Пастернак отказался от нобелевской премии год. Незабытая премия. Стихи — это необработанная проза

31 октября 1958 года, ровно шестьдесят лет назад, известный писатель и поэт Борис Леонидович Пастернак написал свое знаменитое письмо Никите Сергеевичу Хрущеву – первому секретарю ЦК КПСС. В письме Пастернак извещал Хрущева о том, что он отказывается от получения Нобелевской премии по литературе.

Пастернак был одним из немногих советских писателей и поэтов, кого выдвигали на Нобелевскую премию по литературе. В период с 1946 по 1950 гг. и в 1957 г. его кандидатуру предлагали на Нобелевскую премию. В 1958 году Альбер Камю – всемирно известный писатель и философ и сам лауреат Нобелевской премии по литературе – опять предложил кандидатуру Бориса Пастернака. В этот раз звезды сошлись и 23 октября 1958 года Борис Леонидович стал вторым русским писателем, удостоенным Нобелевской премии по литературе. До него такой чести удостоился лишь Иван Бунин.

Произведением, с которым ассоциируется присуждение Пастернаку Нобелевской премии, является его знаменитый роман «Доктор Живаго». Писатель создавал его десять лет – с 1945 по 1955 годы. До сих пор многие критики считают именно это произведение главным в творческой биографии Бориса Пастернака. Однако официально Нобелевский комитет премировал Пастернака за выдающийся вклад в развитие лирической поэзии.

Решение о присуждении Пастернаку Нобелевской премии, по сути, было политическим и провокационным, ставящим самого писателя в очень сложное положение. Даже если члены Нобелевского комитета и не хотели подставлять Пастернака, получилось именно так. Советское руководство оценило присуждение премии очень враждебно и использовало все свои ресурсы для того, чтобы обрушиться на Бориса Пастернака и его творчество со шквальной критикой.

Практически сразу после того, как стало известно о присуждении Пастернаку премии, 23 октября 1958 года было принято специальное постановление Президиума ЦК КПСС «О клеветническом романе Б. Пастернака». Инициатором постановления был Михаил Суслов – «серый кардинал» КПСС и человек, контролировавший всю идеологическую сферу советского общества. Суть постановления сводилась к обвинениям Нобелевского комитета в дальнейшем усугублении Холодной войны.

Реакция советской печати, Союза писателей СССР, профсоюзных организаций на выход постановления была вполне ожидаемой. Московская организация Союза писателей СССР потребовала выслать Бориса Пастернака из Советского Союза и лишить его гражданства СССР. В «Литературной газете» 25 октября вышла целая разгромная статья, обвинявшая Пастернака в том, что он сыграл роль наживки в антисоветской пропаганде Запада. Со шквалом критики в адрес писателя обрушились и многочисленные областные и профсоюзные издания. Ополчились против Пастернака и многие коллеги по цеху, в первую очередь те из них, кто находился в очень хороших отношениях с советской властью.

Сергей Михалков, «детский поэт номер один» и автор гимна СССР, опубликовал вот такую подпись к карикатуре «Нобелевское блюдо» художника М.А. Абрамова:

Антисоветскую заморскую отраву
Варил на кухне наш открытый враг.
По новому рецепту как приправу
Был поварам предложен пастернак.
Весь наш народ плюет на это блюдо:
Уже по запаху мы знаем что откуда!

25 октября 1958 года, через два дня после решения Нобелевского комитета, партийная группа Правления Союза писателей СССР собралась для того, чтобы обсудить Пастернака. На этом собрании Сергей Михалков, Вера Инбер и Николай Грибачев выступили за лишение Бориса Пастернака советского гражданства и его немедленную высылку из страны. Тогда же в «Литературной газете» появилось письмо Пастернаку, составленное еще в сентябре 1956 года и отказывающее писателю в публикации его романа «Доктор Живаго». В письме содержалась резкая критика как произведения, так и самого Бориса Пастернака.

Еще через день, 27 октября 1958 года, президиум правления Союза писателей СССР, бюро организационного комитета Союза писателей РСФСР и президиум правления Московского отделения Союза писателей РСФСР исключили Пастернака Бориса Леонидовича из Союза писателей СССР. Стоит отметить, что на это собрание по разным причинам не явились такие «титаны» советской литературы как Михаил Шолохов, Самуил Маршак, Илья Эренбург, Александр Твардовский, Борис Лавренев, Вениамин Каверин и Леонид Леонов. Тем не менее, с осуждением Пастернака выступила большая часть писателей в краях, областях и республиках СССР.

Интересно, что за Пастернака попытались заступиться известные и пользовавшиеся большим уважением во всем мире люди – Альбер Камю и даже Джавахарлал Неру, находившийся в неплохих отношениях с Никитой Хрущевым. Но и заступничество Неру уже не могло спасти Пастернака от гнева партийного руководства. Сейчас часто приходится слышать точку зрения, что Пастернак стал жертвой внутренних противоречий в руководстве ЦК КПСС и советского государства.

У Никиты Хрущева в партийной верхушке было много недоброжелателей, особенно из числа противников десталинизации и либерализации советской системы. Они рассчитывали, что после присуждения Нобелевской премии Пастернаку Хрущев будет просто вынужден «закрутить гайки» в стране.

С другой стороны, Пастернака в качестве инструмента противостояния Советскому Союзу использовал и Запад. В США и Западной Европе очень быстро сориентировались в ситуации и стали извлекать политические очки из начавшейся в СССР кампании против писателя. Западная пресса обратила внимание на то, что второй после Бунина русский лауреат Нобелевской премии по литературе был исключен из Союза писателей СССР, подвергся травле со стороны партийных органов, профсоюзов и обычных советских граждан.

При этом в действительности Пастернака репрессировать никто не стал. Он оставался членом Литературного фонда СССР, продолжал публиковать свои произведения и получать за них гонорары, хотя в печати и началась кампания с его резкой критикой.

Сам Пастернак получил от председателя КГБ СССР Владимира Семичастного недвусмысленное положение покинуть Советский Союз для получения Нобелевской премии по литературе. Но Борис Леонидович прекрасно понимал, что такое предложение в действительности означает только одно – неминуемую высылку из страны. Борису Пастернаку ко времени описываемых событий было уже 68 лет, чувствовал он себя неважно и понимал, что если он уедет из Советского Союза, то родину больше не увидит и доживет свои дни на чужбине.

31 октября 1958 года Пастернак написал свое знаменитое письмо к Никите Хрущеву, ЦК КПСС и Совету министров СССР. В нем писатель подчеркивал:

Я связан с Россией рождением, жизнью, работой. Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее. Каковы бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которую стали раздувать вокруг моего имени на Западе

Ниже Пастернак писал, что принял решение ответить отказом Нобелевскому комитету и не получать премию, поскольку высылка из страны для него будет равносильна смерти. 5 ноября 1958 года в газете «Правда» появилось заявление Бориса Пастернака, в котором он опять оправдывался за написание романа «Доктор Живаго», повторял свой отказ от Нобелевской премии и утверждал, что на него не оказывалось никакого давления в принятии этого решения и он действовал исключительно самостоятельно, руководствуясь собственным мировоззрением.

Однако вскоре в западной печати появилось стихотворение Бориса Пастернака «Нобелевская премия», содержание которого однозначно расходилось с теми словами, которые он писал в письме к Хрущеву и в заявлении в редакцию газеты «Правда»:

Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.

Оставлять публикацию стихотворения без внимания советская правоохранительная машина уже не могла. 14 марта 1959 года Борис Леонидович Пастернак был вызван на допрос лично генеральным прокурором СССР действительным государственным советником юстиции Романом Андреевичем Руденко.

На допросе у генпрокурора Пастернак признался, что передал несколько стихотворений, среди которых была и «Нобелевская премия», навестившему его корреспонденту английской газеты «Дейли мейл» Брауну. При этом писатель якобы просил Брауна стихотворения не публиковать, подчеркивал, что для печати они не предназначаются. Однако Браун Пастернака не послушал. 11 февраля 1959 года очередной номер газеты «Дейли мейл» вышел со стихотворением «Нобелевская премия». Западная печать моментально воспользовалась столь шикарным шансом в очередной раз уколоть Советский Союз.

Руденко предъявил Пастернаку номер газеты с опубликованным в нем стихотворением и потребовал писателя объяснить факт публикации. В ответ Пастернак заявил, что на деле убедился с тем, что его творчество используется на Западе с целью клеветы против Советского Союза. Случай со стихотворением «Нобелевская премия» Пастернак сам привел в пример как прискорбный, ставящий под сомнение его искренность в служении своей родной стране. Поэтому в протоколе допроса Пастернак подчеркнул, что сам осуждает свои действия и понимает, что может быть привлечен за них к ответственности по закону.

Об уголовной ответственности Пастернака предупредил и сам Руденко. Писатель подчеркнул, что ему все понятно и он обещает безоговорочно исполнять требования прокуратуры, в том числе и относящиеся к неразглашению содержания двухчасовой беседы с советским генеральным прокурором.

Вполне вероятно, что у Пастернака уже просто не было ни сил, ни желания отстаивать свою правоту. В марте 1959 года Пастернак был на допросе у Руденко, а уже в конце 1959 года он слег с недомоганием. Оказалось, что известный писатель заболел раком легких. 30 мая 1960 года Борис Леонидович Пастернак скончался на 71-м году жизни. Несмотря на опалу писателя и поэта, сообщения о его смерти появились на страницах «Литературной газеты», газеты «Литература и жизнь» и газеты «Вечерняя Москва».

Постепенно изменилось и отношение советской власти к Пастернаку. Когда Никита Хрущев покинул Кремль, власть значительно подобрела к творческому наследию поэта. В 1965 году была издана почти вся поэзия Пастернака в серии «Библиотека поэта», в 1975 году о Борисе Пастернаке была напечатана статья в Большой советской энциклопедии. Но при этом в школьную программу произведения Пастернака не ставили – очевидно, что советская власть все же не хотела, чтобы на стихах поэта воспитывались молодые поколения советских граждан.

Что касается полной реабилитации поэта и писателя, то она началась лишь в годы перестройки. Сначала в 1986 году был создан музей Пастернака на его бывшей даче в Переделкино, а в 1988 году роман Пастернака «Доктор Живаго» все же был впервые напечатан в Советском Союзе. В том же году наследникам Пастернака была привезена из Швеции медаль нобелевского лауреата.

В то же время сейчас, когда мы являемся свидетелями новой волны антироссийской клеветы на Западе, становится понятно, что Борис Пастернак использовался антисоветскими силами лишь в качестве инструмента, судьба писателя и поэта совершенно не интересовала его мнимых покровителей в США и Западной Европе. Конечно, и советская власть тогда показала себя очень неумно, отреагировав исключением Пастернака из Союза писателей и гневными публикациями. Ведь Пастернак, который относился к советской действительности довольно критически, все же не мыслил себе жизнь на Западе, причем именно по причине того, что прекрасно понимал невозможность «растворения» в западной повседневности, принятия ценностей и установок Запада.

Нобелевская премия Бориса Пастернака.

Воспоминания сына

Среди событий, связанных со столетием Бориса Пастернака, особое место занимает решение Нобелевского комитета восстановить историческую правду, признав вынужденным и недействительным отказ Пастернака от Нобелевской премии, и вручить диплом и медаль семье покойного лауреата. Присуждение Пастернаку Нобелевской премии по литературе осенью 1958 года получило скандальную известность. Это окрасило глубоким трагизмом, сократило и отравило горечью остаток его дней. В течение последующих тридцати лет эта тема оставалось запретной и загадочной.

Разговоры о Нобелевской премии Пастернака начались в первые послевоенные годы. По сведениям, сообщенным нынешним главой Нобелевского комитета Ларсом Гилленстеном, его кандидатура обсуждалась ежегодно начиная с 1946-го по 1950-й, снова появилось в 1957-м, премия была присуждена в 1958-м. Пастернак узнавал об этом косвенно - по усилению нападок отечественной критики. Иногда он вынужден был оправдываться, чтобы отвести прямые угрозы, связанные с европейской известностью: «По сведениям Союза писателей, в некоторых литературных кругах на Западе придают несвойственное значение моей деятельности, по ее скромности и непроизводительности - несообразное...»

Чтобы оправдать пристальное внимание к нему, он сосредоточенно и страстно писал свой роман «Доктор Живаго», свое художественное завещание русской духовной жизни.

Осенью 1954 года Ольга Фрейденберг спрашивала его из Ленинграда: «У нас идет слух, что ты получил Нобелевскую премию. Правда ли это? Иначе - откуда именно такой слух?» «Такие слухи ходят и здесь, - отвечал ей Пастернак. - Я последний кого они достигают. Я узнаю о них после всех - из третьих рук... Я скорее опасался как бы это сплетня не стала правдой, чем этого желал, хотя ведь это присуждение влечет за собой обязательную поездку за получением награды, вылет в широкий мир, обмен мыслями, - но ведь, опять-таки, не в силах был бы я совершить это путешествие обычной заводной куклою, как это водится, а у меня жизнь своих недописанный роман, и как бы все это обострилось. Вот ведь Вавилонское пленение. По-видимому, Бог миловал - эта опасность миновала. Видимо предложена была кандидатура, определенно и широко поддержанная. Об этом писали в бельгийских, французских и западногерманских газетах. Это видели, читали, так рассказывают. Потом люди слышали по ВВС, будто (за что купил - продаю) выдвинули меня, но, зная нравы, запросили согласия представительства, ходатайствовавшего, чтобы меня заменили кандидатурой Шолохова, по отклонении которого комиссия выдвинула Хемингуэя, которому, вероятно, премию и присудят... Но мне радостно было и в предположении попасть в разряд, в котором побывали Гамсун и Бунин, и, хотя бы по недоразумению, оказаться рядом с Хемингуэем».

Роман «Доктор Живаго» был дописан через год. За его французским переводом сочувственно следил Альбер Камю, нобелевский лауреат 1957 года. В своей Шведской лекции он с восхищением говорил о Пастернаке. Нобелевская премия 1958 годе была присуждена Пастернаку «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и в области великой русской прозы». Получив телеграмму от секретаря Нобелевского комитета Андерса Эстерлинга, Пастернак 29 октября 1958 года ответил ему: «Благодарен, рад, горд, смущен». Его поздравляли соседи - Ивановы, Чуковские, приходили телеграммы, осаждали корреспонденты. Зинаида Николаевна обсуждала, какое ей шить платье для поездки в Стокгольм. Казалось, все невзгоды и притеснения с изданием романа, вызовы в ЦК и Союз писателей позади. Нобелевская премия - это полная и абсолютная победа и признание, честь, оказанная всей русской литературе.

Но на следующее утро внезапно пришел К. Федин, который мимо возившейся на кухне хозяйки поднялся прямо в кабинет Пастернака. Федин потребовал от Пастернака немедленного, демонстративного отказа от премии, угрожая при этом завтрашней травлей в газетах. Пастернак ответил, что ничто его не заставит отказаться от оказанной ему чести, что он уже ответил Нобелевскому комитету и не может выглядеть в его глазах неблагодарным обманщиком. Он также отказался наотрез пойти с Фединым на его дачу, где сидел и ждал его для объяснений заведующий отделом культуры ЦК Д. А. Поликарпов.

В эти дни мы ежедневно ездили в Переделкино. Отец, не меняя обычного ритма, продолжал работать, он переводил тогда «Марию Стюарт» Словацкого, был светел, не читал газет, говорил, что за честь быть нобелевским лауреатом готов принять любые лишения. В таком именно тоне он написал письмо в президиум Союза писателей, на заседание которого не пошел и где по докладу Г. Маркова был исключен из членов Союза. Мы неоднократно пытались найти это письмо в архиве Союза писателей, но безуспешно, вероятно, оно уничтожено. Отец весело рассказывал о нем, заехав к нам перед возвращением в Переделкино. Оно состояло из двадцати двух пунктов, среди которых запомнилось:

«Я считаю, что можно написать «Доктора Живаго», оставаясь советским человеком, тем более, что он был кончен в период, когда опубликовали роман Дудинцева «Не хлебом единым», что создавало впечатление оттепели. Я передал роман итальянскому коммунистическому издательству и ждал выхода цензурованного издания в Москве. Я согласен был выправить все неприемлемые места. Возможности советского писателя мне представлялись шире, чем они есть. Отдав роман в том виде, как он есть, я рассчитывал, что его коснется дружественная рука критика.

Посылая благодарственную телеграмму в Нобелевский комитет, я не считал, что премия присуждена мне за роман но за всю совокупность сделанного, как это обозначено в ее формулировке. Я мог так считать, потому что моя кандидатура выдвигалась на премию еще в те времена, когда романа не существовало и никто о нем не знал.

Ничто не заставит меня отказаться от чести, оказанной мне, современному писателю, живущему в России, и, следовательно, советскому. Но деньги Нобелевской премии я готов перевести в Комитет защиты мира.

Я знаю, что под давлением общественности будет поставлен вопрос о моем исключении из Союза писателей. Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете меня расстрелять, выслать, сделать все, что вам угодно. Я вас заранее прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И помните, все равно через несколько лет вам придется меня реабилитировать. В вашей практике это не в первый раз».

Гордая и независимая позиция помогала Пастернаку в течение первой недели выдерживать все оскорбления, угрозы и анафематствования печати. Он беспокоился, нет ли каких-нибудь неприятностей у меня на работе или у Лени в университете. Мы всячески успокаивали его. От Эренбурга я узнавал и рассказывал отцу о том, какая волна поддержки в его защищу всколыхнулась в эти дни в западной прессе.

Но все это перестало его интересовать 29 октября, когда, приехав в Москву и поговорив по телефону с О. Ивинской, он пошел на телеграф и отправил телеграмму в Стокгольм: «В силу того значения, которое получило присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться, не примите за оскорбление мой добровольный отказ». Другая телеграмму была послана в ЦК: «Верните Ивинской работу, я отказался от премии».

Приехав вечером в Переделкино, я не узнал отца. Серое, без кровинки лицо, измученные, несчастные глаза, и на все рассказы - одно: «Теперь это все не важно, я отказался от премии».

Но эта жертва уже никому не была нужна. Она ничем не облегчила его положение. Этого не заметили на общемосковском собрании писателей, состоявшемся через два дня. Московские писатели обращались к правительству с просьбой лишить Пастернака гражданства и выслать за границу. Отец очень болезненно переживал отказ Зинаиды Николаевны, сказавшей, что она не может оставить родину, и Лени, решившего остаться с матерью, и живо обрадовался моему согласию сопровождать его, куда бы его ни выслали. Высылка незамедлительно последовала бы, если бы не телефонный разговор с Хрущевым Джавахарлала Неру, согласившегося возглавить комитет защиты Пастернака. Чтобы спустить все на тормозах, Пастернаку надо было подписать согласованный начальством текст обращений в «Правду» и к Хрущеву. Дело не в том, хорош или плох текст этих писем и чего в них больше - покаяния или самоутверждения, важно то, что написаны они не Пастернаком и подписаны вынужденно. И это унижение, насилие над его волей было особенно мучительно в сознании того, что оно никому не было нужно.

Прошли годы. Мне теперь без малого столько же, сколько было отцу в 1958 году. В Музее изобразительных искусств, в близком соседстве с которым отец прожил с 1914 по 1938 год, 1 декабря 1989 года открылась выставка «Мир Пастернака». Посол Швеции господин Вернер привез на выставку диплом лауреата Нобелевской премии. Медаль решено было торжественно вручить на приеме, устраивавшемся Шведской академией и Нобелевским комитетом для лауреатов 1989 года. По мнению господина Вернера, мне следовало приехать в Стокгольм и принять эту награду. Я ответил, что совершенно не представляю себе, как это можно устроить. Он получил согласие Нобелевского комитета, посольство и Министерство культуры в несколько дней оформили нужные бумаги, а 7-го мы с женой летели в украшенном рождественскими колокольчиками самолете в Стокгольм.

Нас встретил профессор Ларс Клеберг, известный своими работами по русскому авангарду 20-х годов, и отвез в лучшую гостиницу города «Гранд отель», где в эти дни расположились со своими родственниками и друзьями нобелевские лауреаты 1989 года. После легкого ужина, привезенного в номер, мы легли спать.

Луч утреннего солнца, пробившись сквозь занавеси, разбудил меня, я вскочил и увидел рукав морской лагуны, мосты, пароходы, готовые отчалить на острова архипелага, на котором расположен Стокгольм. На другом берегу холмом круглился остров старого города с королевским дворцом, собором и зданием биржи, где Шведская академия занимает второй этаж, узкими улочками, рождественским базаром, лавочками и ресторанчиками на всякий вкус. Рядом на отдельном острове стояло здание парламента, на другом - ратуша, оперный театр, и над садом шел в гору новый торговый и деловой город.

Мы провели этот день в обществе профессора Нильса Оке Нильсона, с которым познакомились тридцать лет назад в Переделкине, когда он летом 1959 года приезжал к Пастернаку, и Пера Арне Будила, написавшего книгу о евангельском цикле стихотворений Юрия Живаго. Гуляли, обедали, смотрели великолепное собрание Национального музея. Сотрудники газеты расспрашивали о смысле нашего приезда.

На следующий день, 9 декабря, на торжественном приеме в Шведской академии в присутствии нобелевских лауреатов, послов Швеции и СССР, а также многочисленных гостей непременный секретарь академии профессор Сторе Аллен передал мне Нобелевскую медаль Бориса Пастернака. Он прочел обе телеграммы, посланные отцом 23 и 29 октября 1958 года, и сказал, что Шведская академия признала отказ Пастернака от премии вынужденным и по прошествии тридцати одного года вручает его медаль сыну, сожалея о том, что лауреата нет уже в живых. Он сказал, что это исторический момент.

Ответное слово было предоставлено мне. Я выразил благодарность Шведской академии и Нобелевскому комитету за их решение и сказал, что принимаю почетную часть награды с чувством трагической радости. Для Бориса Пастернака Нобелевская премия, которая должно была освободить его от положения одинокого и гонимого человека, стала причиной новых страданий, окрасивших горечью последние полтора года его жизни. То, что он был вынужден отказаться от премии и подписать предложенные ему обращения в правительство, было открытым насилием, тяжесть которого он ощущал до конца своих дней. Он был бессребреником и безразличен к деньгам, главным для него была та честь, которой теперь он удостоен посмертно. Хочется верить, что те благодетельные изменения, которые происходят сейчас в мире, и сделали возможным сегодняшнее событие, действительно приведут человечество к тому мирному и свободному существованию, на которое так надеялся мой отец и для которого он работал. Я передаю очень приблизительно содержание своих слов, поскольку не готовил текст и слишком волновался, чтобы теперь точно его воспроизвести.

Торжественные церемонии 10 декабря, посвященные вручению премий 1989 года, бессознательно связались в моем восприятии с Шекспиром и его Гамлетом. Мне казалось, я понял, для чего была нужна Шекспиру скандинавская обстановка этой драмы. Чередование коротких торжественных слов и оркестра, пушечные салюты и гимны, старинные костюмы, фраки и платья декольте. Официальная часть проходила в филармонии, банкет на тысячи участников и бал - в ратуше. Тоска по средневековью чувствовалась в самой архитектуре ратуши, в окружавших зал галереях, но живое веяние народного духа и многовековой традиции звучало в студенческих песнях, трубах и шествиях ряженых, которые по галереям спускались в зал, обносили нас кушаньями и сопровождали выход короля и королевы, нобелевских лауреатов и почетных гостей.

Но среди этого пиршества глаза и слуха щемящей и за душу хватающей нотой было появление но площадке широкой лестницы Мстислава Ростроповича. Свое выступление он предварил словами: «Ваши величества, достопочтенные нобелевские лауреаты, дамы и господа! На этой великолепном празднике мне хочется напомнить вам о великом русском поэте Борисе Пастернаке, который при жизни был лишен права получить присужденную ему награду и воспользоваться счастьем и честью быть лауреатом Нобелевской премии. Позвольте мне как его соотечественнику и посланнику русской музыки сыграть вам Сарабанду из сюиты Баха d-моль для виолончели соло».

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

После банкета Ростропович и Галина Вишневская провели нас в гостиную, где король с королевой принимали почетных гостей. Мы были представлены им и обменялись несколькими дружественными словами. На следующее утро мы вылетели в Москву.

Роман в классической традиции, с главным героем, ввергнутым в события русской революции, которой он не противится, но и не принимает ее, и этот ураган поневоле его несет. Пастернак совершенно не собирался писать контрреволюционную книгу. Наоборот, воссоздавая эпоху сквозь призму восприятия героя и собственных переживаний, он пытался, делая над собой усилие, принять режим или, по крайней мере, понять могучее движение, которое перевернуло жизнь его родной страны.

"Новый мир" начал готовить роман к публикации - и столкнулся со страшными трудностями. В течение долгих месяцев не принималось никакого решения. Тем временем экземпляр рукописи "Живаго" попал к итальянскому издателю. Тот очень воодушевился и решил публиковать роман в Италии. Книга вышла очень быстро, и ее успех на Западе вызвал огромный скандал в Москве. Видя, какой оборот принимают события, редколлегия "Нового мира", стремясь как бы обеспечить свои тылы, направила в ЦК письмо, указывающее на антисоветский характер "Доктора Живаго". Это одна из мрачных страниц в истории журнала. Тотчас развернулась кампания, которая продолжалась вплоть до присуждения в пятьдесят восьмом году Пастернаку Нобелевской премии .

Семичастный , секретарь ЦК ВЛКСМ и будущий глава КГБ , сравнил Пастернака со свиньей. Это было сигналом к началу травли. Сразу же последовало большое собрание в Доме литераторов под председательством Сергея Сергеевича Смирнова , в то время заместителя главного редактора "Нового мира". И весь литературный бомонд потребовал исключить Пастернака из Союза . Никто его не защитил. Мало того: собравшиеся с боем брали слово, чтобы его оскорбить. Хотя в зале было немало людей, слывших вполне порядочными. Начиная с самого Смирнова, который написал смелую книгу о защитниках Брестской крепости. Борис Слуцкий , человек большого мужества и замечательный поэт, мой давний друг, до того совершенно безупречный, тоже принял участие в этом деле. Надо сказать, он никогда не мог простить себе этой минуты слабости и многие годы пытался объяснить каждому встречному, почему на том собрании взял слово. Он уверял, что сделал это из лучших побуждений, пытаясь спасти то, что еще можно было спасти. Вера Панова , тоже автор "Нового мира", специально приехала из Ленинграда и была среди самых ожесточенных ораторов. Она говорила, что автор "Живаго" - попросту провокатор, поставивший под удар всю интеллигенцию. Я знаю только двоих, кто повел себя достойно или даже смело: Володя Тендряков , специально вызванный по телефону и оставшийся дома под предлогом гриппа, но в первую очередь Вячеслав Иванов , сегодня - всемирно известный лингвист. Тогда ему было лет двадцать пять, и он единственный отстаивал право поэта на свободу творческого выражения перед битком набитой аудиторией на филфаке. Ну, реакция не заставила себя ждать: он потерял работу в МГУ и двадцать лет не мог защитить докторскую диссертацию.

23 октября 1958 года было объявлено о присуждении Нобелевской премии по литературе писателю Борису Пастернаку. До этого он выдвигался на премию в течение нескольких лет - с 1946 по 1950 годы. В 1958 году его кандидатуру предложил лауреат прошлого года Альбер Камю. Пастернак стал вторым после Ивана Бунина отечественным писателем, получившим Нобелевскую премию по литературе.

Ко времени присуждения премии уже вышел в свет роман «Доктор Живаго», опубликованный сначала в Италии, а потом в Великобритании. В СССР же звучали требования его исключения из Союза писателей, а со страниц газет началась его настоящая травля. Ряд литераторов, в частности, Лев Ошанин и Борис Полевой, требовали высылки Пастернака из страны и лишения его советского гражданства.

Тем не менее, роман, изданный заграницей, издавался огромными тиражами, за что автору были положены гонорары почти в десять миллионов долларов, однако Пастернак не мог ни выехать заграницу, ни получить положенное вознаграждение. В СССР «Доктор Живаго» был издан небольшим тиражом и был доступен только «для внутреннего пользования» высокопоставленным чиновникам ЦК КПСС.

Новый виток травли начался после присуждения ему Нобелевской премии. В частности, через два после объявления о решении Нобелевского комитета «Литературная газета» написала: «Пастернак получил «тридцать серебреников», для чего использована Нобелевская премия. Он награждён за то, что согласился исполнять роль наживки на ржавом крючке антисоветской пропаганды… Бесславный конец ждёт воскресшего Иуду, доктора Живаго, и его автора, уделом которого будет народное презрение». В «Правде» публицист Давид Заславский назвал Пастернака «литературным сорняком».

Критические и откровенно хамские по отношению к писателю речи звучали на собраниях Союза писателей и ЦК ВЛКСМ. Итогом стало единогласное исключение Пастернака из Союза писателей СССР. Правда, ряд писателей на рассмотрение этого вопроса не явились, среди них Александр Твардовский, Михаил Шолохов, Самуил Маршак, Илья Эренбург. В то же время Твардовский отказался публиковать в «Новом мире» роман «Доктор Живаго», а затем критически отзывался о Пастернаке в прессе.

Поддержку Пастернаку оказывала семья Корней Чуковского - его соседи по даче в Переделкино. Когда было объявлено о присуждении Нобелевской премии, Корней Иванович вместе со своей внучкой Люшей (Еленой Цезаревной Чуковской) пошел поздравить соседа. Вокруг дома стояли иностранные корреспонденты, а чуть дальше люди в штатском. Тем не менее Чуковский в интервью иностранной прессе похвалил «Доктора Живаго» и поддержал Пастернака. Также большую помощь опальному писателю оказывала и дочь Корнея Ивановича Лидия.

В том же 1958 году Нобелевская премия по физике была присуждена советским ученым Павлу Черенкову, Илье Франку и Игорю Тамму. В связи с этим в газете «Правда» вышла статья за подписью ряда ученых-физиков, которые утверждали, что их коллеги получили премию по праву, а вот в ее вручение Пастернаку вызвано политическими соображениями. Эту статью отказался подписывать академик Лев Арцимович, потребовавший, чтобы ему сначала дали прочесть «Доктора Живаго».

Собственно, «Не читал, но осуждаю» стало одним из главных неформальных лозунгов кампании против Пастернака. Эту фразу изначально на заседании правления Союза писателей сказал литератор Анатолий Софронов, до сих пор она является крылатой.

Несмотря на то, что премия была присуждена Пастернаку «за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа», усилиями официальных советских властей она должна была надолго запомниться только как прочно связанная с романом «Доктор Живаго».

Вслед за писателями и академиками к травле были подключены трудовые коллективы по всей стране. Обличительные митинги проходили на рабочих местах, в институтах, заводах, чиновных организациях, творческих союзах, где составлялись коллективные оскорбительные письма с требованием кары опального литератора.

С просьбой прекратить гонения на писателя к Никите Хрущеву обратились Джавахарлал Неру и Альбер Камю, однако данное обращение осталось без внимания.

Несмотря на исключение из Союза писателей СССР, Пастернак продолжал оставаться членом Литфонда, получать гонорары, публиковаться. Неоднократно высказывавшаяся его гонителями мысль о том, что Пастернак, вероятно, захочет покинуть СССР, была им отвергнута — Пастернак в письме на имя Хрущёва написал: «Покинуть Родину для меня равносильно смерти. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой».

Из-за опубликованного на Западе стихотворения «Нобелевская премия» Пастернак в феврале 1959 года был вызван к Генеральному прокурору СССР Р. А. Руденко, где ему угрожали обвинением по статье 64 «Измена Родине», однако никаких последствий для него это событие не имело, возможно потому, что стихотворение было опубликовано без его разрешения.

Скончался Борис Пастернак 30 мая 1960 года от рака легких. По мнению автора книги из серии ЖЗЛ, посвященной писателю, Дмитрия Быкова, болезнь Пастернака развилась на нервной почве после нескольких лет его беспрерывной травли.

Несмотря на опалу писателя, на его похороны на кладбище в Переделкино пришли Булат Окуджава, Наум Коржавин, Андрей Вознесенский и другие его коллеги по цеху.

В 1966 году умерла его жена Зинаида. Власти отказывались после того, как она стала вдовой платить ей пенсию, несмотря на ходатайства ряда известных писателей. В 38 лет, примерно в том же возрасте, что и Юрий Живаго в романе, умер и его сын Леонид.

Исключение Пастернака из Союза писателей было отменено в 1987 году, через год «Новый мир» впервые в СССР опубликовал роман «Доктор Живаго». 9 декабря 1989 года диплом и медаль Нобелевского лауреата были вручены в Стокгольме сыну писателя — Евгению Пастернаку.

Борис Пастернак. Портрет 1916 г.
Художник Ю.П. Анненков

Борис Леонидович Пастернак (1890-1960) – поэт. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1958 г.

Отец Бориса Пастернака – известный художник Леонид Осипович Пастернак (1862-1945), мать – пианистка Розалия Исидоровна Пастернак (1868-1939), урождённая Кауфман.

Борис Пастернак мог стать под влиянием отца художником, его первые шаги в музыке одобрил Александр Скрябин, он занимался философией в Германии. Но после долгих колебаний и вопреки желанию родителей стал поэтом.

Известность пришла к Борису Пастернаку после выхода в 1922 г. книги, собранной ещё в 1917 г. Её странное название "Сестра моя – жизнь" – обрывок первой строки вошедшего в сборник стихотворения "Сестра моя – жизнь и сегодня в разливе".

В 1932 г. Марина Цветаева написала о Пастернаке: "У Пастернака мы никогда не можем доискаться до темы... Действие Пастернака равно действию сна. Мы его не понимаем. Мы в него попадаем."

Конец 1920-х - середина 1930-х гг. время официального признания Пастернака. На первом съезде Союза писателей СССР Николай Бухарин призвал советских поэтов равняться на него. В мае 1934 г. Борис Пастернак даже звонил Сталину, пытаясь защитить арестованного Мандельштама.

Правда, собратья по перу, признавая мастерство Пастернака, требовали от него "подчинения голосу злободневности". Этот голос Борис Пастернак так и не услышал. В 1937 г. он добился снятия своей подписи под писательским письмом с требованием расстрела Тухачевского и Якира. Наказание было "мягким": перестали печатать. Пришлось заняться переводами.

Нобелевская премия Пастернака

В декабре 1955 г. Пастернак закончил роман "Доктор Живаго". Десятилетний труд встретил среди знакомых довольно прохладный приём, издание романа в России тоже затягивалось, и в мае 1956 г. Пастернак передал его итальянскому издателю. Осенью Пастернак получил отказы журнала "Новый мир" и альманаха "Литературная Москва" от издания романа.

Остановить процесс издания за рубежом Борис Пастернак не мог и не хотел. 23 ноября 1957 г. роман "Доктор Живаго" вышел в Италии и стал бестселлером. Меньше, чем через год, 23 октября 1958 г., Борису Леонидовичу Пастернаку присудили Нобелевскую премию. Издание романа сыграло не последнюю роль. Пастернака выдвигали на соискание премии в 1946-1950 гг., но дали только теперь.

В октябре 1958 г. Пастернак был единогласно исключен из Союза писателей СССР и Московской организации Союза Писателей. Над ним нависла угроза лишения гражданства и высылки за границу. Накануне ноябрьских праздников 1958 г. в "Правде" появилось письмо Пастернака, адресованное Н.С. Хрущёву и отредактированное отделом культуры ЦК КПСС. В нём было заявление об отказе от премии и просьба дать возможность жить и работать в СССР.

Своё отношение к происходящему Борис Пастернак выразил в стихотворении "Нобелевская премия" (январь 1959):

"Нобелевская премия" ("Я пропал, как зверь в загоне") – Игорь Ильин

Борис Леонидович Пастернак умер в Переделкине 30 мая 1960 г. Нобелевский комитет оставил своё решение в силе. Премия была вручена сыну поэта, Евгению Борисовичу Пастернаку в 1989 г.

Биография Пастернака

Борис Пастернак, 1908 г.

Борис Пастернак, 1930-е гг.

Б.Л. Пастернак, 1959 г.

• 1890. 29 января (10 февраля) – в Москве, в семье художника Леонида Осиповича Пастернака и пианистки Розалии Исидоровны Пастернак (урождённая Кауфман) родился сын Борис.
• 1893. 13 февраля – рождение брата Александра.
• 1894. Август – назначение Л.О. Пастернака младшим преподавателем Московского училища живописи, ваяния и зодчества . Переезд семьи во флигель училища.
• 1900. 6 февраля – рождение сестры Жозефины-Иоанны. Август – Борису Пастернаку отказано в приёме в 5-ю Классическую гимназию из-за еврейской "процентной нормы", с обещанием позже зачислить сразу во второй класс.
• 1901. Лето – переезд семьи в главное здание училища.
• 1902. 8 марта – рождение сестры Лидии-Елизаветы.
• 1903. 6 августа – во время поездки в ночное Борис упал с лошади и сломал правую ногу. Она срослась неправильно и осталась короче левой на три сантиметра, что сделало Пастернака негодным к воинской службе.
• 1905. 25 октября – Борис Пастернак попал на улице под нагайки казачьего патруля. Конец декабря – отъезд семьи в Берлин.
• 1906. 11 августа – возвращение из Берлина в Россию.
• 1908. Май – Борис Пастернак с отличием окончил 5-ю Классическую гимназию. 16 июня – прошение о зачислении на первый курс юридического факультета Московского университета.
• 1909. Март – Пастернак сыграл Скрябину свою сонату и другие сочинения. Несмотря на похвалу, оставил занятия музыкой и переключился на философию.
• 1910. Февраль – поездка Ольги Фрейденберг в Москву. Под её влиянием Пастернак решил оставить литературные занятия и заняться философией. Лето – знакомство с приехавшей из Иркутска тринадцатилетней Еленой Виноград.
• 1911. Апрель – переезд семьи на Волхонку , где Пастернак с перерывами прожил до конца 1937 г.
• 1912. 9 мая – Пастернак записался на семинар главы Марбургской школы Германа Когена в Марбурге. 16 июня – отказ Иды Высоцкой выйти замуж за Бориса Пастернака. 28 июня – свидание во Франкфурте с Ольгой Фрейденберг. 25 августа – возвращение в Россию.
• 1913. Апрель – выход альманаха "Лирика" с первой публикацией пяти стихотворений Бориса Пастернака.
• 1914. Январь – создание группы "Центрифуга" и разрыв с "Лирикой". 5 мая – первая встреча с Маяковским .
• 1915. Март – Пастернак получил место домашнего учителя в доме фабриканта Филиппа. 28 мая – немецкий погром в Москве. Разорение дома Филиппов. Декабрь – отъезд на Урал.
• 1916. Январь-июль – работа во Всеволодо-Вильве на химических заводах помощником управляющего по финансовой отчётности. Осень – Пастернак – гувернёр в семье директора завода Карпова в Тихих Горах на Каме. Декабрь – сборник "Поверх барьеров".
• 1917. Весна – возобновление знакомства с Еленой Виноград в Москве. Июнь – отъезд Елены в Романовку под Воронеж.
• 1918. Февраль – первая встреча с Мариной Цветаевой . Март – замужество Елены Виноград. Цикл "Разрыв".
• 1919. Весна-осень – работа над книгой "Темы и вариации".
• 1921. Август – знакомство с Евгенией Лурье, будущей женой. 16 сентября – родители Пастернака уехали в Берлин.
• 1922. Январь – знакомство с Осипом Мандельштамом. 14 января – Пастернак представился семье невесты в Петрограде. 24 января – Пастернак и Евгения Лурье зарегистрировали брак. Апрель – выход сборника "Сестра моя жизнь". 13 апреля – вечер в Тургеневской читальне с полным залом и восторженным приемом. 14 июня – начало переписки с Цветаевой .
• 1923. Январь – выход в Берлине книги "Темы и вариации". 21 марта – последняя встреча Пастернака с родителями. 23 сентября – рождение сына Евгения.
• 1924. Ноябрь – по протекции историка и журналиста Якова Черняка Пастернак получил место в Институте Ленина при ЦК ВКП(б) и три месяца работал над составлением "иностранной лениньяны".
• 1926. 22 марта – Борис Пастернак получил письмо от отца с упоминанием о том, что его стихи знает и ценит Рильке.
• 1927. Март – встреча лефовцев с Троцким по инициативе последнего. Май – разрыв с ЛЕФом.
• 1929. Август – публикация первой части "Охранной грамоты". Осень – знакомство с Генрихом Нейгаузом и его женой Зинаидой Николаевной Нейгауз. 30 декабря – последняя попытка примириться с Маяковским .
• 1930. 14 апреля – самоубийство Маяковского . Июль – поездка в Ирпень с семьёй брата Александра, Асмусами и Нейгаузами. Август – объяснение с Зинаидой Николаевной в поезде Киев-Москва.
• 1931. 27 января – Пастернак ушёл из семьи к Зинаиде Николаевне Нейгауз. Январь-апрель – Пастернак жил у Бориса Пильняка на Ямском Поле. 5 мая – обещание вернуться к семье. Отъезд жены с сыном в Берлин.11 июля – отъезд Пастернака в Тифлис с Зинаидой Николаевной и её сыном Адрианом. 18 октября – возвращение в Москву. 24 декабря – возвращение Евгении Пастернак с сыном.
• 1932. 3 февраля – Пастернак пытался отравиться. Май – Союз писателей предоставил Борису Пастернаку и Зинаиде Николаевне двухкомнатную квартиру на Тверском бульваре . Март – выход "Охранной грамоты" отдельной книгой. Октябрь – возвращение Бориса Пастернака на Волхонку и переезд Евгении Пастернак с сыном в квартиру на Тверском бульваре .
• 1933. Ноябрь – поездка в Грузию в составе писательской бригады.
• 1934. Май – арест Осипа Мандельштама. Телефонный разговор Пастернака со Сталиным. 29 августа – речь Пастернака на I съезде Союза писателей СССР. Зал приветствовал Пастернака стоя.
• 1935. Март-август – тяжёлая депрессия. 22 июня – последняя встреча с сестрой Жозефиной в Берлине. 24 июня – встреча с Цветаевой . 6 июля – отплытие в Ленинград из Лондона. 3 ноября – освобождение Пунина и Гумилёва из-под ареста после письма Ахматовой и Пастернака Сталину. Декабрь – Пастернак послал Сталину книгу "Грузинские лирики" и благодарственное письмо.
• 1936. 13 марта – выступление Пастернака в дискуссии о формализме с резкими выпадами в адрес официозной критики. Июль – встреча с Андре Жидом, приехавшим в СССР для работы над книгой о первом в мире социалистическом государстве. Пастернак предупредил Жида о "потёмкинских деревнях" и официальной лжи.
• 1937. 14 июня – отказ Пастернака подписать письмо с одобрением расстрела Тухачевского, Якира, Эйдемана и др. 31 декабря – рождение сына Леонида.
• 1939. 23 августа – смерть в Оксфорде матери Пастернака Розалии Исидоровны.
• 1940. Июнь – публикация перевода "Гамлета" в "Молодой гвардии".
• 1941. Май – Пастернак решил уйти из семьи, но планы изменила война. 9 июля – отъезд Зинаиды Николаевны с сыном в эвакуацию. Июль-август – Пастернак тушил зажигалки на крыше своего дома в Лаврушинском. 27 августа – самоубийство Цветаевой в Елабуге. 14 октября – отъезд Пастернака в эвакуацию, в Чистополь.
• 1943. 25 июня – возвращение с семьёй в Москву. Конец августа - начало сентября – поездка в освобождённый Орел.
• 1945. 20 апреля – смерть Адриана Нейгауза от костного туберкулеза. 31 мая – смерть Леонида Осиповича Пастернака в Оксфорде. Май-декабрь – поэтические вечера Пастернака в Доме учёных, МГУ и Политехническом музее . Сентябрь – знакомство с британским дипломатом Исайей Берлином.
• 1946. Январь – начало работы над романом "Доктор Живаго". 2 и 3 апреля – совместные поэтические вечера с Ахматовой . Сентябрь – нападки на Пастернака в прессе и на писательских собраниях. Октябрь – знакомство с Ольгой Ивинской.
• 1947. Май – отказ Константина Симонова от публикации Бориса Пастернака в "Новом мире".
• 1948. Январь – уничтожение 25-тысячного тиража "Избранного" Бориса Пастернака. Осень – перевод первой части "Фауста".
• 1949. 9 октября – арест Ольги Ивинской, обвинение предъявлено по статье 58-10 ("близость к лицам, подозреваемым в шпионаже").
• 1952. 20 октября – Пастернак перенес тяжёлый инфаркт. Ноябрь-декабрь – лечение в Боткинской больнице.
• 1953. Февраль – переезд в санаторий "Болшево". 5 марта – смерть Сталина. Лето – завершён цикл "Стихотворения Юрия Живаго". Сентябрь – возвращение Ольги Ивинской из лагеря.
• 1954. Апрель – публикация в "Знамени" десяти стихотворений из романа.
• 1955. 6 июля – смерть Ольги Фрейденберг. Декабрь – окончен "Доктор Живаго".
• 1956. Май – после проволочек и неопределённости с изданием романа в России Пастернак передал рукопись представителям итальянского издателя Дж. Фельтринелли. Сентябрь – редакция "Нового мира" отвергла роман. Октябрь – отказ редколлегии альманаха "Литературная Москва" принять роман для публикации.
• 1957. Февраль – Пастернак познакомился с французской слависткой Жаклин де Пруайяр и доверил ей ведение своих зарубежных дел. 23 ноября – роман "Доктор Живаго" вышел в Италии и стал бестселлером. 17 декабря – на даче Пастернака организована пресс-конференция для иностранных журналистов, на которой он заявил, что приветствует итальянское издание своего романа.
• 1958. 23 октября – Пастернаку присуждена Нобелевская премия. 27 октября – Президиум правления Союза писателей обсудил публикацию романа за рубежом. 29 октября – Пастернак вынужден отправить в Нобелевский комитет телеграмму с отказом от премии. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ В. Семичастный заявил о готовности советского правительства выслать Пастернака из страны. Ночь на 31 октября – Пастернак написал письмо Н.С. Хрущёву с просьбой не лишать его советского гражданства. 31 октября – Общемосковское писательское собрание исключило Пастернака из Союза писателей и ходатайствовало о лишении его гражданства. 5 ноября – отредактированное отделом культуры ЦК КПСС письмо Пастернака опубликовано в "Правде". В письме содержались заявление об отказе от премии и просьба дать возможность жить и работать в СССР.
• 1959. Январь – Пастернак передал стихотворение "Нобелевская премия" корреспонденту газеты "Дейли мейл" Энтони Брауну. 11 февраля – "Нобелевская премия" опубликована в "Дейли мейл". 20 февраля – по требованию ЦК КПСС Пастернак с женой вылетел в Грузию, чтобы приехавший с визитом в СССР премьер-министр Великобритании Макмиллан не смог с ним встретиться. 2 марта – возвращение в Москву. 14 марта – Пастернак вызван к генеральному прокурору СССР Руденко, который пригрозил возбуждением уголовного дела и потребовал прекратить общение с иностранцами.
• 1960. Начало апреля – первые признаки смертельной болезни. 30 мая, 23 часа 20 минут – Борис Леонидович Пастернак умер в Переделкине от рака лёгких. 2 июня – похороны Пастернака на кладбище в Переделкине. Несмотря на отсутствие официальной информации, проводить Пастернака пришло больше четырёх тысяч человек. 16 августа – арест Ольги Ивинской по обвинению в контрабанде. 5 сентября – арест дочери Ивинской Ирины Емельяновой.
• 1965. 10 июля – умерла Евгения Владимировна Пастернак. Август – выход сборника стихотворений Пастернака в Большой серии "Библиотеки поэта".
• 1966. 23 июня – умерла Зинаида Николаевна Пастернак.
• 1988. Январь-апрель – публикация романа "Доктор Живаго" в журнале "Новый мир".
• 1989. Октябрь – вручение Нобелевской медали и диплома сыну Пастернака Евгению Борисовичу.

Стихи Пастернака

Песни на стихи Пастернака:

Современники о Пастернаке

• "Человек чрезвычайного мужества, очень скромный и очень высокой морали, одинокий защитник духовных ценностей; его образ возвышается над мелкими политическими распрями нашей планеты". (Анри Труайя).
• "Основное, что я считаю необходимым отметить, говоря о Пастернаке, и что, по-моему, является главным в личности и в творчестве Пастернака, это то, что он был в Советском Союзе одним из последних русских писателей и поэтов. Теперь осталась там, может быть, только одна Анна Ахматова , и больше – никого, если не считать поэтов подпольных". (Ю.П. Анненков).

"Борис Пастернак: огромные глаза, пухлые губы, взгляд горделивый и мечтательный, высокий рост, гармоничная походка, красивый и звучный голос. На улицах, не зная, кто он, прохожие, в особенности – женщины, инстинктивно оглядывались на него. Никогда не забуду, как однажды Пастернак тоже оглянулся на засмотревшуюся на него девушку и показал ей язык. В порыве испуга девушка бегом скрылась за угол.

– Пожалуй, это уж слишком, – укоризненно сказал я.

– Я очень застенчив, и подобное любопытство меня смущает, – извиняющимся тоном ответил Пастернак.

Да, он был застенчив. Однако эта застенчивость не касалась ни его творчества, ни его гражданского мужества. Его биография это доказывает". (Ю.П. Анненков).

• "Из всех поэтов, которых я встречал, Пастернак был самым косноязычным, самым близким к стихии музыки, самым привлекательным и самым невыносимым. Он слышал звуки, неуловимые для других, слышал, как бьётся сердце и как растёт трава, но поступи века так и не расслышал". (Илья Эренбург).
• "Дух Вашего романа – дух неприятия социалистической революции. Пафос Вашего романа – пафос утверждения, что Октябрьская революция, гражданская война и связанные с ними последние социальные перемены не принесли народу ничего, кроме страданий, а русскую интеллигенцию уничтожили или физически, или морально... Как люди на позиции прямо противоположной Вашей, мы, естественно, считаем, что о публикации Вашего романа на страницах журнала "Новый Мир" не может быть и речи. Б. Агапов, Б. Лавренев, К. Федин, К. Симонов, А. Кривицкий". (Письмо из "Нового мира" по поводу романа "Доктор Живаго", 1956 г.).
• "Нелепый парадокс нашей эпохи: именно совершенная надполитичность Пастернака поставила его к концу его жизни в центре политического международного скандала". (Ю.П. Анненков).

Пастернак в Москве

• Арбат, 9 . В кафе "Арбатский подвал" в 1920-х гг. собирались поэты, среди которых были Б.Л. Пастернак, В.В. Маяковский , С.А. Есенин, Андрей Белый .
• Архангельский, 13 . В конце октября 1905 г. семья Пастернаков на несколько дней из казённой квартиры Училища живописи, ваяния и зодчества переселилась в дом Бари . Училищу угрожал штурм.

На Волхонку он вернулся осенью 1932 г., оставив Евгении Владимировне недавно полученную квартиру на Тверском бульваре . Отсюда Пастернак переехал в квартиру в Лаврушинском переулке.

• Гагаринский, 5. Одна из московских квартир Б.Л. Пастернака. Здесь он жил в 1915 г.
• Глазовский, 8. Здесь Борис Пастернак в 1903-1909 гг. учился композиции у А.Н. Скрябина. В марте 1909 г. он сыграл Скрябину свои сочинения. Несмотря на хороший отзыв, Пастернак решил оставить музыку и заняться философией.
• Кривоколенный, 14 – адрес редакции журнала "Красная новь", в котором печатались произведения Бориса Пастернака.
• Лаврушинский, 17. Квартира 72. В этот дом Борис Пастернак переехал в конце 1937 г. из квартиры на Волхонке . Новая квартира была необычной, в два этажа. Он уехал из неё в 1960 г.
• Лебяжий, 1. С осени 1913 г. Борис Пастернак снимал в этом доме маленькую квартиру, которую называл "каморкой".
• Лубянский, 4 . В 1945 г. в Большой аудитории Политехнического музея прошёл поэтический вечер Бориса Пастернака. Другие встречи поэта с почитателями его таланта состоялись в Доме учёных и МГУ.. В 1930-х гг. Пастернак жил у брата Александра. Один из приездов был в декабре 1931 г., когда Борису Пастернаку пришлось оставить квартиру на Максим Горький . Все квартиры были заняты. Евдокимов и Слетов "скинулись" по комнате, отрезав их от своих квартир.

  В ней Борис Пастернак и Зинаида Нейгауз – его вторая жена – прожили недолго. В октябре 1932 г. они переехали на Волхонку , а в квартиру на Тверском вселилась первая жена Пастернака с сыном.

• Трубниковский, 38. В этом доме Борис Пастернак бывал в 1930-х гг. у Г.Г. Нейгауза. Знакомство с Нейгаузами летом 1930 г. привело к роману Бориса Пастернака с Зинаидой Нейгауз – женой Генриха Нейгауза.
• Тургеневская площадь . 13 апреля 1922 г. в Библиотеке Тургенева состоялся вечер поэзии Бориса Пастернака. Зал был полон. Встречали с восторгом.
• Ямского поля 2-я улица, 1 А. В 1931 г., с января по апрель, Борис Пастернак жил у Бориса Пильняка.