Лиза Калитина - одна из самых известных тургеневских героинь. Уже более 150 лет читателей романа И.С. Тургенева волнует вопрос: почему Лиза Калитина ушла в монастырь? В этой статье будут представлены две точки зрения на этот вопрос: точка зрения известного литературного критика 19-го века Дмитрия Писарева и точка зрения русского писателя 20-го века Даниила Андреева.
Лиза Калитина. Художник Д. Боровский
Сначала краткое содержание романа "Дворянское гнездо":
Из-за границы в один из российских городов приезжает Фёдор Иванович Лаврецкий, которому в Париже изменила жена. Решив расстаться с женой, он решает залечить душевные раны на родной земле. Здесь он знакомится с Лизой Калитиной - набожной девушкой. Своей чистотой и светлостью она вновь пробуждает в нём желание жить и любить.
Лаврецкий. Художник Константин Рудаков
Однако Лиза просит его примириться с женой. Из Парижа приходит весть о смерти жены Лаврецкого, тогда Лаврецкий решается признаться Лизе в любви:
"Мелькнул знакомый облик, и в гостиной появилась Лиза. В белом платье, с нерасплетенными косами по плечам, она тихонько подошла к столу, нагнулась над ним, поставила свечку и чего-то поискала; потом, обернувшись лицом к саду, она приблизилась к раскрытой двери и, вся белая, легкая, стройная, остановилась на пороге. Трепет пробежал по членам Лаврецкого.
-- Лиза! -- сорвалось едва внятно с его губ.
Она вздрогнула и начала всматриваться в темноту.
-- Лиза! -- повторил Лаврецкий громче и вышел из тени аллеи.
Лиза с испугом вытянула голову и пошатнулась назад: она узнала его. Он назвал ее в третий раз и протянул к ней руки. Она отделилась от двери и вступила в сад.
-- Вы? -- проговорила она. -- Вы здесь?
-- Я... я... выслушайте меня, -- прошептал Лаврецкий и, схватив ее руку, повел ее к скамейке.
Она шла за ним без сопротивления; ее бледное лицо, неподвижные глаза, все ее движения выражали несказанное изумление. Лаврецкий посадил ее на скамейку и сам стал перед ней.
-- Я не думал прийти сюда, -- начал он, -- меня привело... Я... я... я люблю вас, -- произнес он с невольным ужасом.
Лиза медленно взглянула на него; казалось, она только в это мгновение поняла, где она и что с нею. Она хотела подняться, не могла и закрыла лицо руками.
-- Лиза, -- произнес Лаврецкий, -- Лиза, -- повторил он и склонился к ее ногам...
Ее плечи начали слегка вздрагивать, пальцы бледных рук крепче прижались к лицу.
-- Что с вами? -- промолвил Лаврецкий и услышал тихое рыдание. Сердце его захолонуло... Он понял, что значили эти слезы. -- Неужели вы меня любите? -- прошептал он и коснулся ее коленей.
-- Встаньте, -- послышался ее голос, -- встаньте, Федор Иваныч. Что мы это делаем с вами?
Он встал и сел подле нее на скамейку. Она уже не плакала и внимательно глядела на него своими влажными глазами.
-- Мне страшно; что это мы делаем? -- повторила она.
-- Я вас люблю, -- проговорил он снова, -- я готов отдать вам всю жизнь мою.
Она опять вздрогнула, как будто ее что-то ужалило, и подняла взоры к небу.
-- Это все в Божьей власти, -- промолвила она.
-- Но вы меня любите, Лиза? Мы будем счастливы?
Она опустила глаза; он тихо привлек ее к себе, и голова ее упала к нему на плечо... Он отклонил немного свою голову и коснулся ее бледных губ".
Тургенев так описывает чувства Лизы после свидания с Лаврецким: "Она колебалась, пока сама себя не понимала; но после того свидания, после того поцелуя -- она уже колебаться не могла; она знала, что любит, -- и полюбила честно, не шутя, привязалась крепко, на всю жизнь -- и не боялась угроз: она чувствовала, что насилию не расторгнуть этой связи".
Лиза и Лаврецкий у пруда. Художник Константин Рудаков
Лаврецкий и Лиза выходят из церкви. Художник Константин Рудаков
На следующий день к Лаврецкому неожиданно приехала жена (весть о её смерти оказалась ложной) и стала просить о прощении. Лиза сказала Лаврецкому, чтобы он примирился с женой, а сама ушла в монастырь.
Лиза с Марфой Тимофеевной перед уходом в монастырь. Художник Константин Рудаков
Примирение Лаврецкого с женой. Художник Константин Рудаков
Дмитрий Писарев в своей статье "Дворянское гнездо" излагает своё видение образа Лизы Калитиной:
"Лиза -- девушка, богато одаренная природою; в ней много свежей, неиспорченной жизни; в ней все искренне и неподдельно. У нее есть и природный ум и много чистого чувства. По всем этим свойствам она отделяется от массы и примыкает к лучшим людям нашего времени. Но богато одаренные природы родятся во всякое время; умные, искренне и глубоко чувствующие девушки, не способные на мелкий расчет, бывают во всяком обществе. Не в природных качествах души и ума, а во взгляде на вещи, в развитии этих качеств и в их практическом применении должно искать влияния эпохи на отдельную личность. В этом отношении Лиза не обогнала своего века; личность ее сформировалась под влиянием тех элементов, которых различные видоизменения мы ежедневно встречаем в нашей современной жизни. (...) Она по-прежнему считает покорность высшею добродетелью женщины; она молча покоряется, насильно закрывает себе глаза, чтобы не видать несовершенств окружающей ее сферы. Помириться с этою сферою она не может: в ней слишком много неиспорченного чувства истины; обсуживать или даже замечать ее недостатки она не смеет, потому что считает это предосудительною или безнравственною дерзостию. Потому, стоя неизмеримо выше окружающих ее людей, она старается себя уверить, что она такая же, как и они, даже, пожалуй, хуже, что отвращение, которое возбуждает в ней зло или неправда, есть тяжкий грех, нетерпимость, недостаток смирения. (...) Воображение, настроенное с детства рассказами набожной, но неразвитой няньки, и чувство, -- свойственное всякой женской, впечатлительной природе, получили полное преобладание над критическою способностию ума. Считая грехом анализировать других, Лиза не умеет анализировать и собственной личности. Когда ей должно на что-нибудь решиться, она редко размышляет: в подобном случае она или следует первому движению чувства, доверяется врожденному чутью истины, или спрашивает совета у других и подчиняется чужой воле, или ссылается на авторитет нравственного закона, который всегда понимает буквально и всегда слишком строго, с фанатическим увлечением. Словом, она не только не достигает умственной самостоятельности, но даже не стремится к ней и забивает в себе всякую живую мысль, всякую попытку критики, всякое рождающееся сомнение. В практической жизни она отступает от всякой борьбы; она никогда не сделает дурного поступка, потому что ее охраняют и врожденное нравственное чувство и глубокая религиозность; она не уступит в этом отношении влиянию окружающих, но когда нужно отстаивать свои права, свою личность, она не сделает ни шагу, не скажет ни слова и с покорностию примет случайное несчастие как что-то должное, как справедливое наказание, поразившее ее за какую-то воображаемую вину. При таком взгляде на вещи у Лизы нет орудия против несчастия. Считая его за наказание, она несет его с благоговением, не старается утешиться, не делает никаких попыток стряхнуть с себя его гнетущее влияние: такие попытки показались бы ей дерзким возмущением. "Мы были наказаны", -- говорит она Лаврецкому. За что? на это она не отвечает; но между тем убеждение так сильно, что Лиза признает себя виновною и посвящает всю остальную жизнь на оплакивание и отмаливание этой неведомой для нее и несуществующей вины. Восторженное воображение ее, потрясенное несчастным происшествием, разыгрывается и заводит ее так далеко, показывает ей такой мистический смысл, такую таинственную связь во всех совершившихся с нею событиях, что она, в порыве какого-то самозабвения, сама называет себя мученицею, жертвою, обреченною страдать и молиться за чужие грехи. "Нет, тетушка, -- говорит она: -- не говорите так. Я решилась, я молилась, я просила совета у Бога. Все кончено; кончена моя жизнь с вами. Такой урок недаром; да я уж не в первый раз об этом думаю. Счастие ко мне не шло; даже когда у меня были надежды на счастие, сердце у меня все щемило. Я все знаю, и свои грехи и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю все. Все это отмолить, отмолить надо. Вас мне жаль, жаль мамаши, Леночки; но делать нечего. Чувствую я, что мне не житье здесь, я уже со всем простилась, всему в доме поклонилась в последний раз. Отзывает меня что-то, тошно мне, хочется мне запереться навек. Не удерживайте меня, не отговаривайте; помогите мне, не то я одна уйду..." И так кончается жизнь молодого, свежего существа, в котором была способность любить, наслаждаться счастием, доставлять счастие другому и приносить разумную пользу в семейном кругу... и какую значительную пользу может принести в наше время женщина, какое согревающее, благотворное влияние может иметь ее мягкая, грациозная личность, ежели она захочет употребить свои силы на разумное дело, на бескорыстное служение добру. Отчего же уклонилась от этого пути Лиза? Отчего так печально и бесследно кончилась ее жизнь? Что сломило ее? Обстоятельства, скажут некоторые. Нет, не обстоятельства, ответим мы, а фанатическое увлечение неправильно понятым нравственным долгом. Не утешения искала она в монастыре, не забвения ждала она от уединенной и созерцательной жизни: нет! она думала принести собою очистительную жертву, думала совершить последний, высший подвиг самоотвержения. Насколько она достигла своей цели, пусть судят другие ".
Иначе видит образ Лизы Калитиной Даниил Андреев. В своей книге "Роза мира" он пишет:
"драма, разыгравшаяся в жизни Лизы, … ударила по заветнейшему, нежнейшему, что она носила в себе: по её религиозной совести. Столкновение произошло между этой совестью и любовью - а любить Лиза могла в жизни лишь раз (она - образец характеров-однолюбов), и любовь для неё была столь же священна, как её понятия о добре и правде. Она поняла, и поняла совершенно правильно, что для неё, для человека такой совести и такой любви, развязать этот узел в условиях нашего человеческого мира невозможно. Ни один мудрец не придумает другого выхода из положения, если только пожелает видеть Лизу такой, какой она была у Тургенева, а не такой, какой ему хочется. А если развязать узел - непредставимо как - можно будет только в другом мире, то что же может наполнить и осмыслить остающиеся годы жизни в Энрофе [земной мир], как не подготовка и не очищение себя ради достойного перехода в тот мир, где будут развязываться сложнейшие узлы, завязанные здесь "?
Следуя за мыслью Даниила Андреева, мы понимаем, что Лиза вовсе не похоронила себя в монастыре, потеряв надежду на любовь, она жила надеждой на соединение с любимым в мире ином.
Те постоянные сомнения в возможности счастья, которые терзали её еще до известия о возвращении жены Лаврецкого, объясняются вовсе не слабостью Лизы, а её проницательностью: она, как человек, близкий Богу и видящий те связи, которых обычный человек не видит, понимала сердцем, что Лаврецкий по-прежнему несвободен, несмотря на то, что его жена, казалось бы, мертва. Лиза полусознательно видела эту связь Лаврецкого с женой, однако сознательно закрывала на это глаза, пытаясь поверить в возможность любви и счастья для себя. Именно за сознательное закрывание глаз в ответ на высшую правду, ведомую только ей, и винила себя впоследствии Лиза, когда говорила Лаврецкому, что наказана. Однако она знала, что препятствия, мешающие ей соединиться с любимым в этой жизни, исчезнут в мире ином и тогда ничто не помешает им соединиться в вечном небесном браке. Не случайно Тургенев заканчивает роман встречей Лизы и Лаврецкого:
"Но что сказать о людях, еще живых, но уже сошедших с земного поприща, зачем возвращаться к ним? Говорят, Лаврецкий посетил тот отдаленный монастырь, куда скрылась Лиза, - увидел ее. Перебираясь с клироса на клирос, она прошла близко мимо него, прошла ровной, торопливо-смиренной походкой монахини - и не взглянула на него; только ресницы обращенного к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только еще ниже наклонила она свое исхудалое лицо - и пальцы сжатых рук, перевитые четками, еще крепче прижались друг к другу. Что подумали, что почувствовали оба? Кто узнает? Кто скажет? Есть такие мгновения в жизни, такие чувства... На них можно только указать - и пройти мимо".
В этих строках романа чувствуется, что любовь, связавшая души Лаврецкого и Лизы, жива и связь между их душами сохранится навечно.
Теги
Чистое и трогательное чувство Лизы Калитиной и Федора Ивановича Лаврецкого, героев романа И.С. Тургенева «Дворянское гнездо», всегда вызывало симпатии и сочувствие читателей. Федор Иванович старше Лизы, он пережил глубокое разочарование в семейной жизни жена всегда была ему чужим человеком, ее волновал успех в свете, поклонники, парижская жизнь. Узнав о ее измене, Федор Иванович вернулся в Россию, не желая больше с ней встречаться. Он прочел в газете известие о смерти жены и пока не знает, верить ли этому. Общаясь с соседями по имению, он ближе знакомится с Лизой Калитиной и не может остаться равнодушным к умной и чуткой девушке.
Сцена их объяснения кульминационная сцена их взаимоотношений. Непосредственно перед этим эпизодом была сцена не менее важная спор Лаврецкого и Паншина, молодого, подающего большие надежды чиновника, который также ухаживает за Лизой.
Слушая их спор, Лиза чувствует, что она на стороне Лаврецкого и что у них общие взгляды на жизнь, на историю России, на дальнейшие пути ее развития. «Лизе и в голову не приходило, что она патриотка, но ей было по душе с русскими людьми». Девушка невольно понимает, что Лаврецкий говорил для нее, и «оба они поняли, что тесно сошлись в этот вечер, поняли, что и любят и не любят одно и то же». При расставании они, взглянув друг на друга, улыбнулись «так, кажется, взялись бы они за руки, наговорились бы досыта». Но идти домой Лаврецкому не хочется, он вышел в поле, долго бродил по тропинкам и неожиданно для самого себя забрел в сад Калитиных. Узнав местно, он думает, что «это недаром». Он сидит на скамейке в саду, думая о Лизе и глядя на ее окна. И когда девушка в белом платье со Свечой в руках выходит к открытой двери в сад, Федор Иванович с трепетом зовет ее. Он ведет ее к скамейке и говорит о своей любви «с невольным ужасом» он пока не уверен, свободен ли он и имеет ли право так поступить. Лиза слушает его изумленно, со слезами на глазах, она тоже понимает, что эти чувства между ними немыслимы, ей страшно, но она верит что все в божьей власти. Надежда на то, что они будут счастливы все же не угасает.
Эта сына описана Тургеневым поэтически и печально. Безвыходное положение героев и чистые нежные чувства, волнение близких душ и отчаяние от осознания тупика вот как рисует автор эту сцену. Несомненно, это один из наиболее волнующих эпизодов романа, вызывающий восхищение читателя тонким психологизмом и мастерством Тургенева-художника. Музыка старика Лемма созвучна душе героя, она потрясает его душу «счастьем любви». И Лиза, и Лаврецкий не спят до утра Лиза молилась, Федор Иванович думал обо всем произошедшем, а впереди героев ожидают ее более драматические события.
Лиза Калитина - одна из самых известных тургеневских героинь. Уже более 150 лет читателей романа И.С. Тургенева волнует вопрос: почему Лиза Калитина ушла в монастырь? В этой статье будут представлены две точки зрения на этот вопрос: точка зрения известного литературного критика 19-го века Дмитрия Писарева и точка зрения русского писателя 20-го века Даниила Андреева.
Лиза Калитина. Художник Д. Боровский
Сначала краткое содержание романа "Дворянское гнездо":
Из-за границы в один из российских городов приезжает Фёдор Иванович Лаврецкий, которому в Париже изменила жена. Решив расстаться с женой, он решает залечить душевные раны на родной земле. Здесь он знакомится с Лизой Калитиной - набожной девушкой. Своей чистотой и светлостью она вновь пробуждает в нём желание жить и любить.
Лаврецкий. Художник Константин Рудаков
Однако Лиза просит его примириться с женой. Из Парижа приходит весть о смерти жены Лаврецкого, тогда Лаврецкий решается признаться Лизе в любви:
"Мелькнул знакомый облик, и в гостиной появилась Лиза. В белом платье, с нерасплетенными косами по плечам, она тихонько подошла к столу, нагнулась над ним, поставила свечку и чего-то поискала; потом, обернувшись лицом к саду, она приблизилась к раскрытой двери и, вся белая, легкая, стройная, остановилась на пороге. Трепет пробежал по членам Лаврецкого.
-- Лиза! -- сорвалось едва внятно с его губ.
Она вздрогнула и начала всматриваться в темноту.
-- Лиза! -- повторил Лаврецкий громче и вышел из тени аллеи.
Лиза с испугом вытянула голову и пошатнулась назад: она узнала его. Он назвал ее в третий раз и протянул к ней руки. Она отделилась от двери и вступила в сад.
-- Вы? -- проговорила она. -- Вы здесь?
-- Я... я... выслушайте меня, -- прошептал Лаврецкий и, схватив ее руку, повел ее к скамейке.
Она шла за ним без сопротивления; ее бледное лицо, неподвижные глаза, все ее движения выражали несказанное изумление. Лаврецкий посадил ее на скамейку и сам стал перед ней.
-- Я не думал прийти сюда, -- начал он, -- меня привело... Я... я... я люблю вас, -- произнес он с невольным ужасом.
Лиза медленно взглянула на него; казалось, она только в это мгновение поняла, где она и что с нею. Она хотела подняться, не могла и закрыла лицо руками.
-- Лиза, -- произнес Лаврецкий, -- Лиза, -- повторил он и склонился к ее ногам...
Ее плечи начали слегка вздрагивать, пальцы бледных рук крепче прижались к лицу.
-- Что с вами? -- промолвил Лаврецкий и услышал тихое рыдание. Сердце его захолонуло... Он понял, что значили эти слезы. -- Неужели вы меня любите? -- прошептал он и коснулся ее коленей.
-- Встаньте, -- послышался ее голос, -- встаньте, Федор Иваныч. Что мы это делаем с вами?
Он встал и сел подле нее на скамейку. Она уже не плакала и внимательно глядела на него своими влажными глазами.
-- Мне страшно; что это мы делаем? -- повторила она.
-- Я вас люблю, -- проговорил он снова, -- я готов отдать вам всю жизнь мою.
Она опять вздрогнула, как будто ее что-то ужалило, и подняла взоры к небу.
-- Это все в Божьей власти, -- промолвила она.
-- Но вы меня любите, Лиза? Мы будем счастливы?
Она опустила глаза; он тихо привлек ее к себе, и голова ее упала к нему на плечо... Он отклонил немного свою голову и коснулся ее бледных губ".
Тургенев так описывает чувства Лизы после свидания с Лаврецким: "Она колебалась, пока сама себя не понимала; но после того свидания, после того поцелуя -- она уже колебаться не могла; она знала, что любит, -- и полюбила честно, не шутя, привязалась крепко, на всю жизнь -- и не боялась угроз: она чувствовала, что насилию не расторгнуть этой связи".
Лиза и Лаврецкий у пруда. Художник Константин Рудаков
Лаврецкий и Лиза выходят из церкви. Художник Константин Рудаков
На следующий день к Лаврецкому неожиданно приехала жена (весть о её смерти оказалась ложной) и стала просить о прощении. Лиза сказала Лаврецкому, чтобы он примирился с женой, а сама ушла в монастырь.
Лиза с Марфой Тимофеевной перед уходом в монастырь. Художник Константин Рудаков
Примирение Лаврецкого с женой. Художник Константин Рудаков
Дмитрий Писарев в своей статье "Дворянское гнездо" излагает своё видение образа Лизы Калитиной:
"Лиза -- девушка, богато одаренная природою; в ней много свежей, неиспорченной жизни; в ней все искренне и неподдельно. У нее есть и природный ум и много чистого чувства. По всем этим свойствам она отделяется от массы и примыкает к лучшим людям нашего времени. Но богато одаренные природы родятся во всякое время; умные, искренне и глубоко чувствующие девушки, не способные на мелкий расчет, бывают во всяком обществе. Не в природных качествах души и ума, а во взгляде на вещи, в развитии этих качеств и в их практическом применении должно искать влияния эпохи на отдельную личность. В этом отношении Лиза не обогнала своего века; личность ее сформировалась под влиянием тех элементов, которых различные видоизменения мы ежедневно встречаем в нашей современной жизни. (...) Она по-прежнему считает покорность высшею добродетелью женщины; она молча покоряется, насильно закрывает себе глаза, чтобы не видать несовершенств окружающей ее сферы. Помириться с этою сферою она не может: в ней слишком много неиспорченного чувства истины; обсуживать или даже замечать ее недостатки она не смеет, потому что считает это предосудительною или безнравственною дерзостию. Потому, стоя неизмеримо выше окружающих ее людей, она старается себя уверить, что она такая же, как и они, даже, пожалуй, хуже, что отвращение, которое возбуждает в ней зло или неправда, есть тяжкий грех, нетерпимость, недостаток смирения. (...) Воображение, настроенное с детства рассказами набожной, но неразвитой няньки, и чувство, -- свойственное всякой женской, впечатлительной природе, получили полное преобладание над критическою способностию ума. Считая грехом анализировать других, Лиза не умеет анализировать и собственной личности. Когда ей должно на что-нибудь решиться, она редко размышляет: в подобном случае она или следует первому движению чувства, доверяется врожденному чутью истины, или спрашивает совета у других и подчиняется чужой воле, или ссылается на авторитет нравственного закона, который всегда понимает буквально и всегда слишком строго, с фанатическим увлечением. Словом, она не только не достигает умственной самостоятельности, но даже не стремится к ней и забивает в себе всякую живую мысль, всякую попытку критики, всякое рождающееся сомнение. В практической жизни она отступает от всякой борьбы; она никогда не сделает дурного поступка, потому что ее охраняют и врожденное нравственное чувство и глубокая религиозность; она не уступит в этом отношении влиянию окружающих, но когда нужно отстаивать свои права, свою личность, она не сделает ни шагу, не скажет ни слова и с покорностию примет случайное несчастие как что-то должное, как справедливое наказание, поразившее ее за какую-то воображаемую вину. При таком взгляде на вещи у Лизы нет орудия против несчастия. Считая его за наказание, она несет его с благоговением, не старается утешиться, не делает никаких попыток стряхнуть с себя его гнетущее влияние: такие попытки показались бы ей дерзким возмущением. "Мы были наказаны", -- говорит она Лаврецкому. За что? на это она не отвечает; но между тем убеждение так сильно, что Лиза признает себя виновною и посвящает всю остальную жизнь на оплакивание и отмаливание этой неведомой для нее и несуществующей вины. Восторженное воображение ее, потрясенное несчастным происшествием, разыгрывается и заводит ее так далеко, показывает ей такой мистический смысл, такую таинственную связь во всех совершившихся с нею событиях, что она, в порыве какого-то самозабвения, сама называет себя мученицею, жертвою, обреченною страдать и молиться за чужие грехи. "Нет, тетушка, -- говорит она: -- не говорите так. Я решилась, я молилась, я просила совета у Бога. Все кончено; кончена моя жизнь с вами. Такой урок недаром; да я уж не в первый раз об этом думаю. Счастие ко мне не шло; даже когда у меня были надежды на счастие, сердце у меня все щемило. Я все знаю, и свои грехи и чужие, и как папенька богатство наше нажил; я знаю все. Все это отмолить, отмолить надо. Вас мне жаль, жаль мамаши, Леночки; но делать нечего. Чувствую я, что мне не житье здесь, я уже со всем простилась, всему в доме поклонилась в последний раз. Отзывает меня что-то, тошно мне, хочется мне запереться навек. Не удерживайте меня, не отговаривайте; помогите мне, не то я одна уйду..." И так кончается жизнь молодого, свежего существа, в котором была способность любить, наслаждаться счастием, доставлять счастие другому и приносить разумную пользу в семейном кругу... и какую значительную пользу может принести в наше время женщина, какое согревающее, благотворное влияние может иметь ее мягкая, грациозная личность, ежели она захочет употребить свои силы на разумное дело, на бескорыстное служение добру. Отчего же уклонилась от этого пути Лиза? Отчего так печально и бесследно кончилась ее жизнь? Что сломило ее? Обстоятельства, скажут некоторые. Нет, не обстоятельства, ответим мы, а фанатическое увлечение неправильно понятым нравственным долгом. Не утешения искала она в монастыре, не забвения ждала она от уединенной и созерцательной жизни: нет! она думала принести собою очистительную жертву, думала совершить последний, высший подвиг самоотвержения. Насколько она достигла своей цели, пусть судят другие ".
Иначе видит образ Лизы Калитиной Даниил Андреев. В своей книге "Роза мира" он пишет:
"драма, разыгравшаяся в жизни Лизы, … ударила по заветнейшему, нежнейшему, что она носила в себе: по её религиозной совести. Столкновение произошло между этой совестью и любовью - а любить Лиза могла в жизни лишь раз (она - образец характеров-однолюбов), и любовь для неё была столь же священна, как её понятия о добре и правде. Она поняла, и поняла совершенно правильно, что для неё, для человека такой совести и такой любви, развязать этот узел в условиях нашего человеческого мира невозможно. Ни один мудрец не придумает другого выхода из положения, если только пожелает видеть Лизу такой, какой она была у Тургенева, а не такой, какой ему хочется. А если развязать узел - непредставимо как - можно будет только в другом мире, то что же может наполнить и осмыслить остающиеся годы жизни в Энрофе [земной мир], как не подготовка и не очищение себя ради достойного перехода в тот мир, где будут развязываться сложнейшие узлы, завязанные здесь "?
Следуя за мыслью Даниила Андреева, мы понимаем, что Лиза вовсе не похоронила себя в монастыре, потеряв надежду на любовь, она жила надеждой на соединение с любимым в мире ином.
Те постоянные сомнения в возможности счастья, которые терзали её еще до известия о возвращении жены Лаврецкого, объясняются вовсе не слабостью Лизы, а её проницательностью: она, как человек, близкий Богу и видящий те связи, которых обычный человек не видит, понимала сердцем, что Лаврецкий по-прежнему несвободен, несмотря на то, что его жена, казалось бы, мертва. Лиза полусознательно видела эту связь Лаврецкого с женой, однако сознательно закрывала на это глаза, пытаясь поверить в возможность любви и счастья для себя. Именно за сознательное закрывание глаз в ответ на высшую правду, ведомую только ей, и винила себя впоследствии Лиза, когда говорила Лаврецкому, что наказана. Однако она знала, что препятствия, мешающие ей соединиться с любимым в этой жизни, исчезнут в мире ином и тогда ничто не помешает им соединиться в вечном небесном браке. Не случайно Тургенев заканчивает роман встречей Лизы и Лаврецкого:
"Но что сказать о людях, еще живых, но уже сошедших с земного поприща, зачем возвращаться к ним? Говорят, Лаврецкий посетил тот отдаленный монастырь, куда скрылась Лиза, - увидел ее. Перебираясь с клироса на клирос, она прошла близко мимо него, прошла ровной, торопливо-смиренной походкой монахини - и не взглянула на него; только ресницы обращенного к нему глаза чуть-чуть дрогнули, только еще ниже наклонила она свое исхудалое лицо - и пальцы сжатых рук, перевитые четками, еще крепче прижались друг к другу. Что подумали, что почувствовали оба? Кто узнает? Кто скажет? Есть такие мгновения в жизни, такие чувства... На них можно только указать - и пройти мимо".
В этих строках романа чувствуется, что любовь, связавшая души Лаврецкого и Лизы, жива и связь между их душами сохранится навечно.
Теги
«Дворянское гнездо» - одно из самых замечательных художественных произведений Тургенева. Тонкость в выражении чувств, душевных переживаний героев, лиризм, пронизывающий весь роман, драматичность сцен и необыкновенные поэтические картины природы – все это увлекает читателя.
Самым ярким эпизодом, сочетающим в себе и лиризм, и тонкий психологический анализ, и красоту природы, является сцена объяснения Лизы и Лаврецкого (глава 34-ая). Она следует за эпизодом, изображающим спор Лаврецкого с Паншиным. Такая последовательность эпизодов неслучайна. Ведь этот спор показал, что у Лаврецкого и Лизы очень много общего: «…оба они поняли, что тесно сошлись в этот вечер, поняли, что и любят и не любят одно и то же». Поэтому сцена спора как бы подготавливает сцену объяснения Лизы и Лаврецкого.
После ухода от Калитиных Лаврецкий не идет домой. Он бродит по полю, и словно какая-то неведомая сила вновь возвращает его к дому Калитиных. «Это недаром», - думает Лаврецкий. Душевное состояние героя передает описание природы: «Все было тихо кругом». Интересно, что мотив тишины, безмолвия присутствует не только в этом эпизоде, но является основной чертой в изображении отношений Лизы и Лаврецкого. Тишина, безмолвие придают сценам с участием этих героев определенную эмоциональность.
Услышав голос Лаврецкого, Лиза тихонько выходит в сад, а затем идет за Лаврецким без сопротивления. Ее изумленное состояние в этот момент передают «бледное лицо, неподвижные глаза, все ее движения». Она не понимает, где находится. Лишь услышав признание Лаврецкого в любви к ней, Лиза понимает, что с ней произошло, но по-прежнему отказывается верить в это. Она отвечает Лаврецкому со свойственной ей религиозностью: «Это все в Божьей власти…»
На вопрос Лаврецкого об их дальнейшей судьбе Лиза не дает прямого ответа. Но она не противится герою, когда тот пытается ее поцеловать. Это свидетельствует о силе и полноте чувства, которое девушка испытывает к Федору Ивановичу.
Казалось бы, сцена объяснения в любви требует большого диалога героев, в котором они выражали бы свои чувства. Но у Тургенева все по-другому. Очень большое место занимает описание состояния героев, но, в то же время, писатель не анализирует детально душевное состояние персонажей. И все же Тургеневу удается передать всю полноту внутренней жизни Лизы и Лаврецкого. Это достигается благодаря единству их настроений, через паузы (об этом свидетельствует обилие многоточий в репликах), через взгляды, выражение лица («Лиза медленно взглянула на него», «она уже не плакала и внимательно глядела на него своими влажными глазами», «подняла взоры к нему», «опустила глаза», «неподвижные глаза») или интонации. Создается ощущение единого внутреннего движения. Влюбленные понимают друг друга без слов, на что указывают и авторские замечания:
"- Что с вами? – промолвил Лаврецкий и услышал тихое рыдание, сердце его захолонуло… Он понял, что значили эти слезы. – Неужели вы меня любите?"
Данный эпизод показывает мастерство Тургенева в передаче внутренних переживаний человека. Писатель не использует яркие романтические краски, но достигает возвышенного настроения в изображении любви.
Очень тонко Тургенев передает состояние своих героев через описание природы. В целом, в рассказе об отношениях Лизы и Лаврецкого постоянно происходит смена светлых и темных красок природы в зависимости от перемен в судьбе героев. Ночь, когда Лаврецкий признается в любви к Лизе, тиха и светла. Именно в эту тихую и светлую летнюю ночь они единственный раз соединили губы в поцелуе.
Спокойный пейзаж передает всю чистоту и искренность любви героев друг к другу. Описание пейзажа, неторопливые действия героев, паузы в их репликах создают ощущение замедленности действия. В движениях Лизы и Лаврецкого нет порывистости, всплеска чувств. Вся сцена объяснения в любви проникнута лиризмом, даже каким-то настроением увядания. Атмосфера, в которой написана сцена, готовит к тому, что дальше в отношениях влюбленных будет не все так гладко.
Действительно, в следующих главах читатель поймет, что сцена объяснения в любви Лаврецкого и Лизы – единственный светлый момент в их отношениях. Только тогда герои открыто, без каких бы то ни было препятствий, могли быть счастливы.
Данный эпизод, мастерски разработанный Тургеневым, по праву можно назвать одним из лучших в романе. Он не только помогает раскрыть характеры героев, но и передает один из самых важных моментов в их жизни - объяснение в любви, короткое, но счастливое время взаимного чувства.
В данном эпизоде проявляются все основные приемы и особенности стиля Тургенева. По этому отрывку мы можем судить о творческой манере писателя, его взглядах на многие жизненные вопросы.
Что помешало любви Лаврецкого и Лизы Калитиной? Главная героиня романа «Дворянское гнездо» Лиза является одной из самых привлекательных и загадочных героинь Тургенева. Чтобы понять причины ее поступков, автор подробно повествует о воспитании девушки.
У героине не было душевной близости ни с родителями, ни с француженкой-гувернанткой, она воспитывалась, подобно пушкинской Татьяне, под влиянием своей няни, Агафьи. История Агафьи, дважды за свою жизнь отмеченной барским вниманием, дважды перенесшей опалу и смирившейся перед судьбой, могла бы составить целую повесть. Автор ввел историю Агафьи по совету критика Анненкова: иначе, по мнению последнего, был непонятен конец романа, уход Лизы в монастырь. Тургенев показал, как под влиянием сурового аскетизма Агафьи и своеобразной поэзии ее речей сформировался строгий душевный мир Лизы. Религиозное смирение Агафьи воспитало в Лизе религиозное начало, проявившееся в идеях всепрощения, покорности судьбе и самоотречения от счастья. Как пушкинская Татьяна, Лиза - из тех героинь русской литературы, которым легче отказаться от счастья, чем причинить страдания другому человеку.
Лаврецкий - человек с корнями, уходящими в прошлое. Недаром его родословная рассказана с начала - с XV в. Но Лаврецкий не только потомственный дворянин, он также и сын крестьянки. Он этого никогда не забывает, он ощущает в себе «мужицкие» черты, и окружающие удивляются его необыкновенной физической силе. Марфа Тимофеевна, тетка Лизы, восхищалась его богатырством, а мать Лизы, Марья Дмитриевна, порицала в Лаврецком отсутствие утонченных манер. Герой и происхождением, и личными качествами близок к народу. Но вместе с тем на формирование его личности оказали влияние и англоманство отца, и русское университетское образование. В этой развернутой предыстории Лаврецкого автора интересуют не только предки героя. В рассказе о нескольких поколениях Лаврецких отражена и сложность русской жизни, русского исторического процесса. Глубоко значителен спор между Паншиным и Лаврецким. Он возникает вечером, в часы, предшествующие объяснению Лизы и Лаврецкого. И недаром этот спор вплетается в самые лирические страницы романа. Для Тургенева здесь слиты воедино личные судьбы, нравственные искания его героев и их органическая близость к народу, отношение к нему на равных.
Лаврецкий доказал Паншину невозможность скачков и надменных переделок с высоты чиновничьего самосознания - переделок, не оправданных ни знанием родной земли, ни верой в идеал, хотя бы отрицательный. Он привел в пример свое собственное воспитание, требовал прежде всего признания «народной правды и смирения перед нею». И Лаврецкий ищет эту народную правду. Он не принимает душой религиозного самоотречения Лизы, не обращается к вере как к утешению, но испытывает нравственный перелом. Отречение все же происходит, хотя и не религиозное, Лаврецкий «действительно перестал думать о собственном счастье, о своекорыстных целях». Его приобщение к народной правде совершается через отказ от эгоистических желаний и неутомимый труд, дающий спокойствие исполненного долга.
Загрузка...
