Здравствуйте, дорогой читатель, добро пожаловать в реальность йоги. В этой статье поговорим о Майе-Иллюзии. Из современных аналогий, лучше всего подходит образ Матрицы – глобальной программы, в которой мы все живём и которая помогает воссоздаваться определённым нашим мыслям и желаниям. А мир на самом деле другой. Чтобы понять каков он, надо выйти из под власти Майи – Иллюзии. Именно выходом из неё все истинные духовные искатели и занимаются. Йога — это так же наука по выходу из навязанных Майей представлений о себе и мире. Невежество – корень всех бед, с ним борются все истинные религии и духовные пути. Главное проявление невежества – заблуждение о том, что мы являемся определённой личностью, помещенной в смертное тело, а не безграничным, сияюще-прекрасным вездесущим, вечно блаженным духом – сознанием . И навязывает такое отождествление с телом именно Майя – Иллюзия, или как её называют в – Сатана.
Что такое Майя — Иллюзия
Действительно понять, что такое Майя, осознать бесчисленность её проявлений и глобальность силы, можно только . часто рассказывал историю о человеке, которому докучал демон. Этот человек вычитал в ведических текстах мантру, которая должна была освободить от демона. Он всё подготовил согласно инструкции, прочитал над определённым порошком мантру и кинул порошек в демона. А тот рассмеялся и сказал: «Ещё прежде того как ты взял порошек, я уже был в нём, как он может навредить мне?».
Так и наш , уже загрязнен Иллюзией, поэтому с помощью него нельзя, как бы посмотреть на происходящее со стороны и уж тем более выбраться из сложившейся ситуации. Нужна интуиция, чтобы подняться над происходящим и увидеть картину в целом. Чтобы Увидеть Матрицу, надо выйти из Матрицы, и уже потом можно даже находясь в ней всё равно осознавать, что это всего-лишь программа, не реальность, реальность другая.
Ещё приведу историю рассказанную Йоганандой, о том, как Майя была сотворена:
Сат Чит Ананда (Безграничное Сознание, Существование и Блаженство) – наша Истинная Природа, когда захотела развернуть творение и создать множественность — бесчисленное количество душ-людей и всё остальное. Он-Она-Оно, а проще сказать , создал определённый покров отделённости, чтобы единое, как бы приняло образ различных форм, словно из глины были слеплены разные сосуды и предметы и вот был-таки сотворен первый человек. Но, будучи очень мудрым, первый человек сразу сел в медитацию и сразу достиг – изначального состояния единства, и так как он заработать ещё не успел, то на этом творение и закончилось. А изначальной задумкой Бога было всё-таки насладиться процессом игры в творение, и тогда Он вновь отделил от себя душу-человека покровом иллюзии отделённости, но создал этот покров более плотным. И тогда уже душа с интересом обратила свой взор на творение и тоже захотела поиграть в этом мире. 
Всё было бы хорошо, игра была бы прекрасной – это как раз то изначальное состояние Адама и Евы в райском саду, но кое-что пошло не так. Сам этот иллюзорный покров, помогающий видеть единое, как множество разных существ и предметов, тоже имел своё собственное сознание, свою свободу выбора и свою волю. Майя (а это и есть этот иллюзорный покров), испугалась, что если всё будет так идеально, то вскоре чуть-чуть поиграв все существа её покинут – вернуться к состоянию Единства и она исчезнет. Поэтому Майя решила предпринять ходы по пленению душ людей, чтобы они не освободились, а остались в ней. Здесь она выступает, как истинный Сатана –искуситель и история с Адамом и Евой, со змеем на древе познания – это символическое описание произошедшего.
Когда человек потакает слабостям и плохим привычкам, не борется с ними (грехи православия так же об этом говорят), не – он сильнее погружается в Майю, если же стремиться к Истине и освобождению, прикладывает усилия для того, чтобы стать лучше, тогда человек побеждает Майю.
Почему так? Да потому, что любое нарушение Ямы Ниямы – это усиление потока энергии, текущее через во внешний мир. Цель Майи — это усилить данный поток, чтобы в человеке не было нужной энергии на познание себя и возвращение к Богу. Через текущую вовне энергию, Майя привязывает душу к себе, пленяет её. Кстати ещё и именно поэтому проявление на духовном пути тоже являются искушением — они так же тянут энергию во вне, поэтому та вплоть до полного освобождения их нельзя проявлять.
Цель йоги – перенаправить энергию вовнутрь и вверх. Перенаправленная и поднятая в аджна чакру энергия даёт человеку осознание своей истинной природы, счастье, блаженство и власть над Майей!
То есть Майя искушает людей, для того, чтобы они не стали сильнее Её. Чтобы Она смогла продолжить ими управлять, чтобы они остались её послушными рабами чувственных удовольствий и желаний.
Она предлагает власть над миром, но это будет власть в Её пределах, а не над ней. Если же победить Её искушения и достигнуть власти над Ней, то автоматически приходит и власть над миром (всеми тремя мирами – физическим, астральным и ментальным).
Так как же Майю победить? Перенаправить энергии внутрь и вверх. Этому способствует выполнение Ям Ниям, об этом говорит и для этого же нужен самый эффективный козырной туз в игре с Майе за абсолютное счастье – . Ведь, если даже ум человека уже отравлен Майей-Иллюзией, то нужен кто-то кто укажет путь и поможет по нему пройти, нужен тот кто уже победил Майю, в йоге такой проводник зовется гуру и считается что настоящая йога начинается только тогда когда человек
Дорогой читатель, ж елаю вам быть сильным и настойчивым в этой великий борьбе, в которой все мы, как вечные души, гарантированно победим. Вопрос только когда? Желаю вам, мой дорогой читатель победить, как можно скорее! И до встречи в реальности йоги.
Содержание:
Введение
- реинкарнация
карма
единое
майя
ахимса
дхарма
веды
упанишады.
- Список
литературы
Некоторые из основных проблем нашей жизни: откуда человек приходит в мир, в чем смысл его существования, что с ним будет после смерти и т.п. вечны. Они издавна ставились различными народами. Очевидно, что невозможно по-настоящему глубоко оценить новое, не уяснив его истоков, и это определяет интерес к древним культурам, порой так непохожим на нашу собственную.
Среди всех древних культур наиболее загадочна и поразительна индийская. В одежде, поведении, танцах, как и в мышлении индийца, мы замечаем много необычного для нас. В индийской культуре смешена привычная нам граница между жизнью и смертью.
Чтобы понять культуру народа, надо знать его жизнь и историю. « Волею судеб, - пишет С. Радхакришнан, - географическое положение Индии оказалось исключительно благоприятным: щедрые дары природы обеспечивали необходимые условия для успешного развития». Океан и Гималаи защищали от иноземных вторжений. « Природа в изобилии предоставляла пищу, и человек был избавлен от тяжкого труда и борьбы за существование… Когда нет необходимости растрачивать энергию на решение насущных жизненных проблем, на освоение природы и подчинение ее сил, люди начинают думать о более возвышенных материях, о том, как сделать жизнь более духовной. Возможно, что расслабляющий климат склонял жителей к покою и уединению». В таких природных условиях выработался своеобразный характер, определяющий специфику индийской культуры.
Реинкарнация.
Каждая
культура имеет свою глубинную черту,
которая сообщает ей уникальность и
является самым ценным из того, что
вносится ею в мировую цивилизацию.
Чтобы понять какую-либо культуру, надо
принять за основу изучения то, чем она
наиболее отличается от нашей. Для индийской
культуры это концепция перевоплощения
(реинкарнация) и воздаяния (кармы) как
результат напряженного внимания к проблеме
жизни и смерти и взаимоперехода из жизни
в смерть и из смерти в жизнь. В свою очередь,
развитие концепции перевоплощения предопределило
духовно-мистическую направленность индийского
национального характера, а также то, что
проблема жизни и смерти стала главной
проблемой древнеиндийской философии.
М.
Ганди в письме к Л. Н. Толстому
с предложением опубликовать его
статьи в Индии просил его разрешения
исключить места, где толстой критиковал
перевоплощение: « Вера в перевоплощение
или переселение душ очень дорога миллионам
людей в Индии, а также и в Китае. Можно
сказать, что для многих это уже вопрос
личного переживания, а не только теоретической
допустимости. Она разумно объясняет многие
тайны жизни. Она служит утешением…».
Толстой отвечал с христианских позиций:
«…По моему мнению, вера в реинкарнацию
никогда не может быть так тверда, как
вера в неумираемость души и в справедливость
и любовь Бога».
Карма.
Понятие
кармы ключевое для индийской
мысли и в основе своей имеет
этический характер. Учение о карме, которое
распространяется сейчас все шире, - это
учение о естественной нравственной причинности.
Английский философ Г. Спенсер считал,
что этика станет подлинной наукой, когда
можно будет ввести общие правила жизни
из ясно определенной причины и открыть
неизбежные естественные соотношения
между поступками человека и их последствиями.
Хотя индийцы не создали этики в современном
научном смысле, но они были убеждены в
существовании естественной этической
причинности. Существует опыт (йогов, и
не только их), подтверждающий естественную
причинность (воспоминания о предыдущих
рождениях и т.п.), но нет общеобязательных
полученных эмпирических результатов
(их не может проверить каждый). Тут открывается
поле для научных исследований. Может
быть, естественную научную причинность
можно будет когда-нибудь научно обосновать,
но для этого понадобится иная по своему
соотношению с нравственностью, хотя столь
же строгая, как физика и математика, наука.
В
соответствии с законом кармы, что
посеешь в этой жизни, то пожнещь
в жизни будущей. Нравственный закон
приобретает абсолютный, космический
статус. Законом кармы обосновывается
социальное устройство Индии – наличие
каст, нравственный характер которых,
по-видимому, имеет расовую основу (арийцы
не хотели смешиваться с дравидами и другими
туземными племенами после их завоевания).
Последующие
завоевания использовали эту систему.
«У подножия лестницы образовались новые
касты, а победители-пришельцы превращались
в правящий класс кшатриев». Кастовая
система, обосновывающаяся концепцией
кармы, способствовала устойчивости общества.
Итак, природные
условия, история и национальный
характер придали определенную направленность
индийской культуре, создавшей целостный
оригинальный архетип. Он образовался
из нескольких основных понятий, и прежде
всего это понятие перевоплощения и тесно
связанного с ним – кармы.
Единое.
Второе
исходное положение, общее для всех индийских
систем мысли, - о Единой истинной реальности,
материализация которой – наша Вселенная.
В «Махабхарате» имеется такое обоснование
того, что индивидуальная душа человека
– часть Единого: «Ведь не может восстановиться
разбитое плицей тело, так и обособленное
сознание (джинана) стать иным не может
(значит, и перевоплощение не возможно)»
в этом случае. Перевоплощение возможно
только в том случае, если есть Единое.
Косвенно это служит доказательством
самого Единого. Если бы оно могло распадаться
на части, то уже не было бы вечным. Единство
и вечность оказываются двумя неразрывно
связанными свойствами. Вечное и неизменное
в то же время и истинно. Слово «сат» (бытие)
означает и реальность, и совершенство.
Поэтому Единое не только реальное, но
и совершенное, к чему и должен стремиться
человек.
Индийская
культура, подчеркивал Дж. Неру, не отрицает
жизнь, но делает упор на ее конечную цель.
«Иными словами, здесь выражена мысль,
что между зримыми и незримыми
мирами нужно поддерживать правильное
соотношение и равновесие». «Индийские
мыслители являются пессимистами, поскольку
они смотрят на мировой порядок на как
зло и ложь; но они оптимисты, так как чувствуют,
что имеется из него выход в царство истины,
которое является также благом». Индийская
философия мистична, и это не удивительно,
если согласиться, что чувственный мир
– иллюзия (майя), а истина – вне его. Значит,
чтобы достичь истины, надо уйти из мира,
погасить все чувства и мысли, поскольку
они обусловлены этим миром. В этическом
смысле отрешенность обозначает отказ
от мирской суеты, необходимой для настройки
на божественную волну. Конечно, если считать,
что настраиваться не на что и нечего.
Кроме нашего чувственного мира, нет, иллюзией
будут все подобные попытки.
Майя.
Мир
– иллюзия (майя), потому что существует
высшая реальность – Единое. С. Вивекананда
приводил пример призмы, смотря через
которую на качественно однородный предмет,
видят его в цвете. Так и на весь мир мы
смотрим как бы через призму. Но наличие
в культуре философского понятия майи,
конечно, не означает, сто каждый индиец
считает жизнь нереальной.
Добро
и зло – это свойства майи,
но для слияния с Единым человек
должен обладать определенным набором
нравственных качеств. В числе которых
отрешенность от суеты, стремление к истине,
воздержание, незлобивость, непричинение
вреда живому и т.д. Особенно следует отметить
принцип «не навреди живому» (ахимса).
«Доброта и сострадание ко всему живущему
на Земле являются главной чертой индийской
этики».
Ахимса.
Принцип
ахимсы в отличие от христианского
непротивления злу распространяется и
на животных, в которых тоже может перейти
душа человека в следующих воплощениях.
По отношению к ненасилию диапазон древнеиндийских
взглядов простирается от последовательной
ахимсы джайнистов до оправдания насилия
«Бхагавад-Гитой». А по отношению к страданию
вообще – от понимания его своеобразной
школы жизни (что получило обоснование
у Вивекананды) до стремления как можно
скорее преодолеть его, отказавшись от
цели перевоплощений (у буддистов). Что
насилие – зло, не вызывает сомнений, а
вот страдание – если и зло, то отнють
не всегда, и зло меньше, чем насилие (лучше
страдать самому, чем заставлять страдать
других).
Дхарма.
Мир
– зло, но человек путем добра
может освободиться от него. «После
категории реальности наиболее важным
понятием в индийской мысли является категория
дхармы». Дж. Неру пишет, что «…дхарма
означает больше, чем религия. Корень этого
слова имеет значение «держаться вместе».
Это – внутреннее строение вещи, закон
его внутреннего бытия. Это – этическое
понятие, включающее кодекс морали, праведность
и весь круг обязанностей и ответственности
человека». «Сама эта дхарма была частью
риты, основного морального закона, направляющего
жизнь вселенной и всего, что содержится
в ней». Дхарма – долг – имеет то же значение
для индийской культуры, как права личности
- для западной. Понятие дхармы потому
так важно для индийцев, что они видят
высшую цель человека в слиянии с Единым:
а чтобы достичь этого, необходимо личное
нравственное совершенствование. «Долг
– средство для достижения высшего совершенства».
Во
всех индийских системах получения
знания предполагает нравственное поведение.
«Нравственное совершенство – первая
ступень к божественному знанию», открывающему
путь к освобождению. Для духовных занятий
требуется отрешенность от мирского, т.е.
чистота и непорочность души. Знание связано
с добродетелью не на уровне интеллекта,
а на уровне более высшего духовного
мышления (или сверхсознания), которое
есть источник вдохновения поэтов, художников,
скульпторов, проповедников, ораторов.
Так, поэт оказывается близок к пророку,
а гений и злодейство становятся несовместимыми.
Веды.
Один
из древнейших памятников мировой культуры,
которому более 3000 лет, - Веды (в переводе
с санскрита – «знание»; тот
же корень в русских словах «ведать», «ведьма»)
имеет мифологическую основу.
Ведийская
литература делится на четыре части.
Самая древняя из Вед – Ригведа
(Веда гимнов). Гимны пелись во время
жертвоприношений с целью умилостивить
богов и природу. Первое жертвоприношение
совершил первозданный вселенский человек
Пуруша, от которого произошла вся Вселенная,
и в том числе представители четырех каст
индийского общества.
В
Ригведе мы впервые встречаемся
с представлением о Едином. «Един
Огонь, многоразлично разжигаемый,
едино Солнце, всепроникающее, едина Заря,
все освещающая, и едино то, что стало всем
[этим]». Из единства реальности вытекает
важное в философском смысле представление
Вед о единстве истины, поразному называемой
мудрецами.
В
каждом человеке есть индивидуальная
душа – атман, которая соотносится с Единым,
как капля воды с океаном, как воздух, запечатанный
в сосуде, с воздухом вокруг него. Приобщение
к единому идет через молитвы, ритуалы
жертвоприношений, изучение Вед и т.д.
Идеальная жизнь, по Ведам, предполагает
жертвенные церемонии, гостеприимство,
милосердие, любовь к людям, защиту живого.
Нравственный
долг человека – дхарма – в соответствии
с одним из древнейших индийских
правовых трактов Законы Ману» предполагает
наличие десяти качеств – это
«постоянство, снисходительность, смирение,
непохищение, чистота, обуздание чувств,
благоразумие, знание Вед, справедливость
и негневливость».
Упанишады.
Большое
значение в древнеиндийской традиции
придавалось непосредственной передаче
знания. «Лишь знание, получаемое от
учителя, ведет по самому прямому пути».
Упанишады буквально и значат «сидеть
в поле». Имеется в виду ученик, слушающий
наставления учителя и его разъяснения
священных книг Вед. На стадии Упанишад
более ценятся не жертвоприношения, а
размышления. В Ведах Единое представляет
собой в соответствии с мифологией Бога.
Но уже в Упанишадах Единое – безличное
начало.
Человек
в Упанишадах образно определяется
так: «Знай, что атман – это
едущий в колеснице, тело – колесница.
Знай, что разум – возница, мысль поистине
узда. Говорят, что чувства – это кони,
а то, что действует [на чувства], - их пастбище.
Мудрецы говорят, что упряжка из тела,
чувств и мыслей и есть наслаждающийся
[атман]».
Душа
человека не умирает вместе с телом
(«если кто-либо умирает, он скрывается
и люди перестают его видеть»), а перевоплощается
в другого человека, животное или растение
в зависимости от того, как он жил в предыдущей
жизни – другими словами, какая у него
карма. Это представляется наглядно в
виде колеса жизни – сансары. Человек
состоит из намерения. «Каков замысел
человека в этом мире, таким он будет в
том мире». Вследствие греха телесных
деяний человек идет к состоянию неподвижности
(т.е. возрождается растением), греха умственных
деяний – к состоянию человека низкого
рождения.
Так
как чувственный мир – иллюзия, тот, кто
ищет земных благ, заблуждается. Он ищет
приятного и тем самым удаляется от истины.
Жизнь в реальном мире неистинна, поэтому
цель человека – достигнуть такого нравственного
совершенства, чтобы преодолеть колесо
перевоплощений и больше не рождаться
вовсе. Упанишады ориентируют на внутреннее
очищение разума: «ненавидь и не поддавайся
гневу, злости и жалости». Этика Упанишад
индивидуалистичная, но в идеале индивидуализм
преодолевается в слиянии с Единым. В стремлении
к нему преодолевается эгоизм, из которого
возникает все дурное.
Интерес
Упанишад к Единому объясняется
тем, что человек смертен и
единственный способ мыслить его
вечность в том, чтобы представить
его как часть, а еще лучше
тождество с Единым. Это и стало
основной целью индийской философии.
и т.д.................
Майя
(впервые встречается в инд. текстах упанишад и брахманах) – имя богини, которая воплощала принцип обмана в мире. Майя...
(впервые встречается в инд. текстах упанишад и брахманах) – имя богини, которая воплощала принцип обмана в мире. Майя – инд. слово. Оно обозначает также искусство, посредством которого вызываются чудеса, или же сами эти чудеса. Наконец, в философии Шанкары “майя” является обозначением “перевертывающего” (виварта), преобразующего принципа, определяющего существование мира. На Западе это слово стало известно благодаря шопенгауэровскому выражению “покрывало Майи”, которым тот хотел выразить иллюзорный характер мира (см. также Индийская философия).
Майя
(инд. слово, означающее иллюзию): (санскр.): означает относительность, относительную правду, творимый разумом и физической...
(инд. слово, означающее иллюзию): (санскр.): означает относительность, относительную правду, творимый разумом и физической силой мир, не дающий полного представления о реальности; неистинный, иллюзорный мир, создаваемый неведением, в противоположность тому неконвенциальному, нераздельному бытию, который стоит за ним и который, с точки зрения буддизма, и есть истинная реальность. В буддийской философии обозначает низшую степень познания (что характерно и для философии Шопенгауэра, опиравшегося на индуистскую мысль).
Майя
(санскр. “иллюзия”, “обман”) – один из основных терминов, относящихся к фундаментальным миросистемным...
(санскр. “иллюзия”, “обман”) – один из основных терминов, относящихся к фундаментальным миросистемным представлениям индуистской и буддииской религиозно-философских традиций Впервые встречается в Ведах в качестве характеристики способности богов (дэва), демонов (асура, ракшас) и стихийных духов принимать обличья, необходимые для действий в посюстороннем мире. В сходном смысле M широко употребляется в Пуранах (“сказания о древнем”), эпосе, местном фольклоре. Так, по сюжету “Рамаяны” ракшас Равана похищает Ситу, приняв облик святого-аскета. В этом случае смысл М. не выходит за пределы характерного для мифических и сказочных традиций мира принципа “всеобщего оборотничества”, магической силы перевоплощения. Уже в раннеиндуистской (брахманистской) традиции М. получает все более широкое значение. Формируется персональный образ многоликого, полиморфного божества Майя, не игравшего, впрочем, важной роли в религиозно-культовой практике. Концептуальное и категориальное оформление М. получает в ходе разработки буддистского вероучения и философского мировоззрения. В раннебуддистских сутрах М. становится одним из основных инструментов преодоления ортодоксальных брахманистских представлений о мире как реально сущем теле Брахмы, Праджапати, Пуруши, структурированном по аналогии с варновой социальной системой. Благодаря этому иерархическому принципу, исполнение социальных предписаний каждой варны приравнивалось к сакральным действиям, включая изучение и поклонение ведическим текстам для самих брахманов. Буддизм радикально отвергает социоцентризм такого рода, объявляя всю целокупность феноменального существования иллюзорной Осмысление внешнего предметно-акционального мира как M. – первая ступень “срединного пути”, провозглашенного Буддой в качестве пути к спасению. “Ложное сознание”, воспринимающее М. как реальность и являющееся одной из причин страдания, помимо эгоцентрической направленности, характеризуется невежеством (авидья). Последнее включает и веру в очистительную силу сакральных текстов, очистительных ритуалов, жертвоприношений, посредничества брахманов и аскетов в обращении к богам и т. д. Преодоление суеверий, страстей, аффективных желаний и “демонов страха”, руководящих “ложным сознанием”, открывает путь созерцанию мира как всепроникающего потока дхарм, вечного становления и изменчивости. Постигаемая на этом пути истинная реальность – духовное бытие – полностью актуализуется лишь в нирване Ранний буддизм (хинаяна) в целом удерживает присущее большинству религиозно-философских традиций представление о субстанциональности духовного и вторичности телесно-материального. С развитием махаянистских направлений концепция М. распространяется и на духовную сферу Так, в учении школы йогачара (II в. н. э.) разрабатывается тезис о тотальной ирреальности бытия: феномены внешнего мира суть образы, порожденные монашеской медитацией. Все многообразие дхармического движения сводится к модусам единого и невыразимого “сознания-сокровищницы” (алаявиджняны), соотносящегося с иллюзорными манифестациями миров кармы. Это сознание лишь потенциально обладает субстанциональностью, тяготея стать “таковостью” (татхата) – нирваническим не-состоянием, элиминирующим всякое движение и различие. Тем самым всякое сознание порождает ошибочные представления и подлежит классификации в качестве М., будучи неизбежно формой движения (восприятия и конструирования идей). Йогачара радикализует буддологические представления, оспаривая телесно-элементарный субстрат природы Будды Гаутамы: тело последнего в земном существовании есть лишь видимая форма (нирманакая), принятая извечным Абсолютным Буддой для общения и спасения людей. Сам абсолют был и остается трансцендентным, оказываясь в посюстороннем мире проявлением М. Эти мотивы сопряжены с фундаментальной концепцией пустоты (шунья, шуньята), разработанной Нагарджуной (предположительно I – II вв. н. э.). Согласно его положениям, все сущее и являющееся в качестве такового есть пустота, включая дхармы и дхармический субстрат сознания. Все порождения сознания – “зависимы” и “связаны” со “здесь-бытием”, или М. Следовательно, знаково-символические системы любого рода (особенно понятия – озвученные или записанные) никак не соотносятся с истинной реальностью, не позволяют достигать ее даже в сфере представления. Отсюда – сомнение в необходимости сакральных текстов самого буддизма, знаковая форма которых скорее затемняет их смысл и может служить лишь подготовительным этапом для “вступившего в поток”. Эта концепция (апоха), введенная Дигнагой (VI в.), стала концептуальным базисом чань/дзэн школ Китая и Японии. В учении Бодхидхармы (ум. 528) обосновывается путь к просветлению не через ученость и предписанную добродетель, а посредством синтеза медитативной интуиции и повседневно-практической деятельности. Наставник чань Даои (701 – 788) утверждает тождественность повседневной речевой и деятельной практики “деяниям Будды”. Соответственно, всякого рода представления о реальности “небесного Будды”, нирваны, трансцендирующего восхождения суть проявления того же порядка, что и М. В последующей чань/дзэн традиции укрепилась максима “Увидишь Будду – убей Будду”, ориентированная на радикальное разрушение свойственного религиозному сознанию пиетета перед сакральным, божественным, сверхсущим. Концепция М. в чань-буддизме в определенных аспектах смыкается с фундаментальным даосским принципом у-вэй – недеяния, сила которого черпается в безмолвии и отсутствии. Внешне упорядоченное и подвижное бытие скрывает горизонт истины, погруженность в него отсекает от естественности, порождает суетность и, как следствие, неудовлетворенность. Просветление (в понимании, свойственном традиции чань) не есть результат последовательного процесса и не может быть транслировано посредством знаковой дискурсии, подражания и почитания. Вне столь широко определяемой сферы М. находится лишь подлинное тело Будды – дхармакая, тождественное универсуму-абсолюту, равносущее во всем живом, данное в нем как непрояснимая и невыразимая татхата. Отсюда истекают кардинальные формулы махаяны – “Будда и обычный человек – одна сущность” и японской школы Сингон-сю – “Стать буддой в этом теле”, направленные на внерациональное раскрытие “внутреннего” дхьяни-будды или бодхисаттвы в каждом человеке. В отличие от буддизма, неортодоксальная традиция джайнизма фактически не придает значения концепции М., утверждая реальность и плюральность субстанции. Единая субстанция вечна и постоянна, множественность явлений – ее модусы. Помраченность бытия как бытия души полагается “зараженностью” последней материальными частицами. Познание реальности и избавление от страстей и пороков обеспечивают освобождение. Обе задачи решаются обращением к текстам учителей-тиртханкаров и. почитанием их авторитета. Вместе с тем, в философии джайнизма в качестве иллюзорного рассматривается бытие Бога (в силу невозможности достоверного знания о нем). В формирующейся с учетом опыта буддизма и джайнизма классической индуистской мысли идея М. приобретает важное значение и концептуальную оформленность. В школе адвайта-веданты, основанной Шанкарой (ок. 788 – ок. 820), понятие М. приобретает двоякий смысл: для Бога М. – желание создать “магическую видимость” творения, зафиксированную в текстах ранних Вед; для большинства людей М. – неведение, порождающее иллюзию. Во втором случае синонимом М. являются понятия аджняна (неосознанность) и авидья (неведение). Шанкара утверждает, что М. в качестве магической силы Бога не является его атрибутивным признаком, т. к. Бог в состоянии произвольно ею распоряжаться – вплоть до отказа. Вместе с тем, М. не составляет особой субстанции или сущности в Брахмане, будучи неотделимой от него как сила обжигания – от огня или сила воления – от волеполагающего разума. Шанкара рассматривает М. как некий материальный элемент божественного первоисточника – пракрити. Именно она и есть миросозидательная основа; хотя само творение мира в данном случае – лишь видимость изменений (виварта-вада). Объекты мира возникают из М. эволюционным путем, комбинации “тонких первоэлементов” порождают множественное сущее. Но мудрый и знающий тождественность мира и Брахмана не поддается на уловки М., непосредственно видя божественное первоединство сквозь “покрывало майи”. В теории адвайта-веданты разрабатываются положения, развивающие смысловые мотивы концепции М.: “следствие не отличается от причины”, “форма и качество не отличаются от субстанции”, “истинное бытие потусторонне и неизменно для всех объектов”, “бытие есть самовыявление сознания”, “истинное бытие есть бытие Бога, или Брахман”. Исходя из этого, Шанкара постулирует рядоположенность “сновидческого опыта” и “опыта бодрствующего сознания”, т. к. оба они суть разные стороны М. Следовательно, мир (предстающий в трех аспектах – видимом, эмпирическом и абсолютном) принципиально неописуем (анирвачанья), не может считаться ни реальным, ни нереальным: “Все частные способы бытия с различными именами и формами реальны как бытие, но нереальны как частности” (Чхандогья, 6.3.2.). Целевой аспект мира и жизни выражен в необходимости “исчезнуть в бытии” с тем, чтобы обрести истинную самосущность: тело нереально, реально только сознание, но как самотождественность сознанию Брахмана. Постижение и достижение этого суть вечное пребывание в блаженстве самосущего и абсолютного сознания. Впоследствии учение адвайтаведанты было объявлено сверхфилософией и единой мировой религией Рамакришной (1834 – 1886) и Вивеканандой (1862 – 1902). В отличие от Шанкары, Рамануджа (ок. 1056 – 1137) рассматривает М. как реально существующую магическую силу и потенцию Бога, его способность творчески воздействовать на собственный материально-элементарный субстрат (пракрити). Следовательно, творение мира – реальный божественный акт, а сам мир – отнюдь не иллюзорен. М. не может быть вне понимания реальности, вне начала, вне основы. Ее непознаваемость связана не с запредельностью природы, а с реальными трудностями представления и познания иллюзорных объектов, так что М. лишь неопределима, но не беспредельна и безначальна (анади). Брахман включает в свою природу чистую материю и ограниченные (отдельные) души. В чистом виде он – непроявленная каузальность, в объективированном виде – тождествен миру объектов и одушевленных форм. Бог и человек тождественны и различны: тождественны, ибо человек есть воплощенный Бог, различны, ибо существуют в разных модусах. Освобождение души достигается праведной жизнью и преодолением иллюзии полного различия человека и Бога. В других школах индийской ортодоксальной философии проблема М. решается и разрабатывается в различных аспектах. Так, согласно учению ньяя, аналогом М. может быть заблуждение – отождествление Я с телом, чувствами и умом (манас). Сходным образом рассматривается М. и в школе вайшешика, вместе с ньяя утверждающей реальность элементов мироздания. Хотя элементы (буддхи) вечны, их комбинации – временны; вера в стабильность и вечность мира может характеризоваться как М. Санкхья объявляет главной причиной страдания неведение – неспособность отличить Я от не-Я. Чистое едино-множественное Я (пуруша) свободно от любых проявлений движения, изменения и неудовольствия. Состояние зависимости Я от не-Я (тела, ума, мира объектов) и есть М. Согласно философии йоги, страдание вызывается пятью причинами: невежеством, отождествлением Я с разумом, жаждой удовольствий, страхом боли, страхом смерти. Эти присущие индивидам свойства являются вариантом М., скрывающей истину и путь к освобождению. Некоторые школы мимансы выдвигают тезис о том, что вера в реальность бытия Бога является следствием М. В целом разнообразные концепции М. соответствуют одному из основных стимулов индийской религиозно-философской мысли: обоснованию пути к освобождению личного Я от связей и зависимостей изменчивого и нестабильного мира, порождающих страдания, помраченность, ограниченность и невежество.
Е. В. Гутов
Майя
1) в буддизме мать царевича Гаутамы, будущего Будды; 2). филос. категория в различных направлениях индуизма и буддизма:...
1) в буддизме мать царевича Гаутамы, будущего Будды; 2). филос. категория в различных направлениях индуизма и буддизма: а) причина видимости, кажимости, иллюзорности мира, особая сила бога, с помощью к-рой вечный, бесконечный, единый Брахман предстает конечным, множественным, изменчивым, т. е. причина, дающая возможность видеть единое во многом и многое в едином; б) М. – это скрытое желание бога создавать видимость существования.
माया , māyā IAST , букв. «иллюзия», «видимость») - в индийской религиозно-философской традиции особая сила (шакти), или энергия, которая одновременно скрывает истинную природу мира и обеспечивает многообразие его проявлений .Майя является иллюзией не оттого, что она лишена бытия , а оттого что она кажется подобно "змее" в верёвке. Как галлюцинация существует клинически, но не отражает объективной реальности.
Человек из-за своего неведения (авидья ) строит в уме ложное представление о существующем мире, такое представление о мире является майей. В древних трактатах Майя часто описана как пелена, которая отделяет нас от реальной сути вещей. Эта пелена, или завеса - это ложное восприятие дуальности мира и постоянства вещей. В своей сути все явления едины и пусты, лишены постоянной природы, но желания человека приводят к возникновению бесконечного многообразия мира, которое состоит из различий, которых нет.
Для индуизма (как и буддизма) характерно сравнение майи с постоянно меняющимися очертаниями облаков, пузырями на воде и т. п.
Многие философские школы индуизма относят к псевдореальности (майе) также не только окружающий, тварный мир , но и всех богов индуистского пантеона. Истинной же реальностью является Единое (санскр. एकम् सत् , ekam sat IAST , букв. «единственное бытие») или Брахман .
См. также
- Консенсуальная реальность , или реальность консенсуса
Здравствуйте, дорогие читатели – искатели знаний и истины!
Сегодня мы предлагаем вам узнать, что означает майя в буддизме. В статье ниже будет рассказано, что такое майя с буддийской точки зрения, откуда пришло это понятие, что говорят на этот счет буддийские сутры и что нужно делать буддисту при столкновении с ним.
Что же, давайте начнем нашу беседу.
Что значит майя
Понятие «майя» пришло в буддийскую философию из индуизма и ведической литературы. Изначально майя упоминается в священном древнеиндийском писании «Упанишады».Здесь оно понимается как силовой или энергетический поток, скрывающий истинность мироздания, вводящий в заблуждение.
Также Майей называют индуистскую богиню обмана. В буддистском учении майя обретает похожее значение. Понятие зависит от контекста и может означать:
- создание видимости, иллюзорное отражение миропорядка, а также его причина, которая заставляет видеть окружающий мир не таким, какой он есть на самом деле;
- имя матери царя из рода Шакьев, Сиддхартхи Гаутамы, ставшего впоследствии великим Учителем и пробужденным Буддой Шакьямуни.
Вследствие неведения, которое в буддизме называется «авидья», люди сталкиваются с ложностью видения мира и суждений – это и есть майя. С одной стороны он искажает настоящую картину мира, с другой – показывает его разнообразие.
Для того, чтобы понять сущность майя, приводят несколько аналогий:
- канат, который кажется змеей;
- галлюциногенное воздействие веществ, которое физически можно ощутить, но при этом оно не отображает реальное положение дел;
- круги на воде или тучи, которые постепенно меняют форму.
Другими словами, майя – это перемены, соблазны, которые в конечном итоге приносят человеку страдания, не дают вырваться из череды перерождений и отдаляют от нирваны на пути дхармы. У майя двойственный характер: он существует на самом деле, но приобретает временные, меняющиеся формы.
Чаще всего в буддийском учении Майя получает другое имя – .
Мара – демон, известный тем, что чинит препятствия, искушения на пути истины. Интересно, что чем ближе человек к Пробуждению, тем большие усилия прикладывает Мара. Так случилось с самим Буддой Шакьямуни.
Молодой человек сидел под деревом бодхи, пытаясь достичь Просветления. Но каждый раз сталкивался с трудностями и соблазнами Мары: то он насылает своих прекрасных дочерей, которые способны вызвать плотские желания, то уговаривает уйти обратно к родным, то предлагает сразу постичь нирвану, не передавая человечеству учения.
К счастью, Будда смог противостоять демону-искусителю. Религиоведы проводят аналогию с другими конфессиями и сравнивают Будду с Иисусом, а Мару – с Сатаной.
То, что мать Шакьямуни зовут Майей, то есть «иллюзией», или Махамайей, что значит «великая иллюзия», неслучайно. Если бы не существовало Махамайи, не существовало бы Пробужденного. В этом отражается суть закона: если нет иллюзорности, то и пробуждение теряет смысл.
Майя воспитывает человека, окружает, укрепляет и убеждает в своей правоте. А когда буддист начинает стремиться к просветлению, она превращается в злую мачеху или маму, которая слишком сильно старается опекать чадо и не хочет отпускать, давая о себе знать постоянно.
Согласно легенде, с рождением Будды Махамайя погибает.
О майя в священных текстах
Майя упоминается в нескольких буддистских сутрах махаянского толка.
- «Аштасахасрика»
Сутра относится к 1-2 столетию нашей эры. Она повествует об учителе Субхути, получившем знания от самого Шакьямуни.
Он наставляет богов, говоря о том, что все сущее иллюзорно и похоже на сны. К ним относятся все существа, мысли, чувства, те, кто стремится к Пробуждению, кто его познал. Даже само и Паринирвана скрыты иллюзией.
Боги очень удивляются и задают вопрос о существовании нирваны, на что Учитель отвечает: иллюзорность неотделима от нирваны, а также от того, что стоит на более высоком уровне: будды, праджняпарамита.
- Книги Нагарджуны
«Юктишатака» представляет миропорядок как иллюзорность, вызываемую неведением. Они напрямую связаны с понятием клеши, означающим привязанности, и тришной, то есть желанием. Избавиться от них можно только дисциплинируя, тренируя и успокаивая ум.
Его перу также принадлежит «Чатухстава», больше напоминающая гимновую песнь. Здесь Нагарджуна называет Шакьямуни тем, кто увидел круговорот сансары, которая сама по себе тоже отождествляется со сном.
- «Ланкаватара-сутра»
Сутра приводит описание круга огня, который тоже иллюзорен. При этом он появился от того, что очаг вращали, и показавшийся круг стал таким же реальным, как все сущее.
Чтобы лучше объяснить свои мысли, автор сравнивает вещи, явления, события с разноцветными точками, появляющимися при зажмуривании глаз, или с фантомом нерожденного ребенка. Согласно тексту, все вокруг, даже Пробуждение – иллюзия, не соответствующая реальности.
Майя для буддиста
В этом мире мы не знаем, откуда появились и куда идем. Вся наша жизнь схожа со сном, в течение которого мы двигаемся осторожными, медленными шагами в неведении того, куда придем в итоге. Все, что у нас есть – смутные воспоминания о прошлом и надежда на будущее, вызванная знаниями о мироустройстве.
Наши чувства, эмоции тоже уподобляются сновидениям. Это все – отражение сущности майя. Некоторые также сравнивают майя с фокусами, из-за которых мы видим то, чего на самом деле не существует – своего рода зрительный обман.
Зачастую люди сами создают этот обман, выдавая себя за другого человека, надевая своеобразную маску, чтобы показаться лучше в обществе. Это происходит из-за привязанностей и жажды богатства, славы.
Чтобы противостоять майя, нужно осознать свои слабости и прекратить потакать им. Буддисту в борьбе с майя нужно стать открытым, честным, рассудительным человеком, которому не чужда нравственность и поистине буддийская мораль. Следует придерживаться Срединного пути и быть готовым сражаться до конца на тропе истины.
Заключение
Подводя итог, скажем, что майя в буддийской философии – отражение иллюзорности всего сущего в этом мире. Также это препятствия, соблазны, искаженные представления на духовном пути.
Считается, что понятие майя, который пришло из индуизма, в буддизме становится демоном Марой, который устраивает трудности и готовит различные соблазны. Чтобы противостоять ему, нужно следовать дхарме, не сворачивая с курса.
Большое спасибо за внимание, дорогие читатели! Мы были бы рады узнать, что вы почерпнули для себя что-то полезное из статьи.
До скорой встречи!
Загрузка...
