Образ Петра дается в поэме Пушкина «Медный всадник» дважды: во вступлении и во второй части поэмы. В первом случае он реальное лицо, во втором — «кумир на бронзовом коне», «Медный Всадник».
Пётр во вступлении к поэме изображен как великий государственный деятель, который, завоевав в войне со шведами берега Финского залива, правильно учел всю важность постройки в устье Невы новой столицы государства. Этого требовали и военно-политические цели («Отсель грозить мы будем швецу»), и задачи европеизации России, борьбы с ее отсталостью («Природой здесь нам суждено в Европу прорубить окно»), и торговые, экономические соображения, диктующие необходимость выхода к морю морского пути в чужеземные страны («Сюда по новым им волнам все флаги в гости будут к нам»).
Основанием Петербурга на невских берегах Пётр творил величайшей важности государственное дело, обнаружил гениальное предвидение. Прошло сто лет, и юный град. Из тьмы лесов, из топи блат Полнощных стран краса и диво. Вознесся пышно, горделиво …
Описывая далее красоту и блеск столицы, Пушкин поет настоящий гимн Петербургу, который цветущим своим состоянием оправдывает великую преобразовательную деятельность Петра, наглядно раскрывает все великое значение петровских реформ, начавших новый период в истории России.
Акт исторической необходимости, основание Петербурга, объяснен в поэме, выражаясь словами Пушкина, сказанными им о «государственных учреждениях» Петра, как «плод ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости» («Вражду и плен старинный свой пусть волны финские забудут»).
Но Пётр был в то же время и первым представителем той деспотической абсолютной монархии, которая в лице Николая I достигли своего наивысшего развития, отчетливо обнаружив противоречие своих интересов интересам демократических масс.
Олицетворением абсолютной монархии во всей ее мощи и является Пётр во второй части поэмы — «кумир на бронзовом коне». Он не живой
человек, наделенный конкретными человеческими качествами, а воплощение идеи дворянской государственности. Он «мощный властели
судьбы», «державец полумира», олицетворение государственной силы
В «Медном всаднике» Петр показан в обстановке мирного государственного строительства. Он изображается в поэме в два исторических момента, разделенных целым столетием. В начале поэмы мы видим Петра как реальную историческую фигуру, как царя-строителя, размышляющего на берегу Финского залива об основании новой столицы:
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел.
Отсель грозить мы будем шведу.
Здесь б удет город эвлохён
Назло надменному соседу.
Природй здесь нам суждено
И думал он: В Европу прорубить окно …
Основание Петербурга рассматривается в поэме как акт исторической необходимости, обусловленный и военно-политическими задачами России, и её географическим положением. Гениальное предвидение Петра оправдалось: Петербург действительно стал для России «окном в Европу». Цветущее состояние столицы через сто лет после её основания явилось лучшим оправданием замыслов Петра.
Во второй части поэмы Пётр дан в образе «Медного Всадника», «кумира на бронзовом коне», гордо возвышающегося над возмущённой Невой в дни страшного наводнения в Петербурге в 1824 году. Памятник Петру — символический образ деятельности царя-реформатора.
О мощный властелин судьбы! На высоте, уздой железной
Не так ли ты над самой бездной, Россию поднял на дыбы? —
восклицает Пушкин.
Сочинение
Прежде чем перейти к анализу композиции художественно-прозаических произведений Пушкина, остановлюсь на двух из числа самых сложных и вместе с тем особенно содержательных композиций стихотворных произведений Пушкина - построении поэм «Полтава» и «Медный Всадник». Многие современные Пушкину критики (к ним до известной степени присоединился в своих пушкинских статьях и Белинский) упрекали поэта в отсутствии в его «Полтаве» единства действия; в том, что в рамках одного произведения поэт объединил, как им представлялось, разнородный, обычно соотносимый с различными стихотворными жанрами, материал - любовную, романтическую фабулу и «воспевание» важнейших исторических событий. «Из «Полтавы» Пушкина, - писал Белинский, - эпическая поэма не могла выйти по причине невозможности эпической поэмы в наше время, а романтическая поэма, вроде байроновской, тоже не могла выйти по причине желания поэта слить ее с невозможною эпическою поэмою».
Однако и Белинский подошел в данном случае к оценке «Полтавы» Пушкина с меркой традиционного деления поэзии на роды и виды. Между тем Пушкин во всем своем творчестве эти традиционные рамки, как правило, ломал. Равным образом и из своей «Полтавы» - можно с полной уверенностью утверждать это - он ни в какой мере не собирался создавать не только традиционную эпическую поэму, но и новую романтическую, которую якобы пытался слить с эпической. Опорными пунктами являются здесь две «встречи» между Евгением и Медным Всадником - Петром, композиционно приуроченные к точно расчисленным местам: первая «встреча» - в конце первой части; вторая - в конце второй.
* Тогда, па площади Петровой,
* Где дом в углу вознесся новый,
* Где над возвышенным крыльцом,
* С подъятой лапой, как живые,
* Стоят два льва сторожевые,
* На звере мраморном верхом,
* Без шляпы, руки сжав крестом,
* Сидел недвижный, страшно бледный
* Евгений. Он страшился, бедный,
* Не за себя. Он не слыхал,
* Как подымался жадный вал,
* Ему подошвы подмывая,
* Как дождь ему в лицо хлестал,
* Как ветер, буйно завывая,
* С него и шляпу вдруг сорвал.
И снова поэтом сделано все, чтобы невозможно более сгладить разницу между человеком и памятником, приблизить их друг к другу, сделать друг другу эстетически, в нашем художественном восприятии, равнозначными. Подобно тому, как поэт во вступлении дал образ Петра, так здесь дает он образ Евгения: изображает его подчеркнуто «статуарно». При зрелище ужасной катастрофы, при мысли об опасности, грозящей любимой им девушке, Евгений, спасаясь от подымающейся все больше и больше воды на высоком крыльце старого барского особняка, сидя верхом на мраморном льве, и сам словно бы каменеет от ужаса, превращается в изваяние: «Сидел недвиоюный, страшно бледный Евгений», «Его отчаянные взоры на край один наведены недвижно были». Наконец:
* И он, как будто околдован,
* Как будто к мрамору прикован,
* Сойти не может!
Наоборот, памятник Петра поэт приближает к изображению живого Петра (во вступлении к поэме); там он стоял над Невою; примерно на том же самом месте стоит он и теперь:
* Над возмущенною Невою
* Стоит с простертою рукою
* Кумир на бронзовом коне.
На самом деле Петр, конечно, не стоит, а сидит на коне (именно так и скажет поэт в точно таком же контексте в конце второй части: «Сидел на бронзовом коне»); но глагол стоит в данном случае выражает и большую активность позы Петра по сравнению с позой Евгения и вместе с тем перекликается со «стоял он» вступления. В результате перед нами словно бы некий своеобразный скульптурный ансамбль, скульптурная группа.
Навстречу хлынувшей из своих берегов, взбунтовавшейся, идущей на город Неве обращены двое: впереди, почти вплотную к реке, - недвижный Петр на коне; сзади, по ту сторону площади, - «на мраморном звере» недвижный Евгений.
Как видим, столкновения, конфликта здесь еще нет. Пока это еще только сопоставление: с одной столоны - сосредоточенность лишь на своем, «частном», без мысли об «общем»; с другой - обращенность к «общему», при которой «частное» попросту не замечается, как “бы не существует. Но самая отчетливость, острота такого параллельно-контрастного сопоставления и в особенности только что указанная, заканчивающая всю сцену и полная огромной смысловой выразительности, экспрессии, поза Медного Всадника: «обращен к нему спиною» - подготовляют в сознании читателя закономерность будущего конфликта, являются как бы его предпосылками.
При второй, и теперь уже непосредственной, лицом к лицу, встрече Евгения с Медным Всадником этот подготовленный, глубоко трагический в существе своем конфликт и происходит.
* Вскочил Евгений; вспомнил живо
* Он прошлый ужас; торопливо
* Он встал; пошел бродить, и вдруг
* Остановился - и вокруг
* Тихонько стал водить очами
* С боязнью дикой на лице.
И вот при этом почти полном совпадении с первоначальной ситуацией в погруженном во мрак безумия сознании Евгения вспыхивает внезапный и яркий просвет:
Евгений вздрогнул. Прояснились
* В нем страшно мысли.
* Он узнал
* И место, где потоп играл,
* Где волны хищные толпились,
* Бунтуя злобно вкруг пего,
* И львов, и площадь, и того,
* Кто неподвижно возвышался
* Во мраке медного главой,
* Того, чьей волей роковой
* Под морем город основался…
«Прояснились мысли», и прояснились «страшно» - это выражение полно глубокого значения. Евгений не только узнал, но и впервые понял ту причинно-следственную связь, которая существует между постигшей его катастрофой и тем, чей образ неподвижно возвышается перед ним, кто основал город именно здесь, «под морем», и вследствие этого явился виновником его ужасного несчастия.
Сложная историческая диалектика петровских преобразований глубоко познана и с замечательной художественной силой выражена Пушкиным в том контрасте двух Петербургов, который предстает перед нами в «Медном Всаднике». Петербург - вступления в поэму: «полнощных стран краса и диво», с его дворцами, башнями, садами, столица Петровской империи, российского самодержавия; и Петербург - собственно поэмы: город «бедного Евгения», Петербург окраин, чердаков («конуркой пятого жилья», то есть пятого этажа, «чердаком» прямо называлось Пушкиным в черновых заготовках жилище будущего героя), ветхих домиков, хижин, «пожитков бледной нищеты». Отсюда - и двойственность образа Петра.
Это - великий исторический деятель, «мощный властелин судьбы», повелевающий самой стихией; и вместе с тем это - «ужасный», «грозный царь», «горделивый истукан» самовластья (о Петербурге вступления: «Вознесся пышно, горделиво»), безжалостно сокрушающий все, что становится поперек пути, беспощадно преследующий малейшую попытку протеста, даже если она исходит из уст обезумевшего от постиг-; шей его страшной катастрофы, походя погубленного им человека. Это исторически обусловленное единство противоречий в облике и деле Петра выражено и в знаменитой заключительной формуле-обращении поэта к Медному Всаднику:
* О мощный властелин судьбы!
* Не так ли ты над самой бездной
* На высоте, уздой железной
* Россию поднял на дыбы?
«Над бездной» - значит, не дал упасть в нее; но «поднял на дыбы», и поднял «.железной уздой».
Другие сочинения по этому произведению
Анализ поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник» Конфликт личности и государства в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Образ Евгения в поэме А. С. Пушкина «Медный Всадник» Образ Медного Всадника в одноименной поэме А. С. Пушкина Образ Петербурга в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Образ Петра Великого в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Образ царя Петра I в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Сюжет и композиция поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник» Трагедия маленького человека в поэме А. С. Пушкина «Медный всадник» Образ Петра I Проблема личности и государства в поэме Пушкина «Медный всадник» Образ Петербурга в поэме Пушкина "Медный всадник" Образ Петра в поэме Александра Пушкина “Медный всадник” Образ стихии в поэме "Медный всадник" Правда Евгения и правда Петра (по поэме Пушкина «Медный всадник»)Вымышленный автором бездушный персонаж восстает, подобно божеству, над площадью в Петербурге и сегодня. В колоссальном и сильном произведении А.С.Пушкин смело описывает своего героя, казалось бы косвенного, но имеющего большое влияние на всю суть идеи. Автор глубоко уважает Петра Великого, идеально зная его биографию, как великого царя. Однако он позволяет понять, что и его правление не во всем было безукоризненным. Жесткие реформы царя во многом повлекли за собой разрушительные последствия.
Образ идола эпохи
В лице памятника Медному всаднику Петр Первый выступает скорее отрицательным героем. Это ясно видно в кульминационной части поэмы, где центральный персонаж Евгений выразил грозное противоречие властителю. Изваяние явилось противоположным отражением царя Российской Державы. Когда-то сам Петр был ярым патриотом России, гордостью своего народа, уверенный и твердый правитель. В поэме автор сотворил монумент, где образ народного кумира гневный и деспотичный, такой, каким царь стал к концу своего времени. Холодный, горделивый, бездушный камень, грозный символ целой эпохи.
Контраст двух героев произведения как нельзя лучше описывает весомую часть истории Великой Державы. Главные персонажи, это два кардинально противоположных образа: мелкий чиновник, мечтающий о тихом спокойном быте со своей возлюбленной, и суровый, целеустремленный самодержец, высокий образец целого государства. Серая безликая тень и обаятельный, но строгий и влиятельный реформатор. Два эпохальных антипода, которые по-своему правы. Однако, что есть рядовой горожанин против бессмертного государства?
Как бы Пушкин не любил Петра Первого, его образ, действия и настойчивость, он любил и русский народ. В своей поэме он разоблачает те качества царя, которые во многом превратились в разрушительные события. Он построил великий город, ставший могилой для надежд простых людей. Поэт сочувствует народу, но и восторг перед «мощным властелином Судьбы» ярко выражен в строках поэмы.
Лик самодержавия
Медный всадник - персонаж несколько утрированный. Подобная тактика использована выдающимся поэтом с той целью, чтобы читатель мог прочувствовать непоколебимость характера государя, тем самым поднимая до немыслимых высот его авторитет.
Случившаяся стихия в стольном граде унесла жизни людей вместе с их домами. Великий город частью превратился в кромешное месиво, причинил огромный ущерб жителям Петербурга, города, который «…ногою твердой» стал при море, чтобы «…в Европу прорубить окно». И над этим всем недвижимо возвышается ОН - каменный символ, бесчувственный «истукан».
Бездушный Всадник оживает в воображении умалишенного после трагедии, бедного Евгения, когда тот решается грозить символу Российской Империи. Бродяга, до дрожи в теле, обрушает всю обиду за свою судьбу, обвиняя памятник во всех бедах. Но не сострадания в ответ получил человек, напротив - страх. Презренное изваяние сошло с постамента, чтобы преследовать жалкого бунтаря, в последствии добившись от него покорности.
Евгений умер в тоске, так и не достигнув заветной цели. Памятник же на Сенной площади прочно стоит, не тронутый веками. Вставший на дыбы конь, как олицетворение государства, под руководством Петра Великого. Всадник, несмотря ни на что, направляет его дальше, держит в узде, гордо взирая на всю империю: «…на высоте уздой железной Россию поднял на дыбы…». Выбранный жанр произведения плавно, но уверенно подчеркивает исторические события. Преподнесенный автором сюжет детально продуман, чтобы красочно и доступно определилась роль каждого героя в масштабах Империи.
Последняя поэма Пушкина, одно из его самых совершенных поэтических произведений, - итог размышлений поэта о личности Петра 1, о русской истории и государстве и месте в нем человека. Вот почему в этом произведении так органично сочетается повествование о судьбе заурядного жителя Петербурга, пострадавшего во время наводнения – Евгения, и историко-философские размышления о личности и деятельности Петра, его значении для России.
Казалось бы, этих двух героев ничто не может связывать между собой. Один из них царь, великий преобразователь государства Российского, а другой – «маленький человек», бедный чиновник, никому не известный. Но поэт удивительным образом пересекает их линии жизни. Оказывается, что у каждого из этих героев, несмотря на всю их разновеликость, есть своя «правда», свой мир, имеющий полное право на существование.
«Правда» Петра, как показано во вступлении к поэме, - это задача великого государственного деятеля, задумавшего, вопреки всему, даже самой природе, создать прекрасный город «в топи блат» и тем самым «в Европу прорубить окно», а значит, изменить всю дальнейшую историю России. На первый взгляд, все задуманное «строителем чудотворным» осуществилось: город, гимн которому слагает Пушкин, построен, стихия усмирилась, а сам он стал «державцем полумира».
«Правда» Евгения связана с мечтами самого обыкновенного человека о семье, доме, работе. Герой надеется, что «кое-как себе устроит / Приют смиренный и простой / И в нем Парашу успокоит». Кажется, что такие жизненные задачи легко осуществить, но все рухнуло из-за того, что во время страшного наводнения невеста Евгения Параша погибла, а он, не выдержав этого потрясения, сошел с ума. Кто виновен в этом? Вначале может показаться, что ответ очевиден: стихия, которая сметает все на своем пути.
Но вдруг появляется иной мотив: во время наводнения народ «зрит божий гнев и казни ждет». Почему так произошло? Ответ возникает в кульминационной сцене, когда спустя год сумасшедший Евгений, бродя по городу, оказывается рядом с памятником Петру. На миг сознание несчастного проясняется, и Евгений бросает обвинение медному истукану, воплощающему второй – беспощадный и жестокий – лик Петра: «Добро, строитель чудотворный! - / Шепнул он, злобно задрожав, - /Ужо тебе!..». Ведь именно Петр, воплощая свою «правду», назло всему «волей роковой под морем город» основал, обрекая на страдания простых его жителей. Медный всадник, «кумир на бронзовом коне», грозен и беспощаден, потому что он – воплощение той государственной системы, той «правды», которая, «уздой железной» подняла на дыбы Россию. Такая «правда», «писанная кнутом», противостояла и противостоит «правде» обычного человека.
Вот почему в финальной сцене возникает страшная фантастическая погоня Медного всадника за несчастным безумцем, и Евгений гибнет. Этот трагический конфликт «правды» государственной власти и «правды» человека кажется неразрешим и вечен. «Куда ты скачешь, гордый конь, / И где опустишь ты копыта?» - обращается поэт не только к свом современникам, но и к нам – их потомкам. Загадка истории остается неразгаданной, но Пушкин показал нам, что «правда» человеческая не менее важна, чем «правда» власти. Власть, «кумир» - это только мертвая статуя, она бессильна против человеческого сердца, памяти, живой души.
П-н очень любил Россию, хорошо знал ее историю и часто обращался к прошлому своей страны. В этом прошлом его заинтересовал образ Петра I, его характер (сложный и противоречивый) и неоднозначное отношение к его реформам как современников, так и последующих поколений. В поэме "Полтава", написанной в 1828 году, П-н создает образ императора-воина, и всю сложность его образа мы видим в его описании во время Полтавской битвы: Выходит Петр. Его глаза Сияют. Лик его ужасен. Движенья быстры. Он прекрасен… Он "прекрасен" в своем стремлении одержать победу над врагом, который, по его мнению, мешает дальнейшему развитию России, и "ужасен" в непримиримом желании сломать его сопротивление и уничтожить его. Но П-н отмечает, что Петр I не испытывает личной ненависти к шведам. После победы над врагом он принимает их военачальников в своем шатре: В шатре своем он угощает Своих вождей, вождей чужих, И славных пленников ласкает, И за учителей своих Заздравный кубок подымает. П-на очень привлекает в Петре способность быть великодушным и милосердным. Он вообще ценил эти качества в людях, особенно в людях, наделенных неограниченной властью. Это видно из стихотворения "Пир Петра Первого" (1835 год). В этом произведении П-н говорит о празднике в "Питербурге-городке". Что же послужило причиной этого праздника? Родила ль Екатерина? Именинница ль она, Чудотворца-исполина Чернобровая жена? Нет, он празднует примирение с подданным, и это событие становится для него настолько важным, что он отмечает его салютом, фейерверками. В "Медном всаднике" мы видим Петра в совершенно другой роли - здесь он основатель столицы. Поэма "Медный всадник" была написана А.С. П-ным (в Болдине) в 1833 году. Начатая поэтом 6 октября, она была завершена уже 31 октября. Вскоре он представил свое произведение высочайшему цензору (императору Николаю I) и получил ее с девятью пометками. Переработать "Медного всадника" П-н не захотел: это означало изменить смысл произведения. Поэтому поэма вышла с некоторыми сокращениями. В поэме "Медный всадник" противопоставлены государство, олицетворенное в Петре I, и человек с его личными, частными переживаниями. Отношение русского народа к Петру Великому, к его реформам никогда не было однозначным. Он, как писал А. С. П-н, "уздой железной Россию поднял на дыбы". Поэтому в русской истории реформы Петра были глубоким и всеобъемлющим переворотом, который, конечно, не мог совершиться легко и безболезненно. Царь Петр I требовал от народа напряжения всех сил для достижения намеченных им целей. Общее благо всего государства покупалось ценою личных жертв. А это вызывало ропот и недовольство среди людей. Такое же неоднозначное отношение у народа было и к детищу Петра I - Петербургу. Построенный "назло надменному соседу" и природе, ценою огромных усилий и жертв, этот город олицетворял собой величие и мощь России и рабство ее народа. Но конец поэмы - это полная противоположность началу, которое является гимном государственности, гимном Петру I, гимном самому мощному из русских самодержцев, основателю столицы, сблизившей Россию с Западом. Петербург, по выражению А. С. П-на, явился настоящим "окном в Европу". П-на всегда привлекала фигура Петра, ему он посвятил множество стихотворений. И поэтому в русской литературе существуют различные мнения по поводу того, на чьей же стороне оказывается П-н. Одни исследователи, и в частности известный русский критик Виссарион Григорьевич Белинский, считают, что поэт обосновал право государства, олицетворением которого и стал Петр I, распоряжаться жизнью частного человека, что приводит к трагедии. Они считают, что П-н, от души сочувствуя горю "бедного" Евгения, все-таки всецело становится на сторону Петра, так как понимает необходимость и пользу его преобразований. Другие исследователи стоят на стороне "бедного" Евгения, то есть считают его жертву неоправданной. А третьи исследователи думают, что конфликт государства и частной личности трагичен и неразрешим. П-н предоставляет самой истории сделать выбор между двумя "равновеликими" правдами - Петра и Евгения. И это наиболее правильная точка зрения. Будучи великим поэтом России, А. С. П-н считал своей задачей показать людям всю сложность человеческих взаимоотноше-ний. А осмысление и решение этих порой неразрешимых вопросов должно зависеть от читателя. Сам же П-н многое прощал Петру I за то, что тот принимал непосредственное участие в реформах, не заботясь о своем величии и славе, думая только о России, о ее мощи, независимости и силе. В стихотворении "Стансы" (1826 год) он писал: То академик, то герой, То мореплаватель, то плотник, Он всеъобемлющей душой На троне вечный был работник.
Загрузка...
