Мой путь на Евро, на полуфинал Россия - Испания, был заковырист и не прямолинеен. В Вену я добирался через Прагу и Братиславу. В Праге у меня было 5 часов в городе перед пересадкой на другой самолет. Это время я использовал для пешей экскурсии через исторический центр Праги.

Несколько фотографий из Праги, а так же из Карловых Вар были сделанны во время моей предыдущей поездки в Прагу в прошлом Сентябре.

Главной достопримечательностью Праги считается Карлов Мост через реку Влтава, построенный еще во времена рыцарей и их прекрасных дам. Он украшен 30-тью статуями. На верхней фотографии он второй от нас. А это нетуристический ракурс на мост:

С обеих сторон мост замыкают сторожевые башни, являющиеся еще и воротами в город:

Вид с башни на "Старое Место":

На мосту очень много художников, мошенников и артистов:

Знаменитые Пражсике крыши:

Главная площадь Праги - Староместская Площадь. С одной стороны она украшена Тынским храмом:

А с другой Староместской ратушей со знаменитыми астрономическими часами:

Другая известная площадь - Вацлавская. На самом деле это не совсем площадь, а скорее длинный широкий бульвар. Во время праздненств автомобильное движение перекрывают и площадь заполняется людьми.

Памятник Кафке, жившему и творившему в Праге:

Чехи сильно психически пострадали от "советсткой оккупации" и очень боятся возвращения коммунистов. Главный музей Праги - музей коммунизма:

Раньше на месте этого метрономы был огромный памятник Сталину. Теперь метроном тикает и напоминает о коммунистическом прошлом:

У домов в Праге раньше не было номеров. Вместо этого у каждого дома было свое название. Этот дом до сих пор сохранил свою именную табличку:

Местная полиция побаивается уличных хулиганов, поэтому вход в полицейский участок снабжен консьержем и кодовым замком:

Памятники в Праге весьма своеобразны:

Раз уж я начал рассказывать о Чехии, то невозможно не упомянуть о Карловых Варах. Это курортный городок, известный своими водолечебницами. Город построен а лощине и все дома карабкаются вверх по довольно крутым склонам. Внизу течет небольшая речушка:

В Карловых Варах бьет 12 лечебных источника воды:

Мы, русские, отличаемся от европейцев. Мы – другая цивилизация. И это становится заметно во всём. В том числе и в том, как мы… оккупируем.

Ввод войск стран-участниц Варшавского договора в Чехословакию в 1968 году - абсолютно оправданная операция. Мы не допустили хаоса в дружественной стране и разрушения нашего оборонительного пояса. Это первое. Второе – в Чехословакии происходило то же самое (с небольшой поправкой), что и на Украине в 2014.-м. И третье - порядок и безопасность в Чехословакии обеспечивали не только советские войска, но и воинские контингенты некоторых стран Варшавского договора. В том числе — войска ГДР.
Как вели себя немцы и русские? В чём была разница?

Об этом материал, который прислал мне читатель ресурса сайт Виктор Дмитриевич Бычков. Это рассказы одного непосредственного участника этих событий. Он продолжает тему, которая была открыта моим рассказом о прочитанной книге Юрия Галушко «Чехословакия-68. Взгляд советского офицера из прошлого в будущее» .

Относительно Чехословакии и событий 1968 года там происходивших.

Это мои юношеские воспоминания. В 1968 году я учился в 8 классе. И хорошо помню, как мы остро переживали со своими друзьями происходившие там события, как жалели обманутых чехов, и готовы были в любой момент двинуться туда на помощь. Уже в начале зимы, где-то в декабре, из армии вернулся старший брат моего товарища, Аникин Владимир, который участвовал в событиях, происходивших в Чехословакии.
Поначалу он практически ничего не рассказывал, но постепенно мы его разговорили. Собиралась небольшая компания юношей, в основном это были близкие друзья вернувшегося из армии, я туда иногда попадал на правах друга младшего брата. Было домашнее легкое вино, но главное - мы все с жадностью слушали рассказы очевидца, побывавшего аж за границей, да ещё участвовавшего в таких исторических событиях. Он просил ничего никому не передавать из его рассказов. Тем не менее, я очень хорошо запомнил, то, что он тогда говорил.

Итак, первое - как он туда попал. Служил срочную на Украине, при военном аэродроме, в какой-то аэродромной службе. В основном они занимались охраной аэродрома и простыми вещами типа содержания в надлежащем порядке взлетной полосы, крепления самолетов под руководством техников и т.д. Однажды вечером их подняли по тревоге, личное оружие, каску, боекомплект и т.д. , загрузили в транспортники, и они полетели. Солдаты обратили внимание, что кроме боекомплекта и оружия на борт загрузили довольно много боеприпасов и всего прочего. Куда летели не знали, все думали, что это учения.

Летели долго. Как только сели, быстро занялись разгрузкой. То, что это уже заграница, поняли не сразу, только после рассвета.

Из других самолетов выгружались десантники со своей техникой, которые быстро уехали, а солдаты части рассказчика за аэродромом недалеко от леса и ручья разбили палатки, обустраивая палаточный городок. Недалеко от аэродрома был небольшой город, в который они направили вооруженные патрули с офицерами. С противоположной стороны аэродрома был небольшой аэровокзал и ещё несколько невысоких аэродромных строений. Утром пришли сотрудники аэродрома и с удивлением смотрели на солдат, самолеты и т.д. Надо сказать,
что наши самолеты прилетали довольно часто, привозили в основном десантников с техникой и прочим, которые быстро уезжали.

Привозимые боеприпасы складировались прямо рядом со взлетной полосой. Там же были палатки, в которых располагалось наше армейское аэродромное начальство, узел связи и т.д. Всё было своё.
Уже к середине дня стали проявляться первые признаки неприятия и недружелюбия местного населения. Особенно старалась молодежь.
Выкрикивали ругательства, показывали всякие неприличные жесты.
К вечеру на взлетную полосу заехали два мотоциклиста, которые носились по взлетной полосе, подъезжали к самолетам, кидали камни и бутылки в воздухозаборники, окна самолетных кабин и т.д. .. Солдатам был приказ, не применяя оружия и силу вытеснить их с полосы. Это с трудом удалось сделать.
Другая проблема - это вода. Сначала воду набирали для кухни и прочих хоз.нужд из довольно чистого ручья, но скоро этого нельзя было делать, т.к. местное население стало ходить и специально гадить в ручей выше по течению, бросать туда нечистоты, дохлых собак и т.д. Поездки в городок за водой тоже не имели успеха - если где-то начинали набирать воду, она быстро кончалась. Переезжали на другое место и там та же картина. Очень оперативно и скоординировано отключали воду. Вообще воду уже было собирались возить самолетами. Туго было и с дровами для кухни - в основном топили разбитыми ящиками от патронов, а цинки с патронами складывали штабелями. Служащие аэропорта не пускали солдат в аэропорт, в туалет и т.д. , и солдатам приходилось бегать в кусты по другую сторону полос, что вызывало смех у местных жителей и служащих аэропорта. Пытались вырыть яму под туалет для военнослужащих, но из аэропорта приходил какой-то местный начальник и не разрешал этого делать. Дескать, ничего нельзя рыть и всё. Сложно было и патрулировать местность вокруг, и городок. Местное население очень быстро наглело в выражении своей неприязни, особенно молодежь. Кидали камнями, палками, кричали. Но был строгий приказ: оружие и физическую силу не применять, всё переносить, проявлять дружелюбие.

Обстановка накалялась, и это конечно в конце концов привело бы к плохим последствиям. Кончилось бы терпение у наших солдат.
Тем более, что патрулей посылали много и на всех не хватало офицеров, и часто шли два солдата без офицероа. На второй день двое солдат-патрульных вообще исчезли и их так и не нашли. Все понимали, что их скорей всего убили и где-то зарыли.

А потом появились немцы. И ситуация начала меняться в корне. К обеду третьего дня пришла колонна немецкой армии. Как рассказывал Володя, который был в патруле и как раз находился в центре этого городка на площади, это было как в кино про Великую Отечественную. Сначала мотоциклисты с пулемётами, затем колонна. Впереди и сзади бронетранспортеры с пулемётчиками наготове. В центре колонны старший офицер - на легковой машине в сопровождении других офицеров. Колонна въехала на площадь, части её рассредоточились по улицам вблизи площади. Из машины вышел старший офицер и его окружение.
Старший осмотрел площадь и окрестности, сверился с картой. Затем указывает, где будет штаб, рядом с будущим штабом - дом для себя. Тут же дает команду своим офицерам, показывая, где будут размешаться подразделения. До этого солдаты сидели в машинах, не было никакого движения, все ждали. Как только поступили команды - закипела работа. Солдаты быстро освобождали дома под штаб идля жилья для старшего офицера, остальные тоже занимались размещением под руководством своих командиров. Как освобождали дома? Очень просто — изгоняли оттуда местных жителей.

К старшему быстро привели солидного мужчину, надо полагать местного градоначальника, ещё каких-то представительных личностей. Старший из немцев им кратко пояснил, верней указал, что надо делать. Поскольку дискуссией и не пахло, местное начальство и не думало возражать, а только тянулось перед немцами. Причем немцы все говорили местным по-немецки, не затрудняя себя переводом, и те прекрасно их понимали. Немцы вели себя очень по-хозяйски.
К нашим патрулям, подошёл немецкий офицер, козырнул, и спросил по-русски, кто они, и где находится их часть. Пояснил, что им надо связаться с руководством нашей части. Солдаты ответили, после чего офицер козырнул и пошёл доложил старшему. Старший офицер в сопровождении мотоциклистов с пулеметами поехал в расположение нашей части. Солдаты не знают, о чём говорили старшие офицеры, но, судя по всему, наш командир пожаловался на положение с водой. Где-то к вечеру, часа через два-три была видна такая картина. Чехи быстро тянули водопровод в расположение части, металлические трубы прокладывали прямо по земле или слегка прикапывали. Сделали также разводку на несколько кранов, там, где им указали, работали очень споро. С тех пор чистая вода была всегда в изобилии. Кроме этого чехи стали регулярно привозить колотые готовые дрова в требуемом количестве, т.е. и эта проблема тоже была быстро решена.

К вечеру на аэродроме произошли события, в корне перевернувшие отношение местных к нашему присутствию. Дело в том, на аэродром можно было заехать с разных сторон, он был не огорожен. Только с одной стороны, по направлению от аэропорта к городу, был забор. И тот от скота, т.к. там был выпас. И этим пользовалась та самая местная молодежь. Залетали на мотоциклах, закидывали самолеты бутылками, камнями и прочим, смеялись над солдатами, которые пытались их вытеснить с посадочных полос. В солдат кидали тоже самое, и они получали травмы и ушибы, но ничего не могли поделать. И вот на вечером на третий день после появления немцев, на полосы заехал легковой автомобиль, на котором четверо юнцов носилось по взлетному полю, подъезжали к самолетам и т.д. .. Приказ их вытеснить ничего не дал. Однако на этот раз хулиганы зашли далеко – они сбили машиной двух солдат, серьезно их травмировав. Чешский персонал аэродрома со смехом наблюдал за происходящим, с большой радостью встречая каждый удачный финт юнцов и особенно их наезд на солдат. А солдаты с оружием не могли ничего сделать с этими юнцами – ведь стрелять им не разрешалось.

Но тут к несчастью этих юнцов к аэродрому подъехал немецкий патруль на двух мотоциклах с пулеметами. Немцы быстро все поняли. Юнцы, увидев немецкий патруль, кинулись удирать по крайней полосе. За ними, верней по параллельной полосе, помчался один мотоцикл. Отъехав подальше, так чтобы нельзя было зацепить кого-то случайного, пулеметчик одной очередью подбил автомобиль. Он сразу застрелил двух молодцов, сидевших на передних сидениях. Автомобиль остановился. Двое сидевшие сзади выскочили и бросились бежать.
Пулеметчик дал две короткие очереди по земле слева и справа от бегущих. Один остановился, поднял руки и пошел назад, второй продолжал убегать, пытаясь петлять. Это вызвало смех у пулеметчика, и он короткой очередью срезал его, затем прошёлся из пулемета по уже лежащему ещё двумя очередями. Второго, стоявшего с поднятыми руками, немец поманил к себе крича «ком, ком». Тот пошел, как пьяный, громко рыдая. Наш офицер послал солдат, и те вытащили из загорающегося автомобиля двух убитых, сидевших спереди. Идущему с поднятыми руками и рыдающему юнцу немец показал куда идти.
Подведя его поближе к аэропорту поставил на колени, руки за голову и встал неподалеку с автоматом наготове. Юнец всё время громко рыдал и о чём-то просил. Но немец не обращал на это никакого внимания.
Со второго патрульного мотоцикла по рации доложили о происходящем своему начальству. Чешский персонал аэропорта уже не смеялся и молча наблюдал за происходящим. Скоро приехал легковой автомобиль с немецким офицером и двумя солдатами. Офицер вышел из машины, выслушал доклад старшего из патрульных, повернулся и пошел к ближайшему сбитому нашему солдату, лежащему на посадочной полосе в крови, в том месте, где его сбили. Ему уже оказывали помощь, бинтовали, накладывали шины, и он громко стонал. Офицер подошел, посмотрел, козырнул подошедшему нашему офицеру и сказал, показывая на автоматы у солдат: «надо стреляйт». Он явно не понимал, почему не применялось оружие в столь очевидной ситуации. Развернулся и пошел к стоящему на коленях юнцу. Уже подходя, на ходу расстегнул кобуру. Подойдя метра на три, выстрелил ему в лоб, после чего спокойно положил пистолет обратно и дал команду своим солдатам.
Его солдаты побежали к аэропорту и скрылись там. Скоро стало понятно зачем. Они всех находящихся там буквально пинками выгоняли на площадку перед аэропортом. Когда туда подошел офицер, солдаты уже выгоняли последних.
Сбоку и сзади офицера подъехал один из патрульных мотоциклов с пулеметом и пулемётчик держал на прицеле всю эту толпу, молча и очень опасливо глядевшую на офицера и пулеметчика. Нам тоже казалось, что сейчас они положат из пулемета стоящих перед ними. Но офицер произнес краткую речь на немецком, которую согнанные перед ним угрюмо восприняли. Вероятно, он объяснил им, кто тут хозяин,
и как себя надо вести.

После этого они очень живо побежали в аэропорт, и всё зашевелилось. Примчалась пожарка, потушившая загоревшую машину, и оттащившая её после этого с посадочной. Вскоре её забрал эвакуатор. Потом приехали трое местных полицейских, с которыми немецкий офицер тоже провел краткую беседу. Младшие полицейские погрузили трупы в грузовик и уехали, а старшего полицейского забрал с собой немецкий офицер. Вообще немцы действовали с такой абсолютной уверенностью в своей правоте и правильности того, что они делают, что все местные им невольно беспрекословно подчинялись.

После всего случившегося уже никогда никто из местных и близко не подходил к аэродрому, кроме тех, кто там работал. Кроме того, часа через два приехал экскаватор, и пожилой экскаваторщик спросил, где надо русским рыть. Так были перекрыты боковые дороги и тропинки ведущие к аэропорту, после чего была вырыта большая яма под солдатский туалет, который до этого чехи никак не давали делать. Теперь никто из местных не возражал. Надо сказать еще, что после этого наших солдат и офицеров стали свободно пускать в аэропорт и вообще везде. При этом старались… как бы не замечать. Попыток как-то хулиганить на аэродроме и т.д. тоже больше не было.

И ещё одно последствие. На следующий день приехала бригада чешских плотников и под руководством немецкого унтер офицера быстро построила довольно высокую и добротную вышку на дороге, ведущей из городка в аэропорт. Удобная лестница, крыша, на самой вышке двойные стены, из досок внахлёст, между стен мешки с песком - защита от пуль.
Крепления для пулеметов, мощный прожектор на турели. Удобно, всё видно и всё простреливается. Там же установили шлагбаум и рядом с ним будку из досок со стеклянными окнами, что было очень удобно особенно в ненастье. Вышкой наши солдаты почти не пользовались, но она была видна далеко и производила на местных очень дисциплинирующее воздействие. Такая классическая немецкая вышка.

Где-то через неделю к аэродрому со стороны выпаса пришла группа молодых людей, человек 20-30, с плакатами «Русские убирайтесь домой», с громкоговорителем, в который они кричали всякие призывы «убраться оккупантам». Подошли сбоку, со стороны аэропорта, но не очень близко и к взлетной полосе, и к палаткам не приближались. Дежурный на КПП послал солдата на вышку, что бы тот глянул, много ли их, есть ли ещё кто-то за ними, вообще, чтобы осмотрелся.
Так вот как только митингующие увидели, что солдат стал подниматься на вышку, они тут же убежали, бросив часть плакатов на месте. Может подумали, что будут стрелять.

Ещё один эпизод запомнился, о котором рассказал Володя Аникин. С приходом немцев ситуация сильно изменилась. Местное население очень уважительно относилось к немцам и немецким патрулям, выполняло их малейшие требования. Вообще, чехам в голову не приходило, что с немцами можно спорить или не соглашаться. Тем более как-то не уважительно к ним относиться. А немецкие патрули патронов не жалели. Никто не смел кинуть в них камень или облить помоями и т.д. В ответ - мгновенный огонь на поражение, без разбора, почему это произошло. Поэтому наши патрули старались заполучить себе в компанию немецкого солдата или вообще идти вместе с немецким патрулем. Немцы к этому относились благосклонно. Им явно нравилась роль блюстителей порядка.
И вот однажды патруль, в котором был Володя и русский сержант, старший патруля, были направлены на патрулирование улиц на окраине городка. Идя туда, они сделали крюк и прошли через улицы, где квартировали немцы. Там возле одного из домов кучковались немецкие солдаты, весело гогоча.
Надо сказать, что немецкие солдаты, несмотря на дисциплину, имели много больше свобод, чем наши солдаты. Имели больше свободного времени, могли пойти куда-то в личное время и т.п.

Подойдя к немецким коллегам наши пытались как-то пообщаться, что-то сказать или понять. Немцы знали, что русских солдат часто обижают
местные, и им явно льстила роль в некотором роде защитников. По крайней мере, немецкие солдаты сразу поняли, что наши солдатики должны пешим строем патрулировать окраину и хотят иметь в компании немца для прикрытия. Надо сказать, что немцы обычно патрулировали на двух мотоциклах с колясками с пулеметами. Пулеметчики всегда сидели наготове…
Вызвался с нашими один молодой солдат, который тут же сбегал доложил об этом своему унтеру, тот понимающе улыбаясь отпустил солдата. И вот они идут втроем, пытаясь общаться. Немец знает какие-то русские слова, много жестов мимики, всем троим весело и интересно. Идут уже по самой окраине, по пригороду, где все уже больше похоже на дачи. Слева идёт сплошной забор, а затем сетчатый. Немец свернул к сплошному забору и стал справлять малую нужду. (Вообще немецкие солдаты нужду, особенно малую, справляли не стесняясь, почти везде в городе). Ну, а Володя с сержантом прошли чуть дальше вперед, где уже начинался сетчатый забор. Тут из-за забора, из кустов, летит камень и попадает в спину нашего сержанта. Наши патрули на такие камни внимания не обращали и получить камнем по спине было обычным делом. Но сейчас это видит немец, русских солдат уже догонявший. А тот кто кидал, не видел немца из-за сплошного забора. Реакция солдата ГДР мгновенная - срывает автомат и выпускает по кустам весь рожок от пояса веером.
Володя говорит, мы стоим с сержантом остолбенелые. Немец перезаряжает автомат и собирается стрелять ещё. Володя говорил, что они не сговариваясь с сержантом, подскочили к немцу и забрали у него автомат. Тот его безропотно отдал, но горячо им что-то говорил и показывал на кусты, откуда прилетел камень. Он явно не понимал, почему русские не стреляют и ведут себя так странно.

За кустами какие-то летние постройки, типа фанерной беседки или ещё что-то такое.
Оттуда слышен плач. Немец показывает с азартом охотника, что вот, мол, где дичь сидит, и её надо сейчас наказать. А наши солдаты тащат союзника прочь. Он что-то пытается объяснить, но его уводят подальше и побыстрей. И только когда немец успокоился, а отошли достаточно далеко, то наши отдали немцу автомат. Для нас это было дико, рассказывал Володя Аникин, стрелять боевыми в населенном пункте. И к тому же, выдавая по два рожка боевых патронов, нас строго предупреждали, что стрелять нельзя ни при каких обстоятельствах. Умри, но не стрельни. Зачем тогда давать боевые патроны, зачем куда-то посылать? А немцы за патроны, видимо, не отчитывались и потому их не жалели.

И ещё некоторые наблюдения Владимира Аникина:

«Немцы питались в ресторанах, превращаемых на обеденное время в солдатские столовые. Чехи привозили для них свежие овощи, фрукты, свежее мясо, зелень и т.д. .. Наши патрули это хорошо видели. Платили ли немцы за это, мы не знали, но питались они против нас много лучше. Мы же в основном кашей и тушёнкой.
Суп борщ - тоже с тушёнкой. Разнообразия и разносолов не было. Но мы приловчились вот что делать. Там у них по полям и лесам бродило довольно много оленей и косуль, которые мало боялись людей. Однажды видели, как остановился немецкий грузовик и офицер, сидевший в кабине, взяв у солдата автомат, подстрелил оленя, которого немецкие солдаты затащили в кузов и уехали. Пример был подан.
Мы просили у немецких солдат патроны и стреляли оленей. Быстро разделывали, забирали мясо. Автомат из которого стреляли, быстро чистился. Если спрашивали, кто завалил, говорили что немцы. Что с немцев возьмешь? Делают, что хотят. Конечно, многие из офицеров догадывались, а может и знали, что стреляли мы, но такой приварок и такие объяснения всех устраивали. Так что поели мы оленины.
Еще почему с немцами выгодно было дружить, это то, что они заходили в любые пивнухи, где для них всегда сразу предоставлялся отдельный стол, если даже пивнуха была переполнена. Заказывали пиво, а пиво там было очень хорошее, и выпив, уходили не платя. У нас денег чешских не было, а у немцев может и были, но они не платили. Да и зачем - перед ними чехи и так гнулись.

О немецкой организации дела. Опять же наши патрули, которые торчали в центре города, видели, что каждое утро местный градоначальник вытянувшись ждал старшего немецкого офицера перед его домом. Тот утром шел к себе в штаб. Иногда давал указания этому градоначальнику, иногда вел его и ещё кого-то к себе в штаб. Т.е. была четкая вертикал власти, и каждый знал, что он должен делать. Сначала все, что надо немцам, а потом уже своими делами занимайся. Поэтому, в Прагу, конечно, надо было немцев пустить первыми. Во-первых,
чехи бы не стали против них сильно выступать и провоцировать. А если бы кто-то дернулся, немцы бы с большим удовольствием объяснили, что этого делать не надо, себе хуже.
Для полицейской миссии немцы идеально подходят. Знают, как оккупировать и что делать с оккупированными. Наша армия к этому мало готова. Воевать - да. Победить – да. А оккупировать и гнуть оккупированных - это не для нас. Так что если бы немцев первых в Прагу пустили, это только бы укрепило дружбу народов. Всем было бы хорошо. И чехи бы с удовольствием вспоминали сейчас немцев в Праге и их «европейский орднунг».

В ноябрев палатках стало очень холодно. Простужались солдатики. Приезжал старший немец со своим офицером, хорошо говорившим по-русски,
и, разговаривая с нашим командиром, сказал, что нельзя жить в палатках. Если он хочет, чтобы все вместе жили и были всегда под рукой, надо занять местную школу. Когда наш командир стал говорить, что где же дети будут учиться, немец ответил, что проблемой обучения местных детей пусть занимаются местные власти, это их дело, а он должен заботиться о своих солдатах. Это всё наш связист, который там присутствовал, рассказал. Но наши всё равно продолжали жить в палатках, многие болели».

В конце ноября Володю перевели в Союз и, в скорости, уволили в запас. Он и так переслужил несколько месяцев, но понимал, что ситуация очень непростая, тянул лямку безропотно.
Володя ещё рассказывал то, что приносило «солдатское» радио. Но я передаю только то, что он видел лично сам, своими глазами. Но то, что приносило «солдатское» радио, во многом совпадало с виденным им лично. К нашим солдатам чехи относятся плохо, много провокаций, иногда с тяжелыми последствиями для наших солдат, с увечьями и даже гибелью. И благородство наших солдат у них только смех вызывало. А немцев чехи боятся и уважают. Хотя для немцев они второй сорт.
Немецкая оккупация им привычна, понятна и т.д. И как бы их кто не гнул и не насиловал, виноваты всё равно во всём «русские».
В 1970 году я закончил школу и уехал учиться. С тех пор я не видел Владимира и не знаю где он. Прошло почти полвека, и многое изменилось в нашей жизни. Если он жив - доброго ему здоровья, ну а если уже ушел - земля пухом. Наверняка можно будет найти и других участников этих событий. Их воспоминания помогли бы дополнить картину происходящего тогда в Чехословакии. Фильм бы хороший и правдивый снять об этом. Сейчас ведь уже мало кто помнит об этих событиях.

Виктор Дмитриевич Бычков

Начинаем публикации о подготовке ресторана к открытию. Благодаря запланированной серии обзоров вы сможете наблюдать за ходом работ в реальном времени.

Сергей Черничкин о том, как открыть ресторан в Праге за тридцать дней

ШЕСТЬ ШАГОВ РЕСТОРАТОРА СЕРГЕЯ ЧЕРНИЧКИНА

Сергей Черничкин - владелец пивоварни в чешском городе Киншперке под Карловыми Варами - человек в ресторанном бизнесе не случайный. Он управлял, а потом и был хозяином нескольких популярных заведений в Екатеринбурге, а недавно открыл ресторан при пивоварне в Чехии. Который почти сразу стал местом «паломничества» не только туристов, но и местных жителей. Теперь Сергей открывает ресторан в Праге.

ШАГ ПЕРВЫЙ. ПРАВИЛЬНОЕ МЕСТО.

Выбор места расположения будущего ресторана зависит от концепции, которую вы хотите воплотить в жизнь. Для фастфуда подойдет, в принципе, любое помещение площадью от 30 квадратных метров (за исключением верхних этажей небоскребов: за кусочком пиццы туда отправятся разве что неисправимые романтики).

Мы же собираемся открывать большой пивной ресторан, в котором гости получали бы удовольствие от неторопливого смакования замечательных сортов пива “Заяц”, сваренного в исторической киншперской пивоварне.

Наша концепция: много хорошего пива, много вкусной еды и атмосфера старой доброй пражской жизни - собственно, все то, за что чешская столица так любима всеми.

Поэтому места, лучшего, чем большой подвал с каменными старинными сводами в самом сердце Праги, для этой концепции не найти.

Мы нашли именно такое помещение. Помогли нам в этом интернет-сайты агентств недвижимости и частные маклеры. На оформление всех необходимых документов ушло четыре дня.

ШАГ ВТОРОЙ. ПРАВИЛЬНЫЙ ПЕРСОНАЛ.

Первым делом нужно определиться с тем, кто будет командовать на кухне.

Поскольку чешское пиво у нас уже есть в неограниченном количестве, важно, чтобы его качеству и количеству соответствовала еда. Значит, нужен шеф-повар, знающий толк в традиционных чешских блюдах, но и умеющий добавить в них щепотку современности. За помощью в поиске кандидата можно обратиться в агентство по подбору персонала, но в этом случае велика вероятность получить “кота в мешке”, поэтому лучше поспрашивать у друзей и знакомых. Несколько дней таких поисков - и вы обязательно найдете того, кого ищете.

То же самое можно сказать и об управляющем. Лучше спросить у своих. Они, если и обманут, то не со зла и не за деньги. Но скорее всего, этого не случится. Дальнейший подбор персонала, как на кухню, так и для работы за барной стойкой и в зале, могут осуществлять сами шеф-повар и управляющий. Если вы им, конечно, полностью доверяете.

Мы своим - доверяем. Еще три дня.

ШАГ ТРЕТИЙ. ПРАВИЛЬНЫЕ ДОКУМЕНТЫ.

Пока ваши главные помощники в лице управляющего и шеф-повара занимаются (лучше, чтобы этот процесс шел с вашим участием) подбором персонала, вам необходимо утрясти все возможные нюансы относительно работы будущего ресторана с представителями государственных разрешительных и контролирующих органов.

Это такие же организации, как и в России: санитарный контроль, пожарная охрана и охрана исторических памятников. Если вы нашли помещение, которое раньше не было рестораном, вам придется озаботится подготовкой и согласованием всей необходимой разрешительной документации. Процесс это не такой длительный и затратный, как в России, но определенное время займет.

Гораздо проще, если в подвале уже наливали пиво до вас. Тогда согласования, скорее всего, есть. Об их наличии лучше сразу поинтересоваться у маклера или у хозяина помещения.

Особое внимание следует обратить на «историю». Если здание или помещение отнесены к объектам культурного или исторического наследия, любые ремонтные, строительные или оформительские работы должны согласовываться со специалистами из государственных органов. В противном случае, есть риск получить огромный штраф, вплоть до требования закрыть ресторан.

Наш ресторан располагается именно в таком историческом здании, в знаменитом доме «У Золотой дыни» на улице Михалска. Все необходимые документы мы получили от управляющего домом, они были оформлены несколько лет назад. Инспекторы по охране памятников пришли на следующий день после нашего звонка, ознакомились с планом предстоящих работ и остались довольны.

ШАГ ЧЕТВЕРТЫЙ. ПРАВИЛЬНЫЙ ИНТЕРЬЕР.

Найти хорошего дизайнера, который предложит свое видение внутреннего убранства ресторана, так же непросто, как и получить классного шеф-повара. Но можно, причем, если задаться такой целью, - тоже буквально за несколько дней. Процесс этот может идти параллельно поиску самого помещения.

А вот работа дизайнера над проектом, даже если это всего лишь какие-то штрихи и мазки, займет какое-то время. Важно угадать и с мебелью, и с оформлением стен, если оно требуется, и с какими-то мелкими деталями, которые придадут заведению особый шарм.

Наш дизайнер, которого мы нашли, общаясь с многочисленными знакомыми в социальных сетях, творит очень быстро. Поэтому с визуальной концепцией уложился в пять дней. И мы отправились искать мебель.

ШАГ ПЯТЫЙ. ПРАВИЛЬНЫЕ СТРОИТЕЛИ.

Еще до того, как дизайнер предложит свой концепт, нужно дать задание рабочим подготовить место для внесения необходимых изменений во внутреннее убранство помещения. Если что-то можно сломать - сломать, если где-то можно помыть - помыть, и так далее. Вывезти мусор, освободить пространство. Это займет два-три дня, в зависимости от площади помещения и его состояния.

Если все правильно рассчитано по времени, то к моменту появления проекта, площади для работы готовы. Собственно, строительные работы - самый длительный этап подготовки к открытию ресторана.

В нашем случае, с учетом того, что помещение отнесено к объектам культурного наследия, строительные работы могут быть минимальными. И две недели - вполне достаточный срок, чтобы бригада из пяти человек выполнила все необходимое.

Итак, от момента, когда мы начали искать помещение, до полной его подготовки к работе прошло примерно три недели. У нас есть шеф-повар, управляющий и весь необходимый персонал, получены или подтверждены все разрешительные документы, помещение подготовлено и отремонтировано. Осталось завезти и расставить мебель и кухонное оборудование.

ШАГ ШЕСТОЙ. ПРАВИЛЬНОЕ ПИВО.

Покупать новую мебель - довольно накладно. Поэтому можно сделать столы и стулья на заказ, именно такие, как вы хотите. Это, конечно, потребует некоторого времени, но для настоящего мастера столярного дела такая работа не составит труда. Мы убедились в этом на собственном опыте. И сэкономили немного денег.

Что касается кухонного оборудования, то и здесь не нужно переплачивать. На гастробазарах обязательно найдутся подержанные, но вполне трудоспособные плиты и конвектоматы. Некоторые гастробазары, кстати, предлагают гарантийное обслуживание купленной у них техники. Такое оборудование прослужит верой и правдой не один год.

Останется только расставить мебель и технику, смонтировать, подкрутить, проверить. И ресторан можно открывать.

Последний штрих. Нужно не забыть закупить продукты, из которых будут готовиться блюда. И побольше пива. Но это дело техники.

Мы привезли из Киншперка замечательное пиво «Заяц».

30 дней - и мы откроемся.

Чего и вам желаем.

До ремонта

Убогое место. Именно так оно выглядит сейчас. Грязные полы, неприятный запах, пыль, мусор и полная запущенность - все это было составной частью бара водка prapoganda, располагавшегося в исторической части Праги, в доме «У золотой дыни». В доме с историей, где когда-то давали свое концерты выдающиеся творческие люди: Рахманинов, Григ и Чайковский.

Несправедливо, что такое волшебное место, было превращено в неряшливый, опустошенный, заброшенный кабак, с таким понятным и совсем не подобающим месту названием «Vodka Bar Propaganda». Правда, «терпеть» подобное помещению осталось недолго. Уже через месяц все Пражане и гости столицы смогут стать свидетелями уникального перевоплощения.

«Restaurace U Zajíce» - именно так будет называться новый ресторан в «старом» доме. Владельцы заведенияв течение нескольких месяцев "вынашивали" идею о создании своего детища, и стоит сказать, совершенно ненапрасно. Особо внимательно подошли к изображению логотипа в виде зайца. Ребятами было просмотрено большое количество вариантов, в результате чего они пришли к решению сделать символ ресторана в духе истории. Ведь это так символично: киншперское пиво, потрясающая кухня и заяц!

Посетив заведение, гости окунуться в особую атмосферу, навеянную духом старого времени. История дома, известные личности, тема киншперской пивоварни необычным образом найдут отображение в интерьере. Стены, которые долгое время были закрыты от людских глаз разнообразными постерами, наконец-то увидят свет. Древность, которая ждала своего часа, оживёт под магическими чарами этого прекрасного места. Владельцы заведения пообещали оставить стены в первоначальном нетронутом виде, и лишь немного разнообразить их графикой и фотографиями, которые опять же таки будут полностью соответствовать истории дома.

-- [ Страница 17 ] --

Пусть хихикает тётушка сводня, Всё ещё меня в мыслях кляня.

Я не стану кричать от досады.

Я не буду от злобы звереть Знаю, тётушки будут лишь рады, Будет больше причины презреть.

Я не буду теперь унижаться, Не понурю нахальный свой взгляд, Буду с бабами я развлекаться, У меня ведь их СТО ПЯТЬДЕСЯТ!!!

Только знаешь, я искренне верю Возвращаясь с работы одна, Ты с надеждой посмотришь на двери… Но уже не увидишь меня.

Простите, офицеры, с просветами погоны, Что я не понимаю армейские законы, Что я не понимаю полночные отбои, Что с рук не покупаю немецкие обои.

Простите за незнание и простоту, сердешные.

Наивность здесь не ценится, но мы с гражданки грешные!

Простите офицеры, что резко отвечаю, Что звёзды на погонах я плохо различаю.

Простите, что застольничал в гостях у подполковников, За то, что брат работает в высотке у Хомовников.

Простите, что с рождения живу в Москве сторонушке.

Простите, что родился я не где то под Ветлугою, Что после дня рабочего спешу к родимой жёнушке, Простите, что частенько мне охота выть белугою!

Простите, что по праздникам не пьём с женой шампанское Нам до сих пор икается былая жизнь гражданская, Двадцатое и пятое аванс с получкой скромные, И вроде бы не нищие, и вроде не бездомные!

Простите, что не хочется гореть в дыму и пламени, Что равнодушно кашляю у полкового знамени.

Простите, что условия жилищные не нравятся, Простите, если сможете, я тоже буду каяться.

Простите за незнание и простоту, сердешные, Наивность здесь не ценится, но мы с гражданки грешные!

Я найду себе другую, я найду себе красивей, Я найду себе моложе, я найду себе нежней.

Но не будет та желанней, но не будет та любимей, Но не будет та дороже, но не будет та родней.

Может время успокоит, может время нас рассудит, Может время заврачует, может время нас простит.

Только будет очень долго, очень долго больно будет.

Очень, очень, очень долго нас ничто не исцелит.

В этом городе огромном, в этом хаосе, отчаяньи.

В этом городе пустынном, в этом городе чужом Мы с тобою где то рядом, слышу я твоё дыханье, И мне кажется, что живы только мы с тобой вдвоём.

И пишу я эти строки очень поздно, как бывало.

И пишу про всё про это не для красного словца.

Ведь не просто, всё не просто, что то нас соединяло, Что то биться заставляло наши глупые сердца.

Сказал, Вартан, что Ереван есть маленький Париж!

Ему парировал Тенгиз: Неправду говоришь!

У шумных вод родной Куры, в изгибах старых крыш Под солнцем Грузии цветёт мой маленький Париж!

А я москвич. Стряхну с себя прохлады вешней дрожь.

Уж я то знаю, город мой ни с кем другим несхож!

Ночь. Двенадцать. Опять мне не спится.

Да к тому же и боль головная.

Жизнь дала мне возможность не спиться Для чего? Я пока что не знаю.

Дома сыро, как все эти годы.

Свет сквозь окна почти что не льётся, Никакие на свете погоды Не достанут до дна у колодца.

…И живу я, как будто не жаба, Между небом и влажной землёю За полвека могли бы и жабры Отрасти от контакта с водою, А за жабрами б хвост появился, Чешуя и другие наросты.

И в итоге бы я превратился В распрекрасного вуалехвоста.

И ни солнца луча, ни прохлады Мне красавцу немому не надо.

И не видел бы я безобразий Привезённых к нам из Закавказий… Ночь светла. В небе звёзды слезинки.

Слышу вздохи дворов, улиц стоны.

А за крышами, там у Лосинки, Гром стоит сортируют вагоны.

Скрежет рельсов, гудки в поднебесье Не тревожат мне это в привычку.

Прошумит колыбельною песней Уходящая вдаль электричка.

Боль утихнет. Я выключу лампу.

Буду тихо лежать под плафоном.

Утром мимо домов, как вдоль рампы, Прошвырнусь я заправским пижоном!

Цвела в листве пора осенняя.

Жил город в долгой смуте.

Был вечер памяти Есенина В славянском институте.

Гудел, как рой, просторный зал Народ в рядах томился.

Экран на сцене просиял Простынкою белёсой, Знакомый с детства лик предстал С копной светловолосой.

Читали вечные стихи И славили поэта.

Сквозь сумрак лет, как сквозь грехи Врывался лучик света.

И было чувство: где то там, За дверью время билось!

Пронзая человечий гам.

А здесь остановилось.

И плыл в тиши гитары звук.

То звонче был, то глуше.

Я слышал только сердца стук.

Я видел сотни глаз и рук И как светились души!

АГУЛКА

Бьётся сердце, но не гулко.

Нет восторженных речей.

Ты прости меня, агулка*, Что сегодня я ничей.

Что в груди моей прохлада, Что морщин в лице ни счесть, Мне любви твоей не надо, Ну и ты бери, что есть.

Просто жизнь припорошила Не ко времени вихры.

Всё теперь мне трижды мило, Что уводит от хандры.

Мне милы твои рассказы Без каких либо прикрас.

Сквозь стекло хрустальной вазы Мне мерещится Кавказ.

Пусть не долги разговоры, И звучат не те слова.

Пусть твои не меркнут горы, Пусть цветёт моя Москва.

Будет сердце биться гулко!

Будем ждать других ночей!

Ты прости меня, агулка.

Я давно уже ничей.

*Агулы самая маленькая народность в Дагестане.

Amata nobis quantum amabitur nulla!* Вспоминай, вспоминай, дорогая, Вспоминай, как когда то любила!

Ты сегодня, конечно, другая, И о многом уже позабыла.

Вспоминай, как меня целовала, Как никто, малоросская львица!

Как Евгением всех называла Даже очень знакомые лица.

И сегодня, встречаясь с другими, И бесстрастно целуя их в губы, Вдруг, почувствовав их не моими, На мгновенье ты стиснула зубы.

Ах, ты, Русь, бесшабашная, грешная.

Закружилась ты в распрях времён.

То свирепая, то безмятежная.

То под знаменем, то без знамён… Закружилась ты в вихре бешенном, Будто с нечистью заодно:

Мглою с Запада всё завешено, И с Востока всё темно.

И воистину дочь ты царская, И приданного сто морей!

А вокруг тебя тать боярская:

Кто коварнее, кто хитрей.

И берёт тебя, кто не попадя, И ведёт тебя под венец.

Пропадай всё Русское пропадом, И на выдохе: всё конец!

Обложили псы распроклятые.

Не дадите Ей даже вздохнуть.

И бедой даль без края объятая Хочет ей подсобить чем нибудь.

А у "милого" лоб в испарине, И в угоду он лупит трепак!

И тошнит меня от татарина, Что со злобою шепчет: русак!

Кто вы, баре? Откуда? Вы здешние?

Кто вы, новые наши князья?!.

Непутёвая, Русь, небезгрешная!

Но паскудить Отчизну нельзя!

Понимаю, самим вам не мучиться.

Всё иному сойдёт подлецу.

Только вам по понятиям "сучиться" Не к лицу, господа, не к лицу!!!

Давно угас огонь пожарищ Безумных чувств, но почему то Я представляю, как ты даришь Прохладу губ своих кому то.

Какое дело, скажешь, право.

Пора понять, что всё забыто.

Но льёт ещё из сердца лава, Любовь не вся ещё излита.

И сквозь года и дым пожарищ Моих надежд, и сердца смуту, Я представляю, как ты даришь Прохладу губ своих кому то.

Ах, ты добрый мой, самый мой ласковый, Так мне нужный сейчас человек.

Взгляд твой тихий и очень участливый Растопил бы, наверное, снег.

Как котёнок, у ног моих стелешься, Утыкаясь головкой в живот.

Ну, куда ты от этого денешься?

Развалюсь на диване, как кот.

Невпопад твои детские волосы С благодарностью я тереблю, Будто мыслей смежаю я полосы Ведь тебя я совсем не люблю.

Ты, конечно, всё знаешь, но тянешься В неприкаянный этот уют.

И по женски безропотно маешься От того, что не здесь тебя ждут.

Грей себя. Грей мне душу остылую.

Оставайся в своём естестве Пусть тревоги и мысли постылые Растворятся в твоём колдовстве.

Пусть за окнами вечер неласковый, Пусть лютует мороз, сыплет снег… Ты мой добрый и самый участливый, Самый близкий сейчас человек.

Душный день. Почти сиеста.

Дождь, и влага в окна билась.

Я прилёг. Удобно место.

Ты приснилась.

Иль случайно я заметил, Иль позвали чьи то трубы?

Но когда тебя я встретил Целовал в сухие губы.

Я волнения не скрою:

Ты, наверно, нездорова?

Не сказала ты ни слова, Улыбнулась лишь с тоскою.

А потом была погоня!

Будто бы и в самом деле Мы бежали по вагонам За забытым мной портфелем.

Поезд двигался куда то.

Вот тоннель. Ход замедляя, Поезд мчится прыгать надо!

Обхватил рукой тебя я.

Чем любовь свою измеришь И с какой сравнишь потерей?

Говорю я: ты мне веришь?

Отвечаешь тихо: верю.

И летим к земле, как к раю, Ты ладонь мою сжимаешь.

Я люблю тебя, ты знаешь?

В переходе, вечером унылым, Под аккорды позднего дождя, Милостыню женщина просила, Грустной песней души бередя.

К кафельной стене прижавшись скромно, Подобрав поспешно прядь волос Пела, то взволнованно, то томно Про страну из миллиона роз.

Вечер. Дождь. Убогость и смиренье.

И как солнце песня про цветы.

НАДЕЖДА ДОБРЕНЬКАЯ

сию и начала писать. В "Дониздате" по первому же обращению были опубликованы сборники прозы: "Страна педсоветов", "В очередь, сукины дети", "Фрейд отдыхает".

В 2008 году я была признана абсолютным победителем семнадцатого тура еже годного конкурса "Вот, помню, был случай" городской газеты "Вечерний Ростов". По ка не растрынькала первую премию в десять тысяч рублей, то решила опублико ваться в "Пражском графомане". Пока я тихой мышкой сидела дома, то мало кто знал, что я блондинка. Но газета "Вечерний Ростов" прославила меня подписями под моими фотографиями "Золушка в золотом", "Открываем городу красивые талан ты". Это никак не вяжется с бытующими нынче анекдотами про тупых блондинок.

Может быть мне надо стремиться в писательское сообщество, в уставе которого нет запрета на блондинок.

ПЕРПЕНДИКУЛЯРЫ И ПАРАЛЛЕЛИ

Коли уж брякнула "а" о книжке Веллера "Перпендикуляр", так надо и "б" произнести.

Пока читала, что Пушкин не наше все, так, вроде бы, и не возражала. У нас кроме Александра Сергеевича наросло немало гениального.

Веллер спрашивает: Кем была мать Пушкина, если у дедушки было отчество Абрамо вич, а брата звали Левушкой?". Нас то всех, кто живет в России, на Западе считают рус скими, а мы считаем, что на Западе живут не только русские.

И для нас: "Так эфиоп, мать его!".

Вот мой брат женат на армянке, и у них трое чудных детей. Племянник Ванечка Ни кулин от мамы армянки окончил джазовую школу и победил во множестве конкурсов джазовой музыки. За победы Ванечку приняли в консерваторию без экзаменов. Он учит ся и работает в оркестре нашего музыкального театра. У нашего Ванечки с тромбоном аж два сольных такта в "Волшебной флейте". И никого не интересует, что у Ванечки ма ма армянка. А как же "Волшебная флейта" обойдется аж без двух сольных тактов для Ва нечки с тромбоном?

Кандидат исторических наук (2006), доцент кафедры региональной истории и краеведения Историко-архивного института РГГУ.

Область научных интересов и сфера научной деятельности:

Специалист в области исторического краеведения, истории музейного и библиотечного дела в России, церковного краеведения, истории и культуры Русского Севера.

Научно-педагогическая деятельность:

В РГГУ с 2001 г. Читает курсы лекций «Историческое краеведение», «Музеи и библиотеки», «Музеи Москвы и Подмосковья», «Музеи-заповедники России», «История и культура Русского Севера».

Основные публикации:

• Городская церковно-приходская летопись Петропавловской церкви г. Симбирска // Источниковедение и краеведение в культуре России. Сборник к 50-летию служения Сигурда Оттовича Шмидта Историко-архивному институту. - М., 2000. С. 282-285.
• Церковно-приходские летописи Никольского уезда Вологодской губернии второй половины XIX-начала XX века // Никольская старина: Исторические и этнографические очерки / Отв. ред. С. А. Тихомиров. - Вологда, 2000. С. 356-382.
• А. И. Мусин-Пушкин и церковное летописание конца XVIII - начала XIX в. // 200 лет первому изданию «Слова о полку Игореве»: Материалы юбилейных чтений по истории и культуре древней и новой России. 27-29 августа 2000 г. Ярославль-Рыбинск. - Ярославль, 2001. С. 330-333.
• Церковное краеведение 2-й пол. XIX-нач. XX в. как явление провинциальной культуры // Открытые культуры: Материалы Всероссийской научной конференции. Ульяновск, 23-25 мая 2002 г. / Отв. ред., сост. В. А. Гуркин. - Ульяновск, 2002. С. 94-97.
• Городские церковные летописи как исторический источник: К постановке проблемы // Города Европейской России конца XV - первой половины XIX века: Материалы международной научной конференции 25-28 апреля 2002 г., Тверь-Кашин-Калязин: В 2 ч. - Тверь, 2002. Ч. 1. С. 132-136.
• Рефлексия исторического краеведения и региональная история в российской историографии конца XX-начала XXI веков // Краеведческие исследования. (Краеведение и местные сообщества). Вып. 2: Сборник / Сост. и ред. А.А. Шаблин. - Рязань, 2004. С. 19-28.
• Церковно-приходские летописи второй половины XIX-начала XX в. как источник по историческому краеведению // Краеведение в России: История. Современное состояние. Перспективы развития: Материалы Всероссийского семинара краеведов «Любовь к малой родине - источник любви к Отчизне»: Зарайск, 30 января 2004 г. / Отв. ред. С.О. Шмидт. М., 2004. С. 112-118.
• Церковно-приходские летописи второй половины XIX - начала XX века в региональных архивах России (На примере Государственного архива Вологодской области и Государственного архива Ульяновской области) // Архивы Русской Православной Церкви: пути из прошлого в настоящее / М., 2005. (Тр. ИАИ; т. 36) С. 369-375.
• Церковно-приходские летописи середины XIX - начала XX века в российской провинциальной историографии // В.О. Ключевский и проблемы российской провинциальной культуры и историографии: материалы науч. конф. (Пенза, 25-26 июня 2001 г.): в 2 кн. / Отв. ред. С.О. Шмидт. - М., 2005. Кн. II. С. 40-44.
• Церковно-приходские летописи второй половины XIX-начала XX вв. как источник по истории Подмосковья // История и культура Подмосковья: проблемы изучения и преподавания: Сб. мат-лов Второй областной научно-практической конференции (Коломна, 19 мая 2005 г.). - Коломна, 2005. - С. 69-71.