В 1846 году Гончаров закончил свой первый роман и, как он вспоминал позже, «с ужасным волнением» передал его на суд В. Г. Белинского, который чрезвычайно высоко оценил новое произведение и посвятил ему ряд хвалебных страниц в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года». Роман был опубликован в «Современнике» и произвёл в столице настоящий фурор.
Действие романа охватывает собою около четырнадцати лет, начиная с 1830-го и завершая 1843-м годом. Этот достаточно протяженный временной захват жизни позволил писателю воссоздать широкую картину действительности 30-х и 40-х годов, показав самые различные социальные слои столицы и провинции: чиновничество, мещанство, буржуазию, светский мир, патриархальных деревенских помещиков. Основным конфликтом произведения стало столкновение юноши-романтика с человеком буржуазного склада, «сшибка» тем более острая, что роман передаёт единоборство племянника и дяди.
Построение романа «Обыкновенная история» Гончарова (он состоит из двух частей, в каждой из которых по шесть глав, и эпилога) передаёт чёткий ритм, последовательность и методичность свершения обыкновенной истории — превращения Адуева-младшего в подобие Адуева-старшего. Уроки последнего пошли Александру на пользу. Эпилог сообщает о женитьбе племянника без любви, но с неукоснительным расчётом: его ожидает 500 душ и 30 тысяч рублей приданого. «Арифметический здравый смысл» одержал верх и не подвёл. В композиции заметна реализация закона симметрии и контраста, обе части скреплены единой интригой, придающей роману редкую стройность, и общим выразительным конфликтом. Книга написана ясным, чистым и гибким языком, усиливающим цельность произведения, несмотря на различие речевых характеристик племянника и дяди.
Общественное и литературное значение произведения Гончарова огромно. Оно наносило двойной удар: по романтизму, провинциальной мечтательности, оторванной от жизни, и бездушному буржуазному делячеству, забывающему о человеке. (Каждое из этих свойств и устремлений, как показал автор, имеет свои изъяны и очевидную ущербность.) Оно обозначило ведущие тенденции тогдашней жизни, нарисовало образ «героя времени», воссоздало правдивые картины действительности, утвердило реализм в жизни и искусстве, выявило основной метод автора — «реализм объективного отношения к герою» (Белинский), внесло вклад в развитие социально-психологического романа. Л. Н. Толстой назвал эту книгу «прелестью». Он писал: «Вот где учиться жить. Видишь различные взгляды на жизнь, на любовь, с которыми можешь ни с одним не согласиться, но зато свой собственный становится умнее и яснее».
Произведение «Обыкновенная история» Гончарова отличается исключительной злободневностью. Оно заставляет читателя наших дней задумываться над тем, «как жить». Именно так озаглавил свою статью об этом романе драматург Виктор Розов. Любопытно, что, впервые прочитав этот роман, писатель сразу же решил сделать из него пьесу и поставить её на сцене. Замысел этот был осуществлен в театре «Современник». Это стало не случайным и вполне знаменательным. В. С. Розов писал: «... роман этот современен. Лично для меня именно эта-то его современность и была самым главным. Именно оттого мне и захотелось перевести его в пьесу». В конечном счете, роман И. А. Гончарова и пьеса В. С. Розова стали произведениями о любви к человеку и о преданности высоким духовным идеалам, которые являются высшими ценностями в нашей жизни.
Появлению в печати первого романа Гончарова предшествовало несколько небольших опытов в стихах и прозе. На страницах рукописного альманаха "Лунные ночи", издававшегося кружком Майковых, публикуются четыре его стихотворения (впоследствии это стихи Сашеньки Адуева из "Обыкновенной истории"), повести "Лихая болесть" (1838) и "Счастливая ошибка" (1839). В этих ранних произведениях чувствуется влияние прозы Пушкина. Так, в "Счастливой ошибке", напоминающей по жанру светскую повесть, пылкие страсти романтических персонажей уже имеют психологическую мотивировку. Очерк "Иван Саввич Поджабрин" – единственное раннее произведение молодого писателя, опубликованное при жизни Гончарова в "Современнике" в 1848 г. Это типичный исследующий нравы физиологический очерк, в котором заметны черты гоголевского стиля: повествование в нем ориентировано на сказовую манеру, достаточно большое место занимают лирические отступления, а Иван Саввич и его слуга Авдей созданы, несомненно, под влиянием "Ревизора".
Уже к началу 1840-х гг. определяются творческие позиции Гончарова, его безусловный интерес к русской действительности, к тому, что "отстоялось", но не ушло в прошлое, и к тому новому, что пробивало себе дорогу в жизнь.
Роман "Обыкновенная история" был первым русским произведением, в котором исследовались формы общественного прогресса в России. Новаторство Гончарова заключалось в том, что в судьбе отдельного человека он попытался увидеть проявление общественных закономерностей. В романе перед нами обыкновенная история превращения юного романтика Александра Адуева в представителя новой буржуазной формации. Уже в первом опыте романа происходит выработка определенных сюжетнокомпозиционных принципов строения конфликта, которые впоследствии будут использованы Гончаровым и в других его произведениях.
Внешне сюжет "Обыкновенной истории" имеет ярко выраженный хронологический характер. Гончаров обстоятельно и неторопливо ведет рассказ о жизни Адуевых в Грачах, создавая в воображении читателя образ милой сердцу автора дворянской провинции. В начале романа Сашенька Адуев увлечен Пушкиным, сам пишет стихи, прислушиваясь к тому, что происходит в его сердце и душе. Александр экзальтирован, умен, уверен, что он – существо исключительное, которому должно принадлежать не последнее место в жизни. Всем ходом романа Гончаров развенчивает романтические идеалы Адуева. Что касается социальных разоблачений романтизма, то они нигде в романе не декларируются прямо. К убеждению в том, что историческое время романтизма прошло, Гончаров приводит читателя всем ходом романных событий.
Повествование в романе начинается с изложения истории Евсея и Аграфены – крепостных Адуевых, обыкновенной истории помещичьего произвола, рассказанной буднично-спокойным тоном. Отправляя сына в Петербург, Анна Павловна сосредоточена только на своих переживаниях, и ей дела нет до чувств Евсея и Аграфены, которых она разлучает надолго. Впрочем, как говорит автор, обращаясь к читателю, она и сына своего "не приготовила на борьбу с тем, что ожидало его и ожидает всякого впереди". Гончаров раскрывает мир провинциального дворянства, живущего совершенно в другом измерении, в трех письмах, привезенных племянником дяде. С каждым из них связан один из мотивов движения сюжета, который будет реализован в романе. Так, в письме Заезжалова упоминается Костяков – "прекрасный человек – душа нараспашку и балагур такой", общение с которым составит одну из "эпох" развития младшего Адуева. Письмо тетки также представляет собой своеобразное предварение одного из сюжетных поворотов романа. Пылкая восторженность воспоминаний Марьи Горбатовой о желтом цветке и ленточке как символе нежных чувств к Петру Ивановичу сменяется вполне разумной просьбой об английской шерсти для вышивки. Это письмо – своеобразный "конспект" образа будущего Сашеньки, к которому герой придет в финале. В завершающей письмо матери фразе "Не оставьте его, любезный деверек, вашими советами и возьмите на свое попечение; передаю его вам с рук на руки" "запрограммирован" важнейший принцип построения системы образов произведения. Роль наставника Сашеньки переходит к дяде, однако его философия жизни так же мало воспринимается молодым Адуевым на веру, как и слова матери. Одной из функций образа дяди в романе становится развенчание романтических идеалов племянника.
Судьба Петра Ивановича – наглядный пример благотворности отказа от романтических иллюзий. Этот герой не отрицает действительность и не противопоставляет себя ей, он признает необходимость активного включения в жизнь, приобщения к суровым трудовым будням. Герой романа, появившегося в печати в 1846 г., стал художественным обобщением явления, которое еще только "прорезывалось" в русской действительности, но не ускользнуло от внимательного Гончарова. Суровую школу трудовых будней прошли многие современники писателя: и Гоголь, и Достоевский, и Некрасов, и Салтыков, преодолевшие социальный романтизм, но не потерявшие веру в идеал. Что же касается образа старшего Адуева, то Гончаров показывает, какой страшной нравственной катастрофой может обернуться для человека стремление оценивать все окружающее с позиций практической пользы.
Оценка романтического как важнейшего качества личности далеко не однозначна. Гончаров показывает, что "освобождение" человека от идеалов юности и связанных с ними воспоминаний о любви, дружбе, семейных привязанностях разрушает личность, происходит незаметно и имеет необратимый характер. Постепенно читатель начинает понимать, что с Петром Ивановичем Адуевым уже произошла обыкновенная история приобщения к прозе жизни, когда под влиянием обстоятельств человек освобождается от романтических идеалов добра и становится таким, как все. Именно этот путь и проходит Александр Адуев, постепенно разочаровываясь в дружбе, любви, службе, родственных чувствах. Однако конец романа – выгодная женитьба Александра и заем денег у дяди – это еще не финал произведения. Финал – грустное размышление о судьбе Петра Ивановича, преуспевшего на почве реального практицизма. Глубина нравственной катастрофы, которая уже постигла общество с утратой им веры в романтизм, раскрывается именно в этой жизненной истории. Роман заканчивается благополучно для младшего, но трагически для старшего: последний болен скукой и однообразием заполнившей его монотонной жизни-погони за место под солнцем, состоянием, чином. Это все вполне практические вещи, они приносят доход, дают положение в обществе – но ради чего? И только страшная догадка о том, что болезнь Елизаветы Александровны – это результат ее преданного служения ему, служения, убившего в ней живую душу, заставляет Петра Ивановича задуматься над смыслом прожитой жизни.
В исследованиях творчества Гончарова отмечалось, что своеобразие конфликта романа – в столкновении двух форм жизни, представленных в диалогах дяди и племянника, и что диалог является конструктивной основой романа. Но это не совсем так, поскольку характер Адуева младшего меняется вовсе не под влиянием убеждений дяди, а под влиянием обстоятельств, воплощенных в перипетиях романа (писание стихов, увлечение Наденькой, разочарование в дружбе, встреча с Костиковым, отъезд в деревню и т.д.). "Чуждые" герою обстоятельства конкретизирует образ Петербурга, данный во второй главе романа на фоне воспоминаний "провинциального эгоиста" Адуева о покое сельской жизни. Перелом в герое происходит во время встречи его с Медным Всадником. Адуев обращается к этому символу власти "не с горьким упреком в душе, как бедный Евгений, а с восторженной думой". Этот эпизод имеет ярко выраженный полемический характер: герой Гончарова "спорит" с пушкинским героем, будучи уверен в том, что сможет преодолеть обстоятельства и не подчиниться им.
Диалог играет существенную функцию в прояснении авторской точки зрения, которая не тождественна ни позиции дяди, ни позиции племянника. Она проявляется в диалоге-споре, который идет, не прекращаясь, практически до конца романа. Это спор о творчестве как об особом состоянии духа. Тема творчества впервые появляется в письме молодого Адуева к Поспелову, в котором герой характеризует дядюшку как человека "толпы", всегда и во всем одинаково спокойного, и завершает свой разбор нравственных качеств Петра Ивановича словами: "...я думаю, он не читал даже Пушкина". Серьезный вывод о том, что прозябанье "без вдохновенья, без слез, без жизни, без любви" может погубить человека, окажется пророческим: прибавивший к пушкинским строчкам прозаическое ("И без волос") дядюшка, сам того не подозревая, выносит приговор себе. Романтические стихи Сашеньки, которые он уничтожил своей критикой, с позиций Петра Ивановича – выражение нежелания "тянуть лямку" ежедневного труда, а его реплику "писатели как другие" можно рассматривать как убеждение героя в том, что непрофессиональное занятие литературой – баловство и проявление барской лени. Сталкивая позиции своих героев, Гончаров сам ведет спор с невидимым противником, ведь стихи Адуева младшего – это стихи молодого Гончарова, которые он никогда не публиковал, видимо, чувствуя, что это не его род творчества. Однако факт включения их в текст романа очень показателен. Конечно, они слабы в художественном отношении и могут показаться пародией на романтическую мечтательность, но лирический пафос стихов вызван не только желанием Гончарова разоблачить идеализм: романтизм Сашеньки направлен на критику обезличивания человека бюрократической действительностью Петербурга и па критику нравственного рабства женщины.
Тема поэта и толпы – одна из сквозных тем романа – проявляется своеобразно. Ее развернутая интерпретация молодым Адуевым дается в главе IV, раскрывающей состояние героя, достигшего апогея счастья в любви. Мечты о Наденьке и мечты о поэтической славе сливаются воедино, однако этот восторженный монолог автор сопровождает собственным комментарием. Из него читатель узнает о комедии, двух повестях, очерке, о "путешествии куда-то", созданных Сашенькой, но не принятых в журнал, знакомится с сюжетом повести из американской жизни, которая была с восторгом прослушана Наденькой, но не принята к печати. Неудачи воспринимаются Адуевым в духе романтического конфликта поэта и толпы, он осознает себя человеком, способным "творить особый мир" без труда, легко и свободно. И только в финале монолога обозначена позиция автора-повествователя, сомневающегося в успехе такого рода творчества.
Диалог как важнейший содержательный элемент жанровой формы романа Гончарова оказывается формой выражения авторской точки зрения и в других романах, где возрастет его диалектический характер. Задача писателя заключалась в стремлении обозначить свою позицию, не настаивая на ней как на единственно достоверной. Этим, по-видимому, можно объяснить "нелепости" художественной структуры, противоречивость характеров героев "Обломова" и "Обрыва", в которой упрекали автора и Дружинин, и Добролюбов, и многие другие. Гончаров в силу особенностей характера, темперамента, мировоззрения не мог и не хотел выписывать непродуманные и не выстраданные личным опытом рецепты исправления поврежденных нравов. Как и его молодой герой Адуев, он брался за изящную прозу тогда, когда "сердце будет биться ровнее, мысли придут в порядок".
В 1840-х гг. конфликт личности и общества виделся Гончарову развивающимся сразу в нескольких направлениях, двум из которых он дает оценку в "Обыкновенной истории", а два других намечает как возможные: приобщение героя к жизни петербургского мелкого чиновничества и мещанства (Костяков) – этот конфликт частично уже явлен в "Медном всаднике" (в судьбе Евгения) – и погружение в физический и нравственный сон, от которого отрезвился Адуев. Мещанство и сон – промежуточные стадии эволюции героя, которые в художественной структуре "Обломова" реализуются в полной мере, разовьются в самостоятельные сюжетные линии.
Тема, идеи и образы "Обломова" и "Обрыва" скрыто уже существовали в художественном мире "Обыкновенной истории", своим чередом шла размеренная жизнь Гончарова-чиновника. Волею судьбы и собственной волей ему суждено было пережить то, о чем мечтал и грезил подростком.
: «Обыкновенная история» - произведение небольшое, состоит из двух частей с эпилогом. Читатель, открыв первую страницу, попадает в позапрошлый уже век, «в деревню Грачи <…> небогатой помещицы <…> Адуевой». С начальных строк, помимо «Анны Петровны да Александра Федорыча» Адуевых, их друзей и дворни, заявляет о себе еще одно лицо - автор.
- Характеристика Александра Адуева : В.Г. Белинский в своей статье о романе назвал Александра «трижды романтиком - по натуре, воспитанию и обстоятельствам жизни». В понимании Гончарова последние два тезиса (воспитание и обстоятельства) неразрывно связаны. Александра можно назвать баловнем судьбы. Но человека с притязаниями на собственную исключительность рождает не высшая сила, формируют не горькие столкновения с жизнью (как толковала романтическая литература). Его личность творит вся атмосфера дворянской усадьбы, в которой он - царь и бог, и десятки людей готовы исполнить любое его желание.
- Контрасты в романе: провинциальный город и Петербург, мечтатель-племянник и практический дядя : Деревня и Петербург. Два мира, два мировоззрения. Развитие действия построено на принципах контраста. Контраст распространяется и на персонажей. Не по возрасту только, а как личности разных взглядов на жизнь противопоставлены два главных героя - Александр и его петербургский дядюшка Петр Иваныч.
- Анализ споров между Александром и Петром Адуевыми : Значение полемических сцен романа первым понял Л.Н. Толстой. Не тот Толстой, каким мы привыкли его представлять - почтенным старцем-писателем с седою бородой. Тогда жил никому еще не известный юноша девятнадцати лет, и была девушка, которая очень ему нравилась, Валерия Арсеньева. Ей он и посоветовал в письме: «Прочтите эту прелесть ("Обыкновенную историю" ). Вот где учиться жить. Видишь различные взгляды на жизнь, на любовь, с которыми не можешь ни с одним согласиться, но зато свой собственный становится умнее, яснее».
- Жена Петра Адуева: Лизавета Александровна : К началу второй части расстановка персонажей и наше к ним отношение постепенно меняются. Причиной становится появление новой героини - молодой жены Петра Адуева, Лизаветы Александровны. Сочетая в своей натуре житейскую опытность и духовную тонкость, она становится олицетворением своего рода «золотой середины». Героиня смягчает противоречия племянника и дяди. «Она была свидетельницею двух страшных крайностей - в племяннике и муже. Один восторжен до сумасбродства, другой - ледян до ожесточения».
- Героини Гончарова. Наденька : Еще Белинский заметил, что «к особенностям его (Гончарова) таланта принадлежит необыкновенное мастерство рисовать женские характеры. Он никогда не повторяет себя, ни одна его женщина не напоминает собою другой, и все, как портреты, превосходны». Русские писатели ценили в своих героинях не внешнюю красоту. В эпилоге романа писатель восклицает: «Нет, не пластической красоты надо искать в северных красавицах: они - не статуи.
- Психологическое содержание романа : Богатство психологического содержания романа проявляет себя и в обыденном разговоре влюбленных персонажей. При этом почти полностью отсутствуют поясняющие ремарки; автор ограничивается коротким «сказал», «сказала», «заговорила», «заговорил». Меж тем подробно рассказывает о внешних действиях - не исключая неведомо как попавшей на эти страницы букашки. Попробуем провести самостоятельный психологический анализ и представить, какие чувства и побуждения стоят за каждой из произнесенных фраз и сделанных движений.
- Вторая любовь Александра. Юлия Тафаева : Встрече со своей второй возлюбленной Александр всецело обязан дядюшке. После того, как его жена отчаялась вывести молодого человека из мрачного состояния духа (как бы сейчас сказали - депрессии), за дело берется Петр Иваныч. В интересах «завода» необходимо отвлечь слишком влюбчивого компаньона от траты общих капиталов на Юлию. Поэтому старший Адуев знакомит племянника с молодой красивой вдовой.
- Александр и Юлия : Александру встреча с Тафаевой дает уникальный шанс на практике подтвердить все, что написано о любви в любимых обоими романтических книгах. «Они живут нераздельно в одной мысли, в одном чувстве: у них одно духовное око, один слух, один ум, одна душа...» Реальность вносит коррективы в прекрасные, на первый взгляд, слова. «Жизнь друг для друга» на деле оказывается проявлением эгоизма, разновидностью домашнего деспотизма.
- Александр и Лиза : Случайно компаньоны знакомятся с очаровательной дачницей и ее отцом. Обстоятельства знакомства и прогулок воскрешают в памяти дачное увлечение Александра Наденькой. Своей романтической экзальтацией незнакомка напоминает нам Юлию Тафаеву. Имя же ее - Лиза - заставляет вспомнить не только Лизавету Александровну. Имя это восходит к героине сентиментальной повести Н.М. Карамзина, земляка Гончарова.
- Александр с тетушкой на концерте. Влияние музыки : Тетушка просит Александра ее сопроводить на концерт известного музыканта, «европейской знаменитости». Его теперешний товарищ, недалекий пошляк Костяков возмущен ценой билета и в качестве альтернативы предлагает посещение бани, «славно проведем вечер». Однако Александр не может противиться просьбе тетки, что в конечном итоге приносит ему пользу, несопоставимую с посещением банного заведения.
- Анализ возвращения Александра в деревню : Кольцевая композиция подводит к тому моменту, с которого началось повествование. Вновь действие разворачивается «прекрасным утром», снова перед нами «знакомое читателю озеро в селе Грачах». Опять мы видим Анну Павловну, которая «с пяти часов сидит на балконе», ожидая сына с тем же волнением, с каким восемь лет назад отпускала. : Литературная и творческая тема занимает столь важное место в сюжете романа. Она требует отдельного самостоятельного рассмотрения. Прежде всего нужно обратить внимание на имена писателей, прямо упоминаемых в тексте, цитаты, их место, значение. Об одном мы уже говорили. Перечень любимых французских авторов помогает понять воспитание Юлии, которая «вероятно, читает и теперь» Эжена Сю, Гюстава Друино, Жюля Жанена. И все же центральные из звучащих на страницах романа творческих имен - имена двух великих русских писателей - баснописца И.А. Крылова и А.С. Пушкина.
- Белинский о романе : В обзорной статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года», подводя литературные итоги, Белинский с удовлетворением отмечал: «Прошлый 1847 год был особенно богат замечательными романами, повестями и рассказами». Прежде всего проницательный критик отметил произведения начинающих писателей - помимо «Обыкновенной истории», первый рассказ знаменитых «Записок охотника» («Хорь и Калиныч») и роман «Кто виноват?» Искандера.
Особенности символики вещного мира в романах «Обыкновенная история» и «Обрыв»
«Обыкновенная история» - роман о проблема выбора между материальной и духовной составляющими человеческого бытия
Собрание сочинений И.А. Гончарова, написавшего за свою долгую жизнь немало статей, очерков, писем, набросков к так и не оконченным произведениям, составляет восемь весьма увесистых томов. Однако в истории русской литературы этот писатель остался автором «всего лишь» трех романов на «О»: «Обыкновенной истории», «Обломова» и «Обрыва». Сам Гончаров полагал, что любой роман представляет собой исчерпывающее описание жизни, при котором каждое новое произведение должно давать новую по сравнению с предыдущей формулу человеческого бытия: «Истинное произведение искусства может изображать только устоявшуюся жизнь в каком-нибудь образе, в физиономии, чтобы и самые люди повторились в многочисленных типах под влиянием тех или других начал, порядков, воспитания, чтобы явился какой-нибудь постоянный и определенный образ-форма жизни и чтобы люди этой формы явились во множестве видов или экземпляров с известными правилами, привычками. А для этого нужно, конечно, время. Только то, что оставляет заметную черту в жизни, что поступает, так сказать, в ее капитал, будущую основу, то и входит в художественное произведение, оставляющее прочный след в литературе».
Таким образом, оказывается, что каждый из трех романов И.А. Гончарова, представляющих на суд читателя свой, «уточненный» вариант «формулы бытия», может восприниматься как часть трилогии, и их изучение, с нашей точки зрения, необходимо объединить общей задачей, постановкой некоего «сквозного» вопроса, определением общей темы, связывающей три гончаровских шедевра. Тема эта - поиск идеала, нормы жизни.
В центре сюжета дебютного романа писателя - «Обыкновенная история» - судьба молодого человека, стоящего перед проблемой выбора жизненного пути. Проблема выбора между материальной и духовной составляющими человеческого бытия, поиска гармоничного их сочетания оказывается актуальной и для сегодняшних «юношей, обдумывающих житье».
Зададимся вопросом: откуда у молодого человека такие «понятия», с которыми он выглядит в Петербурге белой вороной, что собой представляет история формирования его характера, его «духовная биография».
«Духовная биография» Адуева-младшего, объясняющая характер Александра и истоки его мировоззрения, затянувшегося инфантилизма связана с тем, что он рос и воспитывался в деревне, провинции, его формировал уклад, который принято называть патриархальным. Дядя называет деревню с ее природой, с ее свободой нравов, простотой и неприхотливостью человеческих и общественных отношений «благодатным застоем». Особое влияние на Александра имела мать, ее забота о счастье сына, ее бесхитростные наставления, сама патриархальная атмосфера ее дома, потворство «Саше» во всех его желаниях. Отметим, что «Александр был избалован, но не испорчен домашней жизнью». Значима и учеба в провинциальном университете, где Александр «прилежно и много учился», в результате чего знал «с дюжину наук и с полдюжины древних и новых языков», а также получил возвышенные представления о мире и людях.
Итак, русский провинциальный уклад сформировал юношу изнеженного, привыкшего к «ласкам матери, благоговению няньки и всей дворни», однако не испорченного, считающего незыблемыми основами человеческого бытия дружбу, любовь, творчество. В этом нет ничего дурного. Чревато будущей трагедией то, что эти ценности в его сознании приобретают масштабы «гиперболические». Эпитеты, которыми сопровождаются существительные «дружба», «любовь», «талант» в речи героя, о том свидетельствуют. Дружба - «героическая», любовь - «вечная». С таким мировоззренческим арсеналом герой отправляется покорять столицу, мечтая «о пользе, которую принесет отечеству».
Однако смена провинциального жизненного уклада на столичный (путь, избранный Александром) может быть прочитана в романе Гончарова и как ситуация общечеловеческая: юноша в поисках приложения сил, повзрослев, покидает отчий дом, желая реализовать себя «на широком пространстве». Таковым ему представляется «блистательный Петербург». Но Адуев-младший и в столице мечтает жить по тем же законам, что и в провинции, что, в свою очередь, позволяет говорить о том, что герой безнадежно отстал от века, руководствуется представлениями архаическими, мыслит, как «при царе Горохе» (cр. обращенные к Илье Ильичу Обломову слова Штольца: «Ты рассуждаешь, как древний»).
Итак, корни идиллического, приправленного романтизмом миропонимания Александра Адуева - в прошлом, в усадебном быте. Среда проецирует на героя свои сущностные черты - как хорошие, так и дурные: эгоизм по отношению к матери, к Софье - от нее Александр ждет верности, в то время как свое чувство называет «маленькою любовью», считает его чем-то вроде репетиции будущей «колоссальной страсти». Таким образом, все силы патриархального уклада «в согласии работают над тем, чтобы навсегда превратить человека в избалованного ребенка… Связь между провинциальными нравами и романтическим идеалом человеческих отношений проясняет основу причудливых взаимопереходов прекраснодушия и эгоцентризма, которые постоянно обнаруживаются в романтическом отношении к жизни. Основой этой своеобразной диалектики оказывается инфантилизм: романтизм понят Гончаровым как позиция взрослого ребенка, сохранившего в мире «взрослых» дел, отношений и обязанностей детские иллюзии и детский эгоизм. Гончаров видит в романтической жизненной позиции чисто детское непонимание реальных законов мира, чисто детское незнание собственных сил и возможностей и, наконец, чисто детское желание, чтобы мир был таким, каким тебе хочется. И все это он последовательно мотивирует воздействием патриархального уклада». Кроме того, отметим, что изображение Грачей в «Обыкновенной истории» предвосхищает описание родины Ильи Ильича Обломова. Герой следующего гончаровского романа задается вопросом: «Отчего я такой?». Ответом на него станет образ Обломовки. «Благословенная Обломовка» в жизни обоих героев определила ведущие черты их психологии. (Однако - в скобках - отметим, что по сравнению с Обломовым Александр поражает узостью интересов, бедностью умственной деятельности. Романтические мечты героя прочитываются среди прочего и как незрелость ума, нетребовательность души. Авторская ирония по отношению к Адуеву-младшему особенно очевидна на первых страницах романа. (Но, заметим, уже во второй главе автор «делегирует» роль ироника дяде.)
Провинции противостоит Петербург - как совершенно иной образ, иной стиль жизни. В одном из эпизодов романа дядя, слушая племянника, восклицает: «О, провинция! О, Азия!». Оппозиции «провинция - столица», Азия - Европа, Восток - Запад, созерцательность - деятельность, идеализм - прагматизм, романтизм - реализм показывают двойственность русского быта и бытия в эпоху создания романа. И это не могло не отразиться в «Обыкновенной истории». Сама география России, ее положение между Востоком и Западом, Европой и Азией, способствует тому, что в русской культуре и социальной сфере постоянно противоборствуют «прозападные» и «провосточные» настроения, а для времени создания романа характерно обострение борьбы западников и славянофилов. Таким образом, каждый из героев гончаровского романа предлагает свой рецепт мироустройства. Обращаем внимание и на то, что каждая из нарисованных Гончаровым в романе сфер жизни (подобно тому, как это будет в «Обломове») получает образное выражение в словах-»знаках», словах-символах: «дело», «всякая дрянь», «зевнул», «карьера и фортуна», « с расчетом» - дяди. Для характеристики же мировоззрения племянника значимы такие слова, как «желтые цветы», «вещественные знаки невещественных отношений», «объятия», «искренние излияния», «талант».
Часто персонажами по-разному характеризуются одни и те же предметы и явления, например: «вещественные знаки невещественных отношений» Адуев-старший называет «всякой дрянью», «карьера и фортуна», «дело» в сознании этого героя противостоят «искренним излияниям» и т. п.
Почему же дяде вовсе чужд духовный мир племянника? Дело в том, что из деревни Петр Иванович попал в Петербург, где без опеки и протекции пробивался по службе: «Я сначала целый год без жалования служил…»; он трудился, чтобы достичь комфорта и материального благосостояния («дело доставляет деньги, а деньги комфорт») и женился только тогда, когда понял, что сможет обеспечить жене безбедное существование, Адуев всего достиг сам и гордится этим. Было в юности Петра Ивановича и романтическое увлечение, «первая нежная любовь», свидетельство чему мы находим в финале романа: и он «любил <…>, плакал <…> над озером, <…> ревновал, бесновался» и «рвал желтые цветы». Однако позднее отказал себе в праве любить и разучился чувствовать.
Блестяще характеризует старшего Адуева фраза, сказанная им после разрыва Александра с Наденькой Любецкой: «Всю теорию любви точно на ладони так и выложил, и денег предлагал <…>, и ужином - и вином старался», а Александр «так и ревет». Эти слова емко и точно передают душевное «устройство» Петра Адуева и выдают в Петре Ивановиче человека прагматичного, скептически настроенного, героя отличает душевная слепота и глухота. Он глух к живой жизни, жизни души, он сознательно отказался от нее когда-то во имя «дела» и «комфорта». Герой и любит «с расчетом», и дружит, и живет… Разбивая мечты племянника о «вечной любви» и «героической дружбе», дядя выступает в роли искусителя, этакого современного Мефистофеля (ситуация искушения встретится и в «Обломове»). Чем же дядюшка «искушает» племянника? Комфортом. Обратим внимание и на то, какие фонетические ассоциации вызывает фамилия Адуева. Мотивы демонизма, «адского холода», источаемого дядей, тоже встречаются в романе.
Итак, ни одной общей точки не обнаружим мы в воззрениях дяди и племянника в первой части «Обыкновенной истории». Добавим к этому мнение критика и литературоведа В.М. Марковича: «У Гончарова <…> сталкиваются две «страшные крайности»: «один восторжен до сумасбродства, другой - ледян до ожесточения». Обе точки зрения отмечены догматичностью и фанатизмом, обе утверждают себя агрессивно, с абсолютной нетерпимостью к инакомыслию <...>. Очевидно, что перед нами личности, сформировавшиеся определенным образом и неспособные измениться без каких-то роковых для них потерь. Для каждого из героев выход за пределы его изначальной позиции означает саморазрушение и такие превращения, которые, в сущности, равнозначны гибели одного человека и появлению другого. Эту неизбежность демонстрирует эпилог, а объясняет ее та система мотивировок, которая связывает точки зрения дяди и племянника с формирующим воздействием двух жизненных укладов. Гончаров заново открывает на уровне быта трагическую правду о «двоемирности» России, некогда открытую автором «Онегина» в сфере духовной культуры. Два уклада, представшие читателю в романе 40-х годов, - это именно два мира, в которых люди живут по-разному и для разного. Хотя разность их не так глубока, как та, что отделила друг от друга миры Онегина и Татьяны, перед нами - столь же очевидная невозможность сближения и объединения противоположностей. Ею и мотивирована заостренность диалогического конфликта «Обыкновенной истории». <…> «Новый порядок» и «благодатный застой» никак не сообщаются друг с другом: по выражению Герцена (относящемуся, правда, к иной ситуации), «переходя из старого мира в новый ничего нельзя взять с собою».
Мотив идущего времени - один из важнейших в романе («Прошло недели две …», «Прошло около двух лет…», «Прошло с год после описанных в последней главе первой части сцен и происшествий…», «Спустя четыре года после вторичного приезда Александра в Петербург…»). За восемь лет, проведенных в Петербурге, Александр приобрел опыт жизни в столице, служил, пережил три любовных увлечения, разочаровался и разуверился. Испытание любовью - традиционное в русской литературе средство характеристики героя. Любовь для Адуева-младшего стала не только источником разочарований, но и ступенями его нравственной эволюции. Развитие любовных отношений Александра с тремя изображенными в романе женщинами есть не что иное, как вехи его пути к исцелению от романтической «болезни» - идеализации действительности в духе патриархальной идиллии. Отметим, что, по словам самого автора, перед читателями в первой части романа - тип романтика-мечтателя, «вся праздная, мечтательная и аффектационная сторона старых нравов с обычными порывами юности - к высокому, великому, изящному, к эффектам, с жаждою высказать это в трескучей прозе, всего более в стихах». Типизация явлений действительности - черта произведений «натуральной школы», и женские фигуры романа, в первую очередь, Наденька Любецкая, - тоже отражение явлений времени: «Наденька, девушка, предмет любви Адуева, - вышла также отражением своего времени. Она уже не безусловно покорная дочь перед волей каких бы ни было родителей. <…>. Она без спросу полюбила Адуева и почти не скрывает этого от матери или молчит только для приличия, считая за собою право распоряжаться по-своему своим внутренним миром <…>. Ее достало разглядеть только, что молодой Адуев - не сила, что в нем повторяется все, что она видела тысячу раз во всех других юношах, с которыми танцевала, немного кокетничала. Она на минуту прислушалась к его стихам. Писание стихов было тогда дипломом на интеллигенцию. Она ждала, что сила, талант кроются там. Но оказалось, что он только пишет сносные стихи, но о них никто не знает, да еще дуется про себя на графа за то, что этот прост, умен и держит себя с достоинством. Она перешла на сторону последнего: в этом пока и состоял сознательный шаг русской девушки - безмолвная эмансипация, протест против беспомощного для нее авторитета матери. Но тут и кончилась эта эмансипация. Она сознала, но в действие своего сознания не обратила, остановилась в неведении, так как и самый момент эпохи был моментом неведения. <…> И действительно, не знала русская девушка, как поступить сознательно и рационально в том или другом случае. Она чувствовала только смутно, что ей можно и пора протестовать против отдачи ее замуж родителями, и только могла, бессознательно конечно, как Наденька, заявить этот протест, забраковав одного и перейдя чувством к другому.
Тут я и оставил Наденьку. Мне она была больше не нужна как тип… <…>. Меня спрашивали многие, что же было с нею дальше? <…>. Смотрите в «Обломове» - Ольга есть превращенная Наденька следующей эпохи». Это последнее замечание Гончарова - косвенное подтверждение тому, что главный женский тип еще не нарисован, что обращение к нему автора еще впереди.
Вернемся к герою. Чем отличаются поведение и чувства персонажа в каждом из трех описанных в «Обыкновенной истории» любовных «сюжетов»? Предельно емко обозначить «нерв» переживаний и чувств Александра в момент каждого из этих увлечений можно словами: «святые чувства» - «скука» - «соблазн».
Исход отношений с Наденькой Александр воспринимает как катастрофу, трагедию, клянет ее и соперника-графа, готов умереть от отчаяния. Спустя год «истинная печаль прошла», но герою «было жаль расстаться с нею». Гончаров с тонкой иронией замечает далее: «Ему как-то нравилось играть роль страдальца. Он был тих, важен, туманен, как человек, выдержавший, по его словам, удар судьбы».
Любовь к Юлии, подарившая Александру надежду на воскрешение души, постепенно, с течением времени, превращается под пером Гончарова едва ли не в фарс: «Они продолжали систематически упиваться блаженством». Это чувство, лишенное поэзии, угасло само, и причиной его утраты был не разъедающий скепсис дяди, не измена возлюбленной, а привычка, скука. Именно здесь на страницах романа все чаще повторяются слова «зевнул», «зевая».
И, наконец, интрига с Лизой. Здесь уже и речи нет о «вечной любви», а есть рисуемые услужливым воображением героя «стройная талия», «ножка», «роскошные плечи», «локон». (Невольно вспоминается другой романтик - «бедный Ленский», на вопрос Онегина «Что Ольга резвая твоя?» ответивший: «Ах, милый, как похорошели // У Ольги плечи, что за грудь! // Что за душа!..»). «Он - разочарованный» - таков приговор дяди Александру. «Скука» гонит героя в деревню, он на полтора года покидает столицу, чтобы вновь предстать перед читателем «спустя года четыре после вторичного приезда <…> в Петербург» в новом качестве - преуспевающего чиновника и жениха
Что стало причиной душевного кризиса, пережитого Александром? «Кто виноват?»
Губительными, по мнению героя, стали для него прежде всего «уроки» дяди: «Точно, дядюшка, вам, нечему удивляться <…> вы много помогли обстоятельствам сделать из меня то, что я теперь <…>. Вы растолковали мне <…> теорию любви, обманов, измен, охлаждений <…>. Я знал все это прежде, нежели начал любить <…>. Дружбу вы отвергали, называли и ее привычкой <…>. Я любил людей <…>. А вы показали мне, чего они стоят. Вместо того, чтоб руководствовать мое сердце в привязанностях, вы научили меня не чувствовать, а разбирать, рассматривать и остерегаться людей: я рассмотрел их - и разлюбил!».
Александр называет в числе «виновников» своей драмы и Петербург с его «новым порядком», где он не получил возможности реализовать свои мечты и планы, где «потерял доверенность к счастью и к жизни и состарелся душой». Останься Адуев-младший в деревне, он, по его собственному утверждению, смог бы избежать разочарований и был бы счастлив.
Казалось бы, точка зрения племянника, осознавшего, что выбранный им путь сопряжен с неизбежной утратой идеала, гармонии, мечты, и получившего в Петербурге суровый жизненный урок, может быть прочитана как близкая авторской. По крайней мере, в письмах героя из деревни, по мнению В.М. Марковича, «слышен авторский голос и проступает авторское представление о жизни, для читателя равное истине» . Читатель уже готов принять версию о том, что «новый порядок» губительно сказывается на судьбах романтически настроенных молодых людей, мешая воплотить в жизнь идеальные стремления, но Гончаров не дает закрепиться этому читательскому впечатлению.
Дядя, говоря о неспособности Александра к правильному «развитию», обвиняет патриархальное воспитание, замечая: «он бы привык <…>, да он уж прежде был сильно испорчен в деревне теткой да желтыми цветами». С его точки зрения, именно атмосфера «благодатного застоя», питавшая душу героя, не позволила племяннику стать «с веком наравне».
И, наконец, в какой-то момент из уст Лизаветы Александровны звучит обвинение в адрес самого Александра: «Петр Иваныч! Да, он много виноват! <…>. Но вы имели право не слушать его… и были бы счастливы в супружестве…» «Какая же из версий поддержана объективным авторским повествованием и объективным развитием сюжета?». Да - в той или иной мере - все! Каждая из мотивировок имеет право на существование.
Вера в «вечную любовь», вопреки «печальным предсказаниям» дяди, не покидает Александра во время увлечения Наденькой, а вот любовь к Юлии уходит из сердца героя сама, ведь в отношения племянника и Юлии Тафаевой Петр Иванович не вмешивается вовсе.
Жизнь в деревне, где Александру грезились будущие «героическая дружба» и «вечная любовь», также наложила свой отпечаток на характер героя: он себя к ним готовил и не сумел принять жизнь такой, какой она предстала ему в «холодном, блестящем» Петербурге.
И, наконец, по-своему права Лизавета Александровна, возложившая вину за крах юношеских идеалов и надежд на самого Александра Адуева: он мог не слушать «печальных предсказаний старшего Адуева, жить «своим умом», сопротивляться обстоятельствам.
Но кроме этих мотивировок, внедренных в структуру романа, существует, по крайней мере, еще одна, так сказать, «надобъективная» - взросление героя, переход от нежного, «розового» возраста к зрелости. К Александру Адуеву почти без корректив можно отнести пушкинские строки:
Блажен, кто смолоду был молод, Блажен, кто вовремя созрел, Кто постепенно жизни холод С летами вытерпеть умел… Но грустно думать, что напрасно Была нам молодость дана, Что изменяли ей всечасно, Что обманула нас она; Что наши лучшие желанья, Что наши свежие мечтанья Истлели быстрой чередой, Как листья осенью гнилой…
Созрей Александр «вовремя», сохрани «лучшие желанья» и «свежие мечтанья» - общечеловеческие законы перехода из возраста в возраст совершились бы в его судьбе менее болезненно, последствия их были бы менее катастрофическими. Гончаровскому герою не хватило мудрости и терпения, и здесь снова вспоминается Пушкин:
Сохраню ль к судьбе презренье, Пронесу ль навстречу ей Непреклонность и терпенье Гордой юности моей?
Это, пожалуй, главный в жизни каждого молодого человека вопрос. И русская литература не раз ставила его перед читателями. Приведем здесь фрагмент «плюшкинской» главы «Мертвых душ»: «…все может статься с человеком. Нынешний же пламенный юноша отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости. Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!».
Финал романа «Обыкновенная история» вызвал множество споров. Напомним мнение В.Г. Белинского: «…героя романа мы не узнаем в эпилоге: это лицо вовсе фальшивое, неестественное. <…> Такие романтики никогда не делаются положительными людьми. Автор имел бы скорее право заставить своего героя заглохнуть в деревенской дичи в апатии и лени, нежели заставить его выгодно служить в Петербурге и жениться на большом приданом. <…>. Придуманная автором развязка романа портит впечатление всего этого прекрасного произведения, потому что она неестественна и ложна».
Тем неожиданнее оказывается эпилог романа для тех, кто готов присоединиться к мнению критика. Здесь повествование совершает вовсе уж непредсказуемый «кульбит»: Адуев-старший, для которого главной ценностью было «дело», на собственном опыте убеждается, что его жизненное кредо потерпело крах, что невнимание с его стороны погубило его молодую жену. Теперь уже Петр Иванович предстает перед нами разочарованным и несчастным. А вчерашний романтик превратился в пошляка и карьериста, «словом, обделал дело». Но и это еще не финал «Обыкновенной истории».
Финальная сцена. Два героя, участвующие в этой сцене, подобны близнецам. Перед нами вновь тот Петр Иванович, которого мы видели в начале романа, и новый Александр, обретший черты дяди, ставший более рационалистом и прагматиком, чем сам Адуев-старший. Так Гончаров не позволяет закрепиться в читательском сознании ни той, ни другой жизненной позиции, оставляя финал открытым. Отсюда - нити к новому роману, к «Обломову».
В чем же «обыкновенность» истории, рассказанной Гончаровым? «Реальное русское общество, как убеждается по мере художественного исследования Гончаров, предлагает человеку лишь крайности: либо уход от действительности, либо полное подчинение ее новейшим фетишам. <…>. С учетом этой жестокой логики итоговая метаморфоза Александра естественна и закономерна. Как позднее с грустью констатировал Гончаров, «между действительностью и идеалом лежит <…> бездна, через которую еще не найден мост, да едва и построится когда»«.
Таким образом, мы вправе говорить о единстве конкретно-исторического и общечеловеческого в «Обыкновенной истории». И, несмотря на «закрытость», «неявность» авторской позиции в романе в целом, несмотря на внешнюю беспристрастность повествования, мы улавливаем в романе намек на результат авторского исследования ситуации. Главный вопрос романа (и в целом русской жизни 40-х годов): «Как человеку жить?» - то есть вопрос о «норме», об идеале и действительности, о соотнесенности материальной и духовной составляющих человеческого существования. По мнению В.А. Недзвецкого, «нельзя не видеть, что самая взаимосвязь личности и действительности в широком смысле этого понятия в конечном счете трансформирована автором «Обыкновенной истории» в отношение между идеалом и жизнью как таковыми». А это вопрос вневременный, вопрос вечный, и в первом романе Гончарова он только поставлен. Таков итог первого гончаровского романа и начало нового.
Сочинение
Над “Обыкновенной историей” писатель работал в течении трех лет. В статье автобиографического характера “Необыкновенная история” (1875-1878) он писал: “Роман задуман был в 1844 году, писался в 1845, и в 1846 мне оставалось дописать несколько глав“. Гончаров несколько вечеров сряду читал Белинскому свою “Необыкновенную историю”. Белинский был в восторге от нового таланта, выступавшего так блистательно. До того, как отдать свое произведение “на суд” Белинскому, Гончаров несколько раз читал его в дружеском литературном кружке Майковых. Прежде чем появиться в печати, роман претерпел много исправлений и переделок.
Вспоминая позднее 40-е годы, мрачную пору николаевского царствования когда огромную роль в борьбе с феодально-крепостнической реакцией играла передовая русская литература, Гончаров писал: ”Крепостное право, телесное наказание, гнет начальства, ложь предрассудков общественной и семейной жизни, грубость, дикость нравов в массе - вот что стояло на очереди в борьбе и на что были устремлены главные силы русской интеллигенции тридцатых и сороковых годов.”
“Обыкновенная история” показала, что Гончаров был чутким к интересам своего времени писателем. В произведении нашли отражение изменения и сдвиги, которые происходили в жизни крепостнической России 1830-1840 гг. призывая к борьбе с “всероссийским застоем”, к труду на благо отчизны, Гончаров страстно искал вокруг себя те силы, тех людей которые могли бы осуществить стоящие перед русской жизнью задачи.
Сущность псевдоромантического миросозерцания, присущего значительной части идеалистически настроенной, оторванной от действительности дворянской интеллигенции 30-х годов, вскрыта Гончаровым в образе основного героя романа - Александра Адуева.
Романтическое восприятие жизни, возвышенные отвлеченные мечты о славе и подвигах, о необыкновенном, поэтические порывы - кто не проходил в какой - то мере через все это в молодости, в “эпоху юношеских волнений”. Но заслуга Гончарова как художника в том, что он показал, как извращают и уродуют эти юношеские мечты и иллюзии барско-крепостническое воспитание.
Молодой Адуев о горе и о бедах знает только “по слуху” - “жизнь от пелен улыбается ему”. Праздность, незнание жизни “преждевременно” развили в Адуеве “сердечные склонности” и чрезмерную мечтательность. Перед нами один из тех “романтических ленивцев”, барчуков,которые привыкли беспечно жить за счет труда других. Цель и счастье жизни молодой Адуев видит не в труде и творчестве (трудиться казалось ему странным), а в “возвышенном существовании”. В имении Адуевых царят “тишина… неподвижность... благодатный застой”. Но в имении он не находит поприща для себя. И Адуев уезжает “искать счастья”, ”делать карьеру и фортуну - в Петербург”. Вся фальшь житейских понятий Адуева начинает раскрываться в романе уже в первых столкновениях избалованного ленью и барством племянника - мечтателя с практическим и умным дядюшкой, Петром Ивановичем Адуевым. В борьбе дяди с племянником отразилась и тогдашняя, только что начинавшаяся ломка старых понятий и нравов - сентиментальности, карикатурного преувеличения чувства дружбы и любви, поэзия праздности, семейная и домашняя ложь напускных, в сущности небывалых чувств, пустая трата времени на визиты, на ненужное гостеприимство и т.д. Словом, вся праздная мечтательная и аффектационная сторона старых нравов с обычными порывами инстинктов высокому, великому, изящному, к эффектам, с жаждой высказать это в трескучей прозе, всего болеев стихах.
Адуев-старший на каждом шагу безжалостно высмеивает напускную, беспочвенную мечтательность Адуева-младшего.
Но молодой герой не поддается нравоучениям. “А разве любовь не дело?“ - отвечает он дядюшке. Характерно, что после первой неудачи в любви Адуев-младший жалуется “на скуку жизни, пустоту души”. Страницы романа, посвященные, описанию любовных похождений героя, - разоблачение эгоистического, собственнического отношения к женщине, несмотря на все романтические позы, которые принимает герой перед избранницами своего сердца.
Восемь лет возился с Александром дядюшка. В конце концов племянник его становится деловым человеком, его ждет блестящая карьера и выгодный брак по расчету. От былых “небесных” и “возвышенных” чувств и мечтаний не осталось и следа. Эволюция характера Александра Адуева, показанная в “Обыкновенной истории”, являлась “обыкновенной” для части дворянской молодежи того времени. Осудив романтика Александра Адуева, Гончаров противопоставил ему в романе другое, бесспорно по ряду черт более положительное, но отнюдь не идеальное лицо - Петра Ивановича Адуева. Писатель, не бывший сторонником революционного преобразования феодально-крепостнической России, верил в прогресс, основанный на деятельности просвещенных, энергичных и гуманных людей. Однако в произведении нашли отражение не столько эти взгляды писателя, сколько существовавшие в реальной действительности противоречия, которые несли с собой шедшие на смену “всероссийскому застою” буржуазно - капиталистические отношения. Отвергая романтизм адуевского толка, писатель вместе с тем чувствовал неполноценность философии и практики буржуазного “здравого смысла”, эгоизм и бесчеловечность буржуазной морали адуевых-старших. Петр Иванович умен, деловит и по-своему “порядочный человек”. Но он в высшей степени “безразличен к человеку, к его нуждам, интересам”.
..что было главной целью его трудов? Трудился ли он для общей человеческой цели, исполняя заданный ему судьбою урок, или только для мелочных причин, чтобы приобрести между людьми чиновное и денежное значение, для того ли, наконец, чтобы его не гнули в дугу нужда, обстоятельства? Бог его знает. О высоких целях он разговаривать не любил, называл это бредом, а говорил сухо и просто, что на до дело делать”.
Александр и Петр Иванович Адуевы противопоставлены не только как провинциальный дворянин-романтик и делец-буржуа, но и как два психологически противоположные типа. “Один восторжен до сумасбродства, другой - ледян до ожесточения”, - говорит Лизавета Александровна о племяннике и муже.
Гончаров стремился найти идеал, то есть нормальный тип человека не в Адуеве-старшем и не в Адуеве-младшем, а чем-то ином, третьем, в гармонии “ума” и “сердца”. Ясный намек на это содержится уже в образе Лизаветы Александровны Адуевой, несмотря на то, что “век” ее “заел”, по справедливому замечанию Белинского, Петр Иванович.
К числу этих замечательных образов следует отнести не только Лизавету Александровну, но и Наденьку.
Дочь несколькими шагами - впереди матери. Она без спросу полюбила Адуева и почти не скрывает этого от матери или молчит только для приличия, считая за собою право распоряжаться по-своему своим внутренним миром и самим Адуевым, которым, изучив его хорошо, овладела и командует. Это ее послушный раб, нежный, бесхарактерно-добрый, что-то обещающий, но мелко самолюбивый, простой, обыкновенный юноша, каких везде - куча. И она приняла бы его, вышла бы замуж - и все пошло бы обычным ходом. Но явилась фигура графа, сознательно-умная, ловкая, с блеском. Наденька увидала, что Адуев не выдерживает сравнения с ним ни в уме, ни в характере, ни в воспитании.
Она на минуту прислушалась к его стихам. Она ждала, что сила, талант кроются там. Но оказалось, что он только пишет сносные стихи, но о них ни кто не знает, да еще дуется про себя на графа за то, что этот прост, умен и держит себя с достоинством. Она перешла на сторону последнего: в этом пока и состоял сознательный шаг русской девушки - безмолвная эмансипация, протест против беспомощного для нее авторитета матери.
Но тут и кончилась эта эмансипация. Она сознала, но в действие своего сознания не обратила, остановилась в неведении, так как и самый момент эпохи был моментом неведения.
“Обыкновенная история” сразу же поставила Гончарова в первый ряд прогрессивных писателей-реалистов. В “Обыкновенной истории” в полной мере сказался сильный и оригинальный талант Гончарова, призванного мастера русского реалистического романа.
Загрузка...
