Коротко о жизни писателя. Родился Леонид Николаевич 9 апреля 1888 года в с. Спасском Тамбовской губернии. Учился в Тамбовской гимназии, увлекался русской литературой и рисованием. В период I русской революции он включился в революционную деятельность. В 1905 году был арестован. Освобожден по амнистии, но остался под полицейским надзором. «В 1906 году, - писал Л. Н. Завадовский в краткой автобиографии, - опять арестован и после двухлетнего следствия осужден на 5 лет и 4 месяца на каторжные работы. В 1913 году этапом вывезен в Восточную Сибирь. На реке Лене, как поселенец, был батраком на мельнице, косцом у крестьян, кузнецом, плотником, огородником, охотником, рисовал картины, делал кошевки - легкие санки. По возвращении из ссылки Губпродкомом командирован в г. Усмань Тамбовской губернии, где живу до сего дня. Из Губпродкома перешел в школьные работники по ИЗО (работал учителем рисования в средней школе № 2)».
За скупыми этими строками - 11 с лишним лет жизни каторжника и ссыльного, долгие годы раздумий и исканий. Накоплен богатый жизненный опыт - со всеми невзгодами, знакомством с необжитыми по тем временам пространствами Сибири, с дикими нравами таежников и золотоискателей. Все это, разумеется, наложило своеобразный отпечаток на проблематику, образы и содержание произведений.
Л. Н. Завадовский был делегатом I Съезда советских писателей от Воронежской организации. В начале 30-х годов он активно участвует в литературной жизни Воронежа, несколько лет является членом редколлегии местного журнала «Подъем».
Сибирская тематика представлена в рассказах «На белом озере», «Бурун», «Вражда», «Тунгус», «Разведка инженера Попова». В них он мастерски развертывает события на фоне пейзажа, который как бы активизирует развитие сюжета, характеров. Крестьянская тематика представлена рассказами «Корень», «Песнь седого волка», «Полова». Тут писатель выступает как мастер социальной и индивидуальной психологической характеристики. Говоря о деревне 20-х годов, он показывает не только ее теневые стороны, но и ростки яркого светлого, нового. К изображению интеллигенции Л. Завадовский обращался не раз на протяжении всего своего творчества. Чаще всего фигурируют образы учителей.
Крупным произведением является роман «Золото». Как в этом произведении, так и во многих других художественные образы не вымышлены, а взяты писателем из реальной жизни, поэтому запечатлены им ярко и талантливо. Написанное Л. Н. Завадовским - большой вклад в российскую литературу, писатель предстает перед нами как мастер художественного слова.
Однако жизнь Л. Н. Завадовского закончилась трагически. Он был оклеветан, осужден и в 1938 году расстрелян. В 1958 году посмертно реабилитирован.
Теперь стоит рассказать о том, как Л. Н. Завадовский, живя в Усмани, отражал родной край в своих произведениях. Возьмем повесть «В зеленых кварталах». Лаконично, тонко и лирично передана прелесть Песковатского лесного массива. Тут и могучие тенистые дубы, и дрожащие от легкого ветерка осины, и высокие зеленые пахучие сосны... Издали, со стороны города, писал автор, «лес голубел заманчивой туманной стеной, словно за раскаленными полянами колыхалось синее море... Зеленые сосны дремали в тени, лес убегал вправо и влево, словно отрезанный по линейке». И еще: «Тенистые дубы скрывали знойное небо, в черных тенях, зажженная пробившимися лучами, горела зеленым огнем листва». Невольно приходит на ум Дальняя Песковатка (там когда-то Завадовский рисовал этюды) при чтении следующего места повести: «Сначала сгоряча цельным лесом, потом по едва заметной тропинке, Леня вышел на небольшую полянку. Совсем близко слышалось кудахтанье кур и пение петуха. Пролез через гущу и очутился возле плетня. Это была лесная деревенька в несколько дворов».
Характерным моментом повести, подтверждающим описание усманских мест, служит детальная зарисовка писателем дома лесничего, стоявшего неподалеку от ручья на большой поляне в песковатской дубраве. «Приветливо выбежал на дорогу белый решетчатый палисадник, из-за зеленых сочных куп сверкнули окна двухэтажного дома.
С фасада дом лесничего был украшен стройными елями по обе стороны широкой террасы, вверху, словно на ветвях, висел узорчатый балкон...» Дом этот не сохранился, но у некоторых усманцев имеются его фотографии.
Героиня повести Марфа, бывшая деревенская женщина, вступила в партию, работала на махорочной фабрике. При встрече с Алексеем в городе она с гордостью говорит: «Фабриченская теперь, на фабрике, аль не чуешь - табаком от одежды воняет».
Возьмем рассказ «Соседи». В нем автор повествует о налете мамонтовцев на Усмань осенью 1919 года. Факт такой действительно имел место. По мелким штрихам мы узнаем Усмань - «уездный русский городок» с его громадной площадью, многочисленными складами, пожарной каланчой и тюрьмой при въезде в город с северной стороны. Завадовский одну из улиц так и называет - Советской (это название она сохранила и в настоящее время). Перед читателем встает картина разгрома налетчиками лавок, магазинов, учреждений, на фоне которой разворачивается сюжет рассказа, повествующего о спасении одной еврейской семьи соседом садовником Савелием Трифоновичем.
Как известно, мамонтовцы пробыли в Усмани недолго, потом направились в сторону Воронежа. Вот как описывает этот момент Завадовский: «С высокого берега от моста видно было, как по зеленым лугам и золотым полям, блестя стальной чешуей, уползала извилистая змея, поднимая раздувшимся брюхом желтую пыль. Голова уже присосалась к синему лесу, и раздвоенный гремучий хвост волочился еще в городе». В строчках мы узнаем Девицкий мост, дорогу на село Новоуглянку, ну а «синий лес» - это тот, что выступом своим выходит к селу Девица.
Рассказ «Никитино счастье». Герой рассказа - «самый обыкновенный мужик-середняк». За два года I Мировой и Гражданской войн прожил и лошадь, и корову, и овец. Жил впроголодь. Но случайно у встречного мужика купил за 5 пудов ржи больную лошадь, выходил ее и стал лучше жить. Но нашелся хозяин лошади и потребовал ее вернуть. Так что недолгим было Никитино счастье.
То, что описано в рассказе, реально. Дело было в Новоуглянке. Автор сохранил подлинное имя крестьянина, с которым приключилась беда. Жена писателя Варвара Сергеевна Завадовская лично знала этого Никиту, который, по ее рассказам, был высокого роста, темно-русый, жил на окраине села. Правдив в рассказе и эпизод с приемным сыном Никиты - Митькой, прототип которого работал печником и погиб в годы Великой Отечественной войны.
Рассказ «Сказка». В ткань этого произведения Завадовский искусно вплел один из вариантов бытующих в наших краях старых легенд о разбойнике Кудеяре. Престарелый крестьянин Листрат говорит: «Он разбойник агромадный был, Кудеяр. Тут на Лебяжьем он хоронился от государственных людей. Окромя негде было прислонить голову. Сад выходил, вырастил этот самый. Оградой огородил крепкой. Чугунные ворота поставил. Который человек добрый запутляется в трущобе и на остров выйдет - ничего, гуляй на здоровье... А который человек не с добром зашел - сад себя не оказывает. Водой заливается: озеро и озеро, боле ничего. Утки дикие. Гуси-лебеди плавают, щекочут в траве, в тинке, пташки разные обнаковенно прыгают по кустам. Трущоба, значит, агромадная. Известно, у него и беглые, которые спасались, и всякие обиженные люди. Разбойник, а праведный человек.
Золото по сей день лежит на дне нетронутое».
Как известно, Завадовский любил охотиться. Возможно, бродя с ружьем по Усманскому лесу, он бывал на сохранившемся до сих пор знаменитом Беляевском городище, с которым связана легенда о Кудеяре. А может быть, услышал рассказ о разбойнике из уст какого-нибудь жителя Студенок.
Рассказ «День жизни» в какой-то мере автобиографичен. Ведь в нем Завадовский описал своего четырехлетнего сынишку Димку, с его детским забавным лепетом, даже не меняя имени.
Оценивая в целом произведения Завадовского, в которых он отразил Усманский край, можно сказать, что они позволяют нам лучше узнать и полюбить прекрасную природу родных мест, узнать о событиях, которые здесь происходили. В этом заключается значение литературного творчества нашего знатного земляка для усманцев.
Вернемся еще раз к дому Завадовского. Из калитки дорожка ведет в большой двор. В глубине усадьбы - плодовый сад. В 20-х годах сюда в гости приезжали московские и воронежские собратья по перу, в том числе Алексей Силыч Новиков-Прибой, Николай Алексеевич Задонский и другие. За чайным столом, радушно накрытым гостеприимной хозяйкой Варварой Сергеевной, шли жаркие споры. До поздней ночи писатели говорили о встречах в Москве, об охоте в лесу и на другие темы.
В мае 1972 года у этого памятного для усманцев дома собрались учащиеся городских школ, учителя, горожане по случаю открытия мемориальной доски. Учитель истории средней школы № 2 краевед Дмитрий Комяков, глубоко изучивший жизнь и творчество писателя, сказал: «Наш земляк Леонид Николаевич Завадовский был широко известным писателем. Литературное наследие его невелико: роман, несколько повестей и десятка два рассказов. Они зовут к утверждению разумного и прекрасного в человеке. Писателя Леонида Николаевича Завадовского знали, знают и любят миллионы читателей нашей страны. Его роман «Золото» выдержал пять изданий. Острота конфликта, тонкий психологический анализ душевного состояния героев - характерные черты писательской манеры Завадовского («Новая жизнь», 19 мая 1972 г.)
На митинге также выступал бывший главный редактор газеты «Новая жизнь» Николай Андреев. Он рассказал собравшимся о близкой дружбе и встречах с Завадовским, отметил также, что творчество писателя-земляка высоко ценил лауреат Государственной премии А. С. Новиков-Прибой. Однажды в письме к писателю-библиографу Н. А. Рубакину Новиков-Прибой так написал о Завадовском: «Ему есть о чем рассказать. Насколько я знаю его, он, как писатель, года через два-три вырастет в крупную величину». Анализируя литературную деятельность Л. Н. Завадовского, можно смело утверждать, что слова Новикова-Прибоя полностью оправдались.
Петча на седьмом небе. Отец ушел на пристань на свою баржу.
В крепких черках, в отцовском старом пиджаке, с длинным ружьем за плечами Петча выступает на охоту. У пояса висит роговая натруска, на груди стеклянный пузырек с пистонами, за пазухой пасма пакли для пыжей и прочистки ствола.
Первый день весенней охоты. Земля обнажилась от снега, ноги мягко и легко ступают по прошлогодней траве. На паскотине ходит пегий гривастый мерин и коровы. Соскучившись по воле, они торопливо щиплют мелкую траву, избегая длинной ржавой осоки.
За деревней начинается болото. Вода выступила поверх льда, затопила кочки. Нет прохода к плесам, где любят садиться прилетные утки. Совсем близко, в полуверсте заманчиво стоит серый лес. По низу уже пушится желтый оживший краснотал. За лесом, за дымкой низин, волнуясь плавным взмахом линий, начинаются хребты. Самый близкий четко вычерчивается своей зубчатой, как у рыбы, спиной, далекие тонут в воздухе, отступая и слабея. Самые дальние кажутся легкими голубыми облаками.
По синему яркому небу над озерами тянут утки, делают круг. Петча, не спуская с них глаз, падает в траву и замирает. Налетев на него, утки, словно подхваченные встречным ветром, испуганно взмахивают вверх. Их белые продолговатые брюшки сверкают на солнце.
Другая стая, низко протянув над озером, садится за кустами.
Без шороха, медленными движениями Петча продвигается вперед. Но уже кто-то скрадывает его уток. В высокой траве виднеются две шапки. Они то поднимутся, то исчезнут. Не хочется уступить уток,-он ползет следом за шапками.
Зорко шарят глаза по прогалинам меж кочек. Сначала ничего нельзя разобрать от напряжения. Кажется уткой маленькая кочка, а может быть и утку принимает за кочку. Переведя дыхание, охотник успокаивается и ясно видит матерых селезней. Плавно колыхаясь, они двигаются, как кораблики, от времени до времени ныряя головой в воду.
Мальчик осторожно поднимает ружье и ждет, когда они сплывутся вместе или построятся в линию, чтобы одним зарядом достать трех или четырех. Длинное дуло терпеливо следит за птицами, а охотник насмешливыми глазами поглядывает в кусты, разостланные по спуску, где лежат Санча и Гринча. Они молча тянут друг у друга ружье; спор идет-кому стрелять. Три матёрых утки сплылись возле кочки, оживленно ныряют и чавкают. Петча нажимает курок. Сухой щелчок разбитого пистона. Осечка. Но следом раздается оглушительный удар. В плечо злобно толкает, кажется, что в руках нет ружья, а заряд унесло куда-то вверх, вместе с дымом. С всплеском поднимаются утки с разных сторон, со свистом несутся общей стаей и скрываются за лесом.
Убил!- кричит Гринча.
Строил!- восторженно восклицает Санча.- Три повернулись!- Но лицо Санчи темнеет сейчас же. Он враждебно оглядывает Петчу.
Зачем стрелил? Наши утки! Мы их скрадывали!
Вы их метили? Ждать они будут, пока вы драться будете!
Заряд большой, видно, положил,- с завистью глядя на уток, говорит Гринча,- не капнулись!
В плечо дернуло. Лони еще с осени заряд в ружье. Думал разорвало!
Лица ребят оживленно сверкают. Они спорят, кому принадлежат утки и как их достать. Петча решает:
Шестом, иначе нельзя!
Притащив три длинных палки, навязывают одну на другую с них же содранным лыком.
Пустив вперед палку с крючковатым суком, сгоняют уток в кучку и тянут к берегу. Долго рассматривают крепкое, как мех, оперенье, гладят синие ошейники селезней, веером расправляют крылья.
Вот этот с одной дробинки пропал…
Петча задумчиво берет селезня поменьше, подает Санче.
На тебе, паря…
Жаль добычи, но он знает, что поступил неправильно, убив уток, которых скрадывали другие стрелки. На Гринчу он старается не глядеть,-отдавать еще одну утку не хочется. Да у них и ружье одно. Но, увидев растерянное лицо Гринчи, не выдерживает, поднимает за крыло серую самочку.
На, уж! Только это я так… И ружья-то у тебя нет!
А зато с моим порохом Санча ходит. И дробь моя!
Ребята выходят из кустов, располагаются на сухом пригорке.
Эх, теперь у Красного Яра уток людно бьется,- говорит Санча, глядя на небо и жмурясь от яркого блеска.
Скраду надо делать,- солидно отзывается Петча,- топор надо брать, провианту, харч…
Глаза ребят задумчиво устремляются вдаль. Через широкий распадок, через перелески, в голубой дали виднеется Красный Яр.
До него в лодке по забереге плыть надо. Без лодки не попасть. Ручьи поднялись. Яриха идет в реку, разлилась, поди, на 100 саженей.
Петча морщит брови, соображает. Помимо охоты, соблазняет путешествие по реке, еще скованной льдом.
Узнают-не пустят,- робко шепчет Гринча.
А ты расскажи тятьке с мамкой!- презрительно бросает Санча.
Лодка у нас есть. Стружек маленький. На троих. Только он на угоре лежит,- торопится сообщить Гринча,- и весло есть, только в амбаре заперто на замок.
Весло у меня есть, велика штука!- говорит Санча и вдруг вскакивает с травы.- Глядите, утки сели опять. Крохали и вострохвостые!
Пускай сидят. У Яра их больше. Ехать, так ехать! Ты, Гринча, поедешь?
Коль возьмете…
Возьмем! Только с уговором. Пороху у отца возьми коробок. Дроби кулечек. Шаньги у вас пшеничные всегда пекут-тоже возьми побольше. Штук десять. У вас всего много. Понял?
Я топор возьму, весло и спички,- возбужденно кричит Санча.- Топор новый, вострый!
Я котелок возьму. Более мне нечего,- солидно заканчивает Петча.- Соли еще возьму и ружье.
Санчу неудержимо, как магнитом, тянет к кустам, за которыми сели утки.
Уток не видал. Подожди, сговоримся!
Вы со мной к стружку не ходите,- лукаво бегая глазами, говорит Гринча,- я один его угоню за деревню. Ждите поутру.
Молодец, буржуй! Смотри, без пороха лучше не являйся!
Только недолго будем ездить. А то тятька бить будет!
К вечеру вернемся,- подмигнув Санче, говорит Петча.
Гринча, озабоченный предстоящей работой со стругом, удаляется.
Заговорщики, оставшись вдвоем, составляют план похода, потом рассматривают ружья друг у друга.
Тяжолое твое, однако?- взвешивая на руке Петчину турку, говорит Санча.
Десять фунтов, в аккурат! Капсюль смялся, новый надо.
Санча с завистью рассматривает ружье, перевязанное проволокой; серебряная красивая насечка украшает щёки и ствол.
Дай я заряжу своим порохом, попробую,- просит Санча, но, видя каменное лицо товарища, добавляет:- поди сто лет ему!
У поселенца тятька купил. Ссыльные тут были,- с гордостью говорит Петча.- Против царя они шли…
Лед огромной реки выпучился белым сухим полем. Темным извивом убегает берег в утреннюю даль. Зеленой шелковой лентой лежит вода, сбежавшая к краям, где зимний, вросший в землю лед крепко держится за берег. Ночью был мороз; прошлогодняя трава серебрится инеем. Солнце пригревает лицо.
А Гринчи, буржуя, все не видать,-начинает беспокоиться Петча,- либо отец увидал, как он струг тащил! А как паче мачеха узнает, на цепь привяжет, язви ее!
Он и без мачехи в штаны напустит…- презрительно отзывается Санча.
Возле ребят, притаившихся за кустом серого тальника у часовни, лежат весло, ружья, топор, котелок и две сумки.
А если лед поломает?- приходит в голову Петче.
Не может этого быть! Воды мало совсем,- торопится рассеять сомнения шустрый Санча.- Неделю простоит. Только вчера лед подняло.- Он вдруг вскакивает.- Плывет. Гринча, шестом пихается!
Родился Леонид Николаевич 9 апреля 1888 года в семье писца в села Преображенское, ныне Тамбовской области. Учился в Тамбовской гимназии, увлекался русской литературой и рисованием. В период I русской революции он включился в революционную деятельность. В 1905 году был арестован. Освобожден по амнистии, но остался под полицейским надзором. «В 1906 году, — писал Л. Н. Завадовский в краткой автобиографии, — опять арестован и после двухлетнего следствия осужден на 5 лет и 4 месяца на каторжные работы. В 1913 году этапом вывезен в Восточную Сибирь. На реке Лене, как поселенец, был батраком на мельнице, косцом у крестьян, кузнецом, плотником, огородником, охотником, рисовал картины, делал кошевки — легкие санки. По возвращении из ссылки Губпродкомом командирован в г. Усмань Тамбовской губернии, где живу до сего дня. Из Губпродкома перешел в школьные работники по ИЗО (работал учителем рисования в средней школе № 2)».
Л. Н. Завадовский был делегатом I Съезда советских писателей от Воронежской организации. В начале 30-х годов он активно участвует в литературной жизни Воронежа, несколько лет является членом редколлегии местного журнала «Подъем».
Крупным произведением является роман «Золото». Как в этом произведении, так и во многих других художественные образы не вымышлены, а взяты писателем из реальной жизни, поэтому запечатлены им ярко и талантливо. Написанное Л. Н. Завадовским — большой вклад в российскую литературу, писатель предстает перед нами как мастер художественного слова.
Л. Н. Завадовский, живя в Усмани, отражал родной край в своих произведениях. Возьмем повесть «В зеленых кварталах». Лаконично, тонко и лирично передана прелесть Песковатского лесного массива. Тут и могучие тенистые дубы, и дрожащие от легкого ветерка осины, и высокие зеленые пахучие сосны... Издали, со стороны города, писал автор, «лес голубел заманчивой туманной стеной, словно за раскаленными полянами колыхалось синее море... Зеленые сосны дремали в тени, лес убегал вправо и влево, словно отрезанный по линейке». И еще: «Тенистые дубы скрывали знойное небо, в черных тенях, зажженная пробившимися лучами, горела зеленым огнем листва». Невольно приходит на ум Дальняя Песковатка (там когда-то Завадовский рисовал этюды) при чтении следующего места повести: «Сначала сгоряча цельным лесом, потом по едва заметной тропинке, Леня вышел на небольшую полянку. Совсем близко слышалось кудахтанье кур и пение петуха. Пролез через гущу и очутился возле плетня. Это была лесная деревенька в несколько дворов».
Характерным моментом повести, подтверждающим описание усманских мест, служит детальная зарисовка писателем дома лесничего, стоявшего неподалеку от ручья на большой поляне в песковатской дубраве. «Приветливо выбежал на дорогу белый решетчатый палисадник, из-за зеленых сочных куп сверкнули окна двухэтажного дома.
С фасада дом лесничего был украшен стройными елями по обе стороны широкой террасы, вверху, словно на ветвях, висел узорчатый балкон...» Дом этот не сохранился, но у некоторых усманцев имеются его фотографии.
Героиня повести Марфа, бывшая деревенская женщина, вступила в партию, работала на махорочной фабрике. При встрече с Алексеем в городе она с гордостью говорит: «Фабриченская теперь, на фабрике, аль не чуешь — табаком от одежды воняет».
Возьмем рассказ «Соседи». В нем автор повествует о налете мамонтовцев на Усмань осенью 1919 года. Факт такой действительно имел место. По мелким штрихам мы узнаем Усмань — «уездный русский городок» с его громадной площадью, многочисленными складами, пожарной каланчой и тюрьмой при въезде в город с северной стороны. Завадовский одну из улиц так и называет — Советской (это название она сохранила и в настоящее время). Перед читателем встает картина разгрома налетчиками лавок, магазинов, учреждений, на фоне которой разворачивается сюжет рассказа, повествующего о спасении одной еврейской семьи соседом садовником Савелием Трифоновичем.
Как известно, мамонтовцы пробыли в Усмани недолго, потом направились в сторону Воронежа. Вот как описывает этот момент Завадовский: «С высокого берега от моста видно было, как по зеленым лугам и золотым полям, блестя стальной чешуей, уползала извилистая змея, поднимая раздувшимся брюхом желтую пыль. Голова уже присосалась к синему лесу, и раздвоенный гремучий хвост волочился еще в городе». В строчках мы узнаем Девицкий мост, дорогу на село Новоуглянку, ну а «синий лес» — это тот, что выступом своим выходит к селу Девица.
Рассказ «Никитино счастье». Герой рассказа — «самый обыкновенный мужик-середняк». За два года I Мировой и Гражданской войн прожил и лошадь, и корову, и овец. Жил впроголодь. Но случайно у встречного мужика купил за 5 пудов ржи больную лошадь, выходил ее и стал лучше жить. Но нашелся хозяин лошади и потребовал ее вернуть. Так что недолгим было Никитино счастье.
То, что описано в рассказе, реально. Дело было в Новоуглянке. Автор сохранил подлинное имя крестьянина, с которым приключилась беда. Жена писателя Варвара Сергеевна Завадовская лично знала этого Никиту, который, по ее рассказам, был высокого роста, темно-русый, жил на окраине села. Правдив в рассказе и эпизод с приемным сыном Никиты — Митькой, прототип которого работал печником и погиб в годы Великой Отечественной войны.
Рассказ «Сказка». В ткань этого произведения Завадовский искусно вплел один из вариантов бытующих в наших краях старых легенд о разбойнике Кудеяре. Престарелый крестьянин Листрат говорит: «Он разбойник агромадный был, Кудеяр. Тут на Лебяжьем он хоронился от государственных людей. Окромя негде было прислонить голову. Сад выходил, вырастил этот самый. Оградой огородил крепкой. Чугунные ворота поставил. Который человек добрый запутляется в трущобе и на остров выйдет — ничего, гуляй на здоровье... А который человек не с добром зашел — сад себя не оказывает. Водой заливается: озеро и озеро, боле ничего. Утки дикие. Гуси-лебеди плавают, щекочут в траве, в тинке, пташки разные обнаковенно прыгают по кустам. Трущоба, значит, агромадная. Известно, у него и беглые, которые спасались, и всякие обиженные люди. Разбойник, а праведный человек.
Золото по сей день лежит на дне нетронутое».
Как известно, Завадовский любил охотиться. Возможно, бродя с ружьем по Усманскому лесу, он бывал на сохранившемся до сих пор знаменитом Беляевском городище, с которым связана легенда о Кудеяре. А может быть, услышал рассказ о разбойнике из уст какого-нибудь жителя Студенок.
Рассказ «День жизни» в какой-то мере автобиографичен. Ведь в нем Завадовский описал своего четырехлетнего сынишку Димку, с его детским забавным лепетом, даже не меняя имени.
Оценивая в целом произведения Завадовского, в которых он отразил Усманский край, можно сказать, что они позволяют нам лучше узнать и полюбить прекрасную природу родных мест, узнать о событиях, которые здесь происходили. В этом заключается значение литературного творчества нашего знатного земляка для усманцев.
Вернемся еще раз к дому Завадовского. Из калитки дорожка ведет в большой двор. В глубине усадьбы — плодовый сад. В 20-х годах сюда в гости приезжали московские и воронежские собратья по перу, в том числе Алексей Силыч Новиков-Прибой, Николай Алексеевич Задонский и другие. За чайным столом, радушно накрытым гостеприимной хозяйкой Варварой Сергеевной, шли жаркие споры. До поздней ночи писатели говорили о встречах в Москве, об охоте в лесу и на другие темы.
В мае 1972 года у этого памятного для усманцев дома собрались учащиеся городских школ, учителя, горожане по случаю открытия мемориальной доски. Учитель истории средней школы № 2 краевед Дмитрий Комяков, глубоко изучивший жизнь и творчество писателя, сказал: «Наш земляк Леонид Николаевич Завадовский был широко известным писателем. Литературное наследие его невелико: роман, несколько повестей и десятка два рассказов. Они зовут к утверждению разумного и прекрасного в человеке. Писателя Леонида Николаевича Завадовского знали, знают и любят миллионы читателей нашей страны. Его роман «Золото» выдержал пять изданий. Острота конфликта, тонкий психологический анализ душевного состояния героев — характерные черты писательской манеры Завадовского («Новая жизнь», 19 мая 1972 г.)
На митинге также выступал бывший главный редактор газеты «Новая жизнь» Николай Андреев. Он рассказал собравшимся о близкой дружбе и встречах с Завадовским, отметил также, что творчество писателя-земляка высоко ценил лауреат Государственной премии А. С. Новиков-Прибой. Однажды в письме к писателю-библиографу Н. А. Рубакину Новиков-Прибой так написал о Завадовском: «Ему есть о чем рассказать. Насколько я знаю его, он, как писатель, года через два-три вырастет в крупную величину». Анализируя литературную деятельность Л. Н. Завадовского, можно смело утверждать, что слова Новикова-Прибоя полностью оправдались.
Жизнь Л. Н. Завадовского закончилась трагически. Он был оклеветан, осужден и в 1938 году расстрелян. В 1958 году посмертно реабилитирован.
В Усманском краеведческом музее Леониду Николаевичу посвящен целый зал.
Прозаик Л. Н. Завадовский родился 9 апреля 1888 года в с. Спасское (по другим данным в с. Преображенское) Тамбовской губернии в многодетной семье безземельного крестьянина. Детство его прошло в Тамбове, где отец получил место конторщика в товарной конторе Рязано-Уральской железной дороги. После окончания 2-ой приходской школы в 1898 году он поступил в Тамбовскую мужскую гимназию.
Л. Н. Завадовский был участником революционных событий 1905-1906 годов, несколько раз был арестован, сидел в тюрьмах Тамбова и Москвы, с 1913 года отбывал ссылку в Восточной Сибири.
После Октябрьской революции он вернулся в Тамбов и в 1918 году был направлен на работу в продовольственные органы г. Усмани. В усманском продкоме Леонид Николаевич работал недолго: вскоре он начал выполнять работы по раскраске помещений, в том числе городского театра.
В 1920 году, сдав экстерном экзамены в Воронежском художественном училище, Леонид Николаевич стал работать учителем рисования в усманской средней школе № 2.
В эти же годы он начал свою литературную деятельность.
Первый его рассказ «Бурун» был опубликован в 1923 году. Первым оценил талант дебютанта писатель А. С. Новиков-Прибой. В Москве один за другим начинают выходить книги Л. Н. Завадовского: «Полова», «Вражда», «Песнь седого волка», «Железный круг», «Таежники», «Лунная тропа». Произведения Леонида Николаевича печатались в журналах «Красная новь», «30 дней», «Новый мир» и других. В 1933-1935 годах он был членом редколлегии воронежского журнала «Подъем». В 1933 году в «Подъеме» публиковался его роман «Золото», который потом переиздавался пять раз в Воронеже, Липецке и Москве.
В 1934 году Л. Н. Завадовского приняли в члены Союза писателей СССР. Писательский билет ему подписал и вручил Максим Горький. Леонид Николаевич был делегатом I Всероссийского съезда советских писателей от Воронежской организации.
Во многих своих произведениях писатель отразил Усманский край. В повести «В зеленых кварталах» он описал Песковатский лес, старую Песковатку, в рассказе «Соседи» - налет мамонтовцев на Усмань осенью 1919 года. Герой рассказа «Никитино счастье» - «самый обыкновенный мужик-середняк» с. Новоуглянки. В рассказе «Сказка» представлен один из вариантов, бытующих в наших краях старых легенд о разбойнике Кудеяре. Рассказ «День жизни» в какой-то мере автобиографичен, так как в нём Л. Н. Завадовский описал своего четырехлетнего сынишку Димку.
В Усмань к писателю приезжали его друзья - известные писатели: А. Новиков-Прибой, П. Ширяев, П. Низовой, А. Перегудов, П. Парфенов. Гостил у Леонида Николаевича и А. Воронский (отстраненный от редакторства в журнале «Красная новь» и высланный по политическим мотивам из Москвы, он жил тогда в Липецке).
2 февраля 1938 года Л. Н. Завадовского арестовали. Обвинение - ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР (контрреволюционная агитация).
Накануне ареста он говорил своей жене: «Моя жизнь, милая Варюша, в сущности, вмещается в три слова: детство, каторга и Усмань. 16 лет детства, 13 лет каторги и ссылки и 20 лет Усмани. Любимой Усмани. 20 лет любви к ней, к тебе, к жизни, к верным друзьям и, главное, к родной русской литературе. А что дальше? Тревога. Впереди какая-то пустота. Обидно. Грустно. И скверно на душе».
В анкете арестованного в графе «место службы и должность или род занятий» следователь записал: «нигде не работает, пишет книги на дому». В процессе следствия писатель был допрошен всего два раза (3 и 5 февраля) и на допросах показал, что в 1905-1906 годах трижды арестовывался царским правительством, по решению Саратовской судебной палаты от 18 сентября 1908 года получил 5 лет и 4 месяца каторжных работ. О своей политической деятельности Л. Н. Завадовский пояснил, что с 1905 по 1906 годы состоял в РСДРП, а в июне 1906 года вступил в партию правых эсеров, в которой находился по 1909 год, а затем, будучи в тюрьме, выбыл из неё в связи с разоблачением предательской деятельности члена ЦК партии Азефа, с тех пор ни в каких политических партиях не состоял. В проведении антисоветской агитации Леонид Николаевич виновным себя не признал.
Постановлением тройки УНКВД по Воронежской области от 9 февраля 1938 года Л. Н. Завадовский был приговорен к расстрелу и 21 февраля 1938 года расстрелян в с. Дубовка недалеко от Воронежа.
В 1972 году в Усмани на доме по улице Радищева, где жил Л. Н. Завадовский с 1918 по 1938 год, установлена мемориальная доска.
Произведения автора
- В тайге: рассказ / рис. А. Кравченко. - М. ; Л. : Гос. изд., 1926. - 84 с. - (Новая дет. б-ка: сред. и старший возраст).
- Вражда: рассказы. - М. : Новая Москва, 1926. - 152 с. - (Лит.-худ. б-ка «Недра»). - Переизд. : М. : Недра, 1928. - 155 с. ; М. ; Л. : Земля и фабрика, 1929. - 219 с.
- Друзья: рассказы о животных / Л. Завадовский, М. Потемкина, М. Морозова; рис. П. Бучкина. - М. ; Л. : Гос. изд., 1926. - 154 с. - (Новая дет. б-ка: младший и средний возраст).
- Корень: рассказ. - М. : Недра, 1925. - 31 с. - (Массовая худ. лит.).
- Полова: рассказ. - М. : Новая Москва, 1926. - 63 с. - (Массовая б-ка «Недра»). - (Переизд.: М. ; Л. : Земля и фабрика, 1930. - 80 с. : ил. - (Массовая б-ка ЗИФа).
- Полова: [рассказы]. - М. ; Л. : Земля и фабрика, 1929. - 250 с.
- Никитино счастье: рассказ. - М. : Новая Москва, 1927. - 45 с. - (Массовая б-ка «Недра»).
- Песнь седого волка: рассказы. - М. : Недра, 1927. - 176 с.
- Волки: рассказ / рис. Д. Горлова. - М. ; Л. : Гос. изд-во,1 928. - 44 с. : ил. - (Для детей среднего и старшего возраста).
- Железный круг: повести и рассказы. - М. : Недра, 1928. - 218 с.
- Соседи: [рассказ]. - [Воронеж] : изд. и тип. кн. изд-ва «Коммуна», 1934. - 61 с.
- Лунная тропа: рассказы. - [Воронеж] : Воронеж. обл. кн. изд-во, 1935. - 137 с.
- Золото: роман. - [Воронеж] : Воронеж. обл. кн. изд-во, 1935. - 326 с.
- Избранные рассказы. - [М.] : Моск. т-во писателей, Б. г. - 310 с.
- Таежники: рассказы. - [М.] : Моск. т-во писателей, Б. г. - 281 с.
- Песнь седого волка: рассказы / [вступ. ст. А. Саранцева]. - Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1968. - 229 с.
- Рассказы, повесть / [вступ. ст., сост. Д. С. Комякова]. - Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1987. - 334 с. - (Отчий край).
- Повести / под ред. Э. Меньшиковой. - Усмань, 2006. - 252 с. - (Зов малой родины).
Литература о жизни и творчестве
- Станкевич В. А. Дом, в котором в 1918-1938 гг. жил писатель Л. Н. Завадовский // Материалы свода памятников истории и культуры РСФСР. Липецкая область. - М., 1980. - С. 116-119.
- Комяков Д. Литераторы и газета: [о связи Л. Завадовского, П. Кустова, Н. Задонского, Б. Котова с ред. усман. район. газ.] // Липецкая газета. - 1997. - 28 марта. - С. 4.
- Завадовский Леонид Николаевич // Гордость земли Усманской. - Усмань, 2003. - С. 51.
- Меньшикова Э. Железный круг // Добрый вечер. - 2003. - № 4 (22-28 янв.). - С. 5.
- Старченкова Е. Живописец родной природы: [о Л. Завадовском и его акварельных работах] // Новая жизнь [Усманский район]. - 2003. - 8 апр.
- Яблонский А. Жил в Усмани писатель... // Липецкая газета. - 2003. - 10 апр.
- «Лишь слову жизнь дана...»: [о месте захоронения писателя в р-не с. Дубовка под Воронежем] / подгот. В. Петров, Э. Меньшикова; фото А. Евстропова // Липецкая газета. - 2003. - 15 апр.
- Глебов В. Г. Братская могила обретает имена: [о находке в расстрельной яме № 19 в д. Дубовка Воронеж. обл. останков Л. Н. Завадовского] // Кровавый песок Дубовки - воронежцы в тисках НКВД / В. Г. Глебов. - Воронеж, 2004. - С. 85-93.
- Меньшикова Э. Леонид Завадовский (1888-1938) // Крестный путь, голгофская дорога: судьбы писательские / Э. Меньшикова. - Усмань: Ориус, 2006. - С. 193-219. - (Зов малой Родины).
- Завадовский Л. Н., писатель // Мемориальные доски и памятники рассказывают: экскурсия по городу. - Усмань, 2006. - С.13-17. : фото. - (Дым Отечества). : То же: Администрация Усманского района: офиц. сайт. - Режим доступа: http://www.usmadm.ru/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=120 .
- Дом писателя Л. Н. Завадовского // Липецкая область: каталог объектов культурного наследия. - М., 2008. - С. 230. : фото.
- Меньшикова Э. Возвращение из забвения // Липец. газ. - 2008. - 9 апр.
- Боровик А. Такое долгое возвращение: над Леонидом Завадовским и над его близкими всегда нависала тень подозрения, недоброжелательности и клеветы // Липецкая газета. - 2008. - 5 мая. - С. 4.
- Меньшикова Э. Недопетая песня о лесе // Добрый вечер. - 2008. - 14-20 мая (№ 20). - С. 12-13.
- Федоров М. Дела Воронежские: [о деле писателя Завадовского] // Дон. - 2009. - № 3/4. - С. 226-248.
- Нижегородов Н. Год Завадовского в Усмани // Новая жизнь [Усманский район]. - 2013. - 1 янв. - С. 7.
- Николаев К. Б. Гений русского рассказа: жизнь и творчество Леонида Завадовского / К. Б. Николаев. - Воронеж: Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 2013. - 224 с.
Справочные материалы
- Воронежская историко-культурная энциклопедия. - 2-е изд., доп. и испр. - Воронеж, 2009. - С. 188.
- Воронежская энциклопедия.- Воронеж, 2008. - Т. 1. - С. 294. : портр.
- Липецкая энциклопедия. - Липецк, 2000. - Т. 2. - С. 27.
- Тамбовская энциклопедия. - Тамбов, 2004. - С. 192.
- Славные имена земли Липецкой: биогр. справ. об извест. писателях, ученых, просветителях, деятелях искусства. - Липецк, 2007. - С. 145-146.
I
.
Автобиография
Л. Завадовский
2 апреля 1927 г.II .
Завадовский , Леонид Николаевич (1888--1937) -- рус. сов. писатель. Род. в семье писца в с. Преображенское, ныне Тамбовской обл. Подвергался преследованиям за революц. деятельность. Печатался с 1925. Рассказы и повести З. собраны в кн. "Вражда" (1926), "Песнь седого волка" (1927), "Таежники" (1931), "Лунная тропа" (1935). Автор романа "Золото" (1935) о буднях социалистич. строительства.Сочинения:
Избр. рассказы, М., 1931; Золото. [Предисл. А. Саранцева], Воронеж, 1967; Песнь седого волка, Воронеж, 1968; Автобиография, в кн.: Писатели. Автобиографии и портреты совр. русских прозаиков, 2 изд., М., 1928.
Литература:
Шафир А., Леонид Завадовский, "Печать и революция", 1929, No 8; Левман С., Творческий путь Леонида Завадовского, "Подъем", 1935, No 5.И. Т. Трофимов.
Источник текста: Краткая литературная энциклопедия. -- М.: Сов. энцикл., 1962--1978. Т. 9: Аббасзадэ -- Яхутль. -- 1978 . -- Стб. 306. Исходник здесь: http://feb-web.ru/feb/kle/kle-abc/ke9/ke9-3061.htm
Загрузка...
