Первое издание книги «Алиса в Стране чудес» увидело мир 27 июня 1865 г., а в декабре 1871 г. читатели встретились и со второй частью книги - «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье». Первая об Алисе удалась Кэрроллу не сразу. Существует по меньшей мере три варианта. О первый двух известно немного. 1 июля 1862 г. во время прогулки на лодке по небольшой реке, которая впадает в Темзу неподалеку от Оксфорда, Кэрролл начал рассказывать девочкам Лидделл, дочкам своего коллеги, ректора колледжа Крайст Черч, сказку о приключениях Алисы, названной так по имени его любимицы, десятилетней Алисы Лидделл.
Сказка девочкам понравилась, и во время следующих прогулок и встреч они неоднократно требовали продолжения. Из дневника К. известно, что он рассказывал свою «бесконечную сказку», а иногда, когда под рукой оказывался карандаш, рисовал по ходу рассказа своих героев в странных ситуациях, что повлияли на их судьбу. Со временем Алиса попросила Кэрролла записать для нее сказку: «Пусть в ней будет как можно больше разных бессмыслицы». Уже в начальном импровизированном варианте «бессмыслицы» (или нонсенсы) присутствовали вместе с более традиционными «приключениями».
Лишь в 1863 г. Кэрролл завершил первый рукописный вариант сказки, которую назвал «Приключения Алисы под землей». Тем не менее, этот вариант не был отдан Алисе Лидделл; в 1864 г. Кэрролл взялся за второй, подробный. Своим мелким каллиграфическим письмом он переписал его от руки и сопроводил 37-мью рисунками в тексте, а первый вариант уничтожил. 26 января 1864 г. он подарил Алисе эту рукописную тетрадь, наклеив на последней странице фотокарточку семилетней Алисы (возраст героини сказки).
Наконец, в 1865 г. появился окончательный вариант, известный всем как «дефинитивный текст». Казалось, этим все и должно было бы ограничиться, но так не произошло. В 1890 г., в восхождении первой волны популярности сказки, Кэрролл издал вариант «для детей». Наверное, в спорах, которые уже свыше столетия длятся вокруг книги Кэрролла, все исследователи единодушны лишь в одном: книга имеет двойной «адрес»: она рассчитана на два равных восприятия - детское и взрослое.
Сказки Кэрролла принадлежат к так называемым литературным сказкам, которые приобрели в Англии незаурядную популярность в середине XIX ст. Представители этого жанра Дж. Раскин, В. Теккерей, Ч. Кингсли, Дж. Макдональд, Ч. Диккенс по-своему разрабатывали фольклорную традицию, переосмысливая жанр в рамках собственных идей и концепций. К. большей мерой тяготел к направлению, представленному Теккереем и Диккенсом.
«Алиса в Стране чудес» и «Зазеркалье» стоят ближе к иронической линии развития литературной сказки Англии, мастерами которой были Теккерей и Диккенс, но во многом и отличаются от нее. Ирония Кэрролла имеет принципиально другой характер: она более близка к той значительно общей категории, которая относительно немецких романтиков получила название «романтической иронии».
Сказки Кэрролла - это и результат глубокого овладения фольклорной традиции, которая ведет начало прежде всего из сказки волшебной, но ею отнюдь не исчерпывается. Структура народной сказки в произведениях Кэрролла испытывает серьезные изменения. Трансформируются не только конструкции причинно-следственных связей, характерные для народной сказки, но и функции действующих лиц. Они не полностью разрушены, но их качество и взаимосвязи серьезно изменены. Сказки Кэрролла, несмотря на некоторые внешние черты похожести с юмористической народной сказкой, на самом деле находятся очень далеко от нее. Это объясняется прежде всего принципиальным отличием характера самой схемы. Внимание Кэрролла к народному творчеству не ограничивалось лишь сказкой. Он обращается к песенному народному творчеству, также переосмысливая ее.
Кроме сказочного и песенного творчества, Кэрролла вдохновляет еще один мощный пласт национального сознания. В сказках Кэрролла оживали старинные образы, сохраненные в пословицах и поговорках. Особую роль в контексте сказки К. играют глупцы и чудаки. Они связаны с «той могущественной и дерзкой» фольклорной традицией, которая составляет одну из ярчайших черт национальной специфики английского самосознания. В сказках Кэрролла обозначилось и его замечательное знание театра. Это отображается прежде всего в безупречном построении диалогов. У Кэрролла диалог - это всегда поединок (и не только словесный), всегда противостояние, в котором и обнаруживают себя характеры. Не менее выразительны и театрализованы и раздумья самой Алисы, неизменно оформленные как монологи. Особую роль в тексте выполняют и рисунки. Они дополняют зрелищный аспект, недостаток которого из-за отсутствия описаний иначе ощущалась бы в тексте. Сказка Кэрролла с самого начала непосредственно сориентирована на них. Они не только иллюстрируют текст, они его дополняют и проясняют. Рисунки - органическая часть сказок Кэрролла.
Наконец, еще одним важным уровнем сказки Кэрролла стал уровень научный. Конечно, было бы упрощением представлять его в виде единого пласта. Он разбросан по целому тексту, залегает на разной глубине. В сказках Кэрролла воплотился не только художественный, но и научный тип мышления. Вот почему логики, математики, физики, философы, психологи находят в «Алисе» материал для научных раздумий и интерпретаций.
Существует также еще один аспект рассмотрения жанра литературной сказки Кэрролла. Его предложила английский логик Элизабет Сьюелл. Она рассматривает нонсенс К. как определенную логическую систему, организованную по принципам игры. Нонсенс, по мнению Сьюелл, стал определенной интеллектуальной деятельностью (или системой), которая нуждается для своего построения, по меньшей мере, в одном игроке, а также - определенное количество предметов (или один предмет), с которыми он мог бы играть. Такой «серией предметов» в нонсенсе становятся слова, которые являются преимущественно названиями предметов и чисел.
«Игра в нонсенс» состоит в отборе и организации материала в совокупность определенных дискретных «фишек», из которых создается ряд абстрагированных, детальных систем. В «игре в нонсенс», на мысль Сьюелл, человеческий ум осуществляет две одинаково присущие ему тенденции - тенденцию к беспорядку и тенденцию к упорядочению действительности. В противостоянии двух взаимоисключающих тенденций и заключается «игра в нонсенс». Разве не поэтому «Алиса» оказывается «неисчерпаемой сказкой в мире»?
Сказка Кэрролла не только подытожила продолжительную фольклорную и литературную традиции, но и прокладывала дорогу новой традиции, «европейскому неогуманизму», представленному в Англии именами Г. Вельса и Б. Шоу, с их вниманием к науке и к человеку вместе с тем, с их стремлением снова соединить разъединенные интеллектуальную и эмоциональную сферы. Традиция Кэрролла ощутима сегодня и в наилучших образцах англоязычной научной фантастики, и в гротесковой сатире, и в современной поэзии. Так «вздорная и странная сказка», написанная скромным чудаком-математиком из Оксфорда, открывает современным читателям разные уровни своего содержания.
Оригинал взят у vasily_sergeev в post
...И опять я сердцем с ней...
В этот день в 1852 году родилась Алиса Плезенс Лиддел (Alice Pleasance Liddell),
девочка, для которой Люис Кэролл написал «Алису в стране чудес» и "Алису в Зазеркалье".
У Генри Лиддела, декана оксфордского колледжа Крайст Черч, было семеро детей - три сына и четыре дочери. В начале 1856 года преподаватель математики Чарльз Лютвидж Доджсон познакомился с семейством декана (тогда еще не таким большим).
В то время Доджсон как раз увлекся фотографией, и сестры Лорина, Алиса и Эдит стали частыми гостями в его доме. Между ними возникла дружба, хотя отношения с родителями девочек не были такими сердечными. Вскоре они запретили ему встречаться с детьми, но во время каникул, когда родители уезжали в отпуск, гувернантка разрешала девочкам проводить время с Доджсоном.
В 1862 году во время лодочной прогулки он рассказал им сказку, героиней которой была Алиса. По просьбе Алисы он записал ее, а через три года она вышла в свет отдельной книгой «Алиса в Стране Чудес».
Псевдоним Доджсон придумал себе сам, переведя на латынь и прочтя потом по-английски два своих имени. Так родился писатель Льюис Кэрролл. После памятной прогулки их встречи стали происходить все реже и реже по настоянию матери. Говорят, что в 20 лет Алисой был увлечен младший сын королевы Виктории принц Леопольд, но сословные предрассудки не позволили развиться этому чувству. В 1880 году она вышла замуж за Реджинальда Харгривса, родила троих сыновей (первого назвала Леопольдом, а принц назвал Алисой свою первую дочь). После смерти мужа в 1928 году, когда ей потребовались деньги, она продала рукопись на аукционе Сотби. На склоне лет она опубликовала воспоминания, основное место в которых отвела человеку, когда-то превратившему её в сказочную героиню.
«Какой же была ты, Алиса, в глазах твоего приёмного отца? Как ему описать тебя? Любящей прежде всего; любящей и нежной — любящей как собака (прости за прозаичное сравнение, но я не знаю иной любви, которая была бы столь же чиста и прекрасна), и нежной, словно лань; а затем учтивой — учтивой по отношению ко всем, высокого ли, низкого ли рода, величественным или смешным, Королю или Гусенице, словно сама она была королевской дочерью, а платье на ней — чистого золота; и ещё доверчивой, готовой принять всё самое невероятное с той убеждённостью, которая знакома лишь мечтателям; и, наконец, любознательной — любознательной до крайности, с тем вкусом к Жизни, который доступен только счастливому детству, когда всё ново и хорошо, а Грех и Печаль всего лишь слова — пустые слова, которые ничего не значат!» (Л.Кэрролл. «Алиса на сцене»).
Ах, какой был яркий день!
Лодка, солнце, блеск и тень,
И везде цвела сирень.
Сёстры слушают рассказ,
А река уносит нас.
Плеск волны, сиянье глаз.
Летний день, увы, далёк
Эхо смолкло. Свет поблёк.
Зимний ветер так жесток.
Но из глубины времён
Светлый возникает сон,
Лёгкий выплывает чёлн.
И опять я сердцем с ней —
Девочкой ушедших дней,
Давней радостью моей.
Если мир подлунный сам
Лишь во сне явился нам,
Люди, как не верить снам?
(обратите внимание, что первые буквы строк составляют полное имя героини - Алиса Плэзнс Лидделл.)
В 80 лет ей было присуждено звание почетного доктора литературы Колумбийского университета. Умерла 15 ноября 1934 года.
Льюис Кэрролл был холостяком. В прошлом считалось, что он не дружил с особами противоположного пола, делая исключение для актрисы Эллен Терри. Один из коллег-математиков Льюиса - Мартин Гарднер замечает:
«Наибольшую радость доставляла Кэрроллу дружба с маленькими девочками. „Я люблю детей (только не мальчиков)“, - записал он однажды. Девочки (в отличие от мальчиков) казались ему удивительно красивыми без одежды. Порой он рисовал или фотографировал их обнаженными - конечно, с разрешения матерей».
Сам Кэрролл считал свою дружбу с девочками совершенно невинной - нет оснований сомневаться в том, что так оно и было. К тому же в многочисленных воспоминаниях, которые позже оставили о нем его маленькие подружки, нет ни намека на какие-либо нарушения приличий.
История дружбы взрослого Чарльза Лютвиджа Доджсона, который на тот момент учился в Christ Church, при Оксфорде, и маленькой Алисы начиналась в далеком 1856 году, когда в его колледже появился новый декан - Генри Лидделл (Henry Liddell), вместе с которым приехали его жена и пять детей, среди которых была и 4-летняя Алиса.
Алиса Лидделл была четвёртым ребёнком Генри - филолога-классика и соавтора знаменитого греческого словаря «Лиддел-Скотт». У Алисы были два старших брата, которые погибли от скарлатины в 1853 году, старшая сестра Лорина и ещё шесть младших братьев и сестёр. Чарльз стал близким другом семьи в последующие годы.
Алиса росла в обществе двух сестёр - Лорина была старше на три года, а Эдит была младше на два. По праздникам вместе со всей семьёй они отдыхали на западном побережье северного Уэльса в загородном доме Penmorfa, ныне отель Gogarth Abbey.
В стихотворении, приведенном в заключении «Алисы в Зазеркалье», одном из лучших поэтических произведений Кэрролла, он вспоминает лодочную прогулку с тремя девочками Лидделл, когда он впервые рассказал «Алису в Стране чудес». Стихотворение написано в форме акростиха: из первых букв каждой строки складывается имя - Алиса Плэзнс Лидделл.
История создания двух знаменитых сказок Льюиса Кэрролла об Алисе имеет вполне определенные временные рамки. И началась она 4 июля 1862 года в окрестностях Оксфорда. В этот день доктор Доджсон, профессор математики одного из Оксфордских колледжей, пригласил своих юных друзей - Лорину, Алису и Эдит, дочерей ректора Лидделла, совершить прогулку по Темзе. Вместе с ними отправился и молодой коллега доктора Доджсона, преподаватель математики Дакворт.
Стоило ему увидеться с девочками Лидделл, как они тотчас требовали от него сказку - и обязательно собственного сочинения. Он рассказал их столько, что выдумывать с каждым разом становилось все труднее. "Я очень хорошо помню, - писал доктор Доджсон много лет спустя, - как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню под землю по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше". Героиня у доктора Доджсона носила то же имя, что и средняя из сестер, его любимица Алиса. Это она попросила доктора Доджсона:
Пусть там будет побольше всяких глупостей, хорошо?...
Поздним вечером, прощаясь, Алиса воскликнула:
Ах, мистер Доджсон, как бы мне хотелось, чтобы вы записали для меня приключения Алисы!
Доктор Доджсон обещал. На следующий день, не торопясь, он принялся за дело. Своим четким округлым почерком он записал сказку в небольшую тетрадь, украсив ее собственными рисунками. "Приключения Алисы под землей" - вывел он на первой странице, а на последней приклеил сделанную им самим фотографию Алисы.
Благодаря долгим уговорам Генри Кингсли и Лидделлов доктор Доджсон издал сказку. И 4 июля 1865 года, ровно через три года после знаменитого пикника, доктор Доджсон подарил Алисе Лидделл первый, авторский экземпляр своей книжки. Он изменил заглавие - сказка теперь называлась "Алиса в Стране Чудес", а сам скрылся за псевдонимом "Льюис Кэрролл".
История создания второй сказки «Алиса в Зазеркалье» началась через три года после выхода «Алисы в Стране чудес». В то время Доджсон гостил у своего дядюшки в Англии. Здесь же судьба свела его с Алисой Рейке.
Сейчас я покажу тебе одну загадку. С этими словами Л. Кэрролл дал Алисе апельсин и подвел ее к высокому зеркалу, стоявшему в гостиной.
В какой руке ты держишь апельсин? - спросил он.
В правой, - сказала Алиса.
Теперь посмотри на ту маленькую девочку в зеркале. А она в какой руке держит апельсин?
Алиса внимательно посмотрела на свое изображение.
В левой, - отвечала она.
Как это объяснить? - спросил доктор Доджсон.
Задача была не из легких, но Алиса не растерялась.
Ну, а если бы я стояла по ту сторону зеркала, - сказала она, - апельсин ведь был бы у меня в правой руке, правда?
Доктор Доджсон пришел в восторг.
Молодец, Алиса! - вскричал он. - Лучшего ответа я ни разу не слышал!
Разговор этот дал окончательное направление мыслям о новой книжке, занимавшим в последние годы Кэрролла. Он назвал ее "Сквозь Зеркало и что там увидела Алиса". В основу ее легли истории, которые он рассказывал Алисе Лидделл, когда обучал ее играть в шахматы, задолго до знаменитого пикника.
Так были написаны эти книжки. С тех пор прошло столетие - они живут,
"живее некуда", как сказал об Алисе Гонец. Слава их все растет. Их
переводили на все языки мира, ставили на сцене, в кино и на телевидении. Они вошли в язык и сознание англичан, как, пожалуй, никакая другая книга. Тот, кто не знает Чеширского Кота и Белого Рыцаря, не знает ничего об Англии.
Принято считать, что Льюис Кэрролл принадлежит к плеяде английских писателей-романтиков, воспринимавших мир с большой долей философского скептицизма и романтической иронией, идею которой высказал впервые теоретик немецкого романтизма Фридрих Шлегель (1772-1829). Мир для английских романтиков - это хаос, который в своем движении не имеет никакого направления, никакого доступного пониманию образца либо причины.
Один из основателей английского романтизма Сэмюэл Колридж в "Поэме о Старом Мореходе", которая считается классическим примером романтической иронии, стремился разрушить чувство справедливости, а в фантастическом фрагменте "Кубла Хан" и в поэме "Кристабель" связывал наш хаотический мир даже с демонизмом.
Вот и Кэрролл в "Алисе в Стране Чудес", в "Алисе в Зазеркалье" и особенно в фантастической поэме "Охота на Снарка" рассматривает Вселенную как неконтролируемый хаотический поток и пытается противопоставить этому философско-скептическому видению мира средства романтической иронии. Он превращает все человеческие реалии в структурную игру и, будучи математиком и лингвистом, сводит запутанные человеческие взаимоотношения к ироничной "логической игре", неважно какой - будь то игра в карты (как в "Алисе в Стране Чудес"), в шахматы (как в "Алисе в Зазеркалье"), во всех случаях Кэрролл строит строго закрытую систему, состоящую из слов, систему, которая, однако, остается абсолютно рациональной.
Некоторые исследователи считают, что сама идея приключений под землей, возможно, является отголоском аналогичного эпизода в сказочном романе Джорджа Макдоналда «Фантазия». Эту теорию подтверждает общая негативная интонация в описании тех существ, которых встречают Алиса и герой Макдоналда в подземном царстве.
На наш взгляд, можно говорить о задумке Кэрролла показать «мир наоборот, вверх тормашками», противопоставленный миру обыденному, правильному, логическому. В этом мире нет места логическим ответам на поставленные вопросы, нет взрослых рассудочных поступков. Потому как мир этот - чистая фантазия, выдумка главной героини сказок Алисы, ее сон.
«Сон» является не только основным, но и единственным способом организации сказочного пространства и времени. «Сон» (мечта, игра, игра воображения, творчество) выступает на протяжении обеих сказок об Алисе как важнейший формально-содержательный момент, по-своему моделирующий самый мир сказки.
Писатель сознательно дробит повествование на эпизоды. Это позволяет включить рассказы, в которых обыгрывались расхожие поговорки и присловья («улыбка Чеширского кота», «безумный шляпник»). Благодаря дроблению повествования также забавно разворачиваются такие игры, как крокет или карты. Н. М. Демурова отмечает, что «Сквозь зеркало» в сравнении со «Страной Чудес» отличается большим единством сюжета. Здесь Алиса попадает в зеркально отраженный мир и становится участницей шахматной партии, где пешка Белой Королевы (это Алиса) достигает восьмой клетки и сама превращается в королеву.
Сами путешествия трудно назвать логически законченным повествованием. Это скорее череда из ярких, порой абсурдных, порой смешных и трогательных событий и запоминающихся встреч с персонажами. Новый литературный прием - дробление повествования на эпизоды - позволил отразить колорит британской жизни, по-новому взглянуть на традиционные английские увлечения вроде крокета и карточных игр, обыграть популярные поговорки и присловья. В обеих книгах встречается множество детских стишков, персонажи которых впоследствии обрели большую популярность.
Композиционно «Алиса в Стране Чудес» и «Сквозь зеркало и что там увидела Алиса, или Алиса в Зазеркалье» построены симметрично. Сказка «Алиса в Стране Чудес» состоит из 12 глав, в 8 из которых (кроме 1,4,8 и 9 глав) содержат стихотворения и песенки, представляющие собой пародии на произведения Исаака Уоттса, Роберта Саути, Дж. У. Лэнгфорду, Д. Бэйтсу, Дж. Тейлор, М. Хауитт, Дж. М. Сейлзу, У. Ми. Кроме того, «Алиса в Стране Чудес» «открывается» вступлением. Н. М. Демурова в своих комментариях уточняет: «В этом вступлении Кэрролл вспоминает "золотой полдень" в 1862 г., когда он и его друг, достопочтенный Робинсон Дакворт (в те дни член совета Триннти-колледжа в Оксфорде; позже каноник Уэстминстерского аббатства), отправились с тремя прелестными дочерьми ректора Лидделла в лодке на прогулку вверх по Темзе».
Сказка «Алиса в Зазеркалье» также состоит из 12 глав. 6 глав сказки содержат пародии на колыбельные, стишки, детские игры, песенки-нонсенсы, стихотворения Уордсворта, Томаса Мура, Вальтера Скотта. Особое внимание в «Зазеркалье» привлекает стихотворение «Бармаглот» (в 1 главе). Н. М. Демурова называет его «величайшим стихотворным нонсенсом на английской языке». Сама Алиса весьма точно определяет секрет очарования этих строк: они "наводят на всякие мысли, хоть и неясно - на какие". Странные слова в этом стихотворении не имеют точного смысла, однако они будят в душе читателя тончайшие отзвуки.
Большое значение в композиции сказок играют стихотворения. Стихи в тексте обеих сказок по большей части пародируют стихотворения и популярные песни, которые были хорошо известны читателям Кэрролла. За немногими исключениями, все они прочно забыты в наши дни; в лучшем случае мы помним лишь названия, и то только потому, что Кэрролл выбрал их для пародии.
Стоит отметить, что кэрролловская проза неразрывно спаяна со стихами. Ими открываются и завершаются обе сказки, они органически вплетаются в текст, появляясь то открыто, в виде прямых цитат, то пародийно, а то завуалированно, в виде аллюзий, лукавых передразниваний, едва приметных отзвуков и перекличек. Перевод стихов в сказках Кэрролла представляет специфическую задачу; что ни стихотворение - своя особая проблема, свой особый жанр, свой неповторимый прием. Лирическое посвящение, пародия, старинная песенка, нонсенс, стихотворение-загадка, акростих.
Среди критиков принято говорить о пародиях (иногда их называют бурлесками, травестиями) в сказках Кэрролла; это стихотворения: "Папа Вильям", "Колыбельная", которую поет Герцогиня, песни о крокодиле и филине, "Морская кадриль", "Это голос Омара...", "Вечерняя еда" ("Страна чудес"); "Морж и Плотник", песня Белого Рыцаря, хор на пиру во дворце Алисы ("Зазеркалье"). Однако термин "пародия" в применении к этим стихотворениям вряд ли можно считать достаточно точным. Правда, все эти стихотворения так или иначе связаны с неким "оригиналом", который "просвечивает" вторым планом через "снижающий", "пародирующий" текст Кэрролла. Но степень связи с "исходным текстом" в разных случаях разная: иногда кэрролловское стихотворение очень близко "повторяет" оригинал, широко используя его лексику, структуру и самое строение строк; порой же сохраняются лишь отдельные детали, ритмический рисунок, размер, дыхание. Точно так же разнятся и отношение к "оригиналу" и цели "пародирования".
Среди стихотворений-пародий Л. Кэрролла есть и нонсенсы. Самый известный из всех нонсенсов Кэрролла - "Jabberwocky" - вызвал к жизни целую литературу. Интересное прочтение Кэрролла предлагает М. В. Панов, который считает, что у Л. Кэрролла было не только безупречное чувство языка, но и умение проникнуть в его сущность, была своя (вероятно, интуитивная) лингвистическая концепция, по крайней мере, концепция называния, одной из важнейших языковых функций. По мнению исследователя, Кэрролл показал сложную условность наименования, его знаковую сущность, несовпадение структуры "обозначающего" и "обозначаемого", то есть подошел к проблемам, которые в полный свой рост встали только перед языкознанием XX в.
Книга Кэрролла насквозь пародийна. Пародируются не только нравоучительные стихи, но и школьная премудрость, я скучная мораль здравого смысла. Лондон становится столицей, Парижа, антиподы превращаются в антипатии, даже таблица умножения выходит из-под власти. В сцене суда пародируются судебные и газетные штампы, в Беге по кругу - парламентские разногласия и споры.
Система персонажей также отвечает главной идее сказок. Все герои произведений Кэрролла - участники увлекательного путешествия Алисы, они не похожи на реальных животных и людей. Каждый персонаж сказок Кэрролла выполняет сою функцию: положительную (Белый Кролик, Шляпник) или отрицательную (Черная Королева, Королева). Так, Белый Кролик был создан Кэрроллом для контраста с Алисой («юность», «целенаправленность» - «преклонный возраст», «боязливость»), Червонная Королева представлялась Кэрроллу воплощением безудержной страсти - нелепой и бессмысленной ярости. В отличие от первой сказки, «Алиса в Зазеркалье» представлена перечнем персонажей, Кэрролл сразу «знакомит» читателя с действующими лицами сказок. Мало того, сказка открывается расстановкой персонажей во время шахматной игры. Как отмечает Н. М. Демурова, Алиса знакомится с новыми и новыми героями. Имена этих героев - своеобразные шифры. Писатель не случайно выбирает того или иного персонажа, это своеобразные знаки, за которыми стоят личные намеки, литературные аллюзии, целые пласты национальной культуры. Очень может быть, что сыграл интерес к проблеме «называния», который, как отмечают лингвисты, был характерен для Кэрролла.
Всех персонажей сказок мы можем разделить на несколько групп. Первая группа - реально существующие люди или персонажи, имеющие прототипы хорошо знакомых Л. Кэрроллу людей. Это, во-первых, главная героиня сказок писателя и давний его друг - Алиса Лидделл, для которой и сочинялась «Алиса в Стране чудес». В известном смысле Алиса Кэрролла - идеал ребенка XIX в.; отсюда особая тональность авторской речи и самой героини. Алиса Кэрролла не может грубить, панибратствовать и сюсюкать. Это было бы противно тому характеру, который задумал Кэрролл. Кроме того, Робин Гусь - это Робинсон Дакворт; австралийский Попугайчик Лори-Лорина, старшая сестра Алисы; Орленок Эд - младшая сестра Эдит, а Птица Додо - сам Кэрролл. Когда Кэрролл заикался, он произносил свое имя так: "До-До-Доджсон".
Вторая группа - фольклорные персонажи, которые были известны и самому Л. Кэрроллу, и его современникам. Начинаясь прямой аналогией с реальным, живым лицом, они стремительно расширяются, вбирая в себя черты, понятные уж не только узкому кругу людей, а целой нации. Шляпных Дел Мастер - уже не просто чудак Теофиль Картер. Это персонаж фольклорный: о нем говорится в известной пословице "Безумен, как шляпник". Мартовский Заяц, другой персонаж Чаепития, - тоже безумец, но более "древний". "Безумен, как мартовский заяц" - эту пословицу находим в сборнике 1327 года. Знаменитый Чеширский Кот - также герой старинной пословицы. "Улыбается, словно чеширский кот", - говорили англичане еще в средние века. Такими же фольклорными, уходящими в глубины народного творчества, являются имена и двух других персонажей "Зазеркалья" - Tweedledum и Tweedledee.
Н. М. Демурова отмечает: «Вообще книга Кэрролла вся пронизана фольклорными образами» (9). В сказках Кэрролла оживали старинные образы, запечатленные в пословицах и поговорках. Уходя корнями в глубину национальной культуры, они реализовались под пером Кэрролла в развернутые метафоры, определяющие характеры персонажей и их поступки.
Особую роль в контексте сказки Кэрролла играют его патентованные безумцы и чудаки. Они связаны (прямо или опосредствованно, через Лира) с той "могучей и дерзкой" (К. И. Чуковский. От двух до пяти. М., 1956, с. 258.) фольклорной традицией, которая составляет одну из самых ярких черт национальной специфики английского самосознания. Именно эти безумцы и чудаки (а таковыми, за исключением самой Алисы и некоторых второстепенных персонажей, являются все герои обеих сказок) создают тот особый "антимир", ту "небыль", чепуху, изнаночный мир с его нарочито подчеркнутой "нереальностью" (13; с. 17.), которые в Англии составляют самую суть нонсенса. В них слышатся отдаленные отзвуки могучего карнавального смеха прежних эпох, сохраненного фольклорной традицией. Правда, смех этот отдается лишь эхом, карнавал "переживается наедине", "переводится на субъективный язык новой эпохи".
Третья группа представляет собой «функциональную» группу персонажей. Она представляет собой так называемых «дарителей», которые «выспрашивают», «испытывают», «подвергают нападению героя». В Стране чудес это Гусеница, снабдившая Алису чудесным грибом, Белый Кролик, в доме у которого Алиса находит пузырек с чудесным напитком; в Зазеркалье это Белая Королева, испытавшая Алису бегом и объяснившая ей потом правила шахматной игры, и обе Королевы, испытывающие Алису загадками и вопросами, после чего она попадает на собственный пир. В прямой функции дарителя выступает здесь, однако, лишь Гусеница. Известными вариантами "дарителя" являются и многие другие персонажи обеих сказок: они также испытывают героиню известными способами, однако подготавливается этим не снабжение "волшебным средством", а пересылка к следующему дарителю. Вариантом враждебного существа-дарителя выступает Королева в Стране чудес; однако и ее функция ослаблена - она лишь грозит нападением и расправой, но не осуществляет своих угроз.
В «Алисе» участвуют герои старинных детских стишков и песенок, которые Кэрролл, так же, как и многие поколения англичан до него, знали с детства. А вводное четверостишие о Даме Бубен, варившей бульон, служит основой для сцены суда, одной из самых блестящих сцен в мировой литературе. В этой книге тоже есть популярные персонажи детских стишков, в частности Шалтай-Болтай (Humpty Dumpty), с комично-профессорским видом трактующий «придуманные» слова в «Бармаглоте» («Jabberwocky»).
И. Л. Галинская в своей работе «Льюис Кэрролл и загадки его текстов» отмечает, сто существует множество противоречивых гипотез относительно прототипов персонажей двух «Алис». Исследователь видит в образах симпатичного Белого Кролика и добрейшего Белого Рыцаря писатель создал дружеские шаржи на самого себя.
Используя литературную сказку как отправную точку для своих произведений, Льюис Кэрролл трансформирует этот жанр, в чем проявляется новаторство писателя. В сказке Л. Кэрролла реальное и сказочное прочно переплетаются, смешиваются. Реальное повествование служит фоном для сказочных приключений Алисы.
Сказки Л. Кэрролла содержат в себе то лукавый и озорной, то глубоко лирический и философский, дух сказок Кэрролла. Своеобразная также и речь писателя - сдержанная, четкая, лишенная «красот» и «фигур», однако предельно динамичная и выразительная. В авторской речи Кэрролла, отмечает Н. М. Демурова, нет длинных описаний, сантиментов, «детской речи», которую так любили многие из его писателей-современников. Кэрролл никогда не обращался к своим читателем с «высоты своего положения»; его Алиса - полноправный «соавтор», Кэрролл беседует с ней как с равной, предлагая на ее суд и решение многие проблемы, ставящие в тупик мыслителей древности и его времени.
Н. М. Демурова в своей работе «Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье» говорит о двух планах рассмотрения сказок Кэрролла: в их отношении к прошлому и к тому литературно-историческому контексту середины XIX в., событием которого они были; но и в их отношении к будущему, особенно к середине XX в., когда многие из подспудных тем и приемов Кэрролла, не осознаваемые как таковые ни им самим, ни его современниками, получили - или, вернее, начинают получать - должное освещение. Недаром "Алису" называют "самой неисчерпаемой сказкой в мире".
Обе "Алисы" принадлежат к так называемым литературным сказкам - жанру, получившему в Англии - в отличие от Германии и некоторых других европейских стран - широкое развитие лишь к середине XIX в. "Король Золотой реки" Джона Рэскина (написан в 1841 г., опубликован в 1851 г.), "Кольцо и роза" Теккерея (1855), "Дети воды" Чарлза Кингсли (1863), многочисленные сказки Джорджа Макдоналда (60-е-80-е годы), "Волшебная косточка" Диккенса ("Роман, написанный во время каникул", 1868) по-своему разрабатывали богатейшую фольклорную традицию Англии. К теоретической "реабилитации" сказки в Англии в начале века обратились еще романтики, противопоставившие творения народной фантазии утилитарно-дидактической и религиозной литературе. Правда, в собственной художественной практике английские романтики использовали народную сказку мало, обратив свое внимание в основном на иные жанры. Однако теоретические установки романтиков начала века, широкое использование ими различных фольклорных форм в собственном творчестве подготовили почву для бурного развития литературной сказки в Англии, начавшегося в 50-х годах XIX в. Важными вехами на пути к созданию нового жанра было знакомство с творчеством европейских романтиков, в особенности немцев, и выход первых переводов на английский язык сказок братьев Гримм (1824) и X. X. Андерсена (1846).
Писатели, обратившиеся к жанру литературной сказки, переосмысляли его в рамках собственных идей и концепций, придавая ему индивидуальное звучание. Рэскин, Кингсли и Макдоналд используют "морфологию" сказки, приспособляя морфологию английского и немецкого фольклора для построения собственных сказочных повествований, выдержанных в христианско-этических тонах, в целом не выходя за пределы допускаемых структурой народной сказки редукций, замен и ассимиляций. Особую роль играют у них конфессиональные и суеверческие замены (19). Диккенс и Теккерей создают в своих сказках весьма отличный по самому духу органический сплав, в котором чрезвычайно силен элемент пародии (подчас и самопародии). Иронически переосмысляя характерные темы собственного реалистического творчества и романтические сказочные мотивы и приемы, они далеко отходят от строгой структуры народной сказки, сохраняя лишь отдельные ее ходы и характеристики.
"Алиса в Стране чудес" и "Зазеркалье" стоят, безусловно, гораздо ближе к этой последней, иронической линии развития литературной сказки Англии. Однако они во многом и отличаются от известных нам произведений этого рода. В первую очередь это отличие кроется в функциональном характере самой иронии. Элемент пародии, хоть он и также весом в сказках Кэрролла, как в сказках Теккерея и Диккенса, играет частную, а не жанрообразующую роль.
В своем творчестве Льюис Кэрролл обращается к фольклору, не ограничивая себя одной лишь волшебной сказкой, хотя последняя, безусловно, и играет важную роль в генезисе его произведений. Структура народной сказки претерпевает под пером Кэрролла изменения. Они ощущаются уже в завязке "Алисы в Стране чудес". "Отправка" Алисы вниз по кроличьей норе никак не подготовлена: она спонтанна - "сгорая от любопытства, она побежала за ним" (за Кроликом) и т. д. - и не связана ни с предшествующей "бедой", ни с "вредительством", ни с "недостачей" или какими бы то ни было другими ходами сказочного канона.
Л. Кэрролл нарушает стабильную конструкцию причинно-следственных связей, которая характерна для народной сказки. Сказка кончается не тогда, когда Алисе удалось ликвидировать основную "недостачу" и не потому, что ей удалось это сделать. Просто кончается сон, а вместе с ним и сказка. Прием сна, упомянутый выше, - один из наиболее эффективных способов ее проявления.
Сказки Кэрролла, при некоторых внешних чертах сходства с юмористической народной сказкой, на самом деле отстоят от нее очень далеко. Это объясняется, прежде всего, принципиальным отличием в характере самого смеха. В своем внимании к фольклору Кэрролл не ограничивается одной лишь волшебной сказкой. Он обращается к песенному народному творчеству, также подвергая его переосмыслению. Однако характер этого переосмысления качественно иной. В тексте обеих сказок немало прямых фольклорных песенных заимствований. Они сосредоточены в основном в "Зазеркалье": народные песенки о Шалтае-Болтае, Льве и Единороге, Труляля и Траляля. Впрочем, и заключительные главы "Страны чудес" - суд над Валетом - основаны на старинном народном стишке. Кэрролл не просто инкорпорирует в свои сказки старые народные песенки; он разворачивает их в целые прозаические эпизоды, сохраняя дух и характер фольклорных героев и событий.
Льюис Кэрролл по праву заслужил славу короля бессмыслицы. "Он не только учил детей стоять на голове, - писал о Кэрролле Честертон. - Он учил ученых стоять на голове". Однако, неверно представлять бессмыслицу как полный хаос или авторский произвол. Именно поэтому Честертон прибавляет к своим словам: «Какая же это была голова, если на ней можно было так стоять!» В абсурде Кэрролла, по мнению Н. М. Демуровой, строгая, почти математическая система. «Едят ли кошки мошек?: Едят ли мошки кошек?» - твердит сонная Алиса, меняя действующих лиц местами.
Однако, пристальнее вглядевшись, читатель начинает понимать, что в бессмыслице этой есть своя логика и своя система.
В своей работе «Льюис Кэрролл и история одного пикника» исследователь и переводчик сказок Кэрролла Н. М. Демурова отмечает, что писатель «соединяет несоединимое и с такой же легкостью разъединяет неразрывное» (9). Чеширский Кот обладает чудесной способностью медленно и частями исчезать (медленное исчезновение - разве это понятие не соединяет в себе несоединимое?). Все мы знаем котов без улыбки, но вот Кэрролл знает еще и улыбку без кота! Знаменитая улыбка Чеширского Кота одиноко парит в воздухе как символ иронии и отрицания бессмысленного мира, по которому странствует Алиса.
Наконец, есть и еще один аспект рассмотрения жанра литературной сказки Кэрролла, который представляется нам принципиально важным. Его предложила английский логик Элизабет Сьюэлл. Она рассматривает нонсенс Кэрролла как некую логическую, систему, организованную по принципам игры. Своим появлением концепция Сьюэлл во многом обязана теории игры, разработанной в 30-х годах И. Хойзингой.
Две сказки английского писателя Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» и «Сквозь Зеркало и Что там увидела Алиса» (или «Алиса в Зазеркалье») давно уже стали достоянием мировой культуры. Их судьба уникальна: написанные для детей, они не только вошли в классику литературы для взрослых, но и вызывают в наши дни самое кристальное внимание представителей гуманитарных и естественных наук. Интерес этот неслучаен, ибо создатель этих сказок, Чарлз Лютвидж Доджсон, выступавший в литературе под именем Льюиса Кэрролла, был профессиональным математиком, немало размышлявшим над различными аспектами математики и смежных с нею проблем, которые в середине прошлого века еще не оформились в самостоятельные науки. Кэрролл предвосхитил и на интуитивном уровне постиг многое из того, что лишь десятилетия спустя стало достоянием науки; его научные прозрения нашли свое особое выражение в тексте сказок. «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», таким образом, возникли на пересечении двух планов, планов художественного и естественнонаучного мышления, что и объясняет своеобразие этого памятника и широту интереса к нему.
Таким образом, «Алиса в Стране Чудес» и «Алиса в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла являются ярчайшим образцом литературной сказки XIX века. Льюис Кэрролл является основоположником английского классического абсурда 40-7- х гг. XIX столетия. Исследователи указывают, что все произведения Кэрролла построены на основе «нонсенса». Сказки писателя про путешествия Алисы являются вершинами жанра нонсенса, который создает особый, разительно непохожий на реальную действительность мир, отвергающий все правила и законы «здравомыслящего» общества.
).= История создания
"Алисы в Стране Чудес" =
КРАТКАЯ ХРОНОЛОГИЯ
1862, 4 июля - Кэрролл рассказывает сказку об Алисе во время лодочной прогулки в Годстоу дочерям ректора Лидделла.
1862, 13 ноября - Начинает работать над рукописью "Приключения Алисы под землей".
1864 - Посылает рукопись "Приключений Алисы под землей" с собственноручными рисунками Алисе Лидделл. Перерабатывает текст в "Алису в Стране чудес".
1864, апрель - Завершает переговоры об издании с художником Тенниелом и с издателем Макмилланом.
1865, 27 июня - Получает от Макмиллана первые экземпляры "Алисы в Стране чудес" (1 изд. "Оксфорд Юниверсити пресс").
1869, январь - Появляются первые немецкий и французский переводы "Алисы в Стране чудес".
1872 - Первый итальянский перевод "Страны чудес".
1874 - Первый голландский перевод "Страны чудес".
1876 - Первая инсценировка "Алисы в Стране чудес" и "Зазеркалья".
1879 - Первый русский перевод "Алисы в Стране чудес" под названием "Соня в Царстве Дива" (М.: типография А.И. Мамонтова, анонимный перевод)
1886, декабрь - Кэрролл публикует факсимиле рукописи "Приключений Алисы под землей", подаренной Алисе Лидделл.
Постановка "Алисы в Стране чудес" в Театре принца Уэльского в Лондоне (постановка Сэвилла Кларка).
1879 - Вышел первый русский перевод сказки - "Соня в Царстве Дива", выполненный анонимным переводчиком.
1890 - Кэрролл издает "Алису для детей"
1960 - Издан первый украинский перевод "Аліса в країні чудес" (Київ: Веселка, пер. Г. Бушина)
1967 - Изданы обе книги про Алису в переводе Нины Демуровой.
1978 г. - Н. Демурова отредактировала свой перевод для серии "Литературные памятники", в связи с тем, что он издавался вместе с комментариями М. Гарднера и оригинальными рисунками Д. Тенниела. До сих пор этот перевод признан самым удачным и академичным русским переводом.
Из книги Д. Падни
"Льюис Кэрролл и его мир", 1976.
(Пер. В. Харитонова и Е. Сквайрс), М: Радуга, 1982
Тридцатилетний оксфордский преподаватель математики преподобный Чарлз Лютвидж Доджсон сменил белый прогулочный костюм и канотье на приличное его духовному званию платье и сделал педантичную запись в своем дневнике: «С Даквортом и тремя девочками Лидделл поднялись по реке до Годстоу, выпили чаю на берегу и домой добрались только в четверть девятого, пришли ко мне и показали девочкам коллекцию фотографий, а около девяти доставили их на квартиру декана».
Запись датирована 4 июля 1862 года.
Из последующей записи в дневнике выяснится, что одна из девочек, Алиса, попросила: «Расскажите нам, пожалуйста, сказку». А Дакворт припомнит, как перед расставанием в тот вечер малышка сказала: «Мистер Доджсон, как бы мне хотелось, чтобы вы записали для меня приключения Алисы».
Этот эпизод давно бы канул в викторианское прошлое, не будь у высокого и застенчивого холостяка Доджсона, обожавшего детей, псевдонима «Льюис Кэрролл» и не выполни он просьбу маленькой Алисы Лидделл, написав «Алису в Стране Чудес».
На следующее утро, ожидая лондонского поезда 9.02, он встретил на станции Алису со всем ее семейством. Ехали они, видимо, порознь, поскольку еще до Паддингтона * у него были «записаны заголовки» для сказки, которая первоначально называлась «Приключения Алисы под землей».
Восемь месяцев спустя, в феврале 1863 года, он вернулся к старой записи в дневнике и на левом развороте приписал: «Сказка... которую я взялся записать для Алисы... завершена (по части текста), но над рисунками еще работать и работать».
Спустя двадцать пять лет этот давний эпизод предстанет в сказочном ореоле:
«Для начала я отправил свою героиню под землю по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше... В процессе работы мне приходили новые идеи, которые, казалось, возникали сами собой, словно росли на необычном стволе; еще больше идей я добавил годы спустя, когда заново переписывал сказку, готовя ее к публикации.
Много лет протекло с того «золотого полудня», что дал тебе рождение, но я могу вспомнить его так же ясно, как вчерашний день: безоблачная голубизна неба, зеркало воды, лениво скользящая лодка, звон капель, падающих с сонных весел, и единственный проблеск жизни среди этой спячки - три напряженных личика, жадно внимающих сказочному повествованию, и та, кому не может быть отказа, с чьих уст сорвавшееся «Расскажите нам, пожалуйста, сказку» обернулось непреложностью Судьбы».
Тот «золотой полдень»! С самого начала он видел его в романтическом свете. Вот какими стихами открывалась книга:
Июльский полдень золотой
Сияет так светло,
В неловких маленьких руках
Упрямится весло,
И нас теченьем далеко
От дома унесло.
А кончается вступление так:
И тянется неспешно нить
Моей волшебной сказки,
К закату дело, наконец,
Доходит до развязки.
Идем домой. Вечерний луч
Смягчил дневные краски...
А может, он им пригрезился, этот «золотой полдень», может, их всех подвела восторженная память? В нашем веке благоговение, любопытство, скептицизм, педантизм и известная доля безумия ревностно служат культу Льюиса Кэрролла. И нет ничего удивительного в том, что некий исследователь его творчества отправился на метеорологическую станцию, переворошил старые сводки и выяснил, что в Оксфорде в тот полдень было «прохладно и хмуро».
С 10 часов утра 4 июля 1862 года за сутки выпало 1,17 дюйма осадков, причем основное количество с двух часов пополудни до двух часов утра 5 июля 1862 года.
Однако будущий каноник Робинсон Дакворт вспоминал «прекрасный летний день». Тридцать с лишним лет спустя и Алиса свидетельствовала: «„Приключения Алисы под землей" были почти целиком рассказаны в палящий летний день, когда под лучами дрожало знойное марево и мы сошли на берег неподалеку от Годстоу, чтобы переждать жару под стогом сена».
Итак, главные участники поддержали миф о летнем дне - о «золотом полдне», волею поэта ставшем отправной точкой рассказа. Что бы там ни писала метеорологическая станция, погоде после обеда следовало быть по меньшей мере обнадеживающей, чтобы заставить Кэрролла, развлекавшего своих гостей, переодеться и вывезти всю компанию на лоно природы.
Дакворт подтверждает импровизаторское происхождение сказки: «Я сидел в центре, он - ближе к носу... сказка рождалась буквально у меня под ухом, и Алиса Лидделл, ради которой это делалось, была у нас как бы рулевым». Позднее Кэрролл рассказал ему, что «просидел целую ночь, записывая в большую тетрадь все глупости, какие запомнились».
[....]
Первую рукопись "Приключения Алисы под землей", примерно восемнадцать тысяч слов, Кэрролл не только переписал для девочки от руки, но и украсил тридцатью семью собственными рисунками. Рукопись он закончил переписывать в феврале 1863 года, а отправил ее Алисе, в дом ректора, только в ноябре 1864 года. В промежутке между этими датами Кэрролл, вначале "не помышлявший об издании рукописи", но в конце концов переубежденный друзьями, начал переговоры с издательством Кларендон в Оксфорде об издании ее за собственный счет. Однако прежде он подготовил новый вариант рукописи, увеличив количество слов до тридцати пяти тысяч, и передал его Джону Теннилу, с которым познакомился через Тома Тэйлора, драматурга и в будущем редактора "Панча". Теннил к тому времени получил признание благодаря своим иллюстрациям к "Басням" Эзопа (1848), остроумная интерпретация которых положила начало его долгому, продолжавшемуся всю жизнь, сотрудничеству с "Панчем".
Сэр Джон Теннил умер в 1914 году в возрасте девяноста трех лет, создав две тысячи карикатур для "Панча", в их числе и рисунки, обличающие фабричную потогонную систему, и знаменитый "Списанный на берег лоцман" - по случаю отставки Бисмарка в 1890 году. Но самый большой его дар грядущим поколениям - это бессмертные иллюстрации к двум книгам об Алисе. Такого единства слова с рисунком, как в творческом дуэте Кэрролл - Теннил, мир еще не видел. Для Теннила работа над "Алисой" оказалась самой неприятной за всю его долгую жизнь. Он согласился иллюстрировать первую книгу, поскольку в ней много зверушек, а Теннил любил рисовать зверей. И хотя успех "Алисы в Стране Чудес" значительно поднял его собственную репутацию, он долго не хотел браться за "Зазеркалье". Только самые настойчивые уговоры ее "деспота"-автора вынудили художника согласиться. Несмотря на это, Кэрролл признавался другому своему иллюстратору, художнику Гарри Ферниссу *, что из девяноста двух рисунков к "Алисе в Стране Чудес" ему нравился только один. Теннил же, по свидетельству Фернисса, говорил: "Доджсон невозможен! Этого зазнайку-ментора больше недели нельзя вытерпеть!"
Вот образчики его указаний Теннилу: "Убавьте кринолин у Алисы" - или: "У Белого Рыцаря не должно быть усов: не нужно, чтобы он выглядел стариком". Теннил наносил ответные удары и иногда не без успеха: "Шмель в парике - это за пределами искусства... Не сочтите за грубость, но, признаться, "шмелиная" глава меня нисколько не привлекает, и я не вижу возможности ее иллюстрировать". Кэрролл убрал эту главу.
В мае 1864 года Кэрролл отправил Теннилу первую корректуру, и к тому времени, когда Макмиллан дал согласие выпустить книжку на комиссионных условиях, Теннил уже приступил к работе. Так было положено начало их взаимоотношениям, вежливо-непримиримым и взаимовыгодным. Чарлз Морган, историк издательской фирмы "Макмиллан", писал: "Свет не видел автора более дотошного в издательских вопросах, способного бесконечно испытывать терпение издателя". Кэрролл из своего кармана оплачивал собственную щепетильность и стремление к совершенству и потому вникал во все стороны издательского дела. Он "никогда не давал себя надолго забыть ни редактору, ни наборщику, ни переплетчику... Из него так и сыпались рукописи, хитроумные приспособления и новые заботы".
Даже упаковщики не избежали его внимания. Он прислал им схему: как перевязывать бечевкой стопки книг и какими узлами завязывать. Эта схема много лет висела в экспедиции у Макмилланов. Вскоре он стал относиться к своим издателям как к доверенным слугам. То и дело наезжая в Лондон, он поручал им доставать билеты в театр и при этом позаботиться, чтобы места были непременно справа от сцены, поскольку был глух на правое ухо. Они же должны были отряжать "надежного и решительного посыльного" за его часами, находящимися в починке.
В декабре 1864 года, вскоре после того, как он подарил Алисе Лидделл рукописный экземпляр (проданный в 1928 году за 15 тысяч 400 фунтов стерлингов), Кэрролл отправил Макмиллану корректуру своей книги. "Это единственный полный экземпляр, имеющийся у меня... Надеюсь, вы не сочтете его недостойным вашего внимания". Сотрудники Макмиллана, полагавшие, что имеют дело с недотепой-математиком в рясе, очень скоро поняли свою ошибку. В мае 1865 года они послали Кэрроллу сигнальный экземпляр, он его одобрил и выразил пожелание немедленно издать 2000 экземпляров для его юных друзей, которые "растут с непостижимой быстротой". 15 июля он явился в контору издателя, чтобы подписать десятка два дарственных экземпляров, и, казалось, ничто не предвещало грозы. Но спустя пять дней он явился снова, на этот раз с "письмом от Теннила по поводу сказки - его совершенно не удовлетворяло качество напечатанных иллюстраций, нужно, по-видимому, все переделать заново".
И переделали. В дневнике Кэрролл сообщает, что 2000 экземпляров, за которые он уплатил 135 фунтов, "будут проданы как макулатура". Он написал друзьям с просьбой вернуть экземпляры, которые уже успел подарить. Все они были безвозмездно переданы в больницы, и те, что уцелели, идут теперь по 5000 фунтов. Остальные 1952 несброшюрованных комплекта отправили в Соединенные Штаты. Их закупила фирма Эплтона в Нью-Йорке, переплела и пустила в продажу. А Кэрролл еще раз продемонстрировал, что американскую культуру он ни во что не ставит. В Англии новое издание, также подготовленное Макмилланом, было отпечатано в типографии Ричарда Клея. По правде сказать, жалобы Теннила на качество первых оттисков не имели достаточных оснований, да и Кэрролл проявил излишнюю привередливость, согласившись с ним, в чем можно убедиться, сравнив оба издания, хранящиеся в Британском музее.
Книгу приняли хорошо, но без особого шума. "Пэлл-Мэлл газетт" назвала ее "праздником для детей и торжеством бессмыслицы". "Атенеум" писал: "Это книга-сновидение, но разве можно хладнокровно сочинить сон?.. Нам представляется, что любой ребенок будет скорее озадачен, нежели очарован, этой надуманной, вычурной книгой". Напротив, Кристина Россетти, из стана признательных друзей, благодарила его за "милую, веселую книжку".
Слава о книге распространялась из уст в уста, и имя Льюиса Кэрролла, впрочем не отождествляемое с преподавателем Доджсоном, скоро стало достопримечательностью викторианского быта. С 1865 по 1868 год "Алиса" ежегодно переиздавалась. За два года она принесла автору доход в 250 фунтов, помимо тех 350 фунтов, что покрыли расходы на издание, включая и расчеты с Теннилом. С 1869 по 1889 год книга издавалась 26 раз.
Королева Виктория, овдовевшая за четыре года до появления книги, несомненно, была в числе ее читателей. Уолтер де ла Map в 1932 году пишет со слов некой старой дамы, вспоминавшей, как в возрасте трех с половиной лет, еще не умея читать, та сидела у королевы и рассматривала картинки Теннила: "Увидев девочку, склонившуюся над книжкой и ничего не замечавшую вокруг, королева поинтересовалась, что это за книга. Девочка поднялась, принесла книгу и раскрыла на той странице, где уменьшившаяся в размерах Алиса купается в море собственных слез... Указывая на рисунок, малютка подняла глаза на королеву и спросила: "А Вы смогли бы столько наплакать?"" Старушка не помнила в точности ответа королевы, но в нем выражалась похвала автору. На следующий день специальный гонец из Виндзора доставил ему в дар медальон.
Ходил слух, что королеве очень понравилась "Алиса в Стране Чудес", она затребовала другие книги этого автора и получила не то "Сведения из теории детерминантов", не то "Элементарное руководство по теории детерминантов".
Слух укоренился настолько, что Кэрроллу пришлось уже в конце жизни опубликовать опровержение: "Пользуюсь случаем, чтобы публично выступить против сообщений в газетах о том, будто я преподнес некоторые свои книги в дар Ее величеству. Считаю необходимым заявить раз и навсегда, что они ложны от начала до конца, что ничего похожего никогда не было".
Сказка об Алисе в Стране чудес существовала по меньшей мере в трех вариантах, прежде чем получить окончательный вид. О первых двух мы знаем немного. 4 июля 1862 г. во время лодочной прогулки по Айсис, небольшой речушке, впадающей в Темзу неподалеку от Оксфорда, Кэрролл начал рассказывать девочкам Лидделл, дочерям своего коллеги ректора колледжа Крайст Черч, сказку о приключениях Алисы, названной так по имени его любимицы, десятилетней Алисы Лидделл. Сам Кэрролл так вспоминает об этом: "Я очень хорошо помню, как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню вниз по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше..." Сказка девочкам понравилась, и во время последующих прогулок и встреч, которых было немало в то лето, они не раз требовали продолжения. Из дневника Кэрролла мы знаем, что он рассказывал свою "бесконечную сказку", а порой, когда под рукой оказывался карандаш, то и рисовал по ходу рассказа своих героев в странных ситуациях, выпавших им на долю. Позже Алиса попросила Кэрролла записать для нее сказку, прибавив: "И пусть там будет побольше всяких глупостей!"" Исследователь вправе заключить, что уже в начальном, импровизированном варианте "глупости" (или нонсенсы, как мы их теперь называем даже по-русски) присутствовали наряду с более традиционными "приключениями".
Лишь в феврале 1863 г. Кэрролл закончил первый рукописный вариант своей сказки, которую он назвал "Приключения Алисы под землей" ("Alice"s adventures under ground"). Однако этот вариант не был отдан Алисе Лидделл; в 1864 г. Кэрролл принялся за второй, более подробный. Своим мелким каллиграфическим почерком он переписал его от руки и снабдил тридцатью семью рисунками в тексте, а первый вариант уничтожил. 26 ноября 1864 г. он подарил Алисе эту рукописную тетрадку, наклеив на последней странице фотографию семилетней Алисы (возраст героини сказки).
Наконец, в 1865 г. появился окончательный вариант, известный всем нам "дефинитивный текст". Сравнивая его с "Приключениями Алисы под землей", изданными недавно в факсимильном воспроизведении {L. Carroll. Alice"s Adventures Underground. A facsimile of the original Lewis Carroll manuscript. Xerox. Ann Arbor, 1964. См. также переиздание 1965 г. (Dover Publications) с пред. М. Гарднера.}, видишь значительные текстологические расхождения. Они касаются не только отдельных деталей {M. Гарднер отмечает их в своем комментарии.}, но и целых сцен и глав. Примечательно, что два самых оригинальных и значительных эпизода - Безумное чаепитие и Суд над Валетом - в "Приключениях Алисы под землей" отсутствуют. Они появились лишь в окончательном варианте.
Казалось, третьим, - "дефинитивным" текстом "Алисы в Стране чудес" Кэрролл должен был бы и ограничиться. Однако этого не произошло. В 1890 г., в разгар первой волны популярности сказки, Кэрролл издает вариант "для детей" {Lewis Carroll. The Nursery Alice. L., 1890.}. "Детский вариант" детской сказки? Не кроется ли уже в самом этом факте признание того, что "Алиса в Стране чудес" (позже это допущение распространится и на "Зазеркалье") - сказка не только и не столько для детей? Что это сказка также и для взрослых и даже, может быть, как позднее покажет Честертон, для философов и ученых?
Ныне двойной "адрес" сказок об Алисе является, пожалуй, единственным фактом, принимаемым многочисленными интерпретаторами Кэрролла. Однако в остальном они не могут прийти к согласию. Споры о прочтении Кэрролла и об определении понятия нонсенса продолжаются по сей день.
Первый критический отзыв на "Алису в Стране чудес", появившийся в 1865 г. - год опубликования сказки - в обзоре "Детские книжки" журнала "Атенеум", гласил: "Приключения Алисы в Стране чудес. Льюис Кэрролл. С сорока двумя иллюстрациями Джона Тенниела. Макмиллан и КЬ. - Это сказка-сон, но разве возможно хладнокровно сфабриковать сновидение со всеми его неожиданными зигзагами и пересечениями, оборванными нитями, путаницей и несообразностью, с подземными ходами, которые никуда не ведут, с послушной паломницей Сна, которая так никуда и не приходит? Мистер Кэрролл немало потрудился и нагромоздил в своей сказке странные приключения и разнообразные комбинации и мы отдаем должное его стараниям. Иллюстрации мистера Тенниела грубоваты, мрачны, неуклюжи, несмотря на то, что художник чрезвычайно изобретателен и, как всегда, почти величествен. Мы полагаем, что любой ребенок будет скорее недоумевать, чем радоваться, прочитав эту неестественную и перегруженную всякими странностями сказку" {"The Atheneum", 1900 (December 16, 1865), p. 844. Цит. по кн.: Aspects of Alice. Lewis Carroll"s Dreamchild as Seen through the Critics" Looking-Glasses. 1865-1971. Ed. by Robert Phillips. L., 1972, p. 84. Дальнейшие ссылки на это издание: A.A.}. Прочие критики проявили, пожалуй, несколько больше учтивости по отношению к никому до того не известному автору, но смысл их высказываний немногим отличался от первого. В лучшем случае они признавали за автором "живое воображение", но находили приключения "слишком экстравагантными и абсурдными" и уж, конечно, "не способными вызвать иных чувств, кроме разочарования и раздражения" {Ibid, p. 7.}. Даже самые снисходительные из критиков решительно не одобряли Безумного чаепития; в то время как другие, не видя в сказке Кэрролла "ничего оригинального", недвусмысленно намекали, что он списал ее у Томаса Гуда {Последний отзыв появился в 1887 г.; речь шла о книге Гуда "Из ниоткуда к Северному полюсу" (Thomas Hood. From Nowhere to the North Pole). В 1890 г. Кэрролл воспользовался удобным случаем указать, что книга Гуда была опубликована лишь в 1874 г., то есть спустя девять лет после "Страны чудес" и три года - после "Зазеркалья". См. АА, р. XXVI.}.
Не прошло и десятилетия, как стало ясно, что сказка Кэрролла, вызвавшая при своем выходе в свет раздражение критиков, - произведение новаторское, совершившее подлинный "революционный переворот" {Слова эти принадлежат Ф. Дж. Харви Дартону, крупнейшему авторитету в области английских детских книг. См.: F. J. Harvey Darton. Children"s Books in England. 2 ed. Cambridge, 1970, p. 268.} в английской детской литературе, которая насчитывала к тому времени свыше века оригинального и плодотворного развития и по праву гордилась многими именами. Кэрроллу поклоняются; его осаждают просьбами интерпретировать "Страну чудес" и вышедшую шестью годами позже "Алису в Зазеркалье"; ему пытаются - безуспешно - подражать. В 1871 г. - год публикации "Зазеркалья" - Генри Кингсли писал Кэрроллу: "Положа руку на сердце и хорошо все обдумав, я могу лишь сказать, что Ваша новая книга самое прекрасное из всего, что появилось после "Мартина Чезлвита"..." {АА, р. XXVI.}. Само сопоставление Кэрролла с Диккенсом говорит о многом...
С наступлением нового века сказка Кэрролла (речь идет, конечно, об обеих "Алисах") получает новое осмысление; становится очевидно, что она гораздо больше, чем произведение одной лишь детской литературы и что круг ее воздействия очень широк. Видные писатели признают свой долг перед Кэрроллом; его сказочные образы все больше и больше проникают в литературу "для взрослых" и высокую поэзию; его неологизмы входят в словари и живую английскую речь; о нем размышляют писатели и критики самых различных направлений; ему посвящают свои произведения. В странах английского языка сказка Кэрролла занимает одно из первых мест по количеству упоминаний, цитат и ссылок, уступая лишь Библии и Шекспиру. Происходит "втягивание" двух небольших детских сказок в серьезную литературу, взрослую классику.
Первая публикация «Алисы» состоялась 4 июля 1865 года, ровно через три года после того, как Его Преподобие Чарльз Лютвидж Доджсон и Его Преподобие Робинсон Дакворт на лодке поднялись вверх по Темзе в обществе трёх девочек:
Лорина Шарлот Лидделл (13 лет) - по предварительной версии «Prima»,
Алиса Плезенс Лидделл (10 лет) - по предварительной версии «Secunda»,
Эдит Мери Лидделл (8 лет) - по предварительной версии «Tertia».
Прогулка началась от моста Фолли (англ. Folly Bridge) близ Оксфорда и завершилась через пять миль в деревне Godstow. В течение всего пути Доджсон рассказывал спутницам историю о маленькой девочке Алисе, отправившейся на поиски приключений. Девочкам история понравилась, и Алиса попросила Доджсона записать рассказ для неё. Доджсон исполнил её просьбу и 26 ноября 1864 г. подарил Алисе Лидделл рукопись под названием «Приключения Алисы под землёй» (англ. Alice"s adventures under ground), с подзаголовком - «Рождественский подарок дорогой девочке в память о летнем дне» (англ. A Christmas gift to a Dear Child in a Memory of a Summer Day), состоящую всего из четырёх глав. Ряд биографов Льюиса Кэрролла, в том числе Мартин Гарднер, считают, что это и была первая версия «Алисы», уничтоженная самим Доджсоном, однако факты этого не подтверждают.
Согласно дневникам Доджсона, весной 1863 года он показал незаконченную рукопись истории под названием Alice’s adventures under ground своему другу и советчику Джорджу Мак-Дональду (англ. George MacDonald), детям которого она очень понравилась.
Макдональд посоветовал издать рукопись. Перед завершением рукописи для Алисы Лидделл Доджсон увеличил объём произведения с 18 до 35 тыс. слов, дополнив произведение эпизодами про Чеширского кота и про Сумасшедшее чаепитие. В 1865 году произведение Доджсона вышло из печати под заголовком Alice’s Adventures in Wonderland by «Lewis Carroll» с иллюстрациями Джона Тенниела (англ. John Tenniel). Из первоначального тиража были изъяты и уничтожены 2 тыс. экземпляров ввиду претензий Тенниела к качеству печати. В настоящее время известны всего 23 уцелевших экземпляра первого издания. 18 экземпляров находятся в фондах различных библиотек и архивов, 5 экземпляров в руках частных лиц. Второе издание вышло в декабре того же 1865 года, хотя на титуле уже был проставлен 1866 год. Издание было распродано в кратчайшие сроки. Книга была переведена на 125 языков.
В 1928 году рукопись «Алисы в Стране чудес» была продана американскому покупателю за 15 400 фунтов стерлингов (75 260 долларов).
Рассказанная история особенно понравилась, и Доджсон обещал записать ее для Алисы. Эта рукопись потом только дважды покидала руки своей хозяйки: первый раз в 1885 году, когда она оказалась нужна Доджсону для факсимильного издания, и второй раз в 1928 году, когда на самом знаменательном книжном аукционе у Сатби в Лондоне она была продана за 75 250 долларов. Купил эту рукописную книгу американец, и она так и осталась в Америке, где ее часто выставляют в публичных библиотеках по всей стране.
"У меня и мысли не было об издании, когда я писал эту историю, - заявлял Льюис Кэрролл в предисловии к факсимильному изданию 1886 года. - Эта идея пришла потом, и подали ее те самые "слишком снисходительные друзья", которые вообще часто бывают виноваты в том, что автор слишком поспешно бежит в типографию". <…>
Фирма Макмиллана была тогда еще молодой, издавала главным образом религиозные книги и большое количество литературы по математике, и милостиво отнеслась к новому автору. Льюис Кэрролл не решался сам иллюстрировать книгу, хотя для рукописи, подаренной Алисе, он нарисовал неплохие картинки. Ему повезло, он получил согласие художника Джона Тэннила, тогда не столь знаменитого и не звавшегося еще сэром Джоном Тэннилом. <…> Договор с Тэннилом на издание книги Кэрролла был заключен в 1864 году, в апреле. Через девять месяцев книга вышла из печати. Она называлась уже не "Алиса в Подземелье", и не "Алиса в Стране Эльфов", как раньше, а "Приключения Алисы в Стране Чудес". 4 июля 1865 года, когда Америка встречала уже восемьдесят девятую годовщину независимости, омраченную убийством Линкольна, Алисе Лидделл был вручен первый дарственный экземпляр.
"Приключения Алисы в Стране Чудес" имели успех, хотя и не произвели сенсации. Только с пятого издания, через три года, ее начали печатать с матриц, стереотипными изданиями. К тому времени книга стала уже так популярна, что когда в 1872 году вышло ее продолжение, "Алиса в Зазеркалье", спрос был так велик, что восемь тысяч экземпляров разошлись даже раньше, чем Льюис Кэрролл получил авторские экземпляры. К 1885 году, через двадцать лет после первого издания, в Англии было продано 120000 "Алис". К 1898 году, когда умер Льюис Кэрролл, их общее число в Англии превысило 260000. А вместе с переводами и американскими изданиями тираж "Приключений Алисы" в конце века приблизился к миллиону. С тех пор цифры росли так стремительно, что счет "Алисам" давно потерян.
Неожиданная слава и всеобщее признание для автора были таким же испытанием, как для застенчивого человека - вдруг оказаться лицом к лицу с многотысячной толпой восторженных поклонников. Ясно, что Льюис Кэрролл не хотел, чтоб ему поклонялись, но по своей деликатности не мог он и сопротивляться поклонению. Поэтому он продолжал внушать, даже самому себе, что писатель Льюис Кэрролл и <…> Чарлз Лутвидж Доджсон - разные люди. <…>
Что бы он почувствовал - раздражение, смущение или просто сострадание - если бы он мог узнать, что первые издания "Приключений Алисы в Стране Чудес" стали теперь самой желанной добычей коллекционеров? На первом месте, конечно, первое и второе издания. Мы говорим о них сразу, потому что собственно первое издание выделить очень трудно. "Алиса" - единственная в своем роде книга, потому что путаница с первым ее изданием не объясняется разными выпусками. Конечно, было одно, самое первое издание, но от него осталось так мало экземпляров, что по молчаливому соглашению книголюбов оно признано несуществующим. В этом негласном заговоре коллекционеров и книготорговцев не участвуют только с полдюжины счастливых обладателей этого сокровища, да и эти-то экземпляры большей частью принадлежат не частным лицам. Но все в общем предпочитают игнорировать существование подлинного первого издания "Алисы". <…>
Виноват в том, что столько нормальных во всех отношениях людей стали жертвами самогипноза, Льюис Кэрролл. Когда в 1865 году из печати вышли самые первые две тысячи экземпляров, автор остался недоволен типографской работой и сумел уговорить издателей изъять все издание. Неизвестно, сколько книг было уже продано к тому времени. Скорее всего, немного. Во всяком случае, торговцы с готовностью вернули полученный товар в издательство. Книги были возвращены и разосланы в детские больницы и рабочие клубы, где их очень скоро зачитали до дыр. Если бы Британский музей содержал в то время детскую больницу, он мог бы теперь похвастаться "Алисой" 1865 года.
<…>
Хотя с "настоящими первоизданиями" "Алисы" дело обстоит крайне плохо, все же у библиофилов есть возможность достать нечто почти равное по ценности и к тому же гораздо более дешевое. Дело в том, что не все изъятое издание было распространено в Англии. Большая часть его осталась на складе и потом была отправлена в Америку. Таких экземпляров было семьсот пятьдесят, правда, их отличает новый титульный лист, на котором стоит имя издателя Аплтона и год издания - 1866. Такие экземпляры гораздо реже и ценнее, чем лондонское издание того же года, но им, конечно, далеко до экземпляров с титульным листом 1865 года. Все же американские экземпляры, в сущности, принадлежат к первому изданию, и ничем, кроме одного листа, от него не отличаются, тогда как лондонское издание 1866 года - это уже совсем другая книга, заново набранная и по-другому сшитая.
<…>
Лондонская "Алиса" 1866 года, как было уже сказано, это совсем новое издание, но именно оно везде принимается за первое. Правда, каталоги обычно оговаривают: "первое вышедшее в свет издание", или "первое принятое издание" или даже "первое издание согласно каталогам". Два последних обозначения верно передают суть проблемы, первое же - просто неправильно.
<…>
Лондонское издание 1866 года - "принятое первое" - достаточно дорого, несмотря на то, что оно только условно первое. Вряд ли в какой-либо другой книге коллекционеры столько внимания обращают на состояние экземпляров. И на то есть веские причины, ибо, хотя коллекционируют "Алису" главным образом взрослые, читали-то ее в основном дети. <…> Редкая "Алиса" записана в каталоге как "безупречный экземпляр", и что для "Алисы" считается безупречностью, то для другой книги едва сносно. <…>
Английские издатели "Алисы" сами выпустили переводы на французский, немецкий и итальянский языки, причем Джон Тэннил остался Джоном на титульных листах немецкого и французского изданий, но в итальянском он превратился в Джиованни.
"Алиса" 1865 и 1866 годов недосягаема для большинства коллекционеров, но "Приключения Алисы в Подземелье", которые вполне по средствам многим собирателям, в одном отношении более драгоценное сокровище. Эта книга представляет собой фотокопию оригинальной рукописи, только слегка сокращенную, и с последней страницы убрана фотография Алисы Лидделл <…>.
Как бы то ни было, а через двадцать четыре года рукопись понадобилась Льюису Кэрроллу для издания, и он писал Алисе Лидделл, тогда уже миссис Харгривс: "Все фотографии делаются в моей собственной студии, так что к рукописи никто не прикоснется, кроме меня. Таким образом, я надеюсь возвратить вам ее в том хорошем состоянии, в каком вы так милостиво ее предоставили, или даже в лучшем, если вы разрешите мне ее переплести перед возвращением. Можно?" К счастью, миссис Харгривс не разрешила. Рукопись до сих пор в оригинальном кожаном переплете, несколько истрепанном и потертом, потому что это была любимая книжка Алисы, и она часто ее читала.
"Приключения Алисы в Стране Чудес" примерно в два с половиной раза длиннее "Приключений Алисы в Подземелье" и вместо четырех глав содержат двенадцать. Начало книги почти одинаково в обоих вариантах. Самые заметные из ранних изменений касаются Белого Кролика, который появляется "великолепно одетый, с парой белых лайковых перчаток в одной руке и бутоньеркой в другой". В измененном варианте у Кролика - перчатки и большой веер.
Добавлением был, например, знаменитый "бег на месте" в третьей главе "Алисы в Стране Чудес". Мышь стала рассказывать совсем другую, длинную и печальную, историю, хотя, как и в рукописи, эта знакомая всем читателям история набрана постепенно уменьшающимся шрифтом и расположена так, что напоминает длинный извивающийся мышиный хвост: по-английски слова "история" и "хвост" звучат одинаково. Некоторые изменения сделаны и в стихотворении о папаше Вильяме, который "спокойно стоит вверх ногами", - пародия на стихи известного поэта Роберта Саути. Баночка с мазью, сохранившей этому замечательному старому джентльмену бодрость и ловкость, стоила "в Подземелье" пять шиллингов, а в "Стране Чудес" только шиллинг. Всего в первых пяти главах "Алисы в Стране Чудес" добавлено только несколько сотен слов по сравнению с соответствующими им тремя главами "Алисы в Подземелье". Этот кусочек почти идентичного текста составляет уже семь десятых "Алисы в Подземелье", но едва ли пятую часть "Алисы в Стране Чудес", так как дальше добавлений сделано очень много. Среди них та часть, в которой Алиса встречается с Герцогиней, Чеширским Котом, Мартовским Зайцем, Безумным Шляпником. Теперь трудно представить себе "Алису в Стране Чудес" без этого самого знаменитого в литературе чаепития, и мы можем только радоваться, что Льюис Кэрролл не побежал к издателю с первым же вариантом книги.
В "Алисе в Стране Чудес" также гораздо длиннее диалог между Черепахой и Грифоном, песня о супе состоит из двух строф вместо одной. Сцена суда занимает уже не три страницы, а почти тридцать благодаря новому появлению Мартовского Зайца, Сони и Безумного Шляпника и защитительной речи самой Алисы.
<…> Рукопись Льюиса Кэрролла изобиловала иллюстрациями - всего их было тридцать семь. Тэннил нарисовал сорок две, двадцать из которых в композиции и деталях точно повторяют рисунки автора.
Первое издание «Алисы в стране чудес» должно было выйти тиражом в 2.000 экземпляров, но иллюстратор Джон Тенниел не был удовлетворен качеством печати. К тому времени издатели успели переплести 50 экземпляров, которые были востребованы автором для рассылки друзьям. В 1990 г. было известно всего 23 экземпляра из этого тиража, т.к. Кэрролл попросил друзей вернуть надписанные копии.
Считается, что один из них принадлежал лично Льюису Кэрроллу: тот, что содержит в себе пометки фиолетовыми чернилами. Эта книга была продана на аукционе в 1998 г. за $1,5 миллиона. Экземпляр стал самой дорогой когда-либо проданной детской книгой.
Некоторое количество непереплетенных еще экземпляров этого тиража оказалось в США, где они и были проданы с новыми титульными листами, коих было отпечатано одна тысяча. Эти книги представляют такой же интерес для коллекционеров, как и следующий тираж, вышедший в Англии в 1866 г. и насчитывавший четыре тысячи экземпляров.
История выхода книги в свет была драматичной. Первоначально сказку в количестве 2000 экземпляров отпечатала типография Оксфордского университета из переплетенных в начале 48 книжных блоков 20 Кэрролл подписывает и отправляет в подарок друзьям. А через несколько дней, согласившись с мнением иллюстратора книги Джона Тэнниэла о низком качестве печати, щепетильный Кэрролл отзывает свои подарки, переносит заказ на выпуск книги в типографию Ричарда Клея, а не переплетенные экземпляры первого набора продает в США фирме издателя Эплтона как макулатуру.
Таким образом на роль первого сейчас претендуют по существу, три разных издания: единичные экземпляры (по некоторым данным – 6) из 48 переплетенных, но отвергнутых автором; не переплетенные блоки, проданные в США и выпущенные там предприимчивым Эплтоном с новым титульным листом и в новой обложке; и книги, отпечатанные в типографии Ричарда Клея. Каждое из этих трех изданий является библиофильским раритетом, но особую ценность на книжных распродажах и аукционах всегда составляли первые экземпляры, отвергнутые Л. Кэрроллом.
По книгам Льюиса Кэррола, мультфильмам и фильмамПерсонажи
Поиск персонажей
- Будем искать среди персонажей фандома
Группы персонажей
Всего персонажей - 58
Alexandra Ascot
0 0 0
Жена Хэмиша Эскота и мать его наследника.
57 65 13
Главная героиня повествования. В книгах её зовут Алиса Лиддел и ей около девяти лет, Алиса предстаёт в качестве школьницы с причудливо-логическим складом ума, чьи прямые волосы «вечно лезут в глаза», она нежная, учтивая, доверчивая и любознательная.
Bumalic Hightopp
0 0 0
Сестра Терранта (Безумного Шляпника). Дочь Тывы и Заника.
Jabberwocky
7 1 1
В книге это не более чем стихотворение, однако какое! Бармаглот - вероятно, самая известная попытка ввести в язык несуществующие слова, подчиняющиеся, тем не менее, всем законам языка. Первое четверостишие практически целиком состоит из несуществующих слов, за исключением служебных.
В фильме Тима Бертона - это свирепый Дракон, находящий во власти Красной королевы. Отвратительное, слюнявое и дурно пахнущее существо с огромным неряшливым телом и зубастой, похожей на бульдога мордой. Удар его сильных лап оставляет у Алисы достаточно болезненные воспоминания о режиме правления Красной Королевы.
4 0 0
Гончая, невольный сообщник армии Красной Королевы, он боится, что его жене и щенкам грозит опасность, потому что они находятся в тюрьме, и выполняет любое указание Червового Валета. Пёс поддерживает подпольную группировку, которая пытается противостоять Красной Королеве и поэтому становится союзником Алисы
Mad Hatter
160 45 7
Шляпных дел мастер, один из участников Безумного Чаепития. По выражению Чеширского кота, Болванщик находится «не в своём уме».
В фильме Тима Бертона его зовут Террант Хайтопп.
The White Queen
1 1 1
Одна из шахматных Королев, которые собираются экзаменовать Алису, для того чтобы та стала Королевой. В одной из сцен Белая Королева рассказывает Алисе о том, как можно жить в обратную сторону и помнить будущее. У Белой Королевы улетает шаль, и в погоне за ней она вместе с Алисой переходит через ручеёк и превращается в Овцу, сидящую за вязанием
White Rabbit
8 14 8
Говорящее животное с розовыми глазами, одетое в жилетку и лайковые перчатки. Он носит часы в кармане и живёт в «чистеньком домике» с надписью: «Б. Кролик». Кролик всегда куда-то опаздывает, и всегда является неким проводником для Алисы, помогает ей опасть в Страну Чудес.
В фильме Тима Бертона он всё так же всё время беспокоится о том, что может опоздать, он постоянно куда-то торопится. Он должен найти Алису и привести её в Нижнекрай, чтобы она исполнила свою судьбу - именно для этого кролик показывается на вечеринке в саду, где Алиса его замечает, и приводит её к кроличьей норе. Кролик иногда крайне раздражительный и строгий с Алисой. Чувствуется, что Время очень важно для него, и это заставляет его нервничать и нагонять его.
White Knight
2 1 0
Когда Черный Офицер попытался захватить пешку Алису, белый офицер ее спас и проводил до следующей клетки
The White King
0 0 2
Впервые Алиса встречает его в первой главе «Зазеркальный дом». Затем она встречает его в седьмой главе «Лев и Единорог». Считает, что когда дурно, надо есть занозы. Имеет двух гонцов «один бежит туда, другой - оттуда». Любит точность (уточняет количество посланной рати) и всё записывает в книжку. Короля поражает, что Алиса видит Никого и просит присесть «на минутку». Имеет дочь Лили
Bim Hightopp
0 0 0
Брат Терранта (Безумного Шляпника). Сын Тывы и Заника.
0 0 0
Королевский гонец Обратно (Король объясняет, что ему нужны два гонца, так как «один бежит туда, а другой - оттуда»). В Зазеркалье он по сути является персонажем из Страны чудес, а именно Болванщиком. На иллюстрации Тенниела Болванс Чик изображен потягивающим чай из чашки точно так же, как это делал Шляпник в первой повести, подтверждая авторские отсылки к этому персонажу
3 0 0
Огромный монстр, служащий Красной Королеве и охраняющий Вострый меч, которым можно убить Бармаглота
Knave of Hearts (Ilosovic_Stayne)
13 9 4
Впервые появляется в главе восьмой «Королевский крокет», где он несёт корону. Показан как добрый персонаж. Затем Валет появляется в главе «Кто украл крендели?», где является главным подозреваемым.
В фильме Тима Бертона Валет получает новое имя - Илосович Стейн. Он возлюбленный Королевы и начальник её охраны.
5 2 0
Хранитель хроносферы. Он не только пристально следит за всеми жителями страны, но и решает, у кого истекает свой срок жизни. Он вешает закрытые часы, изображающие время жизни каждого жителя, в зал «Покойных граждан Подземья».
0 1 0
Впервые упоминается во второй главе Кроликом. В шестой главе она качает младенца, которого впоследствии передаёт Алисе. Её кухарка, приготовив суп, начинает швырять в Герцогиню всё, что ей попадалось под руку. Во время игры в крокет Алиса узнаёт от Кролика, что Королева приговорила Герцогиню к казни за то, что та надавала ей пощёчин. Впоследствии Королева смягчилась и не стала требовать приведения приговора в исполнение. У персонажа острый подбородок, и сама Алиса считаёт её «очень уродливой»
1 0 0
Мифическое существо с головой и крыльями орла и телом льва. На протяжении разговоров он периодически подкашливает. Грифон, по собственному признанию, получил «классическое образование» - со своим учителем он целый день играл в классики
Caterpillar
16 10 5
Насекомое синего цвета и трёхдюймового роста. Он восседает на белом грибе и курит кальян.
В фильме Тима Бертона у гусеницы появляется имя Абсолем, и он является всезнающим хранителем Оракула, древнего священного документа, который отображает все важнейшие события прошлого, настоящего и будущего нижнекрайской истории.
James Harcourt
0 0 0
Наемный работник Хэмиша Эскота.
2 0 0
В книге это птица, которую Алиса обнаруживает на берегу рядом с Морем Слёз. Орлёнок Эд отмечает, что Додо говорит «не по-человечески»: его речь перегружена научными терминами.
В фильме Тима Бертона - один из первых обитателей Нижнекрая, которого встречает Алиса, попадая в фантастический мир.
1 0 0
В расстановке фигур перед началом игры Единорог отнесён к белым фигурам, а Лев - к чёрным. Лев и Единорог, по первому высказыванию Короля, дерутся за его же корону. Лев и Единорог - довольно милые звери. Единорог пытается подружиться с Алисой, а Лев предлагает в честь дружбы съесть пирог. Тут появляются некоторые осложнения. Зазеркальные пироги сначала надо раздавать, а потом резать. Алиса же пыталась всё сделать по-нормальному. Неожиданно раздаётся барабанная дробь, и Алиса попадает в лес
0 0 0
Королевский гонец Туда (Король объясняет, что ему нужны два гонца, так как «один бежит туда, а другой - оттуда»). В Зазеркалье он по сути является персонажем из Страны чудес, а именно Мартовским Зайцем
Zanik Hightopp
0 0 0
Отец Безумного Шляпника. Фигурировал в фильме "Алиса в Зазеркалье". Поссорился с сыном, демонстративно выкинул его первую шляпу, но на самом деле сохранил её.
0 1 0
Бредящая тетя Алисы
Iracebeth of Crims
23 7 6
Правящая Королева волшебной страны, старшая сестра Белой Королевы, в народе прозванная "Кровавой Ведьмой". Тиран, который правит страной Нижнекрай. Управлять страной ей помогают непомерных размеров голова, огненный темперамент и привычка криком приказывать, чтобы подданным рубили головы. В борьбе за власть убила много мирных жителей с помощью своего "Зайки Бармаглотика". Выходит из себя по малейшему поводу или даже без него. Её младшая сестра, Белая Королева, планирует отобрать у неё трон и корону, которую Красная Королева однажды у неё украла обманным путём
Queen Elsemere
0 0 0
Мать Ирацибеты и Мираны
King Oleron
0 0 0
Отец Ирацибеты и Мираны.
1 0 0
В расстановке фигур перед началом игры Единорог отнесён к белым фигурам, а Лев - к чёрным. Лев и Единорог, по первому высказыванию Короля, дерутся за его же корону. Лев и Единорог - довольно милые звери. Единорог пытается подружиться с Алисой, а Лев предлагает в честь дружбы съесть пирог. Тут появляются некоторые осложнения. Зазеркальные пироги сначала надо раздавать, а потом резать. Алиса же пыталась всё сделать по-нормальному. Неожиданно раздаётся барабанная дробь, и Алиса попадает в лес. Льва также можно заметить в толпе у ковровой дорожки
0 1 0
Супруга лорда Эскота
0 1 0
Деловой партнер отца Алисы и новый владелец торговой фирмы Кингсли
Lowell Manchester
0 0 0
Неверный муж Маргарет Манчестер, сестры Алисы.
0 2 1
Старшая сестра Алисы, во всем правильная и такая, какой и должна быть настоящая английская леди
March Hare
5 10 2
Сумасшедший заяц, которого Алиса встречает на Безумном Чаепитии. Он предлагает маленькой девочке выпить вина и считает, что нужно всегда говорить то, что думаешь. Персонаж также присутствовал на суде над Валетом Червей, где всё отрицал. На появление персонажа повлияла поговорка, популярная во времена Кэрролла - «Безумен как мартовский заяц» (Mad as a March hare).
В фильме Тима Бертона Мартовский Заяц приглашает Безумного Шляпника на чаепития в свой заячий дом. Заяц похож на параноика, он постоянно в состоянии тревоги, он немного безумен, имеет привычку всё время пожимать лапами и ушами, а также бросать чайники, ложки и другие вещи. Он обожает готовить и является единственным жителем Нижнекрая, до кого у Красной Королевы не дошли руки.
Mirana of Marmoreal
24 10 1
Младшая сестра Красной Королевы, и хотя внешне она белая и пушистая, на самом деле её характер не такой уж и покладистый. Она произошла оттуда же, откуда и Красная Королева. Ей нравится тёмная сторона, но она так боится зайти слишком далеко, что стремится всем показывать лишь свои светлые стороны. Когда Алиса возвращается в Нижнекрай, Белая Королева берёт её под своё крыло, предлагая ей покровительство, однако её мотивы далеко не так альтруистичны, какими кажутся
1 1 0
Странное существо из стихотворения: "Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки, как мюмзики в мове."
The Sheep
1 1 0
Белая Королева рассказывает Алисе о том, как можно жить в обратную сторону и помнить будущее. У Белой Королевы улетает шаль, и в погоне за ней она вместе с Алисой переходит через ручеёк. Белая Королева превращается в старую овцу, сидящую с вязанием за прилавком лавки, где продаются «разные диковинки»[прим 3]. Алиса пытается что-нибудь купить, но как только она подходит к той или иной полке, полка сразу пустеет, хотя соседние полки остаются полными. Овца передаёт Алисе спицы, которые превращаются в вёсла, и Алиса обнаруживает, что они вместе с Овцой плывут в лодке по реке. Вскоре Алиса с Овцой вновь оказываются в лавке, и Алиса покупает одно яйцо, которое в лавке Овцы сто?ит дороже, чем два яйца. Алиса пытается взять купленное яйцо с полки, переходит через ручеёк, и яйцо превращается в Шалтая-Болтая, сидящего на стене
Paloo Hightopp
0 0 0
Младшая сестра Терранта (Безумного Шляпника). Дочь Заника и Тывы.
Pimlick Hightopp
0 0 0
Младший брат Терранта (Безумного Шляпника). Сын Заника и Тывы.
Poomally Hightopp
0 0 0
Брат Терранта (Безумного Шляпника). Сын Заника и Тывы.
Dormouse
3 11 1
Мышь, участник безумного Чаепития. Большую часть времени спит; Болванщик и Заяц используют его в качестве подушки.
В фильме Тима Бертона это мышь-хулиганка, которая не верит, что Белый Кролик нашёл именно ту Алису, которую нужно.
Tweedledum
3 2 1
Tweedledee
3 2 1
Траляля и Труляля упомянуты в списке фигур, помещённом Кэрролом перед самим текстом сказки. Оба они - белые. Предполагается, что они - ладьи.
В фильме Тима Бертона - это толстые братья-близнецы, которые постоянно спорят друг с другом и их неразборчивую трескотню никто, кроме них самих, не в силах разобрать.
Tyva Hightopp
0 0 0
Мать Безумного Шляпника, и всех его братьев и сестер.
Народ, вы серьезно думаете, что все ваши советы - это ох, какая актуальная информация, ох, как уместно и круто сказать тому, кто собирается рипнуться, что он ДОЛЖЕН иметь силы на что-то? Подбодрили, от души, мать вашу, душевно!
Представьте на физическом уровне, раз в эмпатию не умеете. Вы 16 часов херачили на работе, устали в хламину, вам бы только душ принять, да спать завалиться, а вам говорят, соберись, тряпка, ты должен преодолеть физическую слабость, дрожь в коленях от оной, и херачить ещё 16 часов без перерыва на сон. Вот как выглядят все эти уникальные советы.
Хуже, только слова, что ты должен жить, или ты ещё ничего не сделал (ага, говна ты кусок. Наверное, по мнению говорящего, это должно помочь).
Я уважаю выбор Сенекта, но не говорю, что мне не жаль.
Я сегодня почти посрался с коллегой на работе. Когда мне сообщили о Сенекте, я был там. Сидел со слегка более подгруженным таблом, чем обычно. Он спросил, што такое, я ответил. Мол, знакомый человек того, только два дня назад общались, он как раз и собирался того.
Что сделал мой коллега? Начал шутить. Я начал говорить, какого, мать его, органа. Чел осекся. Сказал, что не понимает этого. Ведь столько всего не сделано, не увидено, не почувствовано. Рассказал, что знал такого самоубийцу одного, а у второго не получилось (это не я, меня он в этом амплуа не знает).
Так вот. Советы "чувак, столько всего не сделано, не увидено, не почувствовано" - не работают. См. начало поста. У потенциального самоубийцы нет сил сделать. Нет желания увидеть и почувствовать. И вы своим советом только подчеркиваете его эти... хм... недостатки.
Наверное я из-за этого всего дал нефиговую такую инфу о себе коллеге, потому что потом мы стали обсуждать вопросы душевного здравия, и он заметил, что в России с их решением очень плохо, а я сказал ему, что он даже не представляет, насколько плохо. Я так рьяно говорил, что даже не заметил, как сказал: "И вообще, ты просто не представляешь, что если сказать о своем душевном НЕздравии даже самым близким друзьям, то можно сразу считать, что самых близких друзей у тебя больше нет, поверь, я знаю о чем говорю". Но, пусть его догадки будут с ним, плевать.
Тут размышляют, что бы такое ответить потенциальному самоубийце, а вопрос на самом деле не так сложен. Человек САМ начал с вами говорить, вы, мать вашу, может быть попытаетесь выслушать вначале? Наверное, он не просто так начал говорить, и вы ему вроде как друг, брат, сестра, родитель или кто-то такой. Попробуйте не говорить НИЧЕГО, но поддержать беседу. Почему даже в такой момент людям так важно вставить СВОЕ мнение о проблеме, в которой они вообще не очень разбираются? Можно ведь просто спросить: "Что?", "Почему?", "Что у тебя случилось?", "Что ты чувствуешь?" и т.д.
Ну и, уже выслушав, задав уточняющие вопросы и установив тем самым доверие, направить человека к хорошим профессионалам. Но вообще ни под каким соусом не гнать свою телегу, какой бы она ни была. Возможно, именно этой телегой вы раздавите что-то итак хрупкое в психике.
Помните: Если вас не посещали мысли о суициде, которые не вызывали никакого сопротивления, то вы ну никак, просто никак не сможете понять. А если возникали, то вы тоже не сможете понять, потому что у вас одни мысли, а у него - другие. Но тут хотя бы есть общий резонанс эмоций. Хотя мне вот очень сложно понять содержание посмертного поста Сенекта, потому что меня или доводят все одновременно (даже друзья, которых больше нет, как раз с того самого момента, когда у меня начались проблемы), или никто, жизнь, все сразу. Но в своей посмертной записке на данный момент я бы никого не обвинил - это однозначно.
Значит, увы, я тоже не понимаю Сенекта и никак не мог бы ему помочь советами в реале. И вы - не смогли бы.
Без тега.
Не пох.
Загрузка...
