Введение

Никто на свете не установил, да и не установит точного года рождения театра. Никто на всем свете не сказал, да и не скажет, на каком листке календаря следовало бы обозначить его первоначальную дату.

Время существования театра измеряется небывалой по историческим масштабам мерой - временем существования самого рода человеческого.

День возникновения театра сокрыт за горной грядой давно ушедших веков и тысячелетий, в глубинах древнейшей, наиболее отдаленной от нас эпохи истории человечества. Той эпохи, когда человек, впервые взявший в свои руки орудия первобытного труда, становился человеком.

Приобщение к труду принесло ему поэтическое прозрение человек стал обретать в себе поэта, эстетическую способность поэтического восприятия мира.

В те далекие века у только что нарождавшейся поэзии не было могучих крыльев, ее еще не коснулось мощное дыхание вольного полета. До какого-то срока, до какой-то поры назначение ее сводилось только к подчиненному сопровождению обрядов и ритуалов, утверждавшихся в быту первобытной общины. А когда подошло уже время ее зрелости, самостоятельности поэтического существования, поэзия вырвалась на свободу, оборвав путы прежней нераздельности с бытом. И тогда-то наступило время сближения судьбы поэзии с судьбой театра.

В золотую пору детства человечества первые поэты земли великие греческие трагики Эсхил,Софокл, Еврипид, как добрые гении поэзии склонились над колыбелью театра. Они вызвали его к жизни, обращали служению людям, прославлению духовного могущества человека его неукротимой силы, нравственной энергии героизма. За прошедшие с той поры тысячелетия все еще не померкло имя одного из первых героев театра. Им был Прометей Эсхила - мятежный богоборец, осужденный Зевсом на вечные муки за служение людям, за то, что добыл для них огонь, научил их ремеслам и наукам. Навечно прикованный к скале, он гордо славил свободу и достоинство человека:

Знай хорошо, что я б не променял

Своих скорбей на рабское служение,

Мне лучше быть прикованным к скале,

Чем верным быть- прислужником Зевса.

Героя Эсхиловой трагедии «Прометей прикованный» Маркс называл самым благородным святым и мучеником в философском календаре... Вместе с Эсхилом cтольже страстно славил человека младший его современник - Софокл: -"Много в природе дивных сил, но сильней человека нет". За ними, могучими своими предшественниками, поднимался Еврипид - самый трагедийный поэт античного мира. И, быть может, самый бесстрашный. Отрешаясь от заданности мифологических сюжетов, он выковывал реальные характеры людей, живущих накаленными страстями, чувствами, мыслями, переживаниями.

Эсхил, Софокл и Еврипид положил, по свидетелъству истории, великое начало великому делу. Делу вечному! Столетие за столетием - во все времена, во все эпохи, прожитые неисчислимыми человеческими поколениями, театр неизменно, неотрывно сопутствовал движению истории человечества.

Какие только перемены не происходили на земле - эпоха следовала за эпохой, одна

общественно-экономическая формация сменяла другую, возникали и исчезали государства, страны, империи, монархии, в глубинах океана исчезла Атлантида, разгневанный Везувий горячей лавой залил несчастную Помпею, на долгие века пески занесли на Гиссарлыкском холме воспетую Гомером Трою, но ничто и никогда не прерывало вечного бытия театра.

Наидревнейшее творение человека, до наших дней сохраняет неизменную притягательную силу, неистребимую жизнестойкость, тот чудодейственный

эликсир молодости, секрет которого так и не открыли алхимики средневековья. Во все предшествующие эпохи, сколько бы их ни насчитать - всегда, жила в человеке вечная потребность в театре. Та потребность, что зародилась некогда на древних дионисовых празднествах винограда рей в честь мифического божества земного плодородия

Театр нужен был человеку всегда!

Десятки тысяч зрителей - чуть ли не все население городов, добирались на театральные представления в Древней Греции. И поныне напоминанием о том служат полуразрушенные временем величественные амфитеатры, сооруженные в бесконечно далекие от нас времена.

Как только не складывалась в прошлом судьба театра! Он испытал, пережил все, пока не обрел своего постоянного крова - театрального здания. Его представления давались всюду - на площадях и яр марках, на церковных папертях, в замке знатного феодала, в монастырской обители, в раззолоченной дворцовом зале, на постоялом дворе, в поместье вельможного крепостника, в церковной школе, на сельском празднике.

Всякое бывало в его судьбе.. Его проклинали, ненавидели, запрещали, подвергали гонениям и издевательствам, наказаниям и преследованиям, отлучали от церкви, грозили кнутами и виселицами, всеми небесными и земными карами.

Никакие испытания, никакие беды и невзгоды не сломили вечной жизнестойкости театра.

Школа жизни - самая древнейшая, самая удивительная и эмоциональная, самая праздничная, воодушевляющая, ни на что не похожая великая школа - вот что такое театр.

"Tеатp - школа жизни, "- так говорили о нем из века в век. Говорили всюду в России, во Франции, Италии, Англии, Германии, Испании...

Кафедрой добра называл театр Гоголь.

Герцен признавал в нем высшую инстанцию для решения жизненных вопросов.

Весь мир, всю вселенную со всем их разнообразием и великолепием видел в театре Белинский. Он видел в нем самовластного властелина чувств, способного потрясать все струны души, пробуждать сильное движение в умах и сердцах, освежать душу мощными впечатлениями. Он видел в театре какую-то непобедимую, фантастическую прелесть для общества.

По мнению Вольтера, ничто не стягивает теснее узы дружбы, чем театр.

Великий немецкий драматург Фридрих Шиллер утверждал, что «театр располагает самой проторенной дорогой к уму и сердцу человека."

«Зеркалом человеческой жизни, примером нравов, образцом истины» называл театр бессмертный творец "Дон Кихота" Сервантес.

Человек обращается к театру как к отражению своей совести, души своей. Он узнает в театре самого себя, свое время и жизнь свою. Театр открывает перед ним удивительные возможности духовно-нравственного самопознания.

И пусть театр, по эстетической природе своей, искусство условное, как и другие искусства, на сцене возникает перед зрителем не сама реальная действителъность, а только ее художественное отражение. Но в отражении том столько правды, что она воспринимается во всей своей безусловности, как самая доподлинная, истинная жизнь. Зритель признает высшую реальность существования сценических героев. Восклицал же великий Гете: "Что может быть большей природой, чем люди Шекспира!"

Не в этом ли и сокрыта чудодейственная духовная, эмоциональная энергия театра,

неповторимое своеобразие его воздействия на наши души.

И в театре, в оживленном сообществе людей, собравшихся на сценическое представление, возможно, вcе: смех и слезы, горе и радость, нескрываемое негодование и буйный восторг, печаль и счастье, ирония и недоверие, презрение и сочувствие, настороженная тишина и громогласное одобрение, словом, все богатства эмоциональных проявлений и потрясений души человеческой.

Хороший спектакль надолго сохраняется в театральном репертуаре, но всякий раз, при каждой новой встрече со зрителем он заново возникает, заново рождается.

И сколько бы ни прошло после того времени между сценой и зрительным залом опять возгорится чудесный огонь взаимосвязи души и мысли. И накал этого эмоционального, духовного взаимообмена непременно скажется и на актерском исполнении, и на всей атмосфере зрительного зала.

Театр Петрушки театр петрушки театр сергея образцова кукольные театры

ПЕТРУШКА, «кличка куклы балаганной, русского шута, потешника, остряка в красном кафтане и в красном колпаке; зовут Петрушкой также весь шутовской, кукольный вертеп» (В.Даль).

Когда, в какой стране возник театр Петрушки? Чьи руки создали первую в мире куклу? Этого никто не знает и не может знать, потому что куклы были и тысячу, и десять тысяч лет назад у всех народов мира.

Кукол делали из глины, дерева, соломы или тряпок. И дети играли в них: укладывали спать, лечили, охотились на глиняных или деревянных оленей, слонов, бегемотов. А это ведь тоже театр. Кукольный. Потому что актеры в нем куклы.

Взрослые в древние времена делали фигурки, изображавшие богов. Богов у разных народов было много. Бог солнца, бог воды, бог войны, бог охоты, даже бог петушиного пения. Этих богов делали из дерева, лепили из глины или вырезали из кожи плоские фигурки и показывали их на растянутом полотне при свете масляной лампы. И до сих пор во многих странах, особенно в Южной Америке, Африке, Юго-Восточной Азии, существуют такие представления. Это наполовину богослужение, наполовину кукольный театр.

Постепенно с куклами все чаще стали разыгрывать сказки, басни, разные смешные, а порой остросатирические сценки. Есть четыре главных вида вождения кукол: на пальцах, на нитках, на тростях и теневые фигуры.

Главным героем сценок в России был Петрушка. Петрушка был куклой на пальцах. Такими куклами и теперь играют во многих театрах мира. Актер с куклой на пальцах стоит за ширмой, подняв руку. Кукла видна над ширмой.

Первое упоминание о кукольном театре в России относится к 1609 году. Одной из первых кукол был Петрушка. Его полное имя Пётр Петрович Уксусов. Впервые Петрушку увидел в России немецкий писатель, путешественник и дипломат Адам Олеарий. Это было почти 400 лет назад!

Смешное в этом герое было то, что когда он выходил на "сцену", он тут же начинал бить всех палкой, а в конце представления выходила смерть и уводила Петрушку со сцены за его длинный нос. У Петрушки были братья во всём мире. Так, в Венгрии был Витязь Ласло. Он отличался тем, что бил всех не палкой, как Петрушка, а сковородой.

Но вернемся все же в Россию. В 1730 году в газете "Санкт-Петербургские ведомости” была впервые напечатана статья о кукольном театре, автор который дал лучшее определения кукольному театру, способному ”естество вещей показывать".

Сохранилось много описаний этих уличных представлений. В конце XIX века петрушечники обычно объединялись в пары с шарманщиками. С утра до позднего вечера ходили кукольники с места на место, повторяя за день по -многу раз историю похождений Петрушки - она была невелика, и все представление длилось 20-30 минут. Актер таскал на плече складную ширму и узел или сундучок с куклами, а музыкант - тяжелую, до тридцати килограммов, шарманку.

Набор и порядок сцен слегка варьировался, но основное ядро комедии сохранялось неизменным. Петрушка приветствовал публику, представлялся и заводил разговор с музыкантом. Шарманщик время от времени становился партнером Петрушки: вступая с ним в разговор, он то увещевал его, то предупреждал об опасности, то подсказывал, что делать. Эти диалоги обусловливались и очень важной причиной технического порядка: речь Петрушки из-за пищика не всегда была достаточно внятной, и шарманщик, ведя диалог, повторял Петрушкины фразы, помогая таким образом зрителям понимать смысл его слов.

С. В. Образцов в своей книге "По ступенькам памяти" вспоминает, как он ребёнком видел представление Петрушки: "Над ширмой появилось то самое, что пищало. Петрушка. Я вижу его в первый раз в жизни. Смешной. Непонятный. Большой нос крючком, большие удивлённые глаза, растянутый рот. Красный колпак, на спине какой-то нарочный горб не горб и деревянные плоские, как лопатки, руки. Очень смешной. Появился и запел тем же нечеловеческим писклявым голосом".

С наступлением XX века "Комедия о Петрушке" начинает быстро разрушаться. Причин для этого было более чем достаточно. Прежде всего, этому способствовал предельно жесткий контроль властей, доходивший до прямых гонений и запретов. Блюстителей порядка и нравственности раздражали крамольное содержание некоторых сцен, грубость и циничность выражений, аморальность поведения героя. Положение Петрушки еще более ухудшилось, когда началась первая мировая война. Голод и разруха охватили Россию; народу было не до развлечений, и Петрушка катастрофически быстро терял своих зрителей.

И чтобы заработать на кусок хлеба, кукольники все чаще начинают играть свою комедию перед "благовоспитанной" детской аудиторий. Их приглашают на детские праздники, новогодние елки; летом они ходят по дачам. Естественно, что в таких условиях текст и действие многих сцен неизбежно менялись. Петрушка становился почти пай-мальчиком.

Петрушка не выдержал такого насилия. Лишившись главных черт своего характера, потеряв своих основных партнеров, утратив остроту ситуаций, он захирел и скоро стал никому не нужен. Его попробовали возродить в агитационных спектаклях первых послереволюционных лет, затем - в воспитательных представлениях для детей. Но его "данные" не соответствовали духу и характеру этих спектаклей, и его пришлось заменить другими героями. История Петрушки на этом закончилась.

В дореволюционной России существовал домашний театр, который можно сравнить с мостом, соединявшим народные традиционные представления с новым современным театром. История российских домашних кукольных спектаклей начинается, по-видимому, в конце XVIII - начале XIX веков. В XIX веке оживляемые куклы не утратили всеобщего расположения, однако их все чаще относили к детским развлечениям. В образованных кругах было принято приглашать на детские праздники кукольника, а иногда и своими силами давать кукольные спектакли.

В дореволюционном домашнем театре кукол можно выделить три типа представлений. Они появились, видимо, не в одно время, но все дожили до Октябрьской революции.

Первый тип - детский кукольный спектакль, сделанный почти без участия взрослых. Отношение взрослых поощрительное, но пассивное, основная их роль - роль зрителей. Это спектакль-игра, спектакль, в котором ребенку предоставляется полная свобода. О таких спектаклях можно прочитать у К. С. Станиславского.

Второй тип - кукольный спектакль для детей, устраиваемый взрослыми. Роль взрослых становится более активной. Инициатива переходит в их руки. Домашняя кукольная сцена используется в целях воспитания и образования; спектакль получает педагогическую направленность. Дети и взрослые меняются местами: дети все чаще становятся зрителями, взрослые - исполнителями и авторами пьес.

Третий тип - представление взрослых для взрослых. В домашнем театре воплощают и развивают эстетические концепции, инсценируют лучшие образцы литературы и драматургии, начинают затрагивать политические и социальные темы. Домашний театр привлекает внимание артистической интеллигенции и становится центром театрального эксперимента. Его работа приобретает полупрофессиональный, студийный характер.

Европейские кукольники спешат воспользоваться новым увлечением русских и открывают в России "кукольные театры для детей". Кукольный театр прочно входит в средства домашнего воспитания. Печатаются брошюрки с "детскими" вариантами "Петрушки", издаются "Руководства, как построить маленький театр и все, что касается действия фигур", публикуются инсценировки сказок с объяснениями, как их поставить на кукольной сцене. Российские фабриканты налаживают производство отечественных кукол для домашнего театрального обихода, настольных картонных театров с комплектами фигур и декораций к разным пьесам.

В начале XX века домашний театр кукол "взрослеет" еще больше. Его репертуар все чаще выходит за рамки детских воспитательных задач, все чаще он затрагивает темы, волнующие взрослых.

Происходившее "повзросление" публики и исполнителей домашнего театра кукол можно объяснить не только потребностью откликнуться на политические и социальные события, выразить свое к ним отношение, но и целым комплексом других причин.

Среди них одно из главных мест занимает разгоравшийся интерес к фольклору, в частности к народному театру кукол. Интеллигенция идет смотреть представление народного кукольника в балаган. Его искусство все чаще вызывает удивление и восхищение.

М.: Тип. Т-ва И.Д. Сытина, 1918. 20 с., ил. 20,4х15 см. В издательской иллюстрированной хромолитографированной обложке. Известная "сытинская" лубочная книжка для детей.

Петрушка - один из персонажей русских народных кукольных представлений. Изображается в красной рубахе, холщовых штанах и остроконечном колпаке с кисточкой; традиционно Петрушка - это перчаточная кукла (кукла-перчатка). Петрушка - «прозвище куклы балаганной, русского шута, потешника, остряка в красном кафтане и в красном колпаке; зовут Петрушкой также весь шутовской, кукольный вертеп». Происхождение этой куклы, появившейся в России во второй половине XIX века, - достоверно не прояснено. Хотя в России Петрушки известны с XVII века. Русские кукольники использовали марионеток (театр кукол на нитках) и петрушек (перчаточных кукол). До XIX века предпочтение отдавалось Петрушке, к концу века - марионеткам, так как петрушечники объединились с шарманщиками. Внешность Петрушки отнюдь не русская: у него преувеличенно большие руки и голова, гипертрофированы черты лица, само оно (вырезанное из дерева) обработано специальной растительной жидкостью, отчего выглядит более тёмным; большие миндалевидные глаза и огромный нос с горбинкой, совершенно белые глазные яблоки и тёмная радужная оболочка, за счёт чего глаза Петрушки кажутся чёрными. Внешность Петрушки ему досталась в наследство от итальянского Пульчинеллы. Многие ошибочно считают, что широко раскрытый рот Петрушки - улыбка, однако это не так; будучи отрицательным персонажем, Петрушка постоянно растягивает губы в оскале. На руках у него по четыре пальца (возможный символ того, что Петрушка - не человек, а некий персонаж из другого мира). Типичное заблуждение - почитать Петрушку в качестве крайне древнего и исконно русского героя, основывается на его архетипических чертах характера, который зародился в глубине человеческих представлений о себе. Петрушка является младшим родственником более старших: неаполитанского Пульчинеллы, французского Полишинеля, английского Панча, турецкого Карагёза, немецких Гансвурста и Касперле, испанского Дона Кристобаля и других, - при том, что все они являются театральными куклами-марионетками и управляются с помощью нитей. Единственный аналог Петрушки по технике вождения - кукла-перчатка Гиньоль, появившаяся в Лионе в начале XIX века. Известный русский писатель Максим Горький, характеризуя образ Петрушки, писал следующее:

«...была создана фигура... известная всем народам...

Это непобедимый герой народной кукольной комедии, он побеждает всех и всё: полицию, попов, даже чёрта и смерть, сам-же остаётся бессмертен. В грубом и наивном образе трудовой народ воплотил сам себя и свою веру в то, что в конце концов - именно он преодолеет всё и всех». Ширма петрушечника состояла из трех рам, скрепленных скобами и затянутых ситцем. Она ставилась прямо на землю и скрывала кукольника. Шарманка собирала зрителей, а за ширмой актёр через пищик (свисток) начинал общаться с публикой. Позже, со смехом и репризой, выбегал он сам, в красном колпаке и с длинным носом. Шарманщик иногда становился партнером Петрушки: из-за пищика речь была не всегда внятной, и он повторял фразы Петрушки, вел диалог. Комедия с Петрушкой разыгрывалась на ярмарках и в балаганах. В России «водили» Петрушку только мужчины. Чтобы сделать голос более громким и писклявым (это было необходимо как для слышимости на ярмарочных представлениях, так и для особой характерности персонажа), использовали специальный пищик, вставлявшийся в гортань. Речь у Петрушки должна была быть «пронзительной» и очень быстрой. До середины XIX века в России Петрушка ещё не имел своего нынешнего имени. Чаще всего его тогда называли «Иван Ратютю» или «Иван Рататуй» (что выдаёт французские корни куклы). Существует версия о происхождении прозвища Петрушки от украинского слова «порятуй» (спаси). Нынешнее имя пришло к Петрушке после появления среди многочисленных его бытовых сценок миниатюры «Петрушка и городовой», в которой во время многочисленных нападок городовой говорит Петрушке:

«У тебя и пашпорта-то нет!»,

на что Петрушка гордо отвечает:

«Есть! По пашпорту я Пётр Иванович Уксусов!»

Из некоторых воспоминаний и дневников 1840-х годов следует, что Петрушку называли Петром Ивановичем Уксусовым. Известный российский кукольник Сергей Образцов, называл Петрушку Петром Петровичем Уксусовым (рассказ «Четыре Братца») или Ванькой Рататуем. Существовали основные сюжеты: лечение Петрушки, обучение солдатской службе, сцена с невестой, покупка лошади и испытание её. Сюжеты передавались от актёра к актёру, из уст в уста. Ни у одного персонажа русского театра не было популярности, равной Петрушке. По распространённой, но недоказанной версии, пьесы с участием Петрушки входили еще в репертуар скоморохов и состояли из юмористических сценок и диалогов. Каждая сценка изображала схватку Петрушки с тем или иным персонажем (схватки осуществлялись с помощью кулаков, палки и т. д.). Обычно представление начиналось со следующего сюжета: Петрушка решает купить лошадь, музыкант зовёт цыгана-барышника. Петрушка долго осматривает лошадь и долго торгуется с цыганом. Потом Петрушке надоедает торг, и вместо денег он долго бьёт цыгана по спине, после чего тот убегал. Петрушка пытается сесть на лошадь, та сбрасывает его под хохот зрителей. Это могло продолжаться до тех пор, пока народ не отсмеётся. Наконец лошадь убегает, оставляя Петрушку лежащим замертво. Приходит доктор и расспрашивает Петрушку о его болезнях. Выясняется, что у того всё болит. Между Доктором и Петрушкой происходит драка, в конце которой Петрушка сильно бьёт врага дубинкой по голове.

«Какой же ты доктор, - кричал Петрушка, - коли спрашиваешь, где болит? Зачем ты учился? Сам должен знать, где болит!»

Появляется квартальный.

- «Ты зачем убил доктора?»

Он отвечает:

«Затем, что плохо свою науку знает».

После допроса Петрушка бьёт дубиной квартального по голове и убивает его. Прибегает рычащая собака. Петрушка безуспешно просит помощи у зрителей и музыканта, после чего заигрывал с собакой, обещая кормить её кошачьим мясом. Собака хватает его за нос и уволакивает, а Петрушка кричит:

- «Ой, пропала моя головушка с колпачком и кисточкой!»

Музыка смолкает, что означает конец представления. Если зрителям нравилось, то они не отпускали актёров, аплодировали, бросали деньги, требуя продолжения. Тогда играли маленькую сценку «Петрушкина свадьба». Петрушке приводят невесту, он осматривал её так, как осматривают лошадиные стати. Невеста ему нравится, ждать свадьбы он не хочет и начинает упрашивать её «пожертвовать собой». Со сцены, где невеста «жертвует собой», женщины уходили и уводили с собой детей. По некоторым сведениям, пользовалась большим успехом ещё одна сценка, в которой присутствовало духовное лицо. Ни в один из записанных текстов она не попала, скорее всего, её убрала цензура. Были сцены, в которых Петрушка не участвовал. Это были танцы и жонглирование мячами и палками. Петрушка побеждал всех противников, кроме одного - Смерти. В последней, заключительной сценке Смерть забирала Петрушку с собой. Однако, так как Петрушка использовался в балаганном театре, естественно, что представление показывалось неоднократно и в разных местах. Таким образом, Петрушка, «умерший» для одного круга зрителей, «воскресал» для другого. Это даёт повод для исследователей проводить параллели между образом Петрушки и множеством различных языческих богов, бесконечно умиравших и воскресавших.

Вот что вспоминает о Петрушке Александр Бенуа:

«На самом деле первыми представлениями, которыми я забавлялся, были спектакли Петрушки. Помню во всяком случае Петрушку на даче, когда мы еще жили в Кавалерских домах. Уже издали слышится пронзительный визг, хохот и какие-то слова - всё это произносимое Петрушечником через специальную машинку, которую он клал себе за щеку (тот же звук удается воспроизвести, если зажать себе пальцем обе ноздри). Быстро расставляются ситцевые пёстрые ширмы, „музыкант“ кладёт свою шарманку на складные козлы, гнусавые, жалобные звуки, производимые ею, настраивают на особый лад... И вот появляется над ширмами крошечный и очень уродливый человечек. У него огромный нос, а на голове остроконечная шапка с красным верхом. Он необычайно подвижной и юркий, ручки у него крохотные, но он ими очень выразительно жестикулирует, свои же тоненькие ножки он ловко перекинул через борт ширмы. Сразу же Петрушка задирает шарманщика глупыми и дерзкими вопросами... Петрушка ухаживает за ужасно уродливой Акулиной Петровной, он делает ей предложение, она соглашается и оба совершают род свадебной прогулки, крепко взявшись под ручку. Но является соперник - это бравый усатый городовой, и Акулина видимо даёт ему предпочтение. Петрушка в ярости бьёт блюстителя порядка, за что попадает в солдаты. Но солдатское учение и дисциплина не даются ему, он продолжает бесчинствовать и, о ужас, убивает своего унтера. Тут является неожиданная интермедия. Ни с того, ни с сего выныривают два, в яркие костюмы разодетых, черномазых арапа. У каждого в руках по палке, которую они ловко подбрасывают вверх, перекидывают друг другу и, наконец, звонко ею же колошматят друг друга по деревянным башкам. Интермедия кончилась. Снова на ширме Петрушка. Он стал ещё вертлявее, ещё подвижнее, он вступает в дерзкие препирательства с шарманщиком, визжит, хихикает, но сразу наступает роковая развязка. Внезапно рядом с Петрушкой появляется собранная в мохнатый комочек фигурка. Петрушка ею крайне заинтересовывается. Гнусаво он спрашивает музыканта, что это такое, музыкант отвечает: „это барашек“. Петрушка в восторге, гладит „ученого, моченого“ барашка и садится на него верхом. „Барашек“ покорно делает со своим седоком два, три тура по борту ширмы, но затем неожиданно сбрасывает его, выпрямляется и, о ужас, это вовсе не барашек, а сам чорт. Рогатый, весь обросший черными волосами, с крючковатым носом и длинным красным языком, торчащим из зубастой пасти. Чорт бодает Петрушку и безжалостно треплет его, так что ручки и ножки болтаются во все стороны, а затем тащит его в преисподнюю. Еще раза три жалкое тело Петрушки взлетает из каких-то недр высоко, высоко, а затем слышится только его предсмертный вопль и наступает „жуткая“ тишина…» Жизнь Художника. Воспоминания. Том 2. Александр Бенуа.

Происходит чуть ли не по всем городам, пригородам и селам России.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Действующие лица:

Петрушка, Музыкант, Цыган и лошадь.

Вдали показывается Музыкант с шарманкой, его товарищ, главный комедиант; у него ширмы, ящик с куклами. Петрушка, еще сидя в ящике, поет визгливым голосом:

Вдоль по Питерской
По дороженьке
Едет Петенька
Да с колокольчиком!

Расставляются ширмы; во все это время Петрушка поет и кричит, что ему взбредет в голову. Наконец появляется сам и с громким хохотом садится н краешек ширм.

Петрушка. Ха-ха-ха! Разлюбезные господа! Вот и я приехал сюда, не в тарантасе-рыдване, а прямо на аэроплане - в дубовом ящике! Мое вам почтение, господа! Я ваш старый знакомый - Петрушка. Пришел вас повеселить, позабавить да с праздничком поздравить! (Обращается к Музыканту.) Цыган не приходил?
Музыкант. Давно тебя дожидается.
Петрушка. Зови сюда!

Появляется Цыган с лошадью.

Цыган. Здравствуй, мусью Шишел-Мышел! Я к тебе сам конский заводчик вышел! Как живешь-поживаешь? Часто ли хвораешь? Я - Цыган Мора из цыганского хора, пою басом, заедаю ананасом, запиваю квасом!
Петрушка. Вот что, чумазая рожа, Шалтай-Балтай! Ты понапрасну языком-то не болтай, а говори дело!
Цыган. Мой знакомый - англичанин Рок воткнул себе вилы в бок, по всей Европе кочует, каждую ночь на Хитровке ночует... Шишел-Мышел, от кого-то слышал, что тебе хороший конь требуется.
Петрушка. Да, брат, я давно хлопочу - скакового бегуна завести хочу. Только хороша ли у тебя лошадь?
Цыган. Такая, хозяин, лошадь, что без хомута гони в четыре кнута... и то только по ветру! Не конь, а огонь: бежит - дрожит, спотыкается, а упадет - не подымается!
Петрушка. Ой-ой-ой! Батюшки-сватушки! Вот так лошадь! А какой масти?
Цыган. Бурая, гнедая, с боков худая, с пятнами, без хвоста и гривы - лохматая, на один глаз кривая, такая же, как и ты - горбатая. Арабской породы, с аттестатом.
Петрушка. Вот такую-то мне и надо... А сколько стоит?
Цыган. Для кого четыре тысячи, а тебе, по знакомству, за двести рублей отдам!
Петрушка. Что ты, чумазый, дорого заломил? Или не проспался?
Цыган. Мой запрос не лезет к тебе в нос! Говори по душе: сколько даешь?
Петрушка. Рубль с четвертью.
Цыган. Экий ты какой, с тобой хоть волком вой! Прибавляй ребятишкам на молочишко.
Петрушка. Ну, вот тебе - сто рублей.
Цыган. Мало, барин хороший! Прибавь еще.
Петрушка. Хочешь, полтораста с двумя копейками?
Цыган. Делать нечего, для милого дружка и сережка из ушка! Давай деньги.
Петрушка. Погоди, сейчас за кошельком схожу. (Уходит и быстро возвращается с дубиной-трещоткой, начинает бить Цыгана но голове.) Вот тебе сто, вот тебе полтораста! (Цыган убегает.) Эй, эй! Чумазый! Подожди - еще две копейки осталось! (Хохочет и обращается к Музыканту.) Музыкант, дешево я лошадь купил?
Музыкант. На что лучше! Только бесчестно поступил - двух копеек недодал!
Петрушка (хохочет). А лошадь-то хороша - совсем молодая! Ни одного зуба уж во рту нет! (Садится верхом на лошадь.) Прощай, Музыкант, до свидания, господа, ребята!
Музыкант. Куда ты, Петр Иванович, едешь?
Петрушка. Отсюда через Вологду и Архангельск, махну прямо на Кавказ - пить кахетинский квас. (Лошадь брыкается.) Тпру! Тпру! Сивка-бурка! Тише, окаянная! А то я упаду и горбатым на целый век сделаюсь! (Лошадь сбрасывает Петрушку за ширму.) Ой, батюшки! Пропала моя головушка удалая! Смерть моя идет!.. Музыкант. А где твоя смерть-то, Пётра Иваныч?
Петрушка. Ой-ой-ой! За земской заставой, на огороде картошку копает!
Музыкант. Не горюй: еще не скоро придет.
Петрушка. Да, лет через двадцать, к Покрову, наверное, умру... Зови скорей доктора!
Музыкант. В один момент приведу.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Петрушка, Музыкант и Доктор .

Петрушка (лежит и стонет).
Пускай могила меня накажет,
Своей я смерти не страшусь!

Входит Доктор .

Доктор. Кто здесь больной? Что за шум такой? Не стонать, не кричать, а смирно до самой смерти лежать! Я знаменитый доктор-лекарь, из-под Каменного моста аптекарь. Акушер и коновал, знает меня весь Зацепский вал! Произошел все науки в Италии и много далее; производил операции в Париже и сюда к нам поближе! Талантом владею, лечить умею: кто ко мне придет на ногах, тот от меня пойдет на костылях или повезут на дровнях. Где больной?
Петрушка. Батюшка коновал-лекарь, из-под моста аптекарь! Пожалей ты меня, сиротинушку, не губи: на дровнях-то не вези, а уж лучше в колясочке.
Доктор. Ну, рассказывай весть про свою болесть: внутри или снаружи? Тут или здесь? (Ощупывает Петрушку.)
Петрушка. Вот, между лопатками, около подложечки, да правая мостолыжка ноет.
Доктор. Здесь?
Петрушка. Пониже да полевее!
Доктор. Тут?
Петрушка. Повыше до поправее!
Доктор. Экий ты болван какой! С тобою потеряешь всякий покой. То пониже, то повыше! Встань да укажи!
Петрушка. Батюшка-доктор, встать-то мне силы нет! Видно, затянулась моя болесть на сорок лет. Ой-ой! Сейчас встану да покажу. (С трудом поднимается, уходит и возвращается с палкой, которой бьет Доктора по голове, по шее и спине.) Вот тут ломит! Вот здесь стонет! В этом месте болит, а тут мозжит!

Доктор убегает.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Петрушка, Музыкант и Немец .

Немец (поет и танцует). Тра-ля-ля! Тра-ля-ля!

Появляется Петрушка .

Петрушка. Музыкант, что это за чучело?
Музыкант. А это заграничный человек, не говорит по-русски, спроси его по-французски.
Петрушка. Это как же по-французски?
Музыкант. Парлэ-ву-франсе, Альфонс Ралле.
Петрушка. Эй, господин-мусью! Парлэ-ву-франсе? (Немец молча раскланивается.) Кой черт! Да он по-французски ни шиша не знает! Должно быть, это немец с зеленых островов. Спрошу-ка я его по-немецки... Шпрехен-зи-дейч, Иван Андреич?
Немец. О, я! Их шпрехе гут.
Петрушка. Кого тут жгут? Говори по-московски.
Немец. Мейн либер гер, вас?
Петрушка. Какой ты тут нашел квас? Вот лучше я тебе стаканчик поднесу! (Колотит Немца палкой, тот убегает.) Музыкант, куда Немец пропал? Должно быть, побежал квас пить... Пойду-ка и я стаканчик хватить!
Музыкант. Погоди, он сейчас вернется, это он, наверное, тебя угостить хочет.
Петрушка. Вот это хорошо! А я пока песенку спою. (Поет, грустно раскачивая головой.) "Под вечер осенью ненастной..." (Появляется Немец, ударяет Петрушку палкой по голове и быстро скрывается.) Что это за диковинка, братец Музыкант: будто комар летел и меня по затылку крылом задел! (Немец опять появляется и раскланивается.) Ага! Вот и Шпрехен-зи-дейч вернулся! Музыкант, что же у него бутылки не видно, а какая-то палка?
Музыкант. Это у него штопор.
Петрушка. Хорош штопор! Вот я его сейчас им отштопорю! (Вырывает у Немца палку и несколько paз колотит его по голове, Немец падает на барьер.)
Музыкант. Что ты наделал, злодей! Ведь ты его убил.
Петрушка. Купил? Зачем он мне нужен? Хочешь, я его тебе даром отдам - совсем с требухой и косточками.
Музыкант. На что он мне? Еще с ним под суд попадешь!
Петрушка. Ну, так я его на рынке продам. (Кладет Немца себе на спину, вертится с ним во все стороны и кричит.) Поросят! Поросят! Кому надо, дешево продам!.. (Скрывается.)

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Петрушка, Музыкант и потом Капрал .

Петрушка (приплясывая, поет).
Всем известен я за хвата,
Хоть поклясться вам готов, -
От Варварки до Арбата
И до Пресненских прудов!..

Появляется Капрал , Петрушка моментально скрывается.

Капрал. Музыкант, куда Петрушка скрылся?
Музыкант. Не могу знать, господин Капрал! Пошел налево, а может быть, свернул направо.

Из-за ширмы показывается только голова Петрушки.

Петрушка. Музыкант, скажи ему, что я уехал в Париж...
Капрал (быстро поворачивается и хватает Петрушку). Вот я тебе покажу, мошеннику, Париж - живо от него угоришь! Ты здесь все буянишь да с благородными людьми грубиянишь! Кричишь, орешь, всей Москве покою не даешь! Вот я тебя, голубчика, возьму в солдаты без срока!.. Станешь ты у меня из-под пушек выгонять лягушек.
Петрушка. Ваше сковородие, господин будочник-капрал! Какой я солдат - калека с горбом? Нос крючком, голова сучком, а сам ящиком! А потом у меня становой жилы нет!
Капрал. Врешь! Где у тебя горб?
Петрушка. Я горб потерял на Трубной площади!
Капрал. Этим от меня не отделаешься! Вот тебе ружье, становись во фронт!
Петрушка. Это не ружье, а палка!
Капрал. Дураков прежде учат палкой, а потом ружьем. Смирно! Равняйсь! К но-о-о-ги!
Петрушка. Ой-ой, кусают блохи!
Капрал. Слушай команду: на плечо!
Петрушка. Ой-ой, больно горячо!
Капрал. Правое плечо вперед!
Петрушка (ударяет его палкой). Вот тебе, вот!
Капрал. Что ты делаешь, дурачина? Не получить тебе следующего чина.
Петрушка. Самую малость споткнулся, господин Капрал!..
Капрал. Слушай команду: кругом, марш! (Петрушка идет сзади Капрала.) Левой, правой! Раз, два!
Петрушка. Черт кудрявый! (Ударяет Капрала по затылку.) Три, четыре, пять, шесть! Иди расчесывать шерсть?

Капрал убегает.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Петрушка, Музыкант и Шавка .

Петрушка. Ха-ха-ха! Ловко я, Музыкант, отслужил? Прапорщика запаса чин получил!
Музыкант. На что лучше? Теперь тебе, Петр Иванович, и о свадьбе подумать следует... Готовь приданое.
Петрушка. У меня приданое богатое: все вещи хорошие - пять кафтанов с новенькими заплатами, три шляпы помятые, полтора аршина холста, лошадь на трех ногах, без хвоста, в амбаре луковица да солдатская пуговица... Есть чайник без крышки с одной ручкой, да и тот в починку отдан!
Музыкант. Приданое важное! Полным домом жить будете!

Выскакивает большая лохматая собака и со злобным лаем бросается на Петрушку.

Петрушка (чмокает). Шавочка! Шавочка-кудлавочка!.. (Собака хватает его за кафтан.) Куда ты, оглашенная? Стой, стой! Казенный мундир разорвешь. Ой, батюшки, больно! Шавочка, душечка! Пойдем ко мне жить - буду тебя кошачьим мясом кормить! (Собака кидается и хватает его за нос.) Ай-ай! Голубчики, братики-сватики! Заступитесь, родимые! Не дайте собачьей смертью погибнуть! Пропадай, моя головушка удалая, с колпачком и с кисточкой!

Собака теребит Петрушку и за нос утаскивает его.

В народном искусстве был известен также и кукольный театр: театр марионеток (в нем куклы управлялись с помощью ниток), театр Петрушки с перчаточными куклами (куклы надевались на пальцы кукольника) и вертеп (в нем куклы неподвижно закреплялись на стержнях и передвигались по прорезям в ящиках).

Особенно любимым народом был театр Петрушки. В XIX веке театр Петрушки был самым популярным и распространенным видом кукольного театра в России. Он состоял из легкой складной ширмы, ящика с несколькими куклами (по количеству персонажей обычно от 7 до 20), из шарманки и мелкой бутафории (палки или дубинки-трещотки, скалочки и пр.). Декораций театр Петрушки не знал. Кукольник в сопровождении музыканта, обычно шарманщика, ходил от двора ко двору и давал традиционные представления о Петрушке. Его всегда можно было видеть и во время народных гуляний, на ярмарках. Главным персонажем был Петрушка, именем которого и назван театр. Этот герой именовался также Петр Иванович Уксусов, Петр Петрович Самоваров и т.п. Он возник под влиянием итальянского кукольного театра Пульчинелло, с которым итальянцы часто выступали в Санкт-Петербурге и других городах.

В театре Петрушки представлялись отдельные сатирические сцены. А.М. Горький отмечал, что "непобедимый кукольный герой побеждал всех и вся: попов, полицию, черта и смерть. Сам же оставался бессмертным". 1

Вот как описывал Д.А. Ровинский представление театра Петрушки, свидетелем которого он оказался:

"Комедия эта играется в Москве, под Новинским. [...] Содержание ее очень несложно: сперва является Петрушка, врет всякую чепуху виршами, картавя и гнусавя в нос, - разговор ведется посредством машинки, приставляемой к небу, над языком, точно так же, как это делается у французов и итальянцев. Является Цыган, предлагает Петрушке лошадь. Петрушка рассматривает ее, причем получает от лошади брычки то в нос, то в брюхо; брычками и пинками переполнена вся комедия, они составляют самую существенную и самую смехотворную часть для зрителей. Идет торг, - Цыган говорит без машинки, басом. После длинной переторжки Петрушка покупает лошадь; Цыган уходит. Петрушка садится на свою покупку; покупка бьет его передом и задом, сбрасывает Петрушку и убегает, оставляя его на сцене замертво. Следует жалобный вой Петрушки и причитанья на преждевременную кончину доброго молодца. Приходит Доктор:

Где у тебя болит?

Вот здесь!

И здесь?

Оказывается, что у Петрушки все болит. Но когда Доктор доходит до нежного места, Петрушка вскакивает и пап его по уху; Доктор дает сдачи, начинается потасовка, является откуда-то палка, которою Петрушка окончательно и успокаивает Доктора.

Какой же ты Доктор, - кричит ему Петрушка, - коли спрашиваешь, где болит? На что ты учился? Сам должен знать, где болит!

Еще несколько минут - является Квартальный, или, по-кукольному, “фатальный фицер”. Так как на сцене лежит мертвое тело, то Петрушке производится строгий допрос (дискантом):

Зачем убил Доктора?

Ответ (в нос):

Затем, что свою науку худо знает - битого смотрит, во что бит, не видит, да его же еще и спрашивает.

Слово за слово, - видно, допрос Фатального Петрушке не нравится. Он схватывает прежнюю палку, и начинается драка, которая кончается уничтожением и изгнанием Фатального, к общему удовольствию зрителей; этот кукольный протест против полиции производит в публике обыкновенно настоящий фурор.

Пьеса, кажется бы, и кончилась; но что делать с Петрушкой? И вот на сцену вбегает деревянная Собачка-пудель, обклеенная по хвосту и по ногам клочками взбитой ваты, и начинает лаять со всей мочи (лай приделан внизу из лайки).

Шавочка-душечка, - ласкает ее Петрушка, - пойдем ко мне жить, буду тебя кошачьим мясом кормить.

Но Шавочка ни с того ни с сего хвать Петрушку за нос; Петрушка в сторону, она его за руку, он в другую, она его опять за нос; наконец Петрушка обращается в постыдное бегство. Тем комедия и оканчивается. Если зрителей много и Петрушкину свату, т.е. главному комедианту, дадут на водку, то вслед за тем представляется особая интермедия под названием Петрушкиной свадьбы . Сюжета в ней нет никакого, зато много действия. Петрушке приводят невесту Варюшку; он осматривает ее на манер лошади. Варюшка сильно понравилась Петрушке, и ждать свадьбы ему невтерпеж, почему и начинает он ее упрашивать: “Пожертвуй собой, Варюшка!” Затем происходит заключительная сцена, при которой прекрасный пол присутствовать не может. Это уже настоящий и “самый последний конец” представления; затем Петрушка отправляется на наружную сцену балаганчика врать всякую чепуху и зазывать зрителей на новое представление.

В промежутках между действиями пьесы обыкновенно представляются танцы двух Арапок, иногда целая интермедия о Даме, которую ужалила змея (Ева?); тут же, наконец, показывается игра двух Паяцев мячами и палкой. Последняя выходит у опытных кукольников чрезвычайно ловко и забавно: у куклы корпуса нет, а только подделана простая юбочка, к которой сверху подшита пустая картонная голова, а с боков - руки, тоже пустые. Кукольник втыкает в голову куклы указательный палец, а в руки - первый и третий пальцы; обыкновенно напяливает он по кукле на каждую руку и действует таким образом двумя куклами разом. При кукольной комедии бывает всегда шарманка, заменившая старинную классическую волынку, гусли и гудок; шарманщик вместе с тем служит “понукалкой”, т.е. вступает с Петрушкой в разговоры, задает ему вопросы и понукает продолжать вранье свое без остановки". 2

У русских были известны три вида кукольного театра: театр марионеток (в нем куклы управлялись с помощью ниток), театр Петрушки с перчаточными куклами (куклы надевались на пальцы кукольника) и вертеп (в нем куклы неподвижно закреплялись на стержнях и передвигались по прорезям в ящиках). Театр марионеток не получил широкого распространения. Популярным был театр Петрушки. Вертеп был распространен в основном в Сибири и на юге России.

Театр Петрушки — русская народная кукольная комедия. Главным его персонажем был Петрушка, именем которого и назван театр. Этот герой именовался также Петр Иванович Уксусов, Петр Петрович Самоваров, на юге — Ваня, Ванька, Ванька Ретатуй, Рататуй, Рутютю (традиция северных районов Украины). Театр Петрушки возник под влиянием итальянского кукольного театра Пульчинелл о, с которым итальянцы часто выступали в Санкт-Петербурге и других городах.

Ранняя зарисовка театра Петрушки относится к 30-м гг. XVII в. Эту иллюстрацию поместил немецкий путешественник Адам Олеарий в описание своего путешествия в Московию. По поводу рисунка Д. А. Ровинский писал: "...Мужик, подвязав к поясу женскую юбку с обручем в подоле, поднял ее кверху, — юбка эта закрывает его выше головы, он может в ней свободно, двигаться руками, выставлять кукол на верх и представлять целые комедии. <...> В картинке, на переносной юбочной сцене, нетрудно различить дошедшую до нашего времени классическую комедию о том, как цыган продавал Петрушке лошадь". Ровинский привел замечание Олеария о том, что кукольный комедиант всегда находился при медвежьем вожаке; он же исправлял "должности" козы и паяца. Сценки, по словам Олеария, были всегда самого скоромного содержания.

Позже поднятая кверху женская юбка с обручем в подоле была заменена ширмой — во всяком случае, в описаниях театра Петрушки XIX в. юбка уже не упоминается.

В XIX в. театр Петрушки был самым популярным и распространенным видом кукольного театра в России. Он состоял из легкой складной ширмы, ящика с несколькими куклами (по количеству персонажей — обычно от 7 до 20), из шарманки и мелкой бутафории (палки или дубинки-трещотки, скалочки и проч.). Декораций театр Петрушки не знал.

Кукольник в сопровождении музыканта, обычно шарманщика, ходил от двора ко двору и давал традиционные представления о Петрушке. Его всегда можно было видеть и во время народных гуляний, на ярмарках.

Об устройстве театра Петрушки Д. А. Ровинский писал: "У куклы корпуса нет, а только подделана простая юбчонка, к которой сверху подшита пустая картонная голова, а с боков — руки, тоже пустые. Кукольник втыкает в голову куклы указательный палец, а в руки — первый и третий пальцы; обыкновенно напяливает он по кукле на каждую руку и действует таким образом двумя куклами разом".

Характерные черты внешнего вида Петрушки — большой нос "крючком", смеющийся рот, выступающий подбородок, горб или два горба (на спине и на груди). Одежда состояла из красной рубахи, колпака с кисточкой, на ногах щегольские сапожки; или из шутовского двухцветного клоунского наряда, воротника и колпака с бубенчиками. Кукольник говорил за Петрушку с помощью пищика — приспособления, благодаря которому голос становился резким, визгливым, дребезжащим. (Пищик изготавливался из двух костяных или серебряных выгнутых пластиночек, внутри которых укреплялась узкая полоска полотняной ленточки). За остальных действующих лиц комедии кукольник говорил своим естественным голосом, отодвигая пищик за щеку.

Представление театра Петрушки состояло из набора сценок, имевших сатирическую направленность. О Петрушке М. Горький говорил как о непобедимом герое кукольной комедии, который побеждает всех и вся: полицию, попов, даже черта и смерть, сам же остается бессмертен.

Образ Петрушки — олицетворение праздничной свободы, раскрепощенности, радостного ощущения жизни. Действия и слова Петрушки противопоставлялись принятым нормам поведения и морали. Импровизации петрушечника были злободневны: в них содержались острые выпады против местных купцов, помещиков, начальства. Представление сопровождалось музыкальными вставками, иногда пародийными: например, изображение похорон под "Камаринскую" (см. в Хрестоматии "Петрушка, он же Ванька Рататуй").

Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.

Театр Петрушки

Театр Петрушки