est pas comme vous l’entendez, – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу-протоколисту, который украл какие-то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей все более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь) и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут и посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют оттого, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко и для кого я бы желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и все делаются несчастнее и несчастнее.
Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого и чего жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет! я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Описанию духовных исканий Андрея Болконского и Пьера Безухова в романе «Война и мир» Льва Николаевича Толстого отводится много места. Многоплановое содержание произведения позволило определить его жанр как роман-эпопею. В нём нашли отражение важные исторические события, судьбы людей разных сословий на протяжении целой эпохи. Наряду с глобальными проблемами, писатель уделяет большое внимание переживаниям, победам и поражениям любимых героев. Наблюдая за их судьбой, читатель учится анализировать поступки, добиваться поставленной цели, правильно выбирать путь.
Жизненный путь Андрея Болконского и Пьера Безухова труден и тернист. Их судьбы помогают донести до читателя одну из основных идей повествования. Л. Н. Толстой считает, чтобы по-настоящему честно, надо «рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать и опять начинать, и вечно бороться и лишаться». Именно так поступают друзья. Мучительные искания Андрея Болконского и Пьера Безухова направлены на поиск смысла своего существования.
Путь к себе Андрея Болконского
Андрей Болконский богат, хорош собой, женат на очаровательной женщине. Что заставляет его бросить успешную карьеру и спокойную обеспеченную жизнь? Болконский пытается найти своё предназначение.
В начале книги это человек, мечтающий о славе, всенародной любви и подвигах. «Я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничего мне не страшно», ̶ говорит он. Его идеалом является великий Наполеон. Чтобы походить на своего кумира, гордый и честолюбивый князь становится военным, совершает подвиги. Прозрение приходит внезапно. Раненый Андрей Болконский, увидев высокое небо Аустерлица, осознаёт, что его цели были пустыми и никчёмными.
Оставив службу и вернувшись, Князь Андрей стремится исправить свои ошибки. Злая судьба решает иначе. После смерти жены в жизни Болконского наступает период депрессии и уныния. Разговор с Пьером заставляет его по-другому взглянуть на жизнь.
Болконский вновь стремится быть полезным не только своей семье, но и Отечеству. Занятия государственными делами ненадолго увлекают героя. Встреча с Наташей Ростовой открывает глаза на фальшивую натуру Сперанского. Смыслом жизни становится любовь к Наташе. Снова мечты, снова планы и снова разочарование. Фамильная гордость не позволила князю Андрею простить роковую ошибку своей будущей жены. Расстроилась свадьба, развеялись надежды на счастье.
Вновь Болконский поселяется в Богучарове, решив заняться воспитанием сына и обустройством своего имения. Отечественная война 1812 года пробудила в герое лучшие его качества. Любовь к Родине и ненависть к захватчикам заставляют вернуться на службу и посвятить свою жизнь Отечеству.
Найдя истинный смысл своего существования, главный герой становится другим человеком. В его душе больше нет места тщеславным помыслам и эгоизму.
Простое счастье Пьера Безухова
Путь исканий Болконского и Безухова описывается на протяжении всего романа. Автор не сразу приводит героев к заветной цели. Непросто обретение счастья далось и Пьеру.
Молодой граф Безухов, в отличие от своего друга, в поступках руководствуется велением сердца.
В первых главах произведения перед нами наивный, добрый, легкомысленный молодой человек. Слабохарактерность и доверчивость делают Пьера уязвимым, заставляют совершать необдуманные поступки.
Пьер Безухов, подобно Андрею Болконскому, мечтает о будущем, восхищается Наполеоном, пытается найти свою жизненную дорогу. Путём проб и ошибок герой добивается желанной цели.
Одним из главных заблуждений неопытного Пьера стала женитьба на обольстительной Элен Курагиной. Боль, обиду, досаду чувствует обманутый Пьер вследствие этого брака. Лишившись семьи, потеряв надежду на личное счастье, Пьер пытается найти себя в масонстве. Он искренне верит, что его активная деятельность будет полезна обществу. Идеи братства, равенства, справедливости вдохновляют молодого человека. Он пытается воплотить их в жизнь: облегчает участь крестьян, отдаёт распоряжение о строительстве бесплатных школ и больниц. «И только теперь, когда я…стараюсь жить для других, только теперь я понял всё счастье жизни», ̶ говорит он другу. Но его приказы остаются невыполненными, братья масоны оказываются лживыми и корыстолюбивыми.
В романе «Война и мир» Болконскому и Пьеру постоянно приходится начинать всё заново.
Перелом для Пьера Безухова наступает с началом Отечественной войны. Он так же, как и князь Болконский воодушевляется патриотическими идеями. На свои деньги формирует полк, находится на передовой во время Бородинского сражения.
Задумав убить Наполеона, Пьер Безухов совершает ряд легкомысленных поступков и попадает в плен к французам. Месяцы, проведённые в неволе, полностью изменяют мировоззрение графа. Под влиянием простого мужика Платона Каратаева он понимает, что смысл жизни человека в удовлетворении простых потребностей. «Человек должен быть счастлив»,‒ считает вернувшийся из плена Пьер.
Разобравшись в себе, Пьер Безухов стал лучше понимать окружающих. Он безошибочно выбирает правильный путь, обретает настоящую любовь и семью.
Общая цель
Закончить сочинение на тему «Духовные искания Андрея Болконского и Пьера Безухова» хочется словами автора: «Спокойствие ̶ это душевная подлость». Дорогие писателю герои не знают покоя, находятся в поиске правильного жизненного пути. Желание честно и достойно выполнить долг и принести пользу обществу объединяет Андрея Болконского и Пьера Безухова, делает их таких разных по характеру похожими.
Тест по произведению
Загрузка...
