Родился в крестьянской семье в деревне Верхние Караковичи Смоленской губернии. Поразительная работоспособность скульптора, творческого наследия которого с избытком хватило бы на несколько биографий иных мастеров, - эта работоспособность коренилась в трудовых навыках, приобретённых в детстве. Они прочно сплелись у него с представлениями о смысле жизни и предназначении человека.
Чувство красоты, поэтический мир художника также были связаны с впечатлениями, переживаниями детства, которые Сергей испытывал, вступая в повседневное общение с природой родного края. Леса, поля и реки были для него не просто будничной обстановкой, но живым, изменчивым, словно бы одушевлённым началом. Недаром в сказках, преданиях и легендах, которых Конёнков в детстве наслушался множество, силы природы зачастую выступали как герои, наделённые человеческими чертами. Сам Конёнков признавался: «Фантастический мир был для меня очень реальным. Казалось, что на согнутом суку берёзы раскачивается русалка и её длинные волосы касаются самой земли. Мог ли я думать тогда, что в этом мире сказки уже зарождались многие будущие мои произведения … Среднерусская родная природа была моим первым учителем»
На всю жизнь Конёнкову запомнились и черты бытового уклада русского крестьянства, в котором сочетались крестьянские заповеди и отголоски языческих преданий, составляя причудливое единство. Позже это отразилось во многих работах скульптора («Старичок –полевичок», «Стрибог», 1910) . Научившись ещё в детстве игре на музыкальных инструментах, Конёнков через всю свою жизнь пронёс душевную страсть к музыке, она была излюбленной темой его творчества.
В 1892-1896 гг. Конёнков учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, где его учителями были И.С.Иванов и С.М. Волнухин. В 1902 г. он закончил Академию художеств. В начале XX века мастерская скульптора располагалась на мансарде Доходного дома А. К.Ечкина. Скульптор принимал участие в украшении рельефными клеймами фасада Покровского собора Марфо-Мариинской обители, изображающие Распятье и Небесный Иерусалим.
В дореволюционных работах Конёнкова заметны модернистские тенденции, в частности мотивы человека в стихии, стихии истории и природы. Художником ярко передано ощущение грядущей революции («Самсон, разрывающий узы», глина, 1902). Особый колорит художественного мышления мастера проявился в произведениях из дерева, разного рода «лесных мотивах».
Революция 1917 г. вызвала неоднозначную оценку скульптора. Его работы этого периода, созданные по плану монументальной пропаганды, далеки от официоза (мемориальная доска «Павшим в борьбе за мир и богатство народов», цемент, 1918; группа «Степан Разин со своей ватагой», дерево, 1918-1919). Конёнков воспринимал революционные перемены в стране как глубокую трагедию народа.
В 1924-1945 гг. скульптор жил и работал в США. Несмотря на обилие портретных заказов, в Америке ему не удалось достичь значительного успеха. Интерес представляет созданный им цикл символических рисунков, в которых художник пытался предугадать и запечатлеть судьбу человечества.
В 1945 г. Конёнков вернулся в СССР, где создал ряд парадных композиций (например, скульптурный декор Музыкально-драматического театра в Петрозаводске, 1953-1954). С.Т. Конёнков является автором памятника В.Ф.Снегиреву, стоящего у главного входа Акушерской клиники им. Снегирева в Москве.
Официальная власть всячески поддерживала художника, однако это не изменило весьма сложного отношения мастера к советской власти, равно как и его философских и мировоззренческих взглядов. К столетнему юбилею С.Т. Конёнкова в Москве в «Доме под юбкой», где жил скульптор был открыт его музей.
С. Т. Конёнков родился в крестьянской семье. Рано проявил незаурядные творческие способности и был отправлен родными учиться в соседний город Рославль. В гимназии больших успехов добился в рисовании. Искусству обучался в МУЖВЗ (1892- 98) у С. И. Иванова и С. М. Волнухина, затем в Петербургской АХ (1899-1902). Еще в училище им был создан "Камнебоец" (бронза, 1898) - работа мастерская, но выполненная в духе жанрово-повествовательной скульптуры XIX в. Это была та традиция, которую в первые десятилетия XX в. попытаются переломить, каждый по-своему, молодые мастера нового поколения, чтобы выразить в пластике свое более напряженное и сложное отношение к жизни, к окружающему миру и культуре.
Заканчивая АХ, Конёнков вылепил библейского героя - "Самсона, разрывающего узы" (гипс, 1902) - образ, который его волновал до конца жизни. Скульптор будет к нему еще не раз возвращаться. Уже в этой фигуре, с ее могучими, грубовато-обобщенными формами, созданной не без влияния знаменитых "Рабов" Микеланджело, скульптор начал поиски нового пластического языка, позволяющего не рассказывать сюжет, а непосредственно выражать эмоциональный смысл образа. Работа была непривычной и вызвала в АХ скандал.
Два цикла работ, очень разные по их образному миру и по самому характеру пластики, но порой в чем-то неожиданно сближающиеся, занимают главное место в творчестве Конёнкова с конца 1890-х и на протяжении 1910-х гг. Первый цикл - фантастический, фольклорный, оживляющий мир сказочных лесных существ. Его питали, с одной стороны, детская память крестьянского мальчика из лесных мест под Ельней, с другой - свойственное эпохе модерна стремление воссоздать и переосмыслить древнюю мифологию, наполнить утонченную современную культуру могучими олицетворениями таинственных природных сил. Конёнков шел здесь скорее всего по стопам М. А. Врубеля с его "Паном". Он рубил своих "Великосила" и "Старенького старичка" (оба 1909), "Стрибога" и "Старичка-полевичка" (оба 1910), "Вещую старушку" (1915) и "Лесовика" (1917) из дерева, из круглого бревна, как делали древние славяне своих идолов, широко и крупно, не заботясь об анатомии, свободно отступая от реальных пропорций. Эти сказочные образы не делают менее убедительными ни плоские лица с чуть намеченными чертами, ни короткие ноги, ни громадные, тяжелые кисти рук. Само дерево ведет инструмент скульптора, подсказывает композицию и пропорции, диктует меру обобщения и пластику формы.
Другой цикл - греческий, античный. Конёнков побывал в Греции в 1912 г., и там его привлекло вовсе не то, что было давно усвоено и омертвлено академической традицией, знакомо по бесчисленным слепкам.
Скульптор открыл для себя наивную прелесть доклассических статуй, таинственные улыбки архаических дев, их раскосые, странно живые глаза из цветного стекла. В этом цикле пластика совсем другая - строгая и нежная. И главный материал - мрамор ("Кора", "Эос", "Гелиос", все 1912). Тем же, в сущности, ощущением наивной и прекрасной юности человечества одухотворены многочисленные изображения в мраморе или дереве обнаженной женской натуры, не связанные прямо с античными сюжетами.
В первые годы советской власти скульптор участвует в осуществлении плана монументальной пропаганды: исполняет из цветного цемента мемориальную доску "Павшим в борьбе за мир и братство народов" (1918) на Сенатской башне Кремля - своего рода гигантский скульптурный плакат; ставит на Лобном месте деревянного "Степана Разина со своей ватагой" (1918). Скульптуры этой группы близки по характеру к его фольклорным работам.
В 1923 г. Конёнков уехал с выставкой своих работ в Америку. Успех побудил его остаться там на долгие годы. За океаном Конёнков - главным образом портретист. Он часто делал портреты и прежде, но лишь теперь этот жанр вышел на первый план. Среди тех, кого он изображал, было немало знаменитостей: М. Горький и А. Эйнштейн, ученые, спортсмены, художники. Особняком среди этих произведений стоит небольшой бюст Ф. М. Достоевского (1933) - психологически напряженный образ мыслителя.
На родину семидесятилетний Конёнков вернулся в конце 1945 г. Он был полон энтузиазма и создал до конца своей почти столетней жизни множество работ, в том числе громадных, во всех жанрах. Пожалуй, лучшая из них - автопортрет (1954), выполненный в мраморе. Но все же тонкая одухотворенность его раннего творчества была уже позади. Работ, равных по силе и поэтичности дореволюционным, он создать не мог.
Мыслитель. После 1915. Мрамор
Бабушка. 1922. Дерево
Заря. 1917. С гипсового оригинала 1915. Мрамор
Портрет юноши. 1907. Мрамор
Портрет скрипача Г. Ф. Ромашкова. 1909. Бронза
Автопортрет. 1916. Песчаник
Восемнадцатилетним юношей приехал Сергей Тимофеевич Коненков (1874-1971) в Москву и был принят в Училище живописи, ваяния и зодчества. То, что иные проходят в течение пяти-шести лет, Коненков усвоил за два года и, по существу, стал мастером. Но тяга к знаниям была в нем нaстолько сильна, что он не оставил училища и, закончив полный курс, выполнил работу, принесшую ему громкое имя. Это была статуя «Камнебоец». «Камнебоец» был впервые показан на XXVII передвижной выставке в Москве и произвел подлинный фурор. Молодого мастера горячо поздравил Василий Иванович Суриков.
Осень 1899 года. Коненков приезжает в Петербург, в Академию художеств, продолжать образование. Профессор Владимир Александрович Беклемишев любезно встретил своего старого знакомого.
Они познакомились в девяносто шестом году в Риме. Петербургский профессор тогда же пригласил Коненкова в академию. Предложение было заманчивым. Академия давала глубокие знания в области перспективы и анатомии. Ее воспитанники превосходно владели рисунком. Эта школа воспитывала высокую культуру труда. Успешное окончание академического курса сулило заграничную двухгодичную командировку.
Очень скоро выяснилось, что художественный метод профессора Беклемишева решительно не удовлетворяет двадцатипятилетнего Коненкова. В Москве он привык к тому, что скульптуру следует вести по общей форме, а не по силуэту. Этот прием одобряли его московские профессора Сергей Иванович Иванов и Сергей Михайлович Волнухин. И сами они так работали. Разница в приемах имела принципиальный характер. Как можно, пренебрегая пластическими возможностями трехмерной модели, то есть пластикой общей формы, создавать образ, в основе которого одухотворенная мысль, сильное чувство?
С юношеских лет Коненкова увлекала легенда о благородном титане. Самсон верно служил своему народу, защищая его от покушений филистимлян. Тогда враги решили одолеть Самсона хитростью и обманом. Филистимляне подкупили коварную Далилу, поручив ей выведать тайну силы Самсона. Доверчивый титан открыл ей свое сердце, и Далила, опьянив народного богатыря, остригла семь кос Самсона. В них была его сила. Филистимляне выкололи Самсону глаза и сковали его медными цепями. Но прошло время, и у богатыря снова отросли волосы, к нему вернулась былая сила, и он обрушил на угнетателей колонны и стены храма, в котором они глумились над ним.
С первых же дней пребывания в Академии художеств Коненков, не переставая, думал о Самсоне. Библейский богатырь в сознании художника стал русским народом, ослепленным, связанным по рукам и ногам жестоким российским самодержавием.
В академической мастерской Коненков работает над фигурой Самсона вдохновенно. Он стремится наполнить скульптуру-символ духом современной борьбы.
Как ни могуч натурщик-грузчик из псковских мужиков, не сгибавшийся под тяжестью тридцатипудовой ноши, он не мог обладать такими мышцами, которые в неистовом порыве напряг легендарный Самсон, великан, жаждавший свободы. Единственный путь решения темы - смелая гиперболизация образа. «Самсон» должен стать воплощением всенародного протеста, носителем пафоса разгорающейся борьбы.
События памятного весеннего дня помогли скульптору обострить политический смысл конкурсной работы «Самсон, разрывающий узы». А произошло следующее. Высота статуи - четыре с половиной аршина - потребовала сооружения лесов. Стоя наверху, увлекшись лепкой головы, Коненков оступился, упал и сломал правую руку. Потерять правую руку в разгар работы – невыносимо обидно. Через два месяца кончалось конкурсное время. Выход был один - лепить левой рукой. Работал скульптор исступленно и в полтора месяца закончил статую.
Когда «Самсона» установили в Малом зале академии, статую впервые увидели Репин и Беклемишев. Репину работа понравилась. Беклемишев был недоволен.
Гиперболизация форм, обостренная экспрессивность и динамика коненковской скульптуры ничего общего не имели с установками академии, предпочитавшей «тишь да гладь» - жанровость сюжетов, привычность, вылизанность форм.
Художественный совет длился два дня. Вокруг работы разгорелись ожесточенные споры. Академистов смущало, что Коненков нарушил обычные пропорции. Они вершками измеряли работу, не вникая в ее смысл.
Заступничество Куинджи, яростная защита дипломной работы скульптора Репиным, одобрительные слова профессора Матэ и голосование «за» Беклемишева определили решение совета в пользу Коненкова большинством всего в один голос. Ни о какой заграничной командировке не могло быть и речи.
Коненков уехал в Москву, а над статуей «Самсона», как ему стало известно много лет спустя, была учинена настоящая расправа. Толпа служителей вынесла гипсового гиганта из здания академии. «Самсона» пронесли мимо древних сфинксов. Дворники тяжелыми молотками стали крушить скульптуру. Остатки «Самсона» отвезли на свалку. Все это происходило на глазах и под руководством маститых чиновников академии.
Это был гнев, продиктованный бессилием. Художественная общественность подняла «Самсона» на щит. Вот почему реакционная академия поспешила расправиться с крамольной скульптурой.
Коненков, как никто до него из профессиональных скульпторов, чувствовал дерево. Оно для него было живым, одухотворенным материалом. Художник не делал эскизов из глины. Он мыслил в материале. Композиционное мастерство Коненкова - это не результат только непрестанной учебы у великих мастеров, это поэтическое осмысление жизни в образах, которые всегда в его творчестве остросовременны.
Верность теме современности понималась Коненковым как потребностью самовыражения. Он не мыслил работы скульптора без решения самых актуальных вопросов борьбы народа за лучшее будущее. Эта тенденция проходит через все творчество Коненкова.
В годы революции он встает во главе Московского союза скульпторов и руководит осуществлением плана монументальной пропаганды. В мемориальной доске в память павших при штурме Кремля красногвардейцев, в памятнике Степану Разину, кариатидах, декорирующих вход в Главный павильон Всероссийской сельскохозяйственной выставки 1923 года, Коненковым заложены основы советской монументальной пластики.
Когда еще страна залечивала раны войны, люди жили в землянках он первым в советском искусстве в портрете старейшего колхозника В. И. Зуева, в обобщенном образе русской советской женщины «Колхозница», в синтетическом творении, восходящем к античности, скульптурном оформлении музыкального театра в Петрозаводске воспел радость завтрашнего дня.
Петрозаводский театр. Здание украшено скульптурами, фризами и барельефами скульптора С.Т. Коненкова
Нельзя не вспомнить о титаническом и выдающемся по результатам труде Коненкова-портретиста. Им созданы воображаемые портреты гениев человечества Баха, Паганини, Пушкина, Гоголя, Достоевского. Он был дружен с Горьким, академиком Павловым, Шаляпиным, Есениным, Рахманиновым, Эйнштейном. Коненковские портреты этих великих людей - непревзойденные шедевры искусства. За «Автопортрет» 1954 года Сергей Тимофеевич Коненков был удостоен Ленинской премии.
Багровые языки пламени, непроглядный мрак подземного царства, фантастические фигуры уродливых дьяволов – все
Несмотря на наличие подписи, остается неясным, кто был автором эрмитажной хоругви. Существовало несколько
Этот интимный бытовой сюжет, не притязающий ни на какое философское или психологическое значение,
Его могучий реализм, чуждый здесь внешним эффектам, захватывает нас проникновенной
Юный, безбородый Себастьян, с густыми вьющимися волосами, голый, прикрытый лишь по чреслам, привязан
Кипучий темперамент великого фламандского мастера заставлял его весьма вольно обращаться
Настоящая известность «Венеры с зеркалом» началась с выставки испанской живописи, устроенной Королевской Академией
Многообразие форм и красок, живой ритм, особый мажорный тон и яркая декоративность присущи каждой из этих картин,
Однако Мастер женских полуфигур выработал собственную индивидуальность
Он обобщал формы, уменьшал количество деталей и мелочей в картине, стремился к ясности композиции. В образе
(1874-1971) русский скульптор
Как художник, Коненков Сергей Тимофеевич сложился еще в XIX веке, но он сумел найти свое место и в быстро развивающемся искусстве века двадцатого. Он прошел долгий путь, но всегда был верен главному принципу - реалистическому изображению действительности. По своей творческой концепции Коненков сближается с такими известными мастерами, как А. Бурдель и Огюст Роден .
Сергей Тимофеевич Коненков родился в небольшой деревне Караковичи в Смоленской губернии в зажиточной крестьянской семье. Когда ему исполнилось четыре года, семья осиротела, умерла его мать, и мальчик переехал в дом своего дяди. Его первым учителем стал деревенский пасечник, от которого Сергей и перенял тягу к знаниям.
Дядя заметил способности своего племянника и отдал его в прогимназию, которая находилась в уездном городе Рославле. Там впервые и проявились способности Коненкова к живописи. После окончания курса прогимназии Сергей прожил год в семье знакомых своего дяди, помещиков Смирновых, занимаясь вместе с их сыном с домашними учителями.
После выпускных экзаменов в гимназии он поехал в Москву, где поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества. Однако по результатам вступительных экзаменов юноша был зачислен не на живописное, а на скульптурное отделение. Помощи ему ждать было не от кого, и, чтобы прокормиться, Коненкову пришлось одновременно с учебой выполнять различные заказные работы. Одной из них стало оформление фасада дома чаеторговца Перлова. Изготовленные Сергеем Коненковым эскизы были использованы и для оформления магазина хлебных изделий Филиппова.
Выпускная работа Сергея Коненкова - скульптура «Камнебоeц» - была удостоена малой золотой медали, а автор был награжден стипендией имени П. Третьякова. Она давала право годичной командировки за границу.
Вместе со скульптором П. Клодтом Коненков совершил путешествие по Германии и Италии, посетил Париж. Во время поездки он не только много рисовал, но и лепил, стремясь освоить манеру лепки мастеров Возрождения. Находясь во Франции, Сергей Тимофеевич Коненков посетил мастерскую известного скульптора О. Родена и был покорен его экспрессивной, модернистской лепкой.
Поездка за границу имела и другие результаты. Сергей Коненков понял, что ему недостает специального образования, поэтому сразу по возвращении приехал в Петербург и поступил в Академию художеств в класс скульптуры, которым руководил известный художник В. Беклемишев.
Однако вскоре у Сергея Тимофеевича Коненкова возник конфликт со своим наставником, который не мог примириться с тем, что его ученик находится под влиянием Родена, и Коненков стал работать самостоятельно. Гораздо больше ему дало общение со скульптором С. Волнухиным и художником Архипом Куинджи .
Ожесточенную дискуссию в Академии вызвала и выпускная работа Сергея Коненкова - статуя «Самсон». Профессоров смущало, что модернистская трактовка библейского мотива привела к нарушению классических пропорций фигуры. Кроме того, в предложенной Коненковым фигуре было слишком много экспрессии. Молодого скульптора поддержали только Илья Репин и А. Куинджи, они высоко оценили его работу, а Репин даже опубликовал свой отзыв в печати. Благодаря их поддержке скульптор получил звание свободного художника, хотя совет Академии все же отказал ему в обязательной заграничной командировке. А во время событий 1905 года администрация Академии даже распорядилась уничтожить эту статую, чтобы не будоражить студентов. Только в 1916 гаду Сергей Коненков был избран академиком живописи.
В последующие годы он перешел от лепки к весьма необычным для скульптуры материалам: например, стал использовать дерево, инкрустируя его драгоценными камнями. В 1907 году Коненков выставил так называемую «Лесную серию» - ряд деревянных изваяний славянских языческих богов. В них художник сочетал архаические мотивы, приемы примитивной скульптуры и модернистскую экспрессию. В результате каждая скульптура вела как бы игру со зрителем, заставляя его отгадывать сложный ребус, кто же здесь действительно изображен. В 1916-1917 годах на Пресне прошли три персональные выставки художника. Они стали событием в художественной жизни того времени.
Интересно, что в эти годы Сергей Тимофеевич Коненков сближается с большевиками и как своеобразный гимн революции создает фигуру «Нике», запечатлев в ней образ одной из революционерок.
В 1912-1913 годах Сергей Коненков вновь отправляется в путешествие, на этот раз в Грецию, а затем в Египет, где совершенствует свои стилизаторские приемы и осваивает опыт античных скульпторов.
По возвращении в Россию он становится одним из популярных скульпторов, а после революции 1917 года пытается найти свое место в новой действительности. Вначале ему это удается, и он даже принимает участие в так называемом плане монументальной пропаганды. Однако власти настороженно приняли его яркие экспрессивные работы, в которых чувствовалось явное влияние эстетики модернизма. По предложению Луначарского , Коненков, только что ставший профессором ВХУТЕМАСа, уезжает в Ригу сопровождающим художественной выставки.
Из Риги он вместе с выставкой отправился в Америку, где и остался на постоянное жительство. Начиная с 1924 года, Сергей Коненков живет вдалеке от Родины. До 1945 года скульптор работал в Америке и Италии. В это время для него основным жанром становится заказной портрет, а также детали архитектурного оформления различных зданий. Одновременно, по инициативе Максима Горького , художник создает галерею портретов деятелей русского искусства и науки - бюсты М. Горького, Александр Довженко , Ивана Павлова , Фёдора Шаляпина .
Вернувшись после Второй мировой войны в Москву, Сергей Тимофеевич Коненков был удостоен звания народного художника СССР и первым из работников искусств стал Героем Социалистического Труда. Но награды не могли повлиять на новаторский характер его скульптуры. Одновременно с такими традиционными работами, как бюст Ленина или передовых колхозников, Коненков создает образы Людвига Бетховена и Никколо Паганини , которые традиционно считались реформаторами в музыке.
В последние годы жизни художник вновь возвращается к монументальным композициям и восстанавливает свою раннюю работу «Самсон», которая теперь стала называться «Освобожденный человек». Последняя большая выставка мастера была устроена в Москве в начале 1965 года. Она была приурочена сразу к двум юбилеям Коненкова - девяностолетию со дня рождения и семидесятилетию его творческой деятельности.
На выставке были представлены практически все известные произведения ваятеля. А в предисловии к каталогу выставки известный художник Павел Корин назвал Сергея Коненкова патриархом русского искусства.
Коненков Сергей Тимофеевич родился 10 июля 1874 года в селе Караковичи Ельнинского района Смоленской области в крестьянской семье.
Будучи выходцем из крестьян, но решив посвятить себя искусству, он едет на учебу в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, а также в Академии художеств. Дипломная работа Конёнкова «Самсон, разрывающий узы» показалась в то время слишком революционной и была уничтожена.
После окончания обучения и длительного пребывания в путешествиях по Европе, Коненков встречает революционную бурю 1905 года в Москве, где, под впечатлением от происходящего, создает цикл работ, посвященных революционерам. Не смотря на то, что жил Коненков преимущественно в Москве, он часто возвращался за вдохновением на Смоленщину.
Детство скульптора, прекрасные лесные просторы Смоленской области навсегда остаются в сердце мастера, и он начинает работу над «лесной серией». Среди кореньев и стволов деревьев он выискивает лики сказочных существ, языческих богов и героев русского народного эпоса. Параллельно с «лесным» Конёнков работает и над «греческим циклом», который родился в воображении автора после путешествия в Грецию, где особое впечатление на Коненкова произвели работы Микеланджело. Воспоминания о его великих творениях прочно переплелись в творчестве Коненкова с русским фольклором, создав необычный стилистический сплав эллинской и русской культуры.
В 1922 году Конёнков женится на Маргарите Воронцовой, а спустя год они едут на международную выставку русского искусства в США. Вернуться домой, в Москву, им удастся лишь спустя 20 лет…
С 1923 по 1945 год они с супругой живут и работают в Нью-Йорке. К американскому периоду творчества относятся «библейские» работы скульптора. В это время он переживает разлуку с родиной и создает ряд скульптурных композиций пророков, апостолов и даже Иисуса Христа. Этот период жизни С.Коненкова связан со знаменитым любовным треугольником «С. Коненков - М.Коненкова - А.Эйнштейн». В настоящее время известно, что супруга знаменитого скульптора была тайным агентом, и их пребывание в Америке было связано с т.н. «Манхэттенском проектом».
После Великой Отечественной войны, в 1945 году, по личному распоряжению И.В. Сталина Коненков вернулся в Москву. Со временем нападки критики и обвинения, связанные с шпионажем и «формализмом» скульптора сходят на нет. С.Т. Коненков получает собственную мастерскую на Тверской улице в Москве.
Многие страницы жизни Коненкова были связаны со Смоленщиной, поэтому он лично настоял на том, чтобы в нашем городе был открыт музей, в котором хранилась бы лучшая часть его творений. Скульптор лично выбрал для этого старинный особняк в центре города. Официальное открытие музея состоялось 30 апреля 1973 года, но, к сожалению, сам мастер до этого события не дожил — он умер в 1971-м, на 98 году жизни.
Творчество Коненкова многогранно и до сих пор не до конца изучено. Весьма популярна коллекция портретов знаменитых людей, созданных скульптором, часть работ С.Т.Конёкова посвящена русским писателям и поэтам - А. С. Пушкину, Л. Н. Толстому, И. С. Тургеневу, В. В. Маяковскому и многим другим.
В память о С.Т. Коненкове названа улица в Смоленске, здесь работает музей автора, а так же на перекрестке улиц Пржевальского и Глинки установлен бронзовый автопортрет знаменитого скульптора XX века.
Загрузка...
