Мотив хищной птицы

Устное народное творчество, передаваемое из поколения в поколение, донесло до нас воспоминания о наездах южных степняков в разные периоды истории восточного славянства. Одинаковость основной ситуации на протяжении двух тысяч лет (конные орды, сожженные деревни, угон полона) сглаживала и нивелировала признаки отдельных нашествий; все они сливались в единый образ внезапно налетающего Змея. По признаку первых «кузнецов железу» и первых оборонительных сооружений мы угадываем в ряде фольклорных легенд отголоски борьбы с киммерийцами в X – VIII вв. до н. э. По признаку наличия у врага воинственных женщин, «змеиных сестер» девичьего царства, мы предполагаем, что речь идет о более позднем нашествии «женоуправляемых» сарматов в III – II вв. до н. э. Но выделить в сказочно-легендарном материале промежуточное нашествие скифов, овладевших южными степями в VII – VI вв. до н. э., очень трудно.

Вторжение и вселение скифов в степи завершились своего рода симбиозом скифов и праславян, воспринявших многие черты скифской всаднической культуры. Граница между пахарями-праславянами и номадами-скифами сохранялась. Старые укрепления, защищавшие праславян со стороны степей, обновлялись и дополнялись в скифское время, что свидетельствует о сложности и неоднозначности славяно-скифских взаимоотношений. Очевидно, были времена и мира и войны.

Распространение скифской культуры на пахарей Правобережья (оправдывающее отчасти суммарное рассмотрение исследователями всего разноплеменного пространства «Скифии») свидетельствует о длительности мирных отношений, а наличие линии крепостей, перегораживающей Правобережье на северную (славянскую) и южную (скифскую) половины, говорит о происходивших тогда наездах царских скифов на праславянскую область в районе таких знаменитых городищ, как Мотронинское, Пастерское и другие крепости земледельцев в бассейне Тясмина.

Единственным, да и то не очень надежным, отражением скифо-славянских отношений в фольклоре может быть прозвище «сколотный» в одной из русских былин. Геродот, как мы знаем, выяснил, что часть земледельческого населения Скифии (приднепровские праславяне), ошибочно причисляемая к скифам, носила название «сколотов».

Былина повествует о том, что Илья Муромец побывал в степях, прижил там с местной женщиной-богатыршей сына и возвратился на Русь.

Выросшего без отца юношу мать называла Сокольником, а сверстники дразнили «сколотным» . Сокольник едет на Русь мстить отцу за покинутую мать. Происходит бой Сокольника с отцом, не знающим, что степной богатырь – его сын. Сюжет «бой отца с сыном» хорошо известен иранскому эпосу («Рустем и Зораб»).

Всё изложенное как будто бы дает право на углубление исходной формы былинного сюжета доскифского времени. Во-первых, сюжет известен как потомкам славян, так и родственным скифам иранцам.

Во-вторых, поездка сколотского воина на юг, в землю скифов-кочевников, вполне исторична, так как сколоты-земледельцы торговали хлебом с приморской Ольвией, расположенной на земле царских скифов. В-третьих, мать Сокольника-«сколотника» выступает как хранительница подземного золота, в чем можно видеть фольклорное отражение богатых скифских курганов с их изобилием золотых сокровищ.

Область Герр, где скифские цари хоронили своих предков в огромных курганах, находилась близ днепровских порогов, всего в 5 – 6 днях конного пути от земли сколотов-праславян. Четвертым косвенным подкреплением мысли о связи сюжета былины с ситуацией VII – III вв. до н. э. может служить имя юного степного богатыря: образ хищной птицы был одним из излюбленных скифских военных символов; имя Сокольника могло означать его принадлежность к воинству, почитавшему сокола.

Однако все эти построения, верные сами по себе, ещё не подтверждают исторической достоверности термина «сколотный». Дело в том, что в местах записи большинства былин, в бывш. Архангельской губ., «сколотным», «сколотком» называли внебрачного ребенка , а былинный Сокольник именно таким и был. Впрочем, прежде чем окончательно отбросить связь «сколотного» с геродотовскими сколотами, необходимо учесть, что слово «сколоток» имеет узколокалыюе распространение только в той самой местности, где записывались былины (а их записано 75 текстов) . Не произошло ли здесь рождение термина под влиянием собственного имени реального лица или литературного героя подобно тому, как образовались слова «донжуан», «силуэт» (от маркиза Силуэта), «обломовщина», «галифе», «френч», «буденовка» и другие подобные им? Не былина ли о внебрачном сыне повлияла на употребление прозвища героя в качестве нарицательного?

При недостаточности фольклорных материалов, могущих ретроспективно осветить славяно-скифские отношения VII – III вв. до н. э., следует обратиться к археологии и к прикладному искусству звериного стиля. К сожалению, современные исследователи, подобно эллинам геродотовского времени, в большинстве случаев рассматривают «скифский квадрат» Геродота как единое целое, забывая об отмеченной отцом истории его этнической пестроте. Выше мне уже приходилось писать о том, что весьма плодотворным было бы рассмотрение «скифского» материала с учетом размещения таких крупных массивов, как собственно скифы, скифоидные гелоны и сколоты. Кое-что в этом направлении уже сделано .

Прежде всего необходимо выделить из большой массы сюжетов звериного стиля те, которые можно твердо связать с географией, с определенной ландшафтной зоной, с известным нам фаунистическим ареалом. Здесь на первом месте следует назвать лося, на образ которого в зверином стиле уже обращалось внимание.

Лось не водится в степи; его область – леса, густые чащи с болотами, озерами, старицами рек. На юге лоси заходят в большие лесные острова в лесостепной зоне, но никогда не выходят в чистую ковыльную степь. Другими словами, лось – животное, не совместимое с областью кочевания скифов, но обычное для области расселения праславян (от границы со степью на север до Припятских болот) и их восточных соседей будинов (леса на север от Сейма). И именно в этой лесостепной зоне и встречены в «скифском» прикладном искусстве изображения лося: в Посемье – меньше, в днепровском Правобережье – значительно больше. Лосей в сколотском Правобережье изображали на нашивных бляшках, псалиях, навершиях стягов, украшениях конской сбруи. Особый интерес представляет замечательный набор роговых пластин, украшавших сбрую, найденный в кургане VII – VI вв. до н. э. близ Жаботина .

Две пластины с массивным ушком (нащечники?) украшены каждая изображениями лосихи с молодым лосенком. Этот архаичный сюжет сразу заставляет вспомнить охотничьи мифы о двух лосихах – матери и дочери, являющихся Небесными Хозяйками Мира.

Ещё большее значение для нашей темы представляют четыре длинные пластины, очевидно нашивавшиеся на паперсь (ремни на груди коня, удерживающие седло). Пластины публиковались то полностью , то частично . По поводу изображений исследователи спорят.

М. И. Вязьмитина считает, что на пластинах, изготовленных местным мастером, «изображены натуралистические сцены из жизни лосей», которые в своей сумме «выражают идею плодородия и производительности природы» . В. А. Ильинская полагает, что пластины делал не местный мастер, а скифский и, следовательно, в изображениях не следует искать никакой системы, так как «в раннескифском зверином стиле животные никогда не бывают объединены в осмысленную сцену» .

М. И. Вязьмитина не писала о подчинении всех изображенных животных единой композиционной схеме; она утверждала лишь наличие нескольких разрозненных сцен: лосиха, облизывающая новорожденного лосенка, лось, отгоняющий хищную птицу, и др. Возражавшая ей В. А. Ильинская, исходя из своей уверенности в скифском (т. е. кочевническом, а не местном земледельческом) происхождении пластин, категорически отвергла даже это половинчатое объяснение своей предшественницы и, может быть, поэтому опубликовала в своей книге о курганах на Тясмине не все четыре, а только три пластины.

Роговые орнаментированные пластины из кургана № 2 в Жаботине заслуживают более внимательного отношения. Что касается этнической принадлежности художника, гравировавшего изображения на пластинах, то здесь главным аргументом является превосходное знание художником быта и анатомии лосей разных возрастов; он хорошо изобразил новорожденного лосенка, молодого лося с прорастающими выступами рогов и могучего сохатого с тяжелыми рогами, лежащими на спине. Всё это было недоступно скифам-степнякам, ездившим в кибитках по безлесной степи, и, наоборот, было вполне естественно для жителей окрестности Жаботина, где с одной стороны находились большие городища-крепости, являвшиеся средоточием ремесла, а с другой, северной стороны подступал огромный лесной остров в сотню квадратных километров (правобережье Роси). Приступая к анализу пластин, нам прежде всего нужно определить их взаимное положение по отношению друг к другу.

В комплекте имеются две пластины с хищными птицами (грифами, орлами?); обе они обломаны, так как, по всей вероятности, находились в верхней части паперси, наиболее подверженной ударам извне. На одной пластине птицы летят вправо, а на другой – влево. Считая верным наблюдение М. И. Вязьмитиной относительно лося, отгоняющего птицу, мы должны в крайней правой позиции поместить пластину с птицами, летящими влево, на лосей; тогда будет понятна поза лося, отгоняющего грифа, – его морда направлена против птиц. Птицы, летящие вправо, должны находиться на крайней левой позиции, а рядом с ними должна быть помещена (правее их) пластина с лосями, повернувшими головы к этим птицам. Тогда композиционно все будет очень законченно и стройно. Середину композиции занимают две пластины с лосями, а на краях находятся две пластины с птицами, летящими к лосям; головы всех лосей повернуты к тем птицам, которые ближе к ним, летят на них, левые лоси смотрят на левых птиц, правые лоси – на правых птиц.

Смысл всей композиции определяется без труда: стая хищных степных птиц, похожих на грифов с гипертрофированными огромными клювами, нападает на стадо (семью) лосей в момент отела самок, когда у хищников есть ещё надежда унести предполагаемую добычу – новорожденных маленьких лосят. Стадо лосей расположено именно так, как оно должно располагаться в момент опасности: в середине стоит лосиха с молодым лосенком (эта пара повторяет изображения на двух нащечниках); около её зада – новорожденный (показан вниз головой, почти in statu nascendi), которого загораживает от птиц молодой лось-двухлеток (?) с небольшими рогами. На правой лосиной пластине изображен ещё один молодой лось (а не лосиха, как думала Вязьмитина), прикрывающий мордой другого новорожденного, висящего вниз головой. Как правило, лосиха телится двумя лосятами; оба они здесь и показаны. На правом краю стада выгравирован лось-вожак, единственный взрослый лось во всей группе. Он в прыжке отгоняет одного из грифов, заставляя его лететь обратно в стаю.

Перед нами противостояние небольшого семейного стада лосей налету крупных пернатых хищников. В составе стада представлены три поколения: лось-сохатый с лосихой-матерью; прильнувшая к матери молодая лосиха и два молодых лося, принимающих прямое участие в спасении только что родившихся крохотных лосенят. Справа и слева от обороняющейся семьи показаны длинные ряды летящих на добычу грифов .

Художник, гравировавший эту замечательную композицию, явно находился на стороне лосей. Он тонко показал разумную организованность стада; враждебных птиц он изобразил гротескно, почти заменив фигуру птицы одним чудовищным клювом. Он выбрал необычайно драматический момент – час рождения беззащитных телят.

Кроме того, он показал результат оборонительных действий лосиной семьи: вожак заставил отступить наиболее нахальную передовую птицу.

Анализируя символический смысл композиции, мы вправе думать, что в исторических условиях VII – VI вв. до п. э., когда скифы, победив степных киммерийцев, вторглись в приднепровские степи и стали непосредственными соседями праславян, подобный образ лосиной семьи, подвергшейся нападению степных хищников, вполне отвечал исторической ситуации и выражал идею защиты северной, «лосиной» земли от степняков.

Выбор для символического показа противостояния именно лосей и грифов точно отвечал географическому положению жаботинских курганов: они находились на пограничной линии крепостей, отделявших славянский земледельческий мир от южного, скифского. Кроме того, они оказались па самом южном краю той ландшафтной зоны, в которой водились лоси. Далее шла степь с её безлесными просторами и гнездовьями орлов и грифов. Символика была основана на реальной возможности: именно здесь, в районе Жаботина, Матронина, Пастырского, и могли степные птицы настигнуть забредшее сюда лосиное стадо.

Отождествлению в символической композиции скифов со степными птицами могла содействовать символика скифских паверпшй стягов.

Хищная птица с преувеличенно загнутым клювом широко представлена в ранних навершиях из кубанских скифских курганов VII – VI вв. до н. э. Под этими птичьими знаменами совершались первые наезды скифов по возвращении их из далеких восточных странствий.

Позднее, когда скифы уже заняли все степи и создали «страну священных гробниц» близ днепровских порогов («область Герр»), ситуация была такова: от устья Пантикапы-Ворсклы вверх по Днепру на 10 – 11 дней плавания жили праславянские племена пахарей, воспринявшие многое из скифской культуры и достигшие к этому времени довольно высокого уровня развития. От устьев Сулы и Ворсклы до излучины Днепра, близ современного Днепропетровска, была своего рода нейтральная степная полоса в 3 – 4 дня конного пути.

В районе же Днепропетровска, где Днепр поворачивает к порогам, была самая северная точка земли царских скифов. Здесь, как бы у ворот области царских гробниц, должна была находиться какая-то стража, охранявшая вход в эту область от разных северных племен, которые, спускаясь по Днепру, могли интересоваться богатыми царскими курганами Припорожья. Недаром в фольклоре отложилось столько воспоминаний о подземном золоте в степных и приморских местах.

И действительно, у самой излучины Днепра выше порогов, несколько в отрыве от основной территории священных гробниц, как бы прикрывая её с севера, известны курганы скифских военачальников с большим количеством наверший знамен (Красный Кут, Александропольский курган). Многие знамена (или бунчуки) были увенчаны головами хищных птиц с нарочито изогнутым клювом, фигурами крылатых грифонов, гиппокампов, терзающих ягнят. Всё это вполне соотносится с той стаей степных птиц, которая нападает на лосей в гравированных пластинах жаботинского кургана.

Самым замечательным скифским памятником этого пограничного района является знаменитое бронзовое «навершие» с Лысой горы близ Днепропетровска. Оно представляет собой нечто вроде двух перекрещенных луков, поставленных отрогами вверх; над перекрестием помещена фигура бородатого мужчины, а на отрогах лука сидят крючконосые птицы с расправленными для полета крыльями. По всем четырем отрогам бегут волки. Вся композиция является олицетворением степи. Бородатого мужчину считают скифским Зевсом-Папаем , но может быть предложено и другое толкование: волки и ястребы в греческой мифологии связаны с Аполлоном, стрелком из лука. Быть может, и здесь представлен не Папай, а Гойтосир-Аполлон?

Лысогорский священный предмет нельзя считать навершием обычного бунчука или стяга, так как у него непомерно широка втулка, но он явно был предназначен для того, чтобы увенчивать какой-то вертикальный столбик, подставку. Место находки – Лысая гора – наводит на мысль о святилище. Упрощенный вид этого лукообразного предмета дает нам одно из наверший Александропольского кургана: там, на отрогах «лука» и средней планке (стрела?) сидят три хищные птицы.

Итак, на северном рубеже земли кочевых царских скифов имелось какое-то священное место с символом степных просторов и курганы военачальников со штандартами, украшенными во многих случаях изображениями хищных птиц. А севернее, по ту сторону пустой полосы и линии пограничных крепостей, мы видим навершия в виде лося, лежащего на птичьей лапе , и большое количество изображений лося на разных предметах дружинного быта.

Жаботинские роговые пластины представляют особый историко-культурный интерес как символическое выражение первых скифских наездов на пограничные праславянские земли: хищные степные птицы – скифы VII – VI вв. до н. э., а успешно обороняющееся семейство лосей – символическое изображение славян. К сожалению, такое обобщение, достигающее мифологического уровня, не удержалось в фольклорной памяти, хотя образы лося или двух лосих» (иногда заменяемые оленями) хорошо сохранились, как мы видели выше, в восточнославянском искусстве (писанкиг вышивки) вплоть до конца XIX в.

20.07.2014

По рассказам скифов, народ их - моложе всех. А произошёл он таким образом:

Первым жителем необитаемой тогда еще страны был человек по имени Таргитай. Родителями Таргитая, по утверждениям скифов, были Зевс и дочь реки Борисфена. У него было трое сыновей: Липоксай, Арпоксай и самый младший - Колаксай. В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти предметы старший сын, и, едва он подошёл, чтобы поднять их, золото запылало. Испугавшись, он отступил. Тогда приблизился средний сын, и опять золото объяло пламя. Так, жар пылающего золота отогнал обоих братьев. Когда подошёл их младший брат, пламя погасло и он отнес золото к себе в дом, а старшие братья поэтому согласились отдать царство младшему.

От Липоксая произошло скифское племя, называемое авхатами, от среднего брата - племя катиаров и траспиев, а от младшего из братьев - царя - племя паралатов. Все племена вместе называются сколотами, то есть царскими. Эллины же зовут их скифами .

Формирование скифской культуры археологи относят к VII веку до н. э.

Среди художественных изделий, обнаруженных в погребениях скифов, наиболее интересны предметы, декорированные в зверином стиле: обкладки колчанов и ножен, рукоятки мечей, детали уздечного набора, бляшки, ручки зеркал, пряжки, браслеты, гривны и так далее. Наряду с изображениями фигур животных (оленя, лося, козла, хищных птиц, фантастических животных и прочих) на них встречаются сцены борьбы зверей (чаще всего орла или другого хищника, терзающего травоядное животное). Изображения выполнялись в невысоком рельефе при помощи ковки, чеканки, литья, тиснения и резьбы, чаще всего из золота, серебра, железа и бронзы. Восходящие к образам тотемных предков, в скифское время животные представляли различных духов и играли роль магических амулетов; кроме того, они, возможно, символизировали силу, ловкость и храбрость воина.

Олень (например, в комплектах Степной ветер, Олень пектораль, Степной олень и других.) — н аиболее распространенный и изученный образ в Скифии. Он являлся тотемом этого народа.
Токсакис – царь второго племени, владел землями от Днепра на запад Крыма до земель тавров. Токсакис в переводе с иранского — «быстрый олень».
Пантера – символ силы и мощи. Это символ скифов, как народа воинов. В мирное время пантера изображалась лежа, спящей. В тоже время, когда шла война, пантера изображалась оскалившейся на вытянутых лапах. Скифы узнавали силуэт спящей пантеры в рисунке кратеров полной луны.
Барс — многозначный и содержательный символ. В мифологических представлениях скифов он был защитником справедливости. Он, как высший судья, взирал на происходящее с божественной высоты.
Змея , как символ, представлена почти во всех мифологиях, и связывается с плодородием, землёй, женской энергией, водой, дождём, с одной стороны, и домашним очагом, огнём (особенно небесным), а также мужским оплодотворяющим началом - с другой.
Жившие в наших степях скифы боготворили змей, веря в свое происхождение от верховного бога Папая и «змееногой» богини Апи. Эта «полуженщина-полузмея» — мать Скифа, родоначальника скифского племени, часто изображалась на щитах, колчанах и доспехах воинственных кочевников.
У славян змеи связаны с Перуном. Значений и назначений у змей было несколько. Змейки – украшали древние сосуды с водой. Змеи из Перуновой свиты символизировали тучи небесные, грозовые, мощный разгул стихии. Змеи эти многоглавые. Одну голову отсечёшь – другая вырастает и пускает языки огненные (молнии). Змей-Горыныч – сын горы – небесной (тучи). Змеи эти похищают красавиц, луну, звёзды и даже солнце. Змей может быстро превращаться в юношу или девушку. Это связано с омолаживанием природы после дождя, после каждой зимы.
Змеи – хранители сокровищ несметных, трав целебных, живой и мёртвой воды. Отсюда – змеи-врачи и символы врачевания.
Сокол. Самоназванием скифов-скитальцев было «соколоты» — по их тотему соколу. Сокол связан в представлении всех народов с культом Солнца-Коло (даже у древних египтян солнечное божество Гор-Хор изображался в виде сокола). Само слово означает «сопутствующий Солнцу-Коло». Поэтому в скифском изобразительном искусстве «звериного стиля» проходным сюжетом является сокол, терзающий змею. Смысл этого сюжета — в смене эпох, когда киммерийская (змеиная) эпоха в Степи сменилась соколотской (соколиной). То есть, так в образном виде отмечается факт исторической победы скифов-соколотов над киммерийской традицией, факт замены степной киммерийской культуры Дэва на скифскую Ахура.
Грифон – фантастическое, мифическое существо, символизирующее у скифов господство над двумя сферами бытия: землей (лев) и воздухом (орел). Образ грифона объединял символику орла (быстрота) и льва (сила, отвага). Сочетание двух главнейших животных указывает на общий благоприятный характер существа – грифон олицетворяет Солнце, силу, бдительность, возмездие. Мифические грифоны в древней Скифии помогали хранить накопленные скифами сокровища.
Симаргл (Семаргл) — предположительно покровитель семян и корней, хранитель растительности. Фигурирует также как бог огня. Он изображает фантастическое существо с головой собаки, парой лап, птичьими крыльями и обвитым лозой чешуйчатым туловищем, которое заканчивается змеиным хвостом.
Скопа. Скифы переносили свойства зверей на носителя украшений. Поэтому так часто встречаются изображения сильных, быстрых животных и птиц. Скопа – пернатый хищник, который входит в отряд соколообразных. Это большая птица с черно-белым окрасом крыльев.
Лунь - хищные птицы легкого сложения, с длинными крыльями и длинным хвостом. Они обычно парят низко над землей, держа V-образно крылья и выполняя поразительные по ловкости пируэты. Луговой лунь живет охотой на бегающую, сидящую или ползающую, но никак не на летающую дичь.
Журавль. На востоке журавль символизирует бдительность, долголетие, мудрость, преданность, честь. Изображение журавля, летящего к Солнцу, – символ общественных устремлений, его белоснежное тело – символ чистоты, красная голова – огонь жизни. На Руси журавли наравне с аистами и соловьями считаются «божьими птицами», их символика связана с Солнцем. Во всем мире журавль является символом общения с богами.
Слон. Около 512 года до н. э. Дарий (персидский царь) решил совершить поход против причерноморских скифов, в котором потерпел громкое поражение, описанное Геродотом. Как известно, армия персов не обходилась без боевых слонов, наводящих страх на противников.
В настоящее время стали метафорическими огромная масса и неповоротливость слона. Однако слон, прежде всего, – символ силы: как нежной, любящей, так и яростной, разрушительной. Слон также — символ власти, проницательности, процветания и счастья. Он олицетворяет элемент Земли, память, мудрость, долголетие, верность, терпение, сострадание.
Ящерица — это юркое, быстрое животное – символ проворности, неуловимости, а также возрождения. Последнее связано со способностью ящерицы оставлять поймавшему свой хвост, который затем вновь отрастает. Ящерицы, поскольку они прячутся в тень во время дневной жары, считаются хранителями теней, а также хранителями сна и сновидений. Ящерица, кроме того, может символизировать подсознание и тени нашего внутреннего мира. Ящерица считалась добрым знаком в Египте и в античном мире, где иногда ее связывали с мудростью. Она стала атрибутом аллегорических изображений Логики.
Крылатый конь - это Солнце или космический конь. Он представляет чистый интеллект, невинность, жизнь и свет; им правят герои. Скифы почитали своего солнечного бога (Гойтосир) в образе колесницы и коня. Индоиранцы ассоциировали движение солнца по небосводу с бегом коней или колесницы.

Религиозная система скифов – сложное образование, возникшее на основе племенных верований. Геродот упоминает восемь божеств, которым поклонялись скифы. Это Папай, Апи, Таргитай, Табити, Гойтосир, или Ойтосир, Аргимпаса, или Артимпаса, Тагимасад (ему, согласно Геродоту, поклоняются только царские скифы) и божество, имени которого отец истории не упоминает, но сравнивает его с греческим Аресом. Со скифскими божествами связаны и некоторые названия наших изделий:

Апи (Апия) – супруга Папая, богиня земли и воды, прародительница скифов. Почиталась как Всероженица и Обережница. Изображали на защитном снаряжении.
Цветок Медуза Горгона – именно с Горгоной отождествляют богиню Апи.
Аргимпаса (Артимпаса) – богиня плодородия и изобилия, как человеческого, так и животного. Греками ассоциировалась с Афродитой. Известны её изображения в виде царицы зверей. Жрецы культа Артимпасы (анареи и энереи) занимались изречением пророчеств и поиском злоумышленников.

Также в коллекции «Древняя Скифия» присутствуют следующие символы и названия:

Древо жизни - в библейской книге Бытие - особое дерево, посаженное Богом посреди Эдемского сада. Приносит плоды 12 раз в год, которые дарят вечную жизнь и имеет листья для исцеления народов.
Лоза ( также украшения Скифская лоза) — символ плодородия и жизни. Древа Жизни, а в некоторых традициях — Древа Познания. Иногда посвящается умирающим богам. Лоза с гроздьями винограда символизирует плодородие и страсть, дикая лоза — лживость и вероломство.
Колесо – символ солнечной энергии. Солнце – центр, спицы колеса – лучи. Колесо – атрибут всех солнечных богов и земных правителей. Оно символизирует также жизненный цикл, перерождение и обновление, благородство, изменчивость и изменения в материальном мире (окружность – предел материального мира, а центр – «неподвижный двигатель», космический источник света и силы).

Вращающееся колесо связано с циклами проявлений (рождения, смерти и возрождения) и судьбой человека. На обыденном уровне колесо Госпожи Удачи (колесо фортуны) – символ взлетов, падений и непредсказуемости судьбы.

Солнце – один из двенадцати символов власти, основной символ созидательной энергии. В качестве источника тепла Солнце представляет собой жизненную силу, страсть, храбрость и вечную молодость. Как источник света оно символизирует знания, интеллект. В большинстве традиций Солнце – символ мужского начала. Солнце также – это жизнь, живучесть, воплощенный характер личности, сердце и его устремления. Солнце и Луна – это золото и серебро, король и королева, душа и тело и т. п.
Лабиринт — символизирует мир, Вселенную, непостижимость, движение, сложную проблему, заколдованное место. Это символ таинственности, загадочности, имеющий множество различных толкований, часто противоречивых, иногда пугающих. Изображения лабиринта на домах считаются амулетом для защиты от враждебных сил и злых духов. Захоронения, погребальные пещеры и могильные курганы в форме лабиринта защищают мертвых и не позволяют им возвращаться обратно.
Бляха ( также комплект Блинчики) — использовавшиеся для украшения конской сбруи, колчанов, панцирей, а также в качестве женских украшений.
Свастика ( также изделия Трипольские змеи) (символ «卐» или «卍») - крест с загнутыми концами («вращающийся»), направленными либо по часовой стрелке, либо против неё. Слово «свастика» - составное из двух санскритских корней: «су» — добро, благо и «асти» — жизнь, существование, то есть «благосостояние» или «благополучие». Есть и иное название свастики - «гамма́дион», так как греки видели в свастике комбинацию четырех букв «гамма» (Γ).

Свастика - один из самых древних и широко распространённых графических символов. Свастика использовалась многими народами мира - она присутствовала на оружии, предметах повседневного быта, одежде, знамёнах и гербах, использовалась при оформлении церквей и домов.

У свастики, как символа, много значений, и у большинства народов они были положительны. Так, у большинства древних народов она была символом движения жизни, Солнца, света, благополучия, счастья и созидания. Это один из древних и архаичных солярных знаков - указатель видимого движения Солнца вокруг Земли и деления года на четыре части - четыре сезона. Знак фиксирует два солнцестояния: летнее и зимнее - и годовое движение Солнца. Тем не менее свастика рассматривается не только как солярный символ, но и как символ плодородия земли. Имеет идею четырёх сторон света, центрированный вокруг оси. Свастика предполагает и идею движения в двух направлениях: по часовой и против часовой стрелки. Подобно «Инь» и «Ян», дуальный знак: вращаясь по часовой символизирует мужскую энергию, против часовой - женскую. В древнеиндийских писаниях различают мужскую и женскую свастики, что изображает двух женских, а также двух мужских божеств.

Свастика бывает «правильная» и обратная. Соответственно, свастика противоположного направления символизирует тьму, разрушение, «ночное Солнце» у древних русичей. В древности одновременно применялись обе свастики. Это имеет глубокий смысл: день сменяет ночь, свет сменяет тьму, новое рождение сменяет смерть - и это естественный порядок вещей во Вселенной. Поэтому в древности не было «плохих» и «хороших» свастик - они воспринимались в единстве.

Спираль (также украшения Юла, Клубок, Вихрь) – весьма сложный и многозначный символ. Но прежде всего – это символ великой созидательной (жизненной) силы. Спираль является символом времени, циклических ритмов, смены сезонов года, рождения и смерти, фаз «старения» и «роста» Луны, а также самого Солнца. Спиральные формы встречаются в природе очень часто, начиная от спиральных галактик и до водоворотов и смерчей, от раковин моллюсков до рисунков на человеческих пальцах, и даже молекула ДНК имеет форму двойной спирали.
Секира (топор) – символ власти, грома, плодородия, дождя, приносимого небесными богами, и штормовых ветров, исправления ошибок, принесения жертвы, поддержки, помощи. Это также распространенный символ полновластия, связанный с древними богами Солнца. Двойной топор (двусторонняя секира) обозначает священный союз бога Неба и богини Земли, грома и молнии. Иногда лезвия двусторонней секиры, напоминающие полумесяцы, символизируют Луну или единство противоположностей. Это также символ верховной власти и силы.
Молот Тора. Тор - в германо-скандинавской мифологии один из асов, бог грома и бури, защищающий богов и людей от великанов и чудовищ. Молот входил в волшебное снаряжение Тора. Название боевого молота Тора, Мьёлльнир, могло некогда означать слово «молния». Железный молот Мьёлльнир, выкованный для бога братьями-карликами - цвергами, символ созидательных и разрушительных сил, источник плодородия и удачи, имел массивный боёк, короткую ручку и всегда попадал в цель, при этом возвращался к владельцу, как бумеранг. Молот служил богам и людям защитой от великанов и обладал многими волшебными свойствами: влиял на плодородие и смерть, мог возвращать к жизни животных, благословлял браки. Все мифы с участием Тора свидетельствуют о неограниченных разрушительных возможностях его молота; подобно славянскому Перуну, Тор был сокрушителем зла, которое в скандинавской мифологии олицетворяли великаны-ётуны. Они стремились похитить молот либо добиться того, чтобы Тор прибыл в их страну без него и без пояса силы. Молот Тора — это символ созидательной энергии мужского начала, а также — воплощение силы, противостоящей всему тому, что угрожает естественному порядку вещей.
Цветок арацея - растение Южной Азии, Африки, берегов Средиземного моря. Нашивки с изображением этого цветка были найдены при раскопках Мелитопольского кургана (захоронение 4 в. до н.э.).
Сцена братания. Нашивная бляшка с изображением двух скифов — одна из многих, обнаруженных при раскопках знаменитого кургана Солоха. Более 130 бляшек разного размера было обнаружено лежащими вдоль ног скифского «царя». На каждой из них по четыре дырочки для пришивания на полосу («лампас») вдоль шаровар. Дружбу скифы скрепляли обрядом побратимства. В чашу с вином друзья примешивали капли своей крови, потом каждый погружал в чашу меч, стрелы, секиру, копье. Затем, вступившие в союз, обращались с молитвой к богам и произносили клятву, после чего, вместе со знатнейшими свидетелями выпивали содержимое чаши. Древнегреческий писатель Лукиан приводит объяснение скифов: «В союзы дозволяется вступать самое большое трем лицам, потому что, кто имеет много друзей, то кажется нам похожим на публичных блудниц, и мы думаем, что дружба такого человека, разделенная между многими уже не может быть прочной».
Скифский лучник – оригинал с нашивок, найденных при раскопках курагана Куль-Оба вблизи Керчи. Сам курган скифского вождя 4 в. до н. э., открытый в 1830 близ г. Керчь.
Лилия — символизирует чистоту, покой, воскресение и царственность. Посвящена всем Богиням Девственницам, Матери, Единому. Кроме того, лилия олицетворяла плодовитость Богини Земли, а впоследствии богов Неба. У египтян лилия — символ плодородия, однако в этом качестве более часто встречается лотос. В греко-римской мифологии (которую перенимали скифы) лилия означает чистоту. Лилия выросла из молока Геры и является эмблемой Геры (Юноны) и Дианы как знак девственности. В минойской культуре лилия — главный атрибут богини Бритомартис. В шумеро-семитской традиции лилия означает плодородие и плодовитость.

С VII в. к III в. до н.э. ужас на племена и государства Восточной Европы и Ближнего Востока нагоняли племена скифов, Пришедшие из глубин Азии и вторглись в Северное Причерноморье. Скифы завоевали огромную по тем временам территорию между Доном, Дунаем и Днепром, часть Крыма (территорию современной Южной и Юго-Восточной Украине), образовав там государство Скифию. Обстоятельнее характеристику и описание жизни и быта скифов оставил Геродот. В V в.до н.э. он лично посетил Скифию и описал ее. Скифы были потомками индоевропейских племен. Они имели свою мифологию, обрядность, поклонялись богам и горам, приносили им кровную жертву. Геродот выделял среди скифов следующие группы: царские скифы, Живших в низовьях Днепра и Дона и считались верхушкой союза племен; скифы-пахари, Проживавших между Днепром и Днестром (историки считают, что это были побеждены скифами потомки чернолесской культуры); скифы-земледельцы, Жившие в лесостепной зоне, и скифы-кочевники, которые поселились в степях Причерноморья. Среди названных Геродотом племен собственно скифами были племена царских скифов и скифов-кочевников. Они господствовали над всеми другими племенами. В конце VI в. до н.э. в причерноморских степях формируется мощное государственное объединение во главе со скифами - Большая Скифия, в состав которого вошло местное население степных и лесостепных регионов (сколоты). Великая Скифия, согласно Геродоту, делилась на три царства; одно из них возглавлял главный царь, а два других - младшие цари (вероятно, сыновья главного). Скифское государство - первое политическое объединение на юге Восточной Европы в раннем железном веке (центром Скифии в V-III вв.до н.э. было Каменское городище близ Никополя). Скифия разделялась на округа (номы), которыми управляли вожди, назначенные скифскими царями. Наивысшего подъема достигло Скифия в IV в.до н.э. Оно связано с именем царя Атея. Власти Атея распространялась на огромные территории от Дуная до Дона. Этот царь чеканил собственную монету. Мощь Скифии не пошатнулась даже после поражения от македонского царя Филиппа II (отца Александра Македонского). Мощной оставалась государство скифов и после смерти 90-летнего Атея в 339 г. до н.э. Однако на границе IV-III вв. до н.э. Скифия приходит в упадок. В конце III в.до н.э. Великая Скифия под натиском сарматов прекращает свое существование. Часть скифского населения отошла на юг и создала две Малые Скифии. Одну, которая называлась Скифское царство (III век до н.э. - III в.н.э.) со столицей в Неаполе скифском в Крыму, другую - в нижнем течении Днепра. Скифское общество состояло из трех основных слоев:воинов, жрецов, рядовых общинников (земледельцев и скотоводов. Каждая из слоев вела свое происхождение от одного из сыновей первопредка и имела свой священный атрибут. Для воинов это был топор, для жрецов - чаша, для общинников - плуг сигом. Геродот говорит, что особым почетом у скифов пользовались семь богов;именно их считали прародителями людей и творцами всего сущего на Земле. Письменные источники и археологические материалы свидетельствуют, что основу скифского производства составил скотоводство, поскольку оно давало почти все необходимое для жизни - лошадей, мясо, молоко, шерсть и войлок для одежды. Земледельческое население Скифии выращивало пшеницу, просо, конопля и др., причем хлеб сеяли не только для себя, но и на продажу. Земледельцы жили в поселениях (городищах), которые располагались на берегах рек и укреплялись рвами и валами.

Упадок, а затем - распад Скифии были вызваны рядом факторов: ухудшение климатических условий, высыхание степей, упадок экономических ресурсов лесостепи т.д. Кроме того, в III-I вв. до н.э. значительную часть Скифии завоевали сарматы.

Современные исследователи считают, что первые ростки государственности на территории Украины появились именно в скифские времена. Скифы создали самобытную культуру. В искусстве доминировал так называемый. «Звериный» стиль.

Чем скифский зверниый стиль отличается от изображения зверей других эпох? Когда мы говорим о скифском искусстве звериного стиля, возникает вопрос: разве зверей и птиц не изображали раньше? На память приходят пещеры палеолита с изображениями на стенах мамонтов, диких лошадей, бизонов … Видно, скифское искусство на то и скифское, что отличается от всего предыдущего. Чем же?

Во-первых, скифские звери отличаются от других способом изображать тело животного и отдельные его части. Рога оленя, клювы хищных птиц, голова хищника и т.д. составлены как бы из отдельных плоскостей, которые углами сходятся друг с другом. Получаются острые грани с ребрами, а в итоге создается картина игры света и тени на плоских поверхностях. Представим себе воина со щитом, на котором изображена золотая пантера или золотой олень. Под лучами солнца олень горит! Вот воин чуть повернул щит, и новыми бликами засиял олень, подобный живому

Во-вторых, для скифского звериного стиля было характерно выделение какой-либо одной части тела, ее преувеличение. Рога у оленей, например, нереально большие. Они разветвляются по всей длине спины и заканчиваются только у хвоста. Глаз хищной птицы изображен так, что он имеет размеры чуть ли не всей головы. Неестественно велики когти хищников - и зверей, и птиц. Явно видно стремление художника выделить ту или иную часть зверя.

В-третьих, в этом искусстве часто встречаются изображения различных животных, птиц на крупах, лопатках оленей, хищников. А когти хищников часто заканчиваются головами хищных птиц. Это что-то вроде перевоплощения одного животного в другое.

В-четвертных, скифские звери и птицы очень редко составляют какие-либо сюжетные композиции, вроде пасущегося стада оленей и т.д. Звери и птицы сами по себе. Они оторваны от окружения и не связаны с каким-либо действием. Вот лежит олень, стоит кабан, летит птица, у каждого «свое дело» и ни до кого им нет дела.

В-пятых, в скифском зверином стиле было популярно изображать не целое животное или птицу, а их части - голову лося, оленя, грифона, когти хищной птицы и т.д. Эта черта - заменять частью целое - была распространена в искусстве скифов и сарматов.

Представлен в скифских древностях Среднего Дона довольно широко (известно до 35 различных предметов с этим мотивом из 20 погребальных комплексов), в том числе на железных (6 экземпляров) и бронзовых (2 экземпляра) поясных крючках, на бронзовых прорезных бляхах от конской узды (5 экземпляров), золотых оковках деревянных сосудов и штампованных бляшках (20 экземпляров), на костяных (1 экземпляр) и роговых (1 экземпляр) изделиях.

Илл. 109. Бронзовая бляха с изображением свернувшегося в кольцо хищника. Курган Кулаковского, Крым, V в. до н. э.

Все эти изображения можно разделить на две большие группы: первая включает в себя целые или почти целые фигуры птиц вторая – только схематически выполненные птичьи головы.

К первой группе относится, прежде всего, бронзовый поясной крючок в виде летящей хищной птицы, найденный в кургане № 47/30 у с. Мастюгино. Он состоит из длинного стержня, образующего сильно изогнутый клюв птицы. Хорошо видны восковица и глаза, оперенье. Основная часть туловища представляет собой пластину в виде полусвернутых мощных крыльев. Хвост – конический, с длинными перьями. Курган относится к IV в. до н. э.

Прекрасный образец хищной птицы (скорее всего орла) представлен на четырех круглых бронзовых прорезных бляхах от уздечного набора из кургана № 1 урочища «Частые курганы». Бляхи имеют 6,5 см в диаметре. В центре каждой из них находится стилизованное изображение птицы, уткнувшейся мощным клювом в свою когтистую лапу. Известный скифолог Б.Н. Граков сопоставил данный сюжет с фигурами орлов, клюющих рыбу на монетах античной Ольвии и на синопских амфорах т. е. предполагал его южное, причерноморское происхождение. Погребальный комплекс кургана № 1 хорошо датирован по чернолаковой греческой чаше IV в. до н. э.

Совершенно уникальным можно считать полное изображение хищной птицы (по П.Д. Либерову – это ворон, на наш взгляд – сокол) на обтянутой золотым листом ручке деревянной чаши из кургана № 11/2 группы «Частых», также относящегося к IV в. до н. э.

Вторая группа более многочисленна и представлена золотыми оковками деревянных сосудов со стилизованным изображением головы хищной птицы, имеющей длинный изогнутый клюв, и единичными вещами из кости и рога (находки из курганов у с. Мастюгино, у с. Терновое, д. Дуровка и группы «Частых курганов»). Многочисленные аналогии мотиву птицы дают богатые курганные погребения конца V–IV вв. до н. э. из степной Скифии.

Фото по теме:

С первых археологических находок различных эпох, начиная с эпохи неолита и ранней бронзы, в туркменской культуре возникают образы птиц. В дальнейшем птицы «садятся» на туркменские ковры в образе птичьих гёлей. Что это были за птицы? О чём вещали? Попробуем разобраться.

Зооморфные образы традиционны для Средней Азии. Тотемные племена поклонялись как животным, так и птицам. Птичьи образы можно увидеть на глиняных плитах и зорастристских культов.

Самыми «ранними птицами», найденными на территории Туркменистана были журавли, либо дрофы, а также утки и лебеди. Они датируются 4-3 тыс. до н.э. Найдены в Алтын-Депе, Намазга-депе и пр. Учёные считают, что птицы несли энергию привлечения: дождя, урожая. Также изображения пернатых указывали на принадлежность к высоким слоям общества. Так, уже в эпоху бронзы появляются печати с крылатыми символами. Их относят к бактрийско-маргианскому комплексу. В.Сарианиди в своих трудах сравнивал памятники неолита и бронзы, проводил параллель между находками. Очень важны птичьи символы из Гонур-депе, потому что здесь практически впервые появляются хищные птицы. Потеснив уток и лебедей, ястребы и орлы стали основной символикой этого периода. Однако, в это же время, и в том же Гонуре, появляется петух. Наряду с ним в Туркменистан «прилетают» грифоны. Сарианиди отмечает эти моменты, как влияние сакских племён. Сакская же культура хранила отпечаток пазырыкской (Алтай). Грифоны и орлы у них изображались на конской упряжи и на головных уборах высокопоставленных мужей и женщин. На колеснице вождя восседали войлочные лебеди. Геродот (V в. до н.э.) пишет, что изображения грифов у скифов «стерегут золото», то есть, птицы-хищники считались оберегами богатства.

На амулетах-печатях II тыс. до н.э. из Мерва видим скорпиона и двух орлов. Герб Арсакидов: орёл держит в клюве змею. У Сельджуков – двуглавые орлы. На щите из Нисы – десять орлов. Многие птицы изображены в борьбе со змеями (злом).

Туранские этносы (Прикаспийская зона) выносили покойника в пустыню, и наблюдали, стащат ли его с носилок хищные птицы. Если это происходило, умершего человека считали блаженным. Такой же обычай был у парфян и массагетов. Здесь же можно провести параллель с сюжетами из скифских курганов: воин бьётся с двумя грифами. Скифы верили, что душа человека, брошенного в пустыне, воюет с хищниками, забирающими тело.

Только в раннем Средневековье птиц начали изображать на текстильных изделиях и коврах в Туркменистане. Как правило, это парные гуси, фазаны, павлины, утки или фениксы. На коврах появляются «птичьи гёли»: иногда пара птиц, а часто просто головки или лапки. Археологи утверждают, что такие гёли или розетки – это именно туркменский стиль. У гёлей появились названия: энси, куш, иоламах, мафрача.

Специалисты утверждают, что утка/гусь на туркменском ковре – символ достатка и плодородия. Ковры с образами уточек передавались от матери к дочери, часто такие вещи ткали к свадьбе.

Согласно исследованию туркменского филолога Махмуда Кашгарлы (XI в), основатели Туркмено-Сельджукской империи носили имена хищных птиц. Тогрул бега Туркмена – «уничтожает тысячу гусей, чтобы съесть одного». А брата его звали – Чагры бега Туркмена, что значит сокол («чакры», «чекир»). Тогда возникло и женское имя Лачын (сокол-шахин).

Ознакомившись с народным фольклором и научными трудами археологов и искусствоведов, мы можем сделать вывод, что все восточные культуры тесно связаны. Это были и торговые контакты, посредством Великого Шёлкового пути, и следы завоевателей. Тем не менее, культура Туркменистана не только впитала другие верования и сказания, относительно пернатых, но и изобрела своих неповторимых крылатых героев.