Авторский стиль

Мастера Большого театра кропотливо восстановили декорации и костюмы художника Симона Вирсаладзе

В мастерских, в музее , в театре недоумевают: как вышло, что от огромного творческого наследия Симона Вирсаладзе остались крупицы? Есть документальный фильм, где Сулико Багратович снят в мастерской, как раз за работой над « ». Есть фотографии: балетмейстер и сценограф рассматривают эскизы к «Ивану». Известно, что эскизов было создано больше сотни. А в результате в трех музеях: питерском театральном, московском и музее Большого театра – сохранилось только 9 эскизов. И один, центральный эскиз триптиха в иконописном стиле хранится в собрании Юрия Григоровича. Куда исчезли остальные работы?

Удивительная история

Предположения высказываются самые невероятные. Про питерскую выставку, куда было отправлено «все», а обратно «ничего», про племянницу Сулико Багратовича, легкомысленно распорядившуюся наследием дяди, про грузинскую щедрость художника, раздававшего работы направо и налево. Удивительная история: декорации истрепаны, костюмы изношены, эскизы утрачены, а , в цехах работники театра вспоминают Вирсаладзе с великой нежностью, словно все великие премьеры Григоровича случились только вчера. И только вчера в цехах «рвал и метал» Сулико Багратович. Рассказывают: въедлив был до мелочей, за оплошности не спускал, но и себя не щадил. Когда шла сдача спектакля, в мастерских, казалось, жил днем и ночью. Курил и пил чай с лимоном.

Юлия Берляева – любимая мастерица Сулико Багратовича. История про то, как самые сложные, ответственные костюмы художник поручал ей: «Это отдайте Юлечке Берляевой!» – стала нарицательной. Юлия вспоминает, что Вирсаладзе боялись так же сильно, как и любили.

– Когда я только окончила театрально-художественное училище и пришла в мастерские, – рассказывает Юлия Берляева, – Вирсаладзе видела издали: новичков в бой не пускали, старались художника понапрасну не раздражать... Поэтому я к Сулико Багратовичу приглядывалась издали. Сразу было заметно: у него спрос по гамбургскому счету. Еще заметила: очень важно понять сразу же, что именно требуется. В основном все эти нервные переживания случались из-за того, что мастера не понимали художника. Наконец через несколько лет мне разрешили работать в постановке Вирсаладзе. Дали костюм из массовки. Работа строилась так: костюмы создавались группами, мастерам вручались эскизы, мы шили модели и шли к художнику утверждать. И вот я на подгибающихся ногах пошла утверждать. На удивление, Сулико Багратович макет принял, все прошло без проблем. И пошло-поехало…

Эскизы к постановкам Сулико Багратович рисовал сотнями. Широкими яркими мазками, не вдаваясь в проработку лиц. Настаивал: эскиз не смысл постановки, цель в реализации идеи на сцене. И никогда не бывало при Вирсаладзе так, чтобы то, что задумано на эскизе, не удавалось воплотить на сцене один к одному. Наталья Борисовна Павлова работала с Сулико Багратовичем в 1975 году над «Иваном Грозным» как ученица художника. Сейчас, уже в статусе художника-восстановителя, она вспоминает: «Чирку (от «чиркнуть», «штрих». – Прим. ред.) не туда положишь – а он видит!»

Сети Вирсаладзе

Все цвета тканей принимал лично Симон Багратович. Он шел в красильный цех мастерских, где прокрашивалась специально созданная по его заказу сетка. Сетку эту разработал для Большого театра НИИ текстильной промышленности. Поэтому сейчас, когда потребовалось найти сетку для реставрации костюмов к «Ивану Грозному», в мастерских мучились: где сейчас такую сетку достать? Нашли в Турции. Выпускается там как ткань для занавесок... Правда, в мастерских говорят, что это все-таки не совсем такая сетка и что, если подходить к этому вопросу, как подходил Сулико Багратович, он бы заметил...

« Сетку эту разработал для Большого театра НИИ текстильной промышленности».

Всю сетку из НИИ доставляли в красильни. Мастера красили. А Сулико Багратович, сверяясь с эскизами, цвета принимал. Кто видел, говорят, что это было эффектное драматическое зрелище. Кто научился красить так, чтобы попадать «под Вирсаладзе», помнит об этом всю жизнь. Все сложные цвета и мастера, и художники в Большом театре так до сих пор и называют «цвет Вирсаладзе». Любимые цвета художника: золото, красный, черный. Но в работах художника никогда не увидишь открытого красного или бьющего в глаза, как начищенный самовар, золотого. Все приглушено, состарено, облагорожено.

Наталья Павлова рассказывает, как невольно застала сцену разноса, который устроил Сулико Багратович своей художнице. Он посмотрел сверху на плафон, спустился и спросил: «Я вам что показал на эскизе? Таа-таа-таа-таа. А вы что сделали? Та! Та! Та! Та!»

Все требования Вирсаладзе в мастерских выполнялись безоговорочно. Его не столько боялись, сколько не смели расстраивать. Хотя Вирсаладзе любил бросить мастерам: «Мое дело – образ, мне неважно, где будет вытачка», к профессионалам он относился с высочайшим почтением.

– Сулико Багратович жаловался, что ему никто не говорит правду, – вспоминает Юлия Берляева, – и в сложных ситуациях иногда призывал меня в третейские судьи. Дескать, Юля меня не боится, она все скажет. Я помню сложный момент с костюмом Андриса Лиепы. Он танцевал Ромео в новой редакции «Ромео и Джульетты», а Сулико Багратович придумал такой костюм, там в трико были ноги разного цвета – серая и синяя. Андрис пришел на примерку костюма и решил, что серый цвет зрительно увеличивает ноги, – он переживал, что серая нога выглядит толще синей. А Сулико Багратович вообще-то актерских капризов не терпел. Как-то артист на примерке пожаловался художнику, что костюм со шлейфом очень тяжелый. Сулико Багратович, внимательно выслушав его, покачал головой: «Хорошо, я поговорю с Юрием Николаевичем, чтоб вам дали другую роль...» Но к мнению солистов Сулико Багратович прислушивался. Тем более что Андрис был любимчиком в мастерских. И ему заранее прощалось то, на что другой артист, может быть, и не отважился бы. Андрис настаивал. Вирсаладзе его урезонивал. Градус дискуссии накалялся.

– Я испугалась и спряталась за спину Андриса. Но тут Вирсаладзе призвал меня: «Пусть Юля скажет, она не соврет». И я призналась, да, полнит, да, серая нога выглядит толще синей. И тогда Андрису сделали две синие ноги.

Князь света

– Ему нужно было больше, чем просто послушание. Он добивался понимания его замысла. Мы все в эти полтора месяца, что шла работа над костюмами и декорациями, чувствовали себя командой, – вспоминает Галина Ивановна Нуриджанова, заведующая участком по производству костюмов. – Перед началом работы над спектаклем Сулико Багратович собирал всех мастеров и выступал перед нами с лекцией. Какая идея постановки, какой исторический период, где стоят акценты, как раскрываются образы. И мы, конечно, слушали его с восторгом. Его чувство красоты, стиля, великолепная образованность, аристократизм манер – такое не забывается никогда.

Галина Ивановна вспоминает, что совсем недавно, когда на отреставрированную историческую сцену переносили «Щелкунчика», декорации реставрировали и расписывали заново, подновляли костюмы. И Юрий Николаевич Григорович нашел в своем архиве эскиз Вирсаладзе к китайскому танцу, желтого цвета. Этот эскиз Сулико Багратович когда-то забраковал.

– А мы с Юрием Николаевичем решили: почему бы не попробовать сшить желтый костюм? – рассказывает Галина Ивановна Нуриджанова: – Сшили. И вот первая костюмная репетиция на сцене: желтый костюм выбивается, как фонарь светит! И мне Григорович говорит: «Галя! Выброси его!» Так мы вернулись к версии Сулико Багратовича: сшили зеленый, как и было изначально... Представляете, какое чувство цвета, – еще на стадии эскизов понял: не сработает!

Искусствовед Виктор Ванслов, исследователь творчества Григоровича, вспоминает, как однажды, набравшись смелости, он спросил у Вирсаладзе: «Сулико Багратович, а ведь это правда, что вы бывший князь?» Ответ Вирсаладзе был таков: «Помилуйте, Виктор Владимирович, разве можно быть бывшим сенбернаром?»

Цвет Вирсаладзе

Впрочем, несмотря на рекордные человеко-часы, проработанные Вирсаладзе в мастерских Большого, на огромную симпатию и взаимное доверие гениального художника к своим мастерам золотые руки, никто не может припомнить, чтобы Вирсаладзе вот просто так, за чаем и сигаретой разглагольствовал о жизни или подробно рассказывал о себе. Максимум доверительности, на которую мог пойти Сулико Багратович, – это позволить сделать себе заплатку на локте пиджака.

– У Сулико Багратовича был любимый пиджак из шерстяного букле. Очень модный, красивый. Сразу видно, непростой, – вспоминает Юлия Бурляева. – Пиджак настолько любимый, что был заношен буквально до дыр. И вот мы ставили заплаточки на локти. Это выглядело стильно – заплатки на локтях тогда были в моде.

Юлия Валентиновна вспоминает, как однажды в мастерские принесли пакет, а там – юношеские фотографии Вирсаладзе. Сулико Багратович радовался, показывал мастерам, какой он был красавец.

« Максимум доверительности, на которую мог пойти Сулико Багратович, – это позволить сделать себе заплатку на локте пиджака».

Вот и все разговоры «за жизнь». Все остальное о сцене, идее, работе.

Галина Ивановна Нуриджанова считает, что Вирсаладзе ни на минуту не оставлял поиски идеального:

– Мы шили костюмы, и тут же, в примерочной, Вирсаладзе их принимал. Приходили артисты, крутились-вертелись, Сулико Багратович выяснял, удобно ли, не тянет ли, не мешает ли. Потом проверяли на сцене. И вот как-то после костюмной репетиции сна в «Раймонде» – мы тогда долго бились с цветом, никак не могли подобрать – Сулико Багратович ночью пришел в мастерскую, куда привезли костюмы на доработку, и ножницами срезал всю обшивку с платьев. Мы утром приходим, а платья – голые. Так мы начали заново.

Сегодня имя Вирсаладзе в Большом стало нарицательным. Это не только «цвет Вирсаладзе». Не только его уникальная эстетика, связывающая воедино декорации и костюмы. Это уникальная сценография с минимумом бутафории на сцене – у «Ивана Грозного» только трон, посох да звонница, висящая на авансцене, – живописная, яркая, тканевая, оставляющая большой простор для балетных артистов. Это совершенно новый подход к оформлению балетов, не просто живописный, как у Бакста, Коровина и Головина, – хотя сам Сулико Багратович, очевидно, считал себя их преемником, – и не абстрактно технически-безликий. Это создание полного художественного образа прямо на сцене, в момент спектакля. Включаются софиты, открывается занавес – сетки подсвечиваются и превращаются в золотые апсиды византийского храма, меняется подсветка – та же сетка из колонны превращается в дымку, оттеняющую иконописные панно. Заканчивается спектакль, гаснут софиты, и сетки остаются просто сетками, крашеной декорацией.

ВИРСАЛАДЗЕ, СИМОН (1908/1909–1989), художник, мастер сценографии, представитель символизма.

Творчество Вирсаладзе явилось одним из ярких примеров перехода символизма – с эмоциональной и таинственной романтикой его неомифологических образов – в искусство театра, где модернистские поиски даже в самые суровые в цензурном отношении годы развивались словно в лабораторной капсуле. Отдал дань конструктивистским экспериментам (когда в 1926–1927 оформил несколько спектаклей тифлисского ТРАМа – Театра рабочей молодежи), но в целом придерживался линии более традиционного «живописного театра», виртуозно сочетая ее с элементами арт-авангарда. Среди постановок, художником которых был Вирсаладзе, – оперы Вильгельм Телль Дж.Россини (1931), Даиси З.Палиашвили (1936), балеты Жизель А.Адана (1948), Отелло А.Мачавариани (1957) – в театре имени Палиашвили; балет Великий государь В.А.Соловьева (1945) – в тбилисском Театре имени Ш.Руставели ; балеты Сердце гор А.Баланчивадзе (1938), Раймонда А.К.Глазунова (1948; Сталинская премия 1949), Спящая красавица П.И.Чайковского (1952), Каменный цветок С.С.Прокофьева (1957); оперы Лоэнгрин Р.Вагнера (1941 и 1962), Семья Тараса Д.Б.Кабалевского (1950; Сталинская премия 1951), Дон Жуан В.А.Моцарта (1956), Севильский цирюльник Дж.Россини (1958) в Кировском театре; балеты Каменный цветок С.С.Прокофьева (1959), Спящая красавица (1963) и Щелкунчик П.И.Чайковского (1966), Спартак А.Хачатуряна (1968; Ленинская премия 1970), Лебединое озеро Чайковского (1969), Ангара А.Я.Эшпая (1976; Государственная премия 1977) в московском Большом театре . Работал и в кино: по эскизам Вирсаладзе был созданы костюмы фильмов Г.М.Козинцева Гамлет (1964) и Король Лир (1971).

Будучи изредка лишь декоративным камуфляжем голого агитпропа либретто (Ангара ), в большинстве случаев эти произведения пребывали красочными зрелищами, органично и остро обогащавшими режиссуру. Ряд самых значительных спектаклей Вирсаладзе – в том числе и его высший триумф, балет Спартак , – были созданы в соавторстве с балетмейстером Ю.Н.Григоровичем .

Эта улица сегодня носит его имя. Великий театральный художник Симон Вирсаладзе родился в Тифлисе, но в другом месте. Вместе с родителями и сестрами Тиной и Еленой они жили на улице Петра Великого (ныне переименованной в честь языковеда Ингороква). В этом особняке, а точнее, в его правом крыле, он поселился в 1958 году.

Приняв решение вернуться в Грузию (долгие годы Вирсаладзе работал главным художником Кировского (Мариинского) театра в Ленинграде, в Большом театре в Москве), он поручил хлопоты по своему переезду родной сестре Елене. Своей семьи у Вирсаладзе, которого на грузинский манер "Солико" называл и весь театральный мир, не было. Она выбрала несколько вариантов и озвучила их брату по телефону: квартира в новом доме, апартаменты в старинном здании и, наконец, три комнаты в одноэтажном особняке, во дворе которого разбит сад с глициниями.

© photo: Sputnik / РИА Новости

Заслуженный деятель искусств Грузинской ССР С. Б. Вирсаладзе

Как мне потом рассказывала племянница Вирсаладзе Манана Хидашели, решение дядя принял почти мгновенно: "Он сказал маме: "Бери с глициниями". И хотя "удобства" находились во дворе, Солико никогда не пожалел о своем решении. Наоборот, он сумел сделать из бывшего детского сада, а именно это учреждение размещалось здесь до пятидесятых годов, настоящий шедевр. Одну комнату художник разделил на кухню и туалет, а другие обставил старинной мебелью, украсил потолок библиотеки лепниной в персидском стиле, оборудовал уютный кабинет.

Мне непременно захотелось побывать в этом доме. Снаружи вполне себе обычное серое строение. Рядом высотка банка, неподалеку Сухой мост и легендарные гостиницы, о постояльцах которых я уже писал. Но я знал, что здесь, за окнами библиотеки, выходящими в тенистый дворик, родилась не одна сказка, а иначе спектакли, оформленные Вирсаладзе, не назовешь. Чем не "гений места"?

Именно в этих стенах появился "Спартак", один из самых великих балетов, поставленных Юрием Григоровичем. Содружество Вирсаладзе и Григоровича началось еще в Ленинграде, когда уже известный художник пришел на спектакль, созданный молодым танцовщиком из кордебалета Кировского театра. Юному постановщику суждено было стать одним из самых знаменитых хореографов второй половины ХХ столетия.

© photo: Sputnik / Рухкян

Первым их совместным балетом стал "Каменный цветок" на музыку Прокофьева. Премьера состоялась в Ленинграде в 1957 году. И потом на протяжении четырех десятилетий Григорович работал с Вирсаладзе.

По воспоминаниям Мананы Хидашели, Григорович прилетал в Тбилиси на несколько дней из Москвы, они садились с Солико возле магнитофона, в котором бесконечно проигрывалась кассета с музыкой к балету, и фантазировали.

Вирсаладзе сам посещал балетную студию, которую в начале прошлого века в Тифлисе держала итальянка Перини. В итоге, правда, победила любовь к рисованию; Солико поступил в студию художника Мосе Тоидзе, потом учился в художественном институте в Москве и Ленинграде.

Но балет так и не отпустил его. Вирсаладзе не просто разбирался в нем, он чувствовал танец. А потому очень хорошо понимал, какие декорации нужны для того, чтобы все сложилось.

© photo: Sputnik / Леон Дубильт

Народный художник РСФСР и Грузинской ССР Симон Вирсаладзе за работой над эскизами костюмов персонажей балета "Легенда о любви"

Первым постановщиком, с которым началось сотрудничество Вирсаладзе, был великий Вахтанг Чабукиани, чьи спектакли шли на сцене Тбилисского театра оперы и балета.

Но настоящие шедевры рождались именно в дуэте с Юрием Григоровичем. Не будет преувеличением назвать Вирсаладзе равноправным соавтором гениального хореографа.

Когда я первый раз переступил порог дома, где жил грузинский художник, то увидел на диване красного дерева - хозяин любил старину, в его коллекции много уникальной посуды, стекла, предметов обстановки - большую куклу Щелкунчика. И тут же услышал рассказ, как родился одноименный балет.

— Юра прилетел из Москвы, — вспоминала Манана Хидашели, которая сохранила в доме все в точности, как было при дяде. - Они с Солико слушали Чайковского и вслух фантазировали. В итоге появился балет, который я старалась не пропускать, то и дело летала в Москву в Большой.

Солико Вирсаладзе ушел из жизни в 1989 году. Когда надежды на выздоровление не осталось, племянница забрала Солико из кремлевской больницы в Тбилиси. А до этого несколько раз в месяц по очереди со своим сыном Леваном, чья фотография висит на самом видном месте в большой комнате, летала в Москву. Леван Абашидзе, молодой и подававший большие надежды актер, погиб во время абхазской войны в 1993 году.

Фото: книга И. Оболенского "Из Тифлиса в Тбилиси.

Сегодня Манана Хидашели живет в этом доме одна. Ждет в гости внучку Елену (дочь своего старшего сына Ираклия), которая учится в Лондоне. И разбирает архив Вирсаладзе, порой "откапывая" поистине уникальные документы.

Во время моего очередного визита она показала мне написанный черной тушью портрет. Сказала, что наконец нашла в себе силы открыть ящик письменного стола, который до этого стоял неприкосновенным, хотя со дня ухода Вирсаладзе прошло уже много лет. С портрета смотрела молодая красивая женщина. Кто это, спросил я.

И Манана Хидашели поведала мне историю любви. "Вообще дядя не был женат. Я даже как-то спросила у него, почему он не создал семью. На что он ответил, что женат. На своей работе. И потом, чем ты мне не дочь?"

Но любовь в жизни Вирсаладзе была. Еще в юности он влюбился в Марию Багратиони, дочь князя Георгия, главы царского дома Грузии, владевшего этим титулом, конечно, уже только на словах.

Фото: архив семьи Вирсаладзе

В 1801 году Дом Багратиони лишился трона, Грузия стала частью Российской империи. Когда в 1921 году страна вошла уже в состав будущей советской империи, семья Багратиони, а кроме Марии, у князя с женой были еще дети, уехала за границу. Они сумели хорошо устроиться в Европе. Но в скором времени Мария Багратиони вернулась в Тифлис: она влюбилась в сотрудника советского посольства во Франции и вместе с ним приехала в Советский Союз. По одной из версий, возлюбленного Багратиони вскоре расстреляли.

В итоге Мария Георгиевна вновь оказалась в столице Грузии. Она поселилась в бывшем родительском доме, где новая власть выделила ей маленькую комнатку на первом этаже.

Багратиони хорошо рисовала, писала декорации в Опере. Там и познакомилась с Солико Вирсаладзе. Это была любовь с первого взгляда.

Продолжения эта история не получила из-за ареста Марии Георгиевны. На допросах следователь требовал, чтобы она призналась в том, что является княгиней. Багратиони отвечала неизменным "это неправда". Когда следователь был окончательно взбешен, арестованная произнесла: "Я — княжна! А княгиней может стать любая цыганка, для этого достаточно лишь выйти замуж за князя".

По ложному обвинению в несуществуюших преступлениях княжна Багратиони была отправлена в лагеря, где провела несколько лет. В заключении ее спасала именно профессия художника. Марию Георгиевну перевели в клуб, где она оформляла стенгазеты.

Вирсаладзе отправлял ей продуктовые посылки и денежные переводы, которые присваивались надзирателями и лагерным начальством. Но Мария Георгиевна так никогда и не поверила в то, что молодой человек все эти годы помнил о ней и, как мог, пытался помочь. Вернувшись в Тбилиси, она отказалась с ним встречаться.

© photo: Sputnik / Олег Игнатович

Эскиз декораций к опере "Абесалом и Этери"

Оправдываться Вирсаладзе посчитал ниже своего достоинства. Мало того, он отказывался даже ходить по улице Гудиашвили, где жила Багратиони.

И вот выяснилось: о Марии он не забывал. Ее портрет хранил в ящике своего письменного стола и не показывал даже самым близким.

Продолжение следует…

13 января родился прославленный художник Симон Багратович Вирсаладзе,знаменитый,прежде всего,как создатель незабываемых декораций и костюмов к балетным спектаклями Кировского(Мариинского),Большого театра СССР и театра оперы и балета им.З.Палиашвили(Тбилиси),сотрудник выдающихся советских хореографов XX века,настоящий "волшебник театральной сцены".

Действительный член АХ СССР (1975), член- корреспондент АХ СССР (1958).
ПРИЗЫ И НАГРАДЫ
В 1949 году был удостоен Сталинской премии (Государственная СССР) за оформление балета "Раймонда" в ленинградском театре имени Кирова.
В 1951 году - Сталинской премии за оформление оперы "Семья Тараса" (там же).
В 1970 году - Ленинской премии за оформление балета "Спартак" в Большом театре.
В 1975 году был избран действительный членом Академии Художеств СССР.
В 1976 году был удостоен звания "Народный художник CCCР".
В 1977 году получил Государственную премию ССР за оформление балета "Ангара" в Большом театре.
Диплом Союза художников СССР за фильм "Гамлет" (1964 год).

Эскиз декорации к балету"Лебединое озеро"(1950)

Эскиз декорации к балету "Легенда о любви"
Хор.Ю.Н.Григоровича(1959)

Оформление спектакля СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА с костюмами и декорациями С.Б.Визсаладзе в Кировском(Мариинском)

Симон Багратович Вирсаладзе (31 декабря 1908 (13 января 1909), Тифлис, - 7 февраля 1989, Тбилиси)

Учился в тифлисской Академии художеств (1926-1927). В 1928 году переехал в Москву, где продолжил образование во Вхутеине - Высшем художественно-техническом институте (педагоги Исаак Рабинович и Пётр Кончаловский). Завершил учёбу в 1931 году в ленинградском Вхутеине (с 1930 года - Ленинградская академия художеств)

В 1932-1936 годах был главным художником тифлисского Государственного театра оперы и балета имени Захария Палиашвили. В этом театре в тот период и позднее им были оформлены оперы "Вильгельм Телль" Дж. Россини (1931), "Даиси" З. Палиашвили (1936), балеты "Сердце гор" А. Баланчивадзе (1936), "Шопениана" на музыку Ф. Шопена и "Жизель" А. Адана (1942), "Дон Кихот" Л. Минкуса (1943), "Отелло" А. Мачавариани (1957).

В 1937 художник переехал в Ленинград. Он стал его 2-й родиной – творческой. Оформленные Вирсаладзе спектакли в Театре Кирова, в Малом оперном театре завоевали Симону Багратовичу авторитет крупного художника, видное место в художественной жизни, искусстве Петербурга - Ленинграда.

С 1937 года работал в ленинградском Государственном академическом театре оперы и балета имени С.М. Кирова (ныне Мариинский). В 1945-1962 годах - главный художник этого театра.Среди балетов,оформленных им в МТ: "Раймонда"(1948),"Лебединое озеро"(1950),"Спящая красавица"(1952)- все в ред.К.М.Сергеева,"Щелкунчик"(пост.В.И.Вайнонена),"Каменный цветок"(1957),"Легенда о любви"(1959),пост.Ю.Н.Григоровича.

В Большом театре Вирсаладзе активно сотрудничал с Ю. Н. Григоровичем, оформив ВСЕ его балеты.

С Ю.Н.Григоровичем

Эскиз декорации к балету "Иван Грозный"
Хор.Ю.Н.Григоровича(1975)

Сцена из балета ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО Мариинский(Кировский) театр 1950 - е

Сцена из балета ЩЕЛКУНЧИК Хореография В.И.Вайнонена Мариинский театр

Сцена из балета КАМЕННЫЙ ЦВЕТОК Хор.Ю.Н.Григоровича(1957)

Эскизы театральных костюмов к балету ШЕХЕРЕЗАДА

В живописных, богатых и разнообразных по колориту, тонкой цветовой гамме декорациях Вирсаладзе героическая монументальность, романтическая приподнятость и праздничность сочетаются с простотой и лаконичностью, тонким чувством стиля. В своих декорациях он достигает высокой эмоциональной выразительности, мастерски использует цвет и свет.