Сборник вехи читать. Вехи (сборник). Вехи сборник статей о русской интеллигенции

(mp3)
содержание сборника:
Михаил Осипович Гершензон — «Предисловие»
Николай Александрович Бердяев — «Философская истина и интеллигентская правда»
Сергей Николаевич Булгаков — «Героизм и подвижничество»
Михаил Осипович Гершензон — «Творческое самосознание»
Александр Самойлович Изгоев — «Об интеллигентной молодежи»
Богдан Александрович Кистяковский — «В защиту права»
Пётр Бернгардович Струве — «Интеллигенция и революция»
Семён Людвигович Франк — «Этика нигилизма»
Быков о том, за что ненавидели русскую интеллигенцию. И почему за сто лет ничего не изменилось. Сборник «Вехи». 1909 год. В десятом выпуске проекта «Сто лекций» лекций Дмитрий Быков рассказывает о самой шумной книге 1909 года, а возможно и всего Cеребряного века — сборнике статей о русской интеллигенции «Вехи». Почему в ненависти к этой книге сошлись непримиримые Ленин и Мережковский, за что при всех нападках на интеллигенцию можно поблагодарить создателей сборника, почему «судьба русской гражданственности оказалась под вопросом», почему критика интеллигенции совсем не изменилась за сто лет, и многое другое.
Проект Дмитрия Быкова «Сто лекций» на Дожде. Вся история XX века в сотне литературных шедевров. Один год — одна книга. И одна лекция.
стенограммы всех лекций на одной страничке
— Здравствуйте, дорогие друзья! Нам предстоит с вами сейчас поговорить в рамках проекта «100 лет ― 100 книг» о самой шумной книге 1909 года. Я думаю, по большому счету, что это же и самая шумная публицистическая и философская книга всего русского Серебряного века, а, может быть, и всей русской публицистики XX века. Речь идет о сборнике «Вехи», который был написан большей частью в 1908 году, вышел весной 1909 года и прославился так, что главный российский кадет Милюков объездил много городов России с циклом лекций о «Вехах», и, по воспоминаниям большинства участников сборника, недостатка в слушателях и полемистах у него не было.
Желающих проследить историю этого контекста я отсылаю к довольно занятной статье Сапова «Вокруг «Вех» (Полемика 1909–1910 годов)», ссылка на нее, кстати, есть и в Википедии. Сборник этот удостоился критической атаки сразу от двух непримиримых и, может быть, наиболее влиятельных мыслителей этой эпохи: от Ленина и от Мережковского, которым очень трудно было на чем-либо сойтись. Но вот на ненависти к «Вехам» они сошлись. Ленин называл «Вехи» «блистательным примером либерального ревизионизма», для Мережковского это тоже, в общем, книга отступническая.
Этот сборник статей об интеллигенции как раз очень объясним типологически. В России после каждой большой революции обязательно происходит сборник ренегатских статей. Это «Вехи», это «Смена вех», когда после русской революции сразу несколько евразийцев, мыслителей, которые видят в России прежде всего империю, во главе с Устряловым выпустили сборник, говорящий: «Да, в России произошла революция, но наш долг ― покориться Сталину как красному царю». Это и сборники «Из глубины» и, в особенности, «Из-под глыб», сборник 1972 года, где уже появилась прославленная статья Солженицына «Смирение и самоограничение как категории национальной жизни». Видите, интеллигенции надо смиряться и самоограничиваться, а вовсе не устраивать глобальные перемены.

Собственно, многие, в том числе Сергей Франк, один из участников сборника, вспоминают, что изначально и замысел-то сборника был другим. Гершензон, которому и принадлежит идея, собирался критиковать интеллигенцию с позиции ее чрезмерной сложности, удаленности от народа. Остальные в результате стали на нее нападать за ее чрезмерную простоту, необразованность, узость. Бердяев нападает, потому что интеллигенция не знает философии и истории. Его статья так и называется ― «Философская истина и интеллигентская правда», то есть она показывает всю мелочность интеллигентских правд.

Гершензон в своей статье дописался до того, от чего ему потом пришлось многократно открещиваться. Эта цитата сопровождает его всю жизнь. Как это ни странно, главным событием и свершением Гершензона в его биографии стала не замечательная книга «Мудрость Пушкина», в которой впервые прослежены главные пушкинские темы, а вот эта пресловутая цитата, в которой сказано:

«Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, ― бояться его мы должны пуще всех козней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной».

Хотя следовало бы, конечно, проследить эту нехитрую разводку, ведь совершенно очевидно, что власть одной рукой заграждает, а другой науськивает, делает все для народной ярости и натравливает этот самый народ на интеллигенцию, хотя раньше ничего подобного бы не произошло.

«Вехи» хороши одним ― они осмысливают сам феномен русской интеллигенции, который до этого, в общем, никакого осмысления не получал. Гершензон совершенно справедливо в своей статье указывает, что революция была в основном не народной. Революция была интеллигентской. Именно Петр I, отец русской интеллигенции и начало ее воплощения, прорубил окно в Европу, из которого к нам идет, как пишет Булгаков в своей статье, «то ядовитый, то живительный воздух». Чем он ядовит ― отдельная статья, заслуживающая особого рассмотрения.

Непосредственный повод к дискуссии об интеллигенции обозначен тем же Булгаковым в статье «Героизм и подвижничество», как он пишет, в размышлениях о религиозной природе русской интеллигенции:

«Россия пережила революцию. Эта революция не дала того, чего от нее ожидали. Положительные приобретения освободительного движения все еще остаются, по мнению многих, и по сие время по меньшей мере проблематичными. Русское общество, истощенное предыдущим напряжением и неудачами, находится в каком-то оцепенении, апатии, духовном разброде, унынии». Кажется, прямо как вчера все написано. «Русская государственность не обнаруживает пока признаков обновления и укрепления, которые для нее так необходимы, и, как будто в сонном царстве, все опять в ней застыло, скованное неодолимой дремой. Русская гражданственность, омрачаемая смертными казнями, необычайным ростом преступности и общим огрубением нравов, пошла положительно назад. Русская литература залита мутной волной порнографии и сенсационных изделий». Святая правда, и применительно к нынешнему моменту тоже. «Есть от чего прийти в уныние и впасть в глубокое сомнение относительно дальнейшего будущего России. И, во всяком случае, теперь, после всего пережитого, невозможны уже как наивная, несколько прекраснодушная славянофильская вера, так и розовые утопии старого западничества. Революция поставила под вопрос самую жизнеспособность русской гражданственности и государственности».

Насчет государственности, конечно, никакого вопроса нет, она вполне себе жизнеспособна, жирна и пухнет, а вот судьба русской гражданственности действительно под вопросом.

В чем же они обвиняют русскую интеллигенцию? Прежде всего в том, что русская интеллигенция оторвалась от жизни народа и от своих корней, она страшно далека, «она вырвалась вперед», как пишет тот же Гершензон, но в этом своем рывке оторвалась. Она не чувствует, не понимает корней, не осознает главного в русской жизни. А что же есть главное в русской жизни? Оказывается, религиозность. Вот эта религиозность, смирение, глубочайшее нравственное начало ― это такое, можно было бы сказать, прекраснодушное, но на самом деле очень расчетливое, умело встраивающееся в струю народничество. Оказывается, сейчас нужно учиться у народа смирению, долготерпению и нравственности.

Вот что советует русскому интеллигенту Гершензон, человек далеко не самый глупый в своей генерации и, уже чего там говорить, наверно, не самый наивный, в своей статье «Творческое самосознание»:

«Что делала наша интеллигентская мысль последние полвека? ― я говорю, разумеется, об интеллигентской массе. ― Кучка революционеров ходила из дома в дом и стучала в каждую дверь: "Все на улицу! Стыдно сидеть дома!" ― и все сознания высыпали на площадь, хромые, слепые, безрукие: ни одно не осталось дома. Полвека толкутся они на площади, голося и перебраниваясь. Дома ― грязь, нищета, беспорядок, но хозяину не до этого. Он на людях, он спасает народ, ― да оно и легче и занятнее, нежели черная работа дома.

Никто не жил, ― все делали (или делали вид, что делают) общественное дело. Не жили даже эгоистически, не радовались жизни, не наслаждались свободно ее утехами, но урывками хватали куски и глотали почти не разжевывая, стыдясь и вместе вожделея, как проказливая собака. Это был какой-то странный аскетизм, не отречение от личной чувственной жизни, но отречение от руководства ею. Она шла сама собою, через пень-колоду, угрюмо и судорожно. То вдруг сознание спохватится, ― тогда вспыхивает жестокий фанатизм в одной точке: начинается ругань приятеля за выпитую бутылку шампанского, возникает кружок с какой-нибудь аскетической целью. А в целом интеллигентский быт ужасен, подлинная мерзость запустения: ни малейшей дисциплины, ни малейшей последовательности даже во внешнем; день уходит неизвестно на что, сегодня так, а завтра, по вдохновению, все вверх ногами; праздность, неряшливость, гомерическая неаккуратность в личной жизни, наивная недобросовестность в работе, в общественных делах необузданная склонность к деспотизму и совершенное отсутствие уважения к чужой личности, перед властью ― то гордый вызов, то покладливость ― не коллективная, я не о ней говорю, ― а личная».

Такое чувство, что это писала некая коллективная Ульяна Скойбеда. Действительно, что такое? Интеллигенты лезут учить народ! Ты дома у себя порядок наведи, пыль вытри, свари что-нибудь, наведи порядок в собственной личной жизни, а то уже, как баранов, сожительниц убиваешь! Посмотри на себя! Что это такое, кого и чему ты учишь?! А власть наша целыми днями защищает тебя от ярости народной и не покладая рук обеспечивает тебе нефть и газ!

Вся аргументация сегодняшнего уровня уже абсолютно предсказана в «Вехах». Интеллигенция виновата в том, что образование ее непоследовательно и узко, дома не умеет она навести порядка, не знает философии и не хочет ее знать. От народа она оторвалась и, главное, страшно нетерпима к чужому. Нетерпимость! Необходимо в этом творческом сознании… мы говорим: что же вы такие деспоты по отношению к чужому мнению? Это пишется в России, в которой уже вовсю процветает столыпинская реакция, а реакция, по точному слову Мережковского, это у нас не наносное, не временное. Это плоть и кость наша. Это слово у нас в собственном смысле неприменимо. Реакция всегда реагирует на что-то, а у нас реакция ― основа государственной жизни. Только во время нее что-то и происходит, и делается.

И вот в 1909 году, когда уже смертные приговоры идут пачками, когда пишется статья Короленко «Бытовое явление», рассказывающая о том, что смертный приговор выносится по отсутствующим, по совершенно ничтожным основаниям, по любому простейшему оговору, более того, все политические дела уже идут по трибуналу без малейшего соблюдения формальностей. В это самое время они призывают к смирению, образованию и наведению порядка в домашней жизни.

Естественно, что когда появилась эта книга, она попала не совсем в то время, когда задумывалась. Прошел как минимум год, как всегда в России бывает, между первым планом издания статей об интеллигенции и выходом самой книги. За эту дельту, за эту разницу общественное негодование успело так сгуститься и в такую апатию, с одной стороны, и в такое негодование, с другой, пришли те, кто мог еще что-то соображать, что книга, естественно, произвела впечатление пусть не разорвавшейся бомбы, но бомбы, плюхнувшейся в болото. Болото довольно ощутимо чвакнуло.

Проблема в том, что намерения у авторов этой книги были самые добрые. Вообще-то говоря, что Александр Исаевич Солженицын, который называл «Вехи» главным свершением русской общественной мысли и им очень часто подражал, он говорил: ««Вехи» доходят к нам словно из будущего. Мы еще до этой книги не дозрели». Не знаю, дозрели или нет, но, в общем, очевидно, что намерения у Гершензона, честнейшего человека, у Сергия Булгакова, глубочайшего философа, и даже у Николая Бердяева, что там говорить, иногда довольно поверхностного человека и страшно многословного, но вместе с тем иногда очень глубокого мыслителя, ― намерения у них были добрые. Это была попытка переориентировать интеллигенцию с политической борьбы на, если угодно, антропологическую.

Ясно было, что революция свершается не в политической сфере. Ясно, что настоящая революция должна произойти в сфере духа, морали. Интеллигенции действительно нужно, прежде чем требовать политических свобод, как-то образумиться, может быть, образоваться, подумать, чего она хочет, собственно. Потому что когда в 1917 году дважды совершился политический переворот, оказалось, что страна совершенно не готова ни к какой свободе. Пролетарию нужна не свобода, а новая бюрократия, которой он стал с наслаждением заниматься. Тотальная шариковщина, практически поголовная, тоже сидит в головах, и огромное количество интеллигентов оказалось Швондерами, по большому счету. В этом и трагедия, что «Вехи» призывали к абсолютно здравым, казалось бы, вещам, но призывали они к ним уже очень не вовремя! Наверно, главным адресатом этого воззвания должна была стать все-таки не интеллигенция. Должно быть, трагедия русской революции все-таки произошла в огромной степени по вине власти, потому что это власть сделала ее неизбежной. Власть сделала все для того, чтобы у людей не осталось терпения, чтобы у них осталось только чудовищное горячее желание немедленно, любой ценой что-то изменить. Вот в этом-то, собственно говоря, главная трагедия «Вех». По делу всё, казалось бы, верно, а вот по исполнению, атмосфере и адресату, к сожалению, всё только порочит эту славную идею.

Список авторов достаточно известен, и все эти авторы ― люди достаточно заслуженные. Интересно лишь, что, например, Петр Бернгардович Струве, автор замечательной статьи «Интеллигенция и революция», названием которой спустя 9 лет воспользовался Блок, в прошлом из марксистов. Конечно, из легальных, осторожных марксистов, но, безусловно, он тоже верил в те же социальные преобразования. Все эти авторы, даже Сергей Булгаков, даже Изгоев (Ланде), автор статьи «Об интеллигентной молодежи» ― все они достаточно долго имели вполне революционные иллюзии. Ужас в том, что «Вехи» вызваны не благородным желанием притормозить интеллигенцию, задуматься о ее природе. Вызваны они, к сожалению, естественным и банальным капитулянтством. Один раз не получилось, давайте теперь никогда. И ровно теми же чувствами вызвана статья Солженицына после катастрофы русской оттепели 60-х годов «Смирение и самоограничение как категории национальной жизни». Помилуйте, к какому смирению призывает он страну, которая вся тотально смирилась, где ни одного голоса против нет? Нет, нужно смирение, интеллигенция забылась, замечталась!

Нужно сказать, что интеллигенцию потому так много порочат, что она по сути дела в России единственное реально действующее лицо исторического процесса. Больше не к кому обращаться. Что, к пролетариату? Крестьянству? Какова их роль в происходящем? Абсолютно правы Бердяев и Гершензон, это была революция интеллигентская. А кто еще ее мог делать? Некоторые образцы сознательных пролетариев, которых очень быстро начали забивать в ссылках, каторге и полицейских участках? Да, небольшое количество этих пролетариев, которые еще не вымерли от туберкулеза, пыталось что-то делать, как-то организовать. Но в основном русскую революцию, что говорить, сделала интеллигенция. А что в России сделала не интеллигенция, позволительно спросить? И почему надо вечно говорить, что интеллигенция оторвалась от народа? На этом построены и «Вехи», и «Смена вех», и «Из-под глыб». Она оторвалась от него просто в силу того, что она его лучшая часть. У нас же всегда говорят: отличник, задавака, зазнайка, он оторвался от основной массы класса. Конечно, оторвался, потому что у него пятерки, а у него тройки, но надо ли его ругать за этот отрыв? Почему нужно вечно порицать интеллигенцию, лучшую, самую сообразительную, самую быструю часть общества, за недостаток смирения? Вот, у нас этого смирения полна страна! И особенно это в 1909 году, конечно, было ощутимо.

Другие авторы этого сборника, пожалуйста. Кистяковский, автор, пожалуй, единственной взвешенной статьи «В защиту права», говорящей о том, что правосознания у русской интеллигенции нет. Позвольте, какое же может быть правосознание у нее, когда оно отсутствует у власти, когда власть абсолютно любые нормы права игнорирует и гнобит своих противников? Конечно, главная катастрофа здесь, как уже было сказано, это статья Гершензона «Творческое самосознание», которая прямым текстом говорила, что до творческого самосознания Россия еще не доросла. А до чего она доросла на самом деле, страшно сказать. До долготерпения, до симфонии с властью. И поэтому-то, собственно говоря, так трагична была судьба большинства авторов сборника. Кто-то покинул Россию на «Философском пароходе», кто-то оказался в эмиграции, но все они так или иначе оказались жертвами большевизма. Почему? Только ли потому, что Ленин возненавидел этот сборник? Да, отчасти поэтому, но главным образом потому, что проповедь смирения в гниющем обществе ― катастрофа. И когда на твоих глазах все лучшее, что в этом обществе есть, втаптывают в грязь, негоже становиться на сторону государственных революционеров. Негоже призывать к самоограничению, самообразованию и религиозному смирению там, где на твоих глазах топчут любую человечность. Если бы в России неудавшаяся, убогая, во многом самоуверенная революция 1905 года закончилась реальными сдвигами, а не той карманной Думой, на которую возлагалось столько надежд, кошмаров 1917 года попросту бы не было, а также кошмаров последовавшего за этим террора. Не надо доводить до последнего. К сожалению, авторы сборника «Вехи» этого еще не понимали.

Тут прозвучал вопрос,

— была ли аналогичная книга после 1917 года?

— Была, и я об этом сказал. Это «Смена вех», в которой было уже не семь, а шесть авторов, вышедшая в Праге в 1921 году. До сих пор неясно, в какой степени она была инспирирована большевиками, а в какой степени Устрялов действовал самостоятельно. Кстати, он ведь вернулся в Советский Союз, этот глава сменовеховцев, и был тут расстрелян, как и другой евразиец, я думаю, лучший русский литературный критик XX века Святополк-Мирский, чья знаменитая цитата о типичности была впоследствии присвоена Маленковым. Самого автора расстреляли, а цитатами пользовались. Мирский был гениальным критиком. Нужно сказать, что все сменовеховцы, и евразийцы, которым был близок и Сергей Эфрон, идеологически Цветаева и Алексей Толстой, были не бездарные люди, люди довольно глубокие. Они первыми признали, что государственный переворот, совершившийся в России ― это поворот не к свободе, а к империи. Это очень точные слова. Вопрос в другом: надо ли приветствовать этот поворот? Надо, конечно, для Россия органична имперская форма, Сталин ― это красный царь. Вот из этого исходило русское евразийство. Интеллигенция, конечно, требует свободы, но она ничего не понимает, а нам надо переориентировать интеллигенцию на имперскую идею. Евразийство сейчас очень модно, кстати, к евразийству был очень близок идеологически (не организационно) и Ильин, которого так часто цитирует сегодня российское чиновничество. Луначарский писал, что «интеллигенция постепенно примирилась с очевидно неотвратимой бедой, какой являлась для ее большинства столь неудобная революция. К сожалению, она толком не разобралась, и никакие последующие явления и грехи интеллигентского Содома не искупаются интеллигентскими праведниками». Под праведниками он понимает сменовеховцев. Ему кажется, что это как раз и есть настоящие патриоты. Они признают родину любой.

Надо сказать, что сменовеховский сборник был одной из настольных книг Ленина. До 1922 года, когда Ленин еще читал, он неоднократно к этой книге обращался, в общем, там есть достаточно одобрительные его заметки. Другое дело, что Ленин, конечно, не разделял имперской ориентации сменовеховцев, но то, что надо быть с большинством, с родиной, чего бы они ни делала ― это ему очень понравилось.

— Почему граница проходит между народом и интеллигенцией, а не между носителями ценностей, как у Акунина? Условно сильное государство и гуманистические ценности.

— Это как раз совершенно очевидно. Субъективно, понимаете, граница может проходить между разными интеллигентами, условно говоря, между интеллигентами, для которых превыше всего западнические идеалы, и теми, для кого близки славянофильские. Многие, кстати, пытаются границу провести именно здесь (сейчас это делает Захар Прилепин, например). «Вы же понимаете, что Достоевский наш, он с нами! И Пушкин наш, потому что он написал «Клеветникам России»! И даже Герцен наш, потому что он был славянофил! А с вами только Акунин и Иртеньев». Может быть, хорошее отношение ко мне пока не позволяет ему добавить туда и меня.

Конечно, граница проходит не здесь. Граница проходит между людьми с убеждениями и людьми с конъюнктурой, в этом-то собственно и проблема. И как это ни ужасно звучит, но люди, которые выступили в «Вехах», может быть, сколь угодно они были искренними, но момент конъюнктуры в издании этого сборника был, потому что они в один голос запели с проповедниками кнута и самовластия. Они запели в один голос с проповедниками капитуляции. Твоя личная искренность не отменяет твоего желания подпевать государству в тот момент, когда оно кованым сапогом растаптывает идеалы свободы. Я абсолютно убежден, что в выходе «Вех» было желание стать идеологами новой власти. Зачем вам какие-нибудь ваши полицейские? Мы, мы хотим стать вашими идеологами! Мы научим вас красиво оправдывать реакцию! Этот момент конъюнктуры там, к сожалению, был. И Солженицын ― ведь он тоже всегда хотел не просто бороться с властью. В какой-то момент он хотел быть идеологом этой власти, поэтому он написал «Письмо вождям Советского Союза». Сахаров небось «Письма вождям Советского Союза» не писал, потому что он был от них отдельно, а Солженицын был не просто в оппозиции. Он хотел быть одним из вождей Советского Союза, как это ни ужасно звучит. Именно поэтому сборник «Вехи» представляется мне прежде всего аморальным явлением. Об идеологии можно спорить потом.

А в следующий раз мы с вами поговорим о явлении не в пример более радужном ― о Надежде Бучинской, более известной как Тэффи.

Юлий Бунин

«Вехи». Сборник статей о русской интеллигенции

Странная судьба выпала на долю русской интеллигенции. Даже самое слово «интеллигенция» до сих пор остается не вполне ясным и точным. В него вкладывается разнообразное и нередко противоречивое содержание. Еще больше противоречий встречается в оценке заслуг и значения нашей интеллигенции. Одни утверждают, что ни в одной стране нет такой идеалистической, бескорыстной и героической интеллигенции, как у нас; другие, напротив, наделяют ее одними пороками и недостатками. Не было бы ничего удивительного, если бы такое разноречие вытекало из коренной разницы общего миросозерцания у различных представителей нашей общественной мысли. Нет, часто случается, что люди, в общем единомыслящие, резко расходятся в оценке интеллигенции. В то же время люди разных миросозерцании сходятся в нападках на интеллигенцию; на нее нападали и народники, и марксисты, и толстовцы, не говоря уже о реакционерах и консерваторах. Особенно много вынесла та часть интеллигенции, которая в разное время носила названия «нигилистической», «радикальной», «левой» и проч. Часто дело доходили до злобных и нелепых карикатур, которые в лучшей части нашего общества могли вызывать к себе одно лишь чувство презрения. Особенно много таких карикатурных искажений было в охранительной печати. Но, повторяем, не одни обскуранты и реакционеры восставали против радикальной интеллигенции. Многие прогрессисты крайне сурово относились к ней и в самых мрачных красках рисовали ее. Года три тому назад вышла, напр‹имер›, обширная книга Е. И. Лозинского «Что же такое, наконец, интеллигенция?», в которой автор пытался доказать, что интеллигенция стремится создать для народа такой рабский строй, перед которым побледнеет современный буржуазно-капиталистический порядок.

Сборник «Вехи», выдержавший в течение нескольких месяцев три издания и привлекший к себе внимание почти всей нашей печати, также от начала до конца проникнут резко отрицательным отношением к интеллигенции. Прежде чем перейти к характеристике это «сборника», считаем нужным сделать оговорку. Мы далеко не принадлежим к числу таких, которые в нашей интеллигенции видят одни только достоинства и заслуги. Напротив, мы полагаем, что интеллигенция, как и всякий другой общественный слой, кроме положительных сторон, страдает многими недостатками и пороками. Думаем также, что весьма важно и полезно останавливаться на объективном и беспристрастном выяснении отрицательных сторон русской интеллигенции. Столь же важно уяснить себе меры, которыми эти отрицательные стороны могли бы быть уничтожены или по крайней мере смягчены. Было бы крайне полезно, действительно, поставить вехи на пути, по которому следует идти нашим интеллигентам. Эту ответственную задачу взяли на себя авторы сборника «Вехи», но разрешить ее сколько-нибудь правильно не смогли и, думается нам, скорее запутали, чем разъяснили вопрос.

Прежде всего нас поражает пристрастный и крайне субъективный тон большинства статей сборника. Авторы «Вех» не сдержали того обещания, которое они дали в первых строках своей книги. Автор предисловия к 1-му изданию, г. Гершензон, говорит: «Не для того, чтобы с высоты познанной истины доктринерски судить русскую интеллигенцию, и не с высокомерным презрением к ее прошлому писаны статьи, а с болью за это прошлое и в жгучей тревоге за будущее родной страны». Какие хорошие слова! Но сопоставьте с ними то, что говорит, напр‹имер›, тот же г. Гершензон на с. 80: наши интеллигенты «не жили даже эгоистически, не радовались жизни, не наслаждались свободно ее утехами, но урывками хватали куски и глотали, почти не разжевывая, стыдясь и вместе вожделея, как проказливая собака… А в целом интеллигентский быт ужасен, подлинная мерзость запустения». Вся статья г. Гершензона написана в таком же духе. Другие статьи, правда, не проникнуты столь грубым тоном, но, к сожалению, слишком далеки от объективности и беспристрастия. Отчасти это объясняется тем, что большая часть авторов сами еще очень недавно состояли в рядах той самой радикальной интеллигенции, против которой направлена их книга. Отколовшись от нее, они, как это большею частью бывает у людей, перешедших из одного лагеря в другой, не сумели отрешиться от предвзятого отношения к своим старым товарищам, крайне преувеличивая их недостатки и пороки и утеривая надлежащую перспективу в оценке лиц и событий.

Отсутствие беспристрастия связывается у многих авторов «Вех» с необыкновенным самомнением, плохо вяжущимся с проповедуемым ими христианским смирением. Они чрезвычайно высокомерно относятся к очень видным русским мыслителям. Напр‹имер›, по словам г. Бердяева, Белинский «не обладал философским методом мышления», Михайловский был «без настоящей школы и без настоящих знаний» и т. д. Г. Бердяеву и его товарищам критика указала на целый ряд существенных несообразностей, противоречий в их статьях, даже на отсутствие у них ясного представления о том, кого следует понимать под именем «интеллигенция» и проч., причем среди лиц, писавших о «Вехах», встречаем весьма почтенные имена, как, напр‹имер›, К. К. Арсеньева. И что же? В ответ на эту полемику в прим‹ечании› ко 2-му изд‹анию› г. Бердяев говорит: «Верность моей характеристики интеллигентской психологии блестяще подтверждается характером полемики, возгоревшейся вокруг „Вех“. Не ожидал я только, чтобы неспособность критиковать по существу духовно-реформаторскую работу „Вех“ оказалась столь всеобщей». Что г. Бердяев понимает под критикой по существу – остается совершенно невыясненным. К сожалению, не один только г. Бердяев проявляет такое высокомерное отношение к своим оппонентам; этим свойством отличаются и некоторые другие авторы сборника, несмотря на то что они не имеют на это никакого права, ибо каких-либо особенных заслуг перед русским обществом у них не числится.

Обратимся теперь к главным и основным положениям, выставляемым «Вехами».

* * *

По словам предисловия к 1-му изданию, «общей платформой» авторов этого сборника «является признание теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития в том смысле, что внутренняя жизнь личности есть единственная творческая сила человеческого бытия и что она, а не самодовлеющие начала политического порядка является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства. С этой точки зрения, – продолжает г. Гершензон, – идеология русской интеллигенции, всецело покоящаяся на противоположном принципе – на признании безусловного примата общественных форм, – представляется участникам книги внутренне ошибочной, т. е. противоречащей естеству человеческого духа, и практически бесплодной, т. е. неспособной привести к той цели, которую ставила себе сама интеллигенция, – к освобождению народа». «Путь, которым шло до сих пор общество, привел его в безвыходный тупик. Наши предостережения не новы, – говорит автор предисловия; – то же самое неустанно твердили от Чаадаева до Соловьева и Толстого все наши глубочайшие мыслители. Их не слушали, интеллигенция шла мимо них. Может быть, теперь разбуженная великим потрясением, она услышит более слабые голоса».

Выпуск: Предыдущая: Следующая:

Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции - сборник статей русских философов начала XX века о русской интеллигенции и её роли в истории России. Издан в марте 1909 г. в Москве. Получив широкий общественный резонанс, к апрелю 1910 г. выдержал четыре переиздания общим тиражом 16000 экземпляров.

• М. О. Гершензон . Предисловие.
• Н. А. Бердяев . Философская истина и интеллигентская правда.
• С. Н. Булгаков . Героизм и подвижничество.
• М. О. Гершензон . Творческое самосознание.
• А. С. Изгоев . Об интеллигентной молодежи.
• Б. А. Кистяковский . В защиту права.

История появления и цели

В 1908 году известный литературовед, публицист и философ М. О. Гершензон предложил нескольким мыслителям, философам высказаться по насущным проблемам современности. Об этом вспоминает С. Л. Франк, один из участников сборника «Вехи»:

Весна 1909 г. была ознаменована… большим литературно-общественным событием - опубликованием сборника «Вехи», в котором семь писателей объединились в критике господствующего, материалистического или позитивистически обоснованного политического радикализма. Идея и инициатива «Вех» принадлежала московскому критику и историку литературы М. О. Гершензону. Гершензон, человек чрезвычайно талантливый и оригинальный, по своим идейным воззрениям был довольно далёк П. Б. (П. Б. - Струве ) и мне, как и большинству остальных участников «Вех». Он исповедовал что-то вроде толстовского народничества, мечтал о возвращении от отрешённой умственной культуры и отвлечённых политических интересов к некой опрощённой органически целостной духовной жизни; в его довольно смутных воззрениях было нечто аналогичное немецкому романтическому прославлению «души», как протесту против засилья иссушающего интеллекта. Но он нашёл сообщников в своем замысле критики интеллигентского миросозерцания только в составе бывших соучастников сборника «Проблемы идеализма»: это были Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, Б. А. Кистяковский, П. Б. Струве и я, к которым был присоединён еще близкий П. Б. и мне публицист А. С. Изгоев. Общая тенденция главного ядра сотрудников «Вех» была, в сущности, прямо противоположна тенденции Гершензона. Если Гершензону миросозерцание и интересы русской радикальной интеллигенции представлялись слишком сложными, утончёнными, отравлёнными ненужной роскошью культуры и он призывал к «опрощению», то наша задача состояла, напротив, в обличении духовной узости и идейного убожества традиционных интеллигентских идей. Так и возник знаменитый сборник статей о русской интеллигенции. В этот сборник вошли статьи Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, тогда ещё не священника, самого Гершензона, А. С. Изгоева, Б. А. Кистяковского, П. Б. Струве, С. Л. Франка. Четверо из этих авторов участвовали в тематически близких сборниках: «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918).

Критика

Сразу же после своего появления сборник вызвал шквал критики и яростные споры.

«Вехи» несомненно явились главным событием 1909 года. Ни до, ни после «Вех» не было в России книги, которая вызвала бы такую бурную общественную реакцию и в столь короткий срок (менее чем за год!) породила бы целую литературу, которая по объему в десятки, может быть, в сотни раз превосходит вызвавшее её к жизни произведение… Лекции о «Вехах» и публичные обсуждения книги собирали огромные аудитории. Лидер партии кадетов Милюков совершил даже лекционное турне по России с целью «опровергнуть» «Вехи», и недостатка в слушателях он, кажется, нигде не испытывал.

Официальная советская критика и современные представители коммунистических течений дали этому сборнику крайне негативную оценку:

…пресловутый сборник статей либерально-октябристской профессуры и интеллигенции, вышедший в эпоху реакции, в 1909 г… В этом сборнике оплёвывалась революционная деятельность интеллигенции в прошлом, революционеры третировались, как худшие враги страны и народа… В своё время «Вехи» встретили резкий отпор со стороны революционных кругов, в первую голову, разумеется, со стороны нашей партии.

Другие сборники

Веховство

• «Проблемы идеализма» ()
• «Из глубины» ()

Критика

• «Анти-Вехи»
• «В защиту интеллигенции»
• «„Вехи“ как знамение времени» (1910)
• «Интеллигенция в России» (1910)
• «По Вехам. Сборник статей об интеллигенции и национальном лице»
• «Из истории новейшей русской литературы»

Более поздние

Ссылки

• «ВѢ ХИ. Сборник статей о русской интеллигенціи» (эл.версия).
• В. В. Сапов. Вокруг «Вех» (Полемика 1909-1910 годов).
• Международная конференция «Сборник „Вехи“ в контексте русской культуры» (2005).
• А. Н. Паршин . «Вехи», «Из глубины», «Из-под глыб» как религиозные манифесты русской интеллигенции. - Сборник «Вехи» в контексте русской культуры. - Москва, 2007 (с. 272-277).
• Игумен Вениамин (Новик). Уроки «Вех» (к 100-летию сборника) .

Примечания

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Вехи (сборник)" в других словарях:

- “ВЕХИ. Сборник статей о русской интеллигенции” книга, посвященная оценке миросозерцания русской интеллигенции, ее отношению к религии, философии, политике, культуре, праву, этике. Вышла в марте 1909. Авторы?. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, М. О … Философская энциклопедия

Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции - книга, посвященная оценке своеобразия миросозерцания рус. интеллигенции, ее отношения к религии, философии, политике, культуре, праву, этике. Вышла в марте 1909 г. Ее авторами выступили: Бердяев, Булгаков, Гершензон, А. С. Изгоев, Кистяковский … Русская Философия. Энциклопедия

ВЕХИ. Сборник статей о русской интеллигенции - книга, посвященная оценке своеобразия миросозерцания рус. интеллигенции, ее отношения к религии, философии, политике, культуре, праву, этике. Вышла в марте 1909 г. Ее авторами выступили: Бердяев, Булгаков, Гершензон, А. С. Изгоев, Кистяковский,… … Русская философия: словарь

- «Сборник статей о русской интеллигенции», выпущен в Москве в 1909 группой рус. рели г. философов и публицистов (?. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. В. Струве, С. Л. Франк, М. О. Гершензон, А. С. Изгоев, Б. А. Кистяковский). Сборник содержал … Философская энциклопедия

- («Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции») сборник статей, выпущенный в 1909 году в Москве (см. МОСКВА (город)) группой российских религиозных философов и публицистов (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, С.Л. Франк, М.О. Гершензон,… … Энциклопедический словарь

Многозначное существительное (омоним). вехи множественное число от сущ. вех (вёх) (вёх ядовитый, цикута (лат. Cicuta) , род растений семейства зонтичных.) вехи множественное число от сущ. веха (вертикально воткнутая жердь, знак для… … Википедия

Сборник статей о русской интеллигенции (Москва, 1909), выпущен группой российских религиозных философов и публицистов (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. Б. Струве, С. Л. Франк, М. О. Гершензон, А. С. Изгоев, Б. А. Кистяковский), выступивших с… … Большой Энциклопедический словарь

Сборник статей о русской интеллигенции (1909), выпущен группой философов и публицистов (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. Б. Струве, С. Л. Франк, М. О. Гершензон, А. С. Изгоев, Б. А. Кистяковский), выступивших с критикой идеологии и практических … Русская история

Книга 1«Последняя республика» - первая книга одноименной трилогии выдающегося писателя, историка и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлера «Ледокол», грандиозная историческая реконструкция событий 1920–1940-х годов, когда Советский Союз под руководством Сталина, затрачивая немыслимые материальные и человеческие ресурсы, держа в своих руках самых влиятельных политиков мира и целые государства и манипулируя ими, осуществлял грандиозный план переустройства мира ради достижения своей главной цели - мирового господства.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Второй мировой войны, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом, о том, как руководство СССР во главе с Сталиным, стремясь сохранить «дело Ленина», пыталось раздуть пожар Мировой революции и новую мировую войну, чтобы под прикрытием коммунистической идеологии завоевать Европу и весь мир.«Последняя республика» - новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий первой половины ХХ века. Общее количество страниц: 536 (392 текст и 144 вклейки с иллюстрациями). Книга 2Краткий русско-немецкий военный разговорник.Разговорник имеет целью помочь бойцу и младшему командиру Красной Армии усвоить немецкие слова и выражения. Репринтное издание...

922 руб

Россия-Турция. 500 лет беспокойного соседства

Как должны строиться отношения между Россией и Турцией в будущем? Как турки видят историю своих отношений с Россией? Была ли дружба между СССР и Турцией при Ататюрке? Что такое "новый османизм" и как на практике он реализуется? Как Турция пришла к попытке очередного военного переворота 15 июля 2016 года? В каком направлении движется Турция и будет ли она президентской республикой? Как должны строиться отношения между Россией и Турцией в будущем? Дата 24 ноября 2015 года, когда турецкие ВВС сбили российский бомбардировщик под сирийским небом, стала черной. Российско-турецкие отношения, до последних лет динамично развивавшиеся, оказались отброшены назад и начали подвергаться переосмыслению. Что привело к трагедии и как дальше будут складываться отношения между Россией и Турцией - этому посвящена новая книга политолога и бизнесмена Ивана Стародубцева. И. Стародубцев является постоянным автором рубрики "Свободная тема" в газете "Московский комсомолец", а также регулярно делится своим взглядом в эфирах передачи "От двух до пяти" на радиостанции "Вести ФМ", а также в интервью центральным телеканалам.

354 руб

Второй пол. Этика подлинного существования

Книга французской писательницы и философа Симоны де Бовуар ВТОРОЙ ПОЛ вышла в свет сначала в 1949 году во Франции, а чуть позже практически во всех странах Запада. Успех книги был ошеломляющим. Только в США книготорговцы сразу же распродали миллион ее экземпляров, и спрос при этом остался неудовлетворенным. Несмотря на множество переизданий, книга не залеживалась на прилавках магазинов. Несколько поколений женщин выросли на ней, почитая ее за новую Библию. Она принесла своему автору всемирную известность, сделав имя Симоны де Бовуар не менее знаменитым, чем имя ее мужа Жан-Поля Сартра, слывшего много лет мэтром интеллектуальной Европы. И когда в середине апреля 1986 года она ушла из жизни, с ней прощался весь Париж.

3186 руб

Поэты и цари

Поэт и царь, художник и власть...
Гении и злодеи - тема вечная, которая в разные исторические периоды преломлялась по-разному.
Валерия Новодворская предлагает свой, нетривиальный, взгляд на эту проблему.
Под ее острым, блистательным пером всем известные факты перестают быть догмой и предстают в совершенно ином свете, а имена, знакомые с детства, начинают звучать совсем не так, как раньше.

280 руб

Пострусские

Что делать? Кто виноват? – эти вечные русские вопросы безответны и неразрешимы, они идут фоном, пока на переднем плане Россия учащает витки своих циклов, и любые действия в рамках русского сознания лишь придают вращению новый импульс. Эта повестка вечного возврата устарела и грозит бедою, как всегда. Кто мы? Быть или не быть? – вот новые вопросы, и уже сейчас они требуют ответа у каждого. У свалившегося в штопор пилота два пути – вывести самолет либо прыгнуть. Эта книга – инструкция по выбору.

200 руб

Хюгге, или Уютное счастье по-датски. Как я целый год баловала себя «улитками», ужинала при свечах и читала на подоконнике

Променять Лондон и работу в Marie Claire на датский городок с населением 6000 человек?! Сначала она твердо сказала «НЕТ». Но потом… муж так мечтал поработать в LEGO. И еще было безумно интересно, как в стране с такой скверной погодой и запредельными налогами живут самые счастливые люди на планете? Согласившись на авантюру с переездом в Данию, Хелен Расселл твердо решила применить свой талант и опыт журналиста и в течение года обязательно выяснить: как правильно заниматься хюгге (что бы это слово ни означало); как есть булочки не поправляясь (и не расплачиваться за другие удовольствия тоже); как стать по-датски счастливым (даже если вы родились на другом конце света).

249 руб

Путь зла. Запад. Матрица глобальной гегемонии

196 руб

Возвращение "невидимой руки". Актуальность классического либерализма в XXI веке

Книга профессора Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Дипака Лала "Возвращение "невидимой руки"" обосновывает актуальность идей классического либерализма для современной экономической и социальной жизни. Рассматривая проблемы международной торговли, финансовой политики, бедности и неравенства, а также аргументы критикующих капитализм антиглобалистов и сторонников государственного регулирования, Лал доказывает, что конкуренция, невмешательство государства в экономику и другие принципы свободного общества способствуют процветанию и стабильности много больше, чем экспансия государства, которую мы могли наблюдать на протяжении последнего столетия.

361 руб

30 интервью

Интервью как способ знакомства со знаменитостями, интервью в постели со звездой, спрятанный диктофон, разоблачительные интервью, исповеди и отповеди, маргиналии всех стран и маститые классики, герои толпы и интеллигентские кумиры, секс-террористы, несостоявшиеся серийные убийцы и отпетые шизофреники, сатанисты и сатановеды, мутанты и провидцы, русские на Западе, наконец, Лимонов и жены... В сборник вошли лучшие интервью за десять лет журналистской карьеры Ярослава Могутина, чей яркий, эпатажный стиль и скандальный имидж сделали его одним из самых известных современных авторов, пишущих по-русски. Тексты впервые публикуются без купюр.

209 руб

Яся ищет мужа

Ярослава Танькова - известная журналистка "Комсомольской правды", специализирующаяся на изучении "закулисья" различных профессий. На этот раз она окунулась в гламурную тусовку и попыталась найти мужа. Перед вами роман, полностью основанный на реальных событиях и фактах! Эта книга - не только увлекательный рассказ об авантюрных приключениях "начинающей охотницы" в Каннах, где "бархатный сезон" проводят богатые европейские и русские олигархи. Не только дневник, полный болезненных откровений и подробностей пути, идя по которому даже самая принципиальная девушка незаметно для самой себя погрязает в товарно-денежных отношениях особого мира, где продается абсолютно все: душа, дружба, любовь и дети...

160 руб

Страна изобилия

"Фрэнсис Спаффорд пишет об уроках, которые можно и нужно извлечь из эксперимента, поставленного в Советском Союзе".

The Guardian

"Невероятно умная, на удивление захватывающая и крайне эксцентричная книга. Я не единственный, кто считает Фрэнсиса Спаффорда одним из самых оригинальных английских писателей".

Ник Хорнби

Фрэнсис Спаффорд не без иронии называет свою книгу "Страна Изобилия" сказкой. Сказкой про то, что вот-вот должно было стать былью. Это история про Советский Союз, каким он был в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов, при Хрущеве. В ту пору советский народ, взяв на вооружение плановую экономику, шагал к изобилию и процветанию и через пару десятков лет должен был, как обещали руководители государства, придти к коммунизму. Американская выставка в Сокольниках, создание академгородка в Новосибирске, поездка Хрущева в США, расстрел демонстрации в Новочеркасске - все эти события описаны с удивительной точностью, но это не сухое описание, а живой рассказ, в котором действуют и реальные, и вымышленные персонажи - партийные деятели и энтузиасты-комсомольцы, ведущие ученые и простые рабочие.
Английский писатель Фрэнсис Спаффорд - признанный мастер, работающий в жанре non-fiction. Он лауреат множества премий, член Королевского литературного общества.

77 руб

Правда и вымыслы о Кремлевском некрополе и Мавзолее

Еще недавно Мавзолей Ленина и Почетный некрополь у Кремлевской стены воспевались как святыни мирового значения. С началом перестройки началось осквернение этих священных и знаковых советских могил. В настоящее время основными мишенями по-прежнему избраны ленинский Мавзолей и главное захоронение советской эпохи на Красной площади.
Цель высокооплачиваемых идеологов и воинствующих молодчиков ясна - низвержение советской героики в сознании народа с последующей физической ликвидации этих святых для многих людей памятников.
Автор настоящей книги А.С.Абрамов является не только профессиональным историком, издавшим несколько работ о Мавзолее В.И.Ленина и Кремлевском некрополе, но и председателем правления Благотворительной общественной организации по сохранению усыпальницы основателя Советского государства. Написанный на основе личных впечатлений, уникальных документальных источников и проиллюстрированный редкими фотографиями, этот труд очевидца и участника событий последних лет развенчивает ложь и доносит правду о событиях вокруг священных "отеческих гробов".

229 руб

Георг Вильгельм Штеллер. Письма и документы. 1740

Издание 1998 года. Сохранность отличная.
Настоящий том открывает серию "Документы по истории Сибири и Аляски из российских архивов". Она будет содержать преимущественно неизвестные ранее материалы по истории, истории естествознания и этнологии Сибири и Аляски XVIII в. Критическое издание сделает их более доступными как для специалистов, так и для более широкого круга читателей, интересующихся историей этого края.

114 руб

Факел Новороссии

Сквозь грязь и кровь, сквозь дым пожарищ и тучи лжи сверкает пламя - факел Новороссии. Нет, он не погас, как ни старались уничтожить его враги всех мастей. В основе народного бунта против "европеизации" с лицом новой бандеровщины лежат великие, благородные идеи. Здесь, на Донбассе, в грохоте битв, выковался великий Русский проект - наш ответ планам глобальных рабовладельцев. Образ великого будущего нашего народа. И пусть он пока остается идеей, но за ним - Грядущее. И Новороссии - органичной части России, и самой России. Как начиналась народная революция в Донбассе? Была ли там "страшная рука Москвы"?
Как небольшая группа активистов смогла взять областную администрацию, не имея ни миллиона долларов, ни оружия? Как не правосеки, а местная олигархия пыталась подавить Новороссию весной 2014-го? Как появилось Народное ополчение Донбасса? Как возникала ДНР и как начинался "Славянский поход" Стрелкова? Что случилось с проектом Новороссии? Почему идеалистов ДНР постарались убрать с политической арены, заменив их на вчерашнюю прислугу олигархов? И какую Новороссию еще предстоит создать?
Ответы на эти вопросы вы найдете в этой искренней и увлекательной книге.

331 руб

Анти-Стариков-2. Правда о русской революции. От Февраля до Октября. Гадит ли англичанка в России?

Продолжая жесткую полемику с публицистом и политиком Н.Стариковым, начатую книгой "Анти-Стариков. Почему история все-таки наука", сразу после выхода в свет ставшей бестселлером, полковник Петр Балаев и на этот раз обращает свой ироничный талант на разоблачение выдвинутой Стариковым версии о тотальной продажности деятелей русской революции, которые якобы сплошь – как реакционеры, так и революционеры – были на содержании британских спецслужб и действовали в интересах Англии. Раскрывая историческую неизбежность социалистической революции в нашей стране, автор доказывает, что версия Николая Старикова не только необоснованна, но и антипатриотична, так как представляет и русский народ, и его политическую элиту тупым и продажным быдлом, неспособным самостоятельно решать свою судьбу.
Книга содержит огромное количество интересных и малоизвестных фактов, написана отличным языком. Она понятна даже тем, кто сочинений Н.В.Старикова не читал. Автор выдвигает убедительную версию тех драматических событий, которые происходили в России с февраля 1917 г. до начала интервенции в 1918 г., а также рассказывает о перевороте, который, как считает П.Балаев, произошел в 1953 году и привел к реставрации капитализма в СССР и последующему распаду страны.

472 руб

Былое величие Америки

Самая известная фраза Дональда Трампа - "Вы уволены!" Эпатажный, харизматичный, неудержимый миллиардер всерьез собрался стать политическим лидером ведущей мировой державы. Ему неведома политкорректность. Он предлагает свои решения всех проблем, с которыми столкнулась Америка, - беспрецедентные по простоте и жесткости. У него есть свое, особое мнение по любому вопросу - о нелегальной иммиграции и внутреннем долге США, о Леди Гаге и Владимире Путине, о правильном миропорядке и справедливом распределении общественных благ - и он не замедлит его высказать, хотите вы этого или нет. Дональд Трамп - реальный кандидат на пост Следующего президента США. А эта книга - по сути, его политическая программа. Что ждет Америку и мир, если президентом станет строительный магнат-шоумен? Читайте - и узнаете. Особенности. "Глобальная шахматная доска. Главные фигуры" - это биографии выдающихся политических деятелей современности, психологические портреты великих руководителей, нескучная аналитика предвыборных программ и стратегических решений тех, кто прямо влияет на расклад международных сил в XXI веке. Преимущества. Книги серии мгновенно становятся бестселлерами и вызывают самые оживленные дискуссии не только в профессиональных кругах, но и среди широкого круга читателей, которым не безразличны современная история и ее творцы, несущие ответственность за самые важные ходы на глобальной шахматной доске. Авторы. В серии уже представлены нашумевшие книги о секрете политического успеха президента РФ глазами американских обозревателей Фионы Хилл и Клиффорд Гэдди ("Шесть масок Владимира Путина, а также о политической платформе самого экстравагантного кандидата в президенты США Дональда Трампа ("Время стать сильными. Былое величие Америки. В основе книги лежат подлинные документы из архива Генпрокуратуры и личного архива автора. Названы имена всех виновных.

329 руб

Столкновение. Откровенная история Виталия Калоева

Авиакатастрофу над Боденским озером считают самой страшной за всю историю отечественной авиации, поскольку большинство пассажиров разбившегося самолета были детьми - 52 из 60. На борту одного из самолетов находилась вся семья Калоева: супруга и двое детей. Спустя полтора года после случившегося Виталий Калоев убил авиадиспетчера, по вине которого произошла эта трагедия. Общество до сих пор неоднозначно относится к событиям тех дней: одни встали на сторону убитого горем отца, другие осудили Калоева за чудовищное преступление. В этой книге, впервые за 15 лет после катастрофы, Виталий Калоев откровенно рассказывает о событиях, которые изменили его жизнь, о том, как произошло убийство Питера Нильсена, и было ли оно случайным.

"Авиакатастрофу над Боденским озером, которая произошла 15 лет назад, считают самой страшной за всю историю отечественной авиации. Большинство пассажиров разбившегося самолета ""Ту-154"" ""Башкирских авиалиний"" были детьми - 52 из 60. Виталий Калоев потерял в этой катастрофе жену и детей и единственный из родителей принимал участие в поисковой операции, видел искореженные тела своего сына и дочери, и лично перевозил их на Родину. А спустя полтора года после трагедии, не дождавшись результатов расследования авиакатастрофы, он убил, как казалось тогда, главного виновника произошедшего - диспетчера Питера Нильсена.

Книга основана на воспоминаниях самого Виталия Калоева. Он впервые откровенно рассказывает о том, как произошло убийство, и было ли оно случайным. Десятки свидетельств очевидцев, пожарных, полицейских, психологов, переводчиков, священников и просто местных жителей, помогавшие Калоеву на месте крушения самолетов, рассказывают о том, что ему пришлось пережить. Кто же такой Калоев: хладнокровный убийца, решивший восстановить справедливость так, как это принято на Кавказе, или сломленный горем человек, совершивший крайне жесткое преступление в состоянии аффекта? А может быть тот, кому пришлось взять правосудие в свои руки, чтобы виновник не ушел от ответственности?"

221 руб

Убийство Мэрилин Монро: дело закрыто

Это документальное расследование интереснее большинства детективов - жизнь голливудской звезды Мэрилин Монро сама как закрученный триллер с шокирующей завязкой, запутанным сюжетом и постоянным ожиданием опасности...
Словно сценарий жизни (и особенно смерти) Монро написал Хичкок. Один только факт, что дом Монро прослушивали: мафия, ФБР и представители киностудий, - многое говорит о жизни самой желанной женщины XX века. В книге представлен абсолютно новый взгляд на ее смерть: впервые приводятся шокирующие результаты вскрытия, цитаты из секретных записей "прослушки", показания свидетелей, молчавших полвека. Какой же она была на самом деле? И что с ней все-таки произошло? Сделайте вывод сами.
История не менее таинственная, чем убийство самого президента Кеннеди, которое многие посчитали воздаянием судьбы за смерть легендарной кинодивы.

375 руб

В истории России значительную роль сыграл особый социальный слой - интеллигенция. В переводе с латинского языка это слово означает «знающий, понимающий, разумный». Интеллигенция профессионально занимается умственным трудом, обладая необходимыми знаниями и специальным образованием: инженеры, учителя, врачи, представители науки и художественной культуры.

Интеллигенту, как правило, присущ интеллект, т.е. разум, мыслительные способности. Исторически интеллигенция возникла вследствие отделения умственного труда от физического. Она, как правило, играет активную роль в развитии общества, нередко отстаивает идеи социальной справедливости. История России и не только ее, но и других стран подтверждает наибольшую результативность развития прогресса общества и жизни народа эволюционным путем.

В ХХ веке Россия вступила в эпоху социальных потрясений. Отдельные слои интеллигенции по-разному понимали перспективы развития Родины. Самые радиальные, революционные взгляды проповедовали большевики, левые эсеры. Умеренных взглядов придерживались либеральные слои интеллигенции: конституционно-демократическая партия народной свободы, октябристы и др.

Отражением этих разногласий явились, в частности, два сборника: «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции». М., 1908 г. издания и сборник «Из глубины», опубликованный в 1919 г. Статьи в сборниках написаны почти теми же авторами Н.А. Бердяевым , С.Л. Франком , А.С. Изгоевым, П.Б. Струве и др.

Широко известный в свое время сборник «Вехи» явился реакцией на революцию 1905-1907 гг. в России. Авторы писали «с болью за это прошлое и в жгучей тревоге за будущее родной страны» . Создатели сборника представляли чисто русской интеллигенции резко осуждавшую революцию 1905-1907 гг. и ее руководителей. Автор статьи «Творческое самосознание», профессор Московского государственного университета, литературовед М. Гершензон , после многих красивых постулатов о любви к России и ее социальных проблемах уничтожительно характеризовал интеллигенцию страны как «сонмище больных, изолированное в родной стране», не понимающее, что народ ищет знания «двух родов»: низшего, практического, включая грамотность и высшего метафизического «уясняющего смысл жизни и дающего силу жить» . В наличии жизненных, реальных проблем Гершензон народу отказывает, как будто, например, Петиция с мольбой о помощи, с которой народ шел к царю Николаю II 9 января 1905 г. была написана в другой стране и нищеты народной в России просто не существовало. Широко известен вывод Гершензона, с которым он обращается к российской интеллигенции: «Каковы мы есть, нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом, - бояться его мы должны пуще всех козней власти и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной». Гершензон выступал против «гипноза общей веры и подвижничества» . В его статье преобладал тон запугивания интеллигентов от деятельности по «возбуждению» народа, проповедь желания жить мирно, мыслить индивидуально, дискутировать с себе подобными по общим проблемам.

Один из виднейших философов России Н.А.Бердяев, также участвовавший в издании сборника «Вехи», сформулировал эту позицию более завуалировано, на уровне философского обобщения.

В статье «Философская истина и интеллигентская правда» он отмечал, что в среде интеллигенции « человек слишком погруженный в философские проблемы, подозревался в равнодушии к интересам крестьян и рабочих…». На самом деле требовалось сохранить силы. «Для борьбы с дьяволом, с абсолютизмом» . Бердяев осуждает оценку философских учений «по критериям политическим и утилитарным» , он отрицает «пролетарскую мистику».

Взамен традиционных идеалов интеллигенции (служение народу, поиски социальной правды) авторы «Вех», как писал позже Н.Бердяев, стремились «положить в основу общественного миросозерцания идею личности и идею нации взамен идеи интеллигенции и классов (и «народа» в классовом смысле), которыми всегда вдохновлялось традиционно настроенная русская интеллигенция. Личное самочувствие и национальное самочувствие должны взять верх над самочувствием классовым» .

Бердяев в своих поздних работах не раз повторяет это «рассуждение», которое по существу выражает концепцию отстранения образованного слоя населения России от социальных и общественных проблем, уход в жизнь духовную, религиозную, решающую проблемы только мыслительного характера. Само собой очевидно, что предметом рассуждений является не вся интеллигенция в целом, как слой общества, занимающегося умственным трудом, а лишь та ее часть, которую нередко называют интеллектуалами, предлагающая обществу свое понимание общественных и духовных проблем современности и активно влияющая на общественное мнение.

Этот слой интеллигенции был, как известно, неоднородным. Чрезвычайно радикально была ориентирована большевистская часть РСДРП, руководство партии эсеров. Умеренными, но социально ориентированными были требования, изложенные лидерами конституционно-демократической партии народной свободы. Интересно отметить, что к концепции отрешения от всех социальных проблем и ограничения личности сферой духа и религиозной мысли Н.Бердяев пришел, как известно, через увеличение так называемым, «легальным марксизмом».

Н.А.Бердяев был философом понимавшем исторические реалии и их развитие.

В середине 1930-х годов, находясь в эмиграции, он написал книгу «Истоки и смысл русского коммунизма», где вспоминал «нашумевший в свое время сборник «Вехи», который резко критиковали за «измену освободительным стремлениям». «Либеральные идеи, идеи социального реформизма оказались в России утопическими». Наиболее «реалистическим» оказался в 1917 г. большевизм» . Эта реалистичность проявилась в опоре на извечную страсть крестьянства иметь свою землю. Эта земля была законодательно отдана крестьянству. Его поддержка обусловила победу революции 1917 г., - пишет Бердяев. А затем все «пошло наоборот». Специальную первую главу в своей книге Н.А.Бердяев посвятил «образованию русской интеллигенции и ее характеру». Следует отметить главу IV: «Русская литература XIX в. и ее пророчества». Великая русская литература имеет мировое значение, ее особенностью является тревога по поводу надвигающейся катастрофы. Пушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский и другие творцы составляют ее величие. Бердяев приводит извлечения из произведений Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Блока, свидетельствующие о том, что «обличением неправды существующего общества, исканием правды, литература исполнила социальную миссию, которая русскому духовному складу у многих была миссией религиозно-социальной» .

Один из основателей партии кадетов П.Б.Струве являлся в сборнике «Вехи» автором статьи «Интеллигенция и революция», в которой он прослеживал историю «смут» и революций в России. «Роль образованного класса была и остается очень велика во всяком государстве» , - писал П.Струве. Столь же важным является его отношение к государству. «Идейной формой русской интеллигенции является ее отщепенство, ее отчуждение от государства и враждебность к нему» . Струве справедливо замечает, что на Западе разложение социализма определено мудрой социальной политикой государства, которая его «поглощает». «Нужны идеи, творческая борьба идей», - восклицает автор в соответствии с тезисом о социальной политике государства .

Научный интерес представляет изучение сборника статей о русской революции тех же авторов под названием «Из глубины», изданного в 1919 г. в период разрухи и гражданской войны в России. Авторы пишут о крахе России как великого государства. Особый интерес вызывает статья П.Б.Струве «Исторический смысл русской революции и национальные задачи».

Автор отмечал, что революция в России «творилась с двух концов». Во-первых, монархи, с ее ревнивым недопущением культурных и образованных элементов к властному участию в устроении государства. Во-вторых, интеллигенций страны «с ее близорукой борьбой против государства». Заметим, так же, как и власть предержащие в России. Струве считал, что нельзя было натравливать «низы» на историческую монархию, «несмотря на все ее ошибки, пороки и преступления, все-таки выражавшую и поддерживавшую единство и крепость народа» .

Строго спрашивая с интеллигенции, Струве, тем не менее, отмечает историческую несостоятельность и глухоту к просьбам народа со стороны российского самодержавия как некую данность, с которой трудно было мириться. Но он осуждает радикальные слои интеллигенции, призывавшие к борьбе с самодержавием.

В рассуждениях о соотношении власти и революции, о роли интеллигенции в развитии общества неизменно важнейшей проблемой является положение народа, его настроение, весьма зависящее от условий его жизни, а также степень и характер его организованности. Анализируя эти проблемы, П.Струве писал: «Конечно, судьбы народов движутся и решаются не рассуждениями. Они определяются стремлениями, в основе которых лежат чувства и страсти». Только «идея-страсть», по выражению Струве, может повлиять на общество. Необходимы ясные положительные идеи и превращение этих идей в могучие творческие страсти» . В 1919 году в « момент национального банкротства и позора» России, по определению Струве, он выступает с позиций реальной оценки «нашей жесткой и жестокой истории». Его «идея-страсть» подчинена восстановлению России. «Мы скажем каждому русскому юноше, - писал он, - России безразлично, веришь ли ты в социализм, в республику или в общину, но ей важно, чтобы ты чтил величие прошлого и чаял и требовал величия ее будущего». Автор вспоминает великие имена российской истории и, обращаясь к новому поколению страны, призывает его во имя «…всех миллионов русских людей, помещиков и крестьян, богачей и бедняков, бестрепетно, безропотно и бескорыстно умиравших за Россию» почитать Родину как святыню. Эти слова не могут не вызвать отклика в душе современного читателя.

Самые высокие философские категории, разрабатываемые интеллигенцией в условиях России, должны были учитывать социальную среду, общественные проблемы и не игнорировать их. Это стремление мы видим в ряде позиций сборника «Вехи», а затем скорбь и ощущение краха в сборнике «Из глубины».

Поэтому особого внимания заслуживает статья П.Б.Струве (1919 г.), содержащая анализ прошлого России и надежду на патриотизм нового поколения, готового служить Родине. История учит необходимости для руководства государства и его идеологов всемерно помогать разрешению наиболее острых конфликтов, чтобы избежать взрыва, катастрофы. Знакомство с основными положениями авторов сборников «Вехи» и «Из глубины» о предназначении интеллигенции, сравнение содержания этих сборников представляет интерес и в наше время.