Качели (1767), Собрание Уоллес, Лондон
Картина французского художника Жана Оноре Фрагонара «Счастливые возможности качелей». Размер картины 81 x 64 см, холст, масло. Эту широко известную картину живописца часто именуют просто «Качели». Осенью 1761 года Фрагонар вместе с аббатом Сен-Ноном возвращается в Париж. Творчество художника в этот период отличается особой интенсивностью. Фрагонар пишет пейзажи, галантные и жанровые сцены, портреты, декоративные композиции и полотна на сюжеты из поэмы знаменитого итальянского литератора Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим».

Этот яркий, дерзкий шедевр Фрагонара стал настоящим символом французской живописи XVIII века. Картина была заказана художнику финансистом Сен-Жюльеном. Фрагонар блестяще справился с заказом, создав композицию, каждая деталь которой проникнута тонким изяществом и динамизмом.
История создания «Качелей» весьма занимательна. Началась она с пикантного эпизода, о котором мы знаем, благодаря записям современника.
Итак, Габриэля Франсуа Дуайена, почтенного живописца, прославившегося своими историческими полотнами, члена Академии с 1759 года, пригласил к себе некий знатный человек (полагают, что это был один из богатейших людей Франции - финансист Сен-Жюльен). Приглашение поступило к художнику буквально через несколько дней после появления в Салоне его картины «Святая Женевьева».
… далее - поподробнее…

Мемуары современника передают нам прямую речь Дуайена: «Он (заказчик) был в своей „холостой квартире“ вместе с возлюбленной… Начал он с любезностей и похвал, а кончил тем, что мечтает заказать мне картину. „Я желал бы, чтобы вы изобразили мадам (указывая на свою любовницу) на качелях, которые раскачивает епископ. А меня вы поместите таким образом, чтобы мне были видны ноги этого прелестного создания,- и чем более вы захотите внести веселости в это произведение, тем будет лучше“. Признаюсь, - говорил Дуайен, - что это предложение, которого я никак не должен был ожидать ввиду характера мотива, лежащего в его основе, сначала меня смутило и заставило буквально оцепенеть. Я, однако, оправился достаточно быстро, чтобы ответить почти сразу: „Ах, мсье, надо добавить к вашему замыслу туфельки мадам, взлетевшие в воздух и подхваченные амурами“. Но, так как я был весьма далек от желания писать на подобный сюжет, столь противоположный жанру в котором я работаю, я направил этого господина к мсье Фрагонару, который принял заказ и сейчас занят созданием этого странного произведения».
Это «странное произведение» стало одним из шедевров Фрагонара. Он очень грациозно вышел из сложного положения, в которое поставил его «прихотливый» заказчик. Епископа художник заменил менее пикантной фигурой старого слуги (или мужа красавицы?), а сам счастливый обладатель «мадам» изображен совсем юным кавалером (хотя в действительности, разумеется, не был таковым).

Один из богатейших финансистов Франции барон Сен-Жюльен однажды захотел сделать приятное своей любовнице. Прямо в их тайное гнёздышко для свиданий он пригласил художника, как раз находившегося в зените славы после успешного представления на Салоне картины на религиозную тему «Чудо в часовне Св.Женевьевы», – Габриеля Франсуа Дуайена. Нимало не смущаясь неприличием ситуации, Сен-Жюльен стал излагать идею: «Хочу, чтобы вы изобразили мадам на качелях, которые раскачивает епископ. Ну, а меня разместите на холсте так, чтобы я мог лицезреть ножки этого очаровательного создания!»


Дуайен буквально оцепенел от вопиющей непристойности предложения. Как?! Ему, признанному мастеру высокого жанра, взяться писать содержанку? Да еще и в таком двусмысленном антураже! На мгновение артист пересилил в нём моралиста, и Дуайен заметил, как к месту была бы на картине взвившаяся в воздух туфелька, а ловить её бросились бы амуры. Но тут же спохватился: нет, это противоречит его принципам! Он уже намеревался оскорблённо хлопнуть дверью, как вдруг его осенило: ведь можно переадресовать заказ Фрагонару. Дуайена коробила незаслуженная, как ему казалось, популярность Фрагонара, этого легкомысленного трубадура фривольности. И, отсылая заказчика к нему, Дуайен таким изощрённым способом демонстрировал свою высокомерную брезгливость, возможно, даже хотел унизить самолюбие конкурента. Однако история расставила приоритеты с точностью до наоборот: имя и творчество Дуайена теперь известны разве что знатокам, в то время как «Качели» Фрагонара воспринимаются как настоящий символ французской культуры.

Много лет назад Фрагонар уже писал галантную сценку под названием «Качели». В то время он был учеником Франсуа Буше и стремился во всём подражать своему блестящему наставнику. Сравнивая ранние и поздние «Качели», можно увидеть, как возросло мастерство Фрагонара, насколько изощрённее стали его композиционные возможности, виртуознее кисть, изысканнее колорит.










На фоне густой растительности сада (само буйство зелени подчеркивает идею плотских земных радостей) парит на качелях круглолицая красавица. Некто неопределённого возраста – возможно, слуга или даже муж кокетки – тянет за верёвку, раскачивая качели, а с другой стороны, за живой изгородью притаился её счастливый любовник. Пикантность ситуации не только в том, что он наблюдает изящные ножки, белые чулки и даже красную подвязку на одном из них, но и в том, что раскачивающий качели о присутствии рядом возможного соперника даже не догадывается. Куст шиповника надёжно скрывает его от посторонних глаз, а стоящий на пьедестале скульптурный амур приложил палец к губам, выражая этим своё полное содействие влюблённым. Исходя из подобной расстановки действующих лиц, картину стали называть «Счастливые возможности качелей».

Всё здесь проникнуто эротическим током стиля рококо. И всё подчинено характерным для рококо причудливо изогнутым линиям: пенится кружевами бело-розовое платье, напоминающее облако, изящно изгибаются ветви деревьев и даже туфелька, похоже, летит по витиеватой рокайльной траектории. Мы произносим «рококо» – и сразу же рисуем в уме «Качели». Мы говорим «Счастливые возможности…» – и подразумеваем «Фрагонар».

К сожалению, в мемуарах современника нет продолжения истории «Качелей», и мы не знаем, как оценил Сен-Жюльен работу Фрагонара. Но, вероятно, она должна была понравиться ему, ведь «ножки прелестного создания» видны во всех подробностях - вплоть до розовой подвязки на белом чулочке. А «веселости» и шутливой непринужденности Фрагонар внес в это произведение предостаточно.
В заключение добавим, что картина, кроме нейтрального названия «Качели», имеет еще одно, более игривое, - «Счастливые возможности качелей».

Нежно-розовое платье качающейся на качелях девушки ярко выделяется на фоне окутанного туманной дымкой старого сада. Зелено-голубой цвет листвы выглядит несколько таинственно и завораживающе(хотя, возможно, именно этой картине он сообщает особое очарование), и в дальнейших своих работах Фрагонар к подобным цветовым изыскам больше не прибегал.
Если сад смотрится слегка «размытым», то на тщательно выписанном платье прелестницы можно рассмотреть любую, даже самую мелкую деталь. Фрагонар использует здесь редкий для себя прием - он пишет фигуру девушки сухой кистью, отказываясь от густых, плавных мазков, характерных для большинства его картин. Сверкающие световые блики и такие детали костюма, как колье, лиф платья и кружева, написаны в технике импасто.
С удивительной легкостью и изяществом изображает художник крайне сложную позу модели, откинувшейся назад. Движение качелей подчеркнуто легкими тенями, которые одновременно привлекают внимание зрителя к изящному жесту рук девушки и ее разгоревшимся глазам, ярко сияющим из тени, что отбрасывает на лицо кокетливая шляпка. Умело сочетая все эти детали, Фрагонар создает живую, яркую и действительно соблазнительную сценку.

В запечатлённый на картине момент девица, находясь в верхней точке траектории качелей, позволяет удачливому кавалеру заглянуть в тайны своего платья, хотя подобная щедрость оборачивается потерей туфельки, улетающей в статую Гарпократа - древнегреческого бога молчания и секретов. Шапо бержер (шляпа по-пастушьи) на голове девушки усиливает иронично-фривольный смысл картины, поскольку в те времена такие шляпы ассоциировались со степенным благородством обитателей сельских поместий, приобщённых к природе и неиспорченных городскими соблазнами.

Первым владельцем картины мог быть Мари-Франсуа-Давид Бойю де Сен-Жюльен, более известный, как Барон де Сен-Жюльен (1713–1788). А первым официальным владельцем являлся сборщик налогов М.-Ф. Менаж де Прессиньи, после смерти которого в 1794 году картина перешла в собственность революционного правительства Франции. Впоследствии картина принадлежала маркизу де Разен де Сен-Мар, а следующим бесспорным владельцем стал Шарль де Морни. После смерти де Морни в 1865 году картина была куплена на аукционе в Париже Ричардом Сеймур-Конуэем, четвёртым маркизом Хартворда, одним из основателей Собрания Уоллеса в Лондоне, где полотно и хранится по сей день.

Произведения художника, исполненные трепетной эмоциональности, чувственной неги, ощущения радости бытия, отличаются изысканной декоративностью колорита, легкостью живописной манеры, плавными композиционными ритмами (“Качели”, 1766, собрание Уоллес, Лондон; “Праздник в Сен-Клу”, 1775, Французский банк, Париж; “Поцелуй украдкой”, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург). Тонкие светотеневые эффекты характерны для офортов и многочисленных рисунков Фрагонара - штудий натуры и пейзажей, выполненных в технике сангины, бистра, иногда сепии. Связь с рококо проявляется в заостренно-пикантных и вместе с тем иронических ситуациях (“Свидание”, “Погоня”, 1771-1773, обе картины в собрании Фрик, Нью-Йорк). Художник стремился передать интенсивную красочность реального мира, любил теплую золотистую гамму, игру света.

Стиль и манера Фрагонара разнообразны, они менялись, эволюционировали от декоративного решения то к классическому, с характерным для него точным, упругим рисунком и локальным сдержанным цветом, данным в границах формы (“Задвижка!”, 1776, Лувр, Париж), то к романтическому, с типичной для него экспрессивностью мазка, живописностью (серия портретов 1760-х годов), тонкостью свето - воздушных эффектов.

В 1773-1774 годах Фрагонар путешествовал по Италии, сопровождая в качестве художника богатого откупщика Бержере. В Генуе, Флоренции, Риме Фрагонар делает много зарисовок уличных сцен, пейзажей, архитектуры, типов. Рисунки второго путешествия исполнены в технике бистра с размывом (лавис), сангиной, акварелью, свинцовым и итальянским карандашами, тушью. В них Фрагонар проявил себя одним из самых блестящих графиков 18 века. По сравнению с более продуманными зарисовками виллы Д"Эсте эти листы легки и воздушны, насыщены светом.

Искусство художника Фрагонара завершало восемнадцатый век, оно было камерно, но не было предназначено лишь для будуаров и альковов. Оно предвосхищало потенциальные возможности живописи последующего времени. И поэтому наследие Фрагонара было близко всем мастерам 18 и 19 столетий, которые ощущали внутреннюю связь с его живописью и графикой, воспевавшими красоту и радость бытия, приподнимающими искусство над обыденностью и легкий юмор.

Жан Оноре Фрагонар (Jean-Honoré Fragonard) - последний из плеяды великих художников рококо. Какие ассоциации вызывает в нас его весёлое имя? Изящество, граничащее с легкомыслием. Фривольность, не достигающая вульгарности. Качели, духи, поцелуи…

Фрагонар (Fragonard Jean-Honore) Жан Оноре (5 апреля 1732, Грас, Прованс - 22 августа 1806, Париж), французский живописец и гравер, крупнейший мастер эпохи Людовика XVI. Прославился виртуозно исполненными галантными и бытовыми сценами, в которых изящество рококо сочетается с верностью натуре, тонкостью световоздушных эффектов.
Фрагонар из семьи торговца галантереей, среди предков были итальянцы. Семья переехала в Париж в 1738 и с 1747 мальчик работал клерком в конторе нотариуса, но рано осознал свое призвание живописца. С 1747 занимался в мастерской Ф. Буше, затем некоторое время у Ж. Б. Шардена и снова у обретавшего все большую известность Буше. Последний оценил его талант и выделил среди учеников. В 1752 за исполнение в традиции академической исторической живописи полотно «Иеровоам поклоняется идолам» был удостоен первой премии римского конкурса, которая давала право на поездку в Италию. Но в 1752-56 годах Фрагонар еще занимался в числе других «eleves protege» («покровительствуемых учеников») в школе академического живописца К. Ван Лоо: изучая живопись Лувра, анатомию, перспективу, историю, рисуя со слепков и с живой натуры. В это время он продолжает знакомиться с живописью Рембрандта, Ватто, Тьеполо, Рейсдала, венецианских колористов, Рубенса, стремясь овладеть принципами тональной живописи.

Дело в том, что Франсуа был кожевенник. Его лайковые перчатки пользовались в Грассе популярностью, но вкус горожан становился всё привередливее: аромат натуральной кожи казался им слишком грубым. Фрагонар-старший одним из первых начал вымачивать телячьи кожи в розовом масле, научился придавать перчаткам запах сандала или ванили. Постепенно из перчаточника он превратился в успешного парфюмера, его ароматы с удовольствием покупали представители парижского высшего света. Так что знаменитая теперь грасская фабрика духов «Фрагонар» и одноименный парижский музей парфюмерии носят имя художника не только оттого, что на своих картинах он воспевал изящество и роскошь или прославил город самим фактом своего рождения, но и потому, что без вклада отца Фрагонара Грасс мог и не стать парфюмерной столицей.

Жану Оноре было 6 лет, когда после смерти его младшего брата семья перебралась в Париж. В 13 лет отец устроил Фрагонара помощником клерка в нотариальной конторе - он явно не хотел, чтобы Жан Оноре повторял его путь дубильщика кож. Но юный Фрагонар с трудом вникал в тонкости юриспруденции. Дни напролёт он только и делал, что рисовал работников и посетителей конторы. В конце концов, его начальнику это надоело и он предложил отцу: «Хотите, пристрою вашего мальчика в мастерскую мсье Буше?»

Об этом можно было только мечтать. Франсуа Буше был самым модным и самым востребованным столичным художником, декоратором королевских покоев и любимым художником всесильной мадам Помпадур. Буше констатировал, что Фрагонар, безусловно, способный молодой человек, но ему не хватает опыта, поэтому пока ему лучше позаниматься в мастерской Шардена.

Замечательный жанрист Шарден слыл человеком порядочным и весьма скромным. Он считался прекрасным педагогом, но трудно представить, чтобы темпераментный (он ведь был родом из Прованса!), пылкий и еще очень юный Фрагонар мог всерьёз увлечься тихой прелестью камерных жанровых сценок Шардена - «Кухарки» или «Прачки». Фрагонар чистил палитру мэтру и копировал его работы без вдохновения, и уже через каких-то полгода Буше принял его обратно, отметив, что многие нужные навыки Фрагонар все-таки получил.

Учиться и работать под началом Буше для Фрагонара оказалось счастьем. Безудержная декоративность, изобретательность и постоянные импровизации, чувственность и гедонизм живописи учителя - всё это Фрагонар ощущал как собственную стихию. Он так талантливо мимикрировал под стиль учителя, что иногда трудно различить, где Буше, а где Фрагонар.

Забегая вперёд, можно сказать, что стиль рококо нашёл во Фрагонаре своё высшее выражение и - свой конец. Художник стал прямым наследником французских виртуозов рококо двух предыдущих поколений - Антуана Ватто и Франсуа Буше. Фрагонар не стремился перенять меланхолическую утонченность и психологизм Ватто, но с лихвой компенсировал их своей заразительной, искрящейся жизнерадостностью. Он уступал Буше в декоративности, зато выигрывал в экспрессии и изобретательности живописи.

В 20 лет Фрагонар получает гран-при академического конкурса за историческую картину «Иеровоам, приносящий жертвы идолам». Это означало, что его могут отправить учиться во Французскую академию в Риме. Но перед этим Фрагонара обязали пройти курс в так называемой Школе протежируемых учеников, которой руководил Карл Ванлоо. Еще 4 года ушло на совершенствование знаний анатомии, рисунка и колорита.

Наконец, в 1756-м году Фрагонар оказался в Риме. Там он сдружился с еще одним пенсионером Академии - художником Юбером Робером, будущим «мастером руин». Вместе они изучают римские древности, путешествуют по Италии и знакомятся с частными коллекциями французских аристократов. Забавно, но лишь в Италии Фрагонар смог оценить всю живописную притягательность… стирки - того, что когда-то легкомысленно отверг у Шардена. Теперь во время прогулок Фрагонар и Робер заворожённо смотрели, как прачки-итальянки стирают в античных бассейнах. Полуразрушенные покинутые виллы предлагали то же экзотическое зрелище: женщины полоскали бельё прямо в фонтанах и развешивали на деревья и статуи. Стирка в окружении руин - таков сюжет теперь уже фрагонаровских «Прачек».

Фрагонар всегда был душой компании. Его отличали лёгкий и весёлый нрав, обходительность и чувство юмора. Все любили художника и звали его просто «Фраго». Когда срок пенсионерства истёк и Фрагонару нужно было возвращаться в Париж, в его жизни появился важный персонаж - аббат де Сент-Нон. Он был богат, увлекался гравюрой, но более всего был известен как меценат. Благодаря его щедрости Фрагонар исколесил всю Италию от Феррары до Флоренции, от Вероны до Венеции и от Виченцы до Пьяченцы. В Париж Фраго вернулся знаменитым художником.

То, что его истинное призвание - картины игривого характера, Фрагонар понял почти сразу. Однако официальная карьера требовала проявить себя в серьёзном жанре. С этой целью он написал картину «Корез и Каллероя», но потом всё же раздумал становиться академиком. Частная практика и коммерческие заказы во времена Фрагонара стали делом более прибыльным, чем трудное восхождение по иерархической служебной лестнице под патронатом государства.

Стиль Фрагонара - лёгкий, утончённый, праздничный - находит множество поклонников. Фаворитка короля маркиза Дюбарри заказывает ему «Любовные приключения» - серию из нескольких огромных картин. Фрагонар принимает заказы на портреты и пейзажи. Но не они становятся знаковыми вещами художника. Более всего Фрагонар знаменит своими пикантными сценами - галантными («Поцелуй украдкой», «Качели») или откровенно эротическими («Стянутая рубашка», «Девушка с собачкой», «Задвижка»).

В 1769 году Фрагонар знакомится с Мари Анной Жерар. У них было немало общего. Так же, как и Фрагонар, девушка приехала из Париж из Грасса. Её отец был парфюмером. И она тоже мечтала зарабатывать своим искусством - Мари Анна писала акварели. Фрагонар предложил дать симпатичной акварелистке несколько уроков, а она с чисто французской непосредственностью тут же перебралась к нему жить. Когда до рождения их дочки Розали оставалось несколько месяцев, Анна Мари и Жан Оноре обвенчались.

Современники утверждают, что их брак был вполне счастливым. После дочери в семье родился еще сын Александр-Эварист, который также стал успешным художником. Впрочем, Анна Мари сама (и из лучших побуждений) нарушила безоблачность семейной идиллии, когда пригласила под их кров свою младшую сестру - 14-летнюю Маргариту Жерар. Маргарита стала самой способной и прилежной ученицей Фрагонара, к 24 годам она считалась одной из известнейших французских художниц. Конечно, ей и Фрагонару, которых разделяла почти 30-летняя возрастная разница, так и не удастся доказать, что их связывала только работа. Анна Мари будет страдать от ревности. Но даже после смерти сестры и её мужа Маргарита ни разу не подтвердит, что между нею и Фрагонаром была любовная связь.

А потом во Франции грянула Революция. С точки зрения её идеологов, всё творчество Фрагонара, посвященное потаканию прихотям аристократии, воспринималось как воплощение излишеств и неумеренности, связанных с разложением аристократии и монархии. Ученик Фрагонара Жак-Луи Давид защитил своего учителя во время кровавых расправ и нашел ему должность в администрации Лувра.

Ярким августовским днём 1806 года полноватый благообразный пожилой человек вошёл в одну из парижских кондитерских и заказал мороженое. Солнышко пригревало, и посетитель задремал. Служащие кафе знали, что это их завсегдатай, мсье Фрагонар, и потому не стали его будить, пусть отдохнёт. Через пару часов стало ясно, что посетитель не спит - он мёртв. Смерть в ласковых лучах солнца в ожидании мороженого - трудно придумать более подходящий конец для последнего художника эпохи рококо.

Жан Оноре Фрагонар. Качели. 1767 г. Собрание Уоллеса, Лондон

Не всегда есть настроение созерцать картины с глубоким смыслом. Иногда хочется чего-то легкого и воздушного. Так сказать, живописного десерта. Как зефира со вкусом крем-брюле. Или взбитых сливок с ягодным сиропом.

Самыми «десертными» картинами являются, конечно, работы в стиле рококо.

А самая известная из них – «Качели» Жана-Оноре Фрагонара (1732-1806 гг.) Девушка в персиковом платье словно клубничка на пышном торте из безе и крема.

В чем ценность «Качелей» Фрагонара

Не стоит относится к «Качелям», как к чему-то однозначно декоративному. Хотя я сама ещё пару лет назад фыркала при виде работ в , считая их пустыми и не стоящими моего внимания.

Все важно воспринимать в контексте. И «Качели» – это живописный отклик на нравы французского общества 18 века.

А значит картина может быть любопытна как минимум в качестве свидетеля того, что творилось в умах тогдашней аристократии.

Мы их можем осуждать за поверхностность их интересов. За чрезмерную зацикленность на флирте. На избыточном украшательстве.

А уж что говорить о свободе нравов, когда наличие любовника или любовницы – не то, что было нормой, а прямо-таки из серии «стыдно не иметь».

«Качели» и феномен рококо

Согласитесь, феномен рококо уникален. До него было барокко. Именно от него рококо унаследовало пышность, детализированность, эмоциональность.

Но рококо все это утрировало и сделало совсем мимишным и слащавым. Эмоции измельчали, впрочем как и детали. А яркие цвета посветлели, превратившись в такие, как «цвет бедра взволнованной Венеры» или цвет «Серый лен – любовь без конца».

Ой, сколько сахара! Что-то мне подсказывает, кто не любит сладкое – не любит рококо 😉.

И все это лишь 200 лет спустя после ! Когда духовная просветленность, начитанность и мудрость поступков и слов ценились превыше всего.

Жан-Оноре Фрагонар. Задвижка. 1779 г.

Это насколько человек может быть разным! Когда ценности и вкусы могут так меняться. А они ещё поменяются. Эпоху рококо (во Франции) как ветром сдует революция в конце 18 века.

А пока вся «философия» рококо уместилась в «Качелях» Фрагонара.

Незамысловатый сюжет «Качелей»

Прекрасную, сладкую девицу раскачивает пожилой супруг. А юный, розовощекий поклонник в экстазе сидит в кусте шиповника. Ведь ему открывается столь пикантный вид.

Дама не возражает, наоборот, ещё выше вскидывает свою ножку, что аж туфелька полетела в неизвестном направлении.

А муж тем временем даже и не подозревает о том, что супруга уже в мыслях ему изменяет. И ведёт себя явно не как добродетельная особа.

И куда же здесь без поддержки античных богов. Ведь в Древнем Риме нравы были и похлеще.

Напротив барышни – статуя Фальконе «Грозящий Амур». Одной рукой он показывает жест то ли «Ай-ай-ай», то ли «Тсс». Но правой рукой он тянется к стрелам в колчане. Намереваясь выстрелить в уже намеченную жертву.

Ложка дёгтя в «Качелях» Фрагонара

Казалось бы, картина полна праздности и легкомыслия. Но меня, честно говоря, смущает сад, в котором происходят события. Старое, узловатое дерево с очень кривыми и даже уродливыми ветвями скорее напоминают какие-то трещины.

Жан-Оноре Фрагонар. Качели. 1767 г. Собрание Уоллеса, Лондон

Зелень так сильно клубится, как будто все происходит в непроходимой чащобе, а не в саду. Деревья создают такую густую крону, что «внутри» картины очень темно, не считая просвета посередине, в который и «угодила» барышня на качелях.

Почему Фрагонар выбирает такую обстановку? Почему бы не изобразить классический французский сад с постриженными деревьями, где все освещено солнцем?

Дикий лес у учителя Фрагонара, Франсуа Буше, и то выглядит более ухожено, чем этот парк.

Франсуа Буше. Юпитер и Каллисто. 1744 г. ГМИИ им. А.С. Пушкина, г. Москва

Как будто Фрагонар пытается сбить чрезмерную слащавость. Сделать картину значащей нечто большее, чем просто декоративная работа для услады глаз.

Возможно, Фрагонар понимал, что такое поведение, как бы оно ни приветствовалось обществом, на самом деле не делает никого счастливым. И даже уже сейчас, намереваясь «наставить рога» супругу, девица сгущает вокруг себя тучи. Темнота надвигается на всех троих.

Недаром же «Качели» стали культовой работой. Именно ее чаще всего вспоминают, когда речь заходит о рококо. Видимо за счёт того, что она не так поверхностна, как большинство работ посредственных мастеров.

Судьба «Качелей» Фрагонара

Эпоха Рококо схлопнется в одно мгновение под натиском революции с совершенно иными запросами к искусству. И таким, как Фрагонар придётся туго. Он умрет в нищете, всеми забытый.

А его «Качели» будут висеть то в одной частной коллекции, то в другой. И лишь в 1900 году публика увидит их в галерее в Лондоне, в «Собрании Уоллеса».

К тому времени революция будет далеко позади. И картина весьма кстати впишется в родственную эпоху Модерна. Помните, это многочисленные цветочки, завитушки и миловидные девицы?

Wallace Collection, London, England.

Картину Жана Оноре Фрагонара «Качели, или Счастливые случайности качелей» (Jean-Honore Fragonard «The Swing») принято считать образцовым примером галантной живописи. В самом деле, здесь есть все признаки галантного жанра: дама и кавалеры в парке, пикантный сюжет, амуры и т. д. Однако, как эта картина Фрагонара занимает ключевое место не только в истории галантной культуры XVIII века, но и в истории визуальности и напрямую связана с просветительской реформой видения.

Программа «Качелей», составленная заказчиком, бароном Сен-Жюльеном, известна со слов Габриэля Франсуа Дуайена, исторического и религиозного живописца, к которому первоначально обратился Сен-Жюльен. Рассказ Дуайена в передаче Колле таков: “Поверите ли, – сказал мне Дуайен, – через несколько дней после появления в Салоне моей картины «Святая Женевьева» один знатный человек послал за мною, чтобы заказать мне картину... Он был в своей «холостой квартире» со своей возлюбленной... Он начал с любезностей и похвал, а кончил, сообщив, что мечтает заказать мне картину... «Я желал бы, чтобы вы изобразили мадам (указывая на свою любовницу) на качелях, которые раскачивает епископ. А меня вы поместите таким образом, чтобы мне были видны ноги этого прелестного создания; и чем более вы захотите внести веселости в этой произведение, тем будет лучше». Признаюсь, – говорил Дуайен, – что это предложение, которого я никак не должен был ожидать ввиду характера мотива, лежащего в его основе, сначала меня смутило и заставило буквально оцепенеть. Я, однако, оправился достаточно быстро, чтобы ответить почти сразу: «Ах, мсье, надо добавить к вашему замыслу туфельки мадам, взлетевшие в воздух и подхваченные амурами»”.

В конце концов, Дуайен отказался от заказа, рекомендовав вместо себя Фрагонара. На картине Фрагонара епископ превратился в некоего молодого человека, но сам заказчик действительно изображен в той позе, которую и хотел. Туфелька (правда, одна) действительно летит в воздух, однако амур ее не подхватывает. Но амуры все же есть – в виде парковых скульптур: амуры с кувшином и «Грозящий амур» Фальконе.
http://inori-kun.livejournal.com/376269.html

В картине большая часть полотна занята изображением густой зелени сада – на первом плане справа старый узловатый ствол, буйное сплетение ветвей у верхнего края, солнечный просвет в глубине, мелкими мазочками выписанные цветы и листья на первом плане. На этом фоне выделяется пышный и сложный силуэт розового платья молодой дамы; оно вздувается и разлетается от движения качелей. Это коралловое пятно сияет переливами красочных нюансов.

Переходы тона от светлого к густо-розовому завершаются красной полосочкой подушки на качелях. Сама круглолицая красотка написана, конечно, без претензии на глубину характеристики; в ее глазах и улыбке лишь мелькает выражение испуга и озорства. Епископа Фрагонар заменил более скромной фигурой, а владелец "прелестного создания" изображен совсем юным кавалером. Розовая туфелька взлетает в воздух (только одна), но амуры превратились в мраморные изваяния, как бы созерцающие происходящее.

Полноватый румяный франт с искрящимися глазами, остроумный, обаятельный, неизменно приветливый и веселый, Фрагонар был истинным сыном галантного XVIII века. Природа наделила его талантом, фантазией и независимым нравом.

Художник прославился, создавая полотна с любовными, изящно-фривольными сценами, блестяще выразившими изысканность стиля рококо. Тема любви, лиризм и эротичность, нежные пастельные тона, детали вроде пышных разлетающихся юбок - все это характерно для стиля рококо - искусства, призванного прежде всего радовать взгляд.

Сегодня подробно рассмотрим одну из самых знаменитых его картин КАЧЕЛИ.

Жан-Оноре Фрагонар (1732-1806) / Качели (1767)

Этот фривольный, яркий, дерзкий шедевр Фрагонара стал настоящим символом французской живописи XVIII века.

ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ "КАЧЕЛЕЙ "ВЕСЬМА ЗАНИМАТЕЛЬНА

Началась она с пикантного эпизода, о котором мы знаем, благодаря записям современника.
Итак, Габриэля Франсуа Дуайена, почтенного живописца, прославившегося своими историческими полотнами, члена Академии с 1759 года, пригласил к себе некий знатный человек (полагают, что это был один из богатейших людей Франции - финансист Сен-Жюльен).

Приглашение поступило к художнику буквально через несколько дней после появления в Салоне его картины "Святая Женевьева".
Мемуары современника передают нам прямую речь Дуайена: "Он (заказчик) был в своей "холостой квартире" вместе с возлюбленной... Начал он с любезностей и похвал, а кончил тем, что мечтает заказать мне картину.

"Я желал бы, чтобы вы изобразили мадам (указывая на свою любовницу) на качелях, которые раскачивает епископ. А меня вы поместите таким образом, чтобы мне были видны ноги этого прелестного создания,- и чем более вы захотите внести веселости в это произведение, тем будет лучше".

Признаюсь, - говорил Дуайен, - что это предложение, которого я никак не должен был ожидать ввиду характера мотива, лежащего в его основе, сначала меня смутило и заставило буквально оцепенеть. Я, однако, оправился достаточно быстро, чтобы ответить почти сразу: "Ах, мсье, надо добавить к вашему замыслу туфельки мадам, взлетевшие в воздух и подхваченные амурами".

Но, так как я был весьма далек от желания писать на подобный сюжет, столь противоположный жанру в котором я работаю, я направил этого господина к мсье Фрагонару, который принял заказ и сейчас занят созданием этого странного произведения".

Это "странное произведение" стало одним из шедевров Фрагонара . Он очень грациозно вышел из сложного положения, в которое поставил его "прихотливый" заказчик.

Епископа художник заменил менее пикантной фигурой старого слуги (или мужа красавицы?), а сам счастливый обладатель "мадам" изображен совсем юным кавалером (хотя в действительности, разумеется, не был таковым).

К сожалению, в мемуарах современника нет продолжения истории "Качелей", и мы не знаем, как оценил Сен-Жюльен работу Фрагонара. Но, вероятно, она должна была понравиться ему, ведь "ножки прелестного создания" видны во всех подробностях - вплоть до розовой подвязки на кипенно-белом чулочке.

ОПИСАНИЕ КАРТИНЫ

Сюжет этой очаровательной картины, столь характерной для творчества художника, игриво эротичен. Юная красавица, взлетев на качелях, в самозабвенном упоении сбрасывает туфельку. Снизу, из-за кустов, девушкой любуется ее возлюбленный.

На фоне густой зелени сада движется пышный силуэт розового платья юной прелестницы; оно вздувается и разлетается от движения качелей. Это коралловое пятно сияет переливами красочных нюансов.

В игре солнечных бликов каменный бог любви Купидон кажется живым. Прижав палец к губам, он словно просит нас не выдавать притаившегося в кустах барона.

Пьедестал статуи Купидона украшен классическим рельефом с изображением трех граций, античных богинь красоты. Два обнявшихся амура верхом на дельфине изящно вторят любовной теме.

Нежно-розовое платьекачающейся на качелях девушки ярко выделяется на фоне окутанного туманной дымкой старого сада. Зелено-голубой цвет листвы выглядит несколько неестественно (хотя, возможно, именно этой картине он сообщает особое очарование), и в дальнейших своих работах Фрагонар к подобным цветовым изыскам больше не прибегал.
Если сад смотрится слегка "размытым", то на тщательно выписанном платье прелестницы можно рассмотреть любую, даже самую мелкую деталь. Фрагонар использует здесь редкий для себя прием - он пишет фигуру девушки сухой кистью, отказываясь от густых, плавных мазков, характерных для большинства его картин. Сверкающие световые блики и такие детали костюма, как колье, лиф платья и кружева, написаны в технике импасто.
С удивительной легкостью и изяществом изображает художник крайне сложную позу модели, откинувшейся назад.

Движение качелей подчеркнуто легкими тенями, которые одновременно привлекают внимание зрителя к изящному жесту рук девушки и ее разгоревшимся глазам, ярко сияющим из тени, что отбрасывает на лицо кокетливая шляпка. Умело сочетая все эти детали, Фрагонар создает живую, яркую и действительно соблазнительную сценку.

Барон Сен-Жюльен, видимо, довольно долго не показывал публике написанную для него картину, и она получила широкую известность только после того, как в 1782 году с нее была сделана гравюра.

ТЕМА КАЧЕЛЕЙ НАШЛА ОТРАЖЕНИЕ В РАБОТАХ ДРУГИХ ХУДОЖНИКОВ

Николай Богданов- Бельский. На качелях.

Никола Ланкре.Девушка на лесной качели

Tojetti Virgilio «The swing»

Франсиско Гойя. На качелях

Дж.Р.Вегелин. На качелях

Louis Icart.« Swing»

Edwin Thomas Roberts. «Girl On A Swing»

Валерий Первунинский. Качели

Огюст Ренуар. На качелях

Веницианов А Г. Девушка на качелях

Николай Богданов-Бельский «Две девушки на качелях»

Андрей Маркин. Качели

Ирина Котова. Весна

Олег Чубаков. Качели

А. Гунин. На осенних качелях

Описание и анализ картины Жана Оноре Фрагонара «Счастливые возможности качелей»

Картина «Счастливые возможности качелей» (ил. 2) написана маслом, размер холста 81x65 см.

В центре композиции «Счастливые возможности качелей» девушка в розовом платье. Нежно-розовое платье качающейся на качелях девушки ярко выделяется на фоне старого сада, изображенного слегка «размытым». Сад окрашен в зелено-голубой цвет и выглядит немного неестественно. Свет падает сверху, освещая девушку и, притаившегося в кустах на переднем плане, любовника. В тени на заднем плане сидит на скамейке обманутый муж и раскачивает качели. Наряд девушки изображен подробно, можно рассмотреть любую деталь: шёлковое платье, пышные нижние юбки, глубокое декольте, симпатичная шляпка, украшение на шее, белые чулки.

Фигуры девушки и кавалера показаны в сложных ракурсах, их движения переданы удивительно точно. На картине барышня изображена откинувшись назад. Движение качелей подчеркнуто легкими тенями. На лицо девушки падает тень от шляпки, глаза ее ярко горят, руки демонстрируют изящный жест. Любовник изображен, лежащим в кустах. В одной руке он держит шляпу, протягивая ее навстречу девушки, другой рукой опирается о землю. Он наблюдает за полетом ее развевающегося платья, за обнаженными ножками. Они обмениваются лукавыми взглядами.

С ноги девушки соскальзывает туфелька и взлетает в воздух. Эта пикантная деталь для XVIII века означало почти стриптиз. Любовник бесстыдно разглядывает все прелести ее фигурки - всё-таки качели предоставляют поистине счастливые возможности для этого.

Каменный амур со своего пьедестала смотрит на девушку и её спутника то ли с искренним любопытством, то ли с лёгкой укоризной. Столько любовных и эротических сцен он повидал на своём веку, что не перечесть. На заднем плане полотна обнявшиеся амуры верхом на дельфине - ещё два свидетеля пикантной сцены. Озорники-амуры кажутся живыми, хотя на самом деле это всего лишь парковая скульптура.