Статья представляет собой попытку осмысления процесса этнической идентификации и его особенностей в современной России (на примере русского этноса). В неустойчивой ситуации “переходного общества” этническая принадлежность является способом вновь ощутить себя частью некоего социального целого, найти психологическую поддуржку в традиции. В связи с этим не случайным представляется повышенное внимание к этнической идентификации и выдвигается тезис, что включение себя в тот или иной этнос зависит от принятия индивидом мифологических по своей природе посылок и оснований.
Статья представляет собой попытку осмысления процесса этнической идентификации и его особенностей в современной России (на примере русского этноса). В неустойчивой ситуации “переходного общества” этническая принадлежность является способом вновь ощутить себя частью некоего социального целого, найти психологическую поддуржку в традиции. В связи с этим не случайным представляется повышенное внимание к этнической идентификации и выдвигается тезис, что включение себя в тот или иной этнос зависит от принятия индивидом мифологических по своей природе посылок и оснований.
В современных западных исследованиях термин “транснационализм” занял прочные позиции в описаниях мировых тенденций развития. Деньги, труд, образы и стили жизни, информация и идеи не знают сегодня границ. Вместе с тем тенденции глобализации отнюдь не означают кризиса национальной государственности, они не отменяют устойчивости местной неформальной экономики, этнического национализма и культурного “почвенничества” в самых разных видах (“grassroots activism”). Более того, национальные и этнические проблемы являются одними из наиболее острых и болезненных в современном мире. Это явление (получившее в литературе название “этнического парадокса”) стало своеобразной реакций на тенденции нарастающей унификации духовной и материальной культуры в условиях глобализации. В конце ХХ в. человечество столкнулось с проблемой актуализации различий – не только национальных, но и культурных, гендерных, расовых, религиозных. Несмотря на мощные интегративные тенденции, универсализм не вытесняет партикуляризма, а лишь дополняет его. Таким образом, для современного человечества особую значимость приобрела проблема сочетания универсальных принципов и ценностей с позитивным (а не просто нейтральным) отношением к различиям (в том числе, этническим).
Неприятие “транснационализма” (и, как следствие, оживление национализма) проявляется сильнее всего в сознании отставших в своем развитии народов: “врастание” в глобальную техногенную цивилизацию воспринимается ими как экономическая и культурная экспансия более развитых соседей, навязывание чуждого образа жизни. Нечто подобное происходит и в сегодняшней России. Ломка существовавшей ранее привычной системы ценностей и непростое складывание новой привели к появлению характерного чувства незащищенности у огромного количества людей. Если в периоды стабильности социальная система ограждает и отчасти защищает человека относительно статичными, устойчивыми нормами, правилами, законами и т. п., что делает его жизнь предсказуемой и прогнозируемой, то в переходные исторические эпохи ситуация коренным образом меняется: потеряв былые точки опоры, человек ищет и нуждается в новых. Четко разграниченная ранее жизнь в социуме теряет свою определенность, и человек встает перед проблемой выбора новых ориентиров. В этом смысле переходные общества – это всегда “открытые” общества, для которых принципиально не характерна замкнутость, господство какой-то одной системы ценностей, “проговоренность до конца”.
С одной стороны, это означает разрушение рамок, привычного “канона” жизни, интенсивный поиск новых ориентиров бытия, творение новой культуры. С другой, обывательской точки зрения, – “не дай Бог жить во время перемен”, когда нет единого господствующего стереотипа восприятия и поведения, нет готовых ответов на вопросы о смысле человеческого существования. Переходные эпохи открывают человеку горизонты свободы более, чем все остальные, но, согласно известному афоризму Бердяева, “свобода аристократична”, она не всем по плечу. Поэтому наряду с открытостью, интенсивностью культурной жизни, поисками новых решений в переходные периоды так возрастает тяга к конформизму, желание вновь обрести устойчивую социальную идентичность и связанный с нею психологический комфорт. (В конечном счете, “социальная драма” и завершается реинтеграцией и восстановлением “закрытости” – в значении этого термина у А. Бергсона – во многом благодаря этим тенденциям в массовом сознании.)
Этнический национализм
Согласно современной теории аффилиации, каждому человеку в той или иной степени присуща потребность принадлежности к группе. Для большинства людей в неустойчивой ситуации переходного общества семейная и этническая принадлежность (восприятие себя членом “семьи” – маленькой или большой) становится наиболее приемлемым способом вновь ощутить себя частью некоего целого, найти психологическую поддержку в традиции. Отсюда – повышенное внимание к этнической идентификации, потребность консолидации этнической общности, попытки выработки интегрирующего национального идеала в новых социальных условиях, “охранение” и обособление своей национальной мифологии, культуры, истории.
Личность ощущает себя репрезентантом этнической группы в результате процедуры идентификации, то есть определения критериев и границ общности. Само введение термина “идентификация” (“identity”) в связи с работами В. Тернера (V. Turner) и Э. Эриксона (E. Erikson) по теории идентичности придало новое звучание исследованиям по национальному самосознанию и проблемам этничности. В русле этих работ (особенно поздних книг Тернера) период “социальной драмы” стал рассматриваться не только как время потерь, кризиса и разрушившихся социальных связей, но и как процесс выделения различного вида общностей, артикулированных с помощью ритуалов, табу, церемоний, “карнавала”, проинтерпретированной в определенном ключе истории и т. п. В конечном счете, осознание переходности того или иного исторического времени пробуждает рефлексивные тенденции в сознании личности и общества, что проявляется и в повышенном внимании к этнической идентификации.
Индивид идентифицирует себя не только с этнической общностью, поэтому этничность может иногда находиться и на периферии личностной мотивации. На значимость этнической принадлежности влияют не только объективная социальная реальность (“переходность” общества, этнические конфликты, миграции и т. п.), но и ряд субъективных факторов – уровень образования индивида, например. Значение этнической идентификации ситуативно. Как правило, этническое сознание групп и индивида не актуализировано при условиях стабильных этнических отношений или в моноэтнической среде. Фактором, увеличивающим возможность этнических конфликтов и, соответственно, повышающим роль этнической идентификации, являются миграции. Еще одной закономерностью является тот факт, что чувство этничности обычно выше у недоминирующих общностей. В советское и даже в постсоветское время самосознание русского населения на территории России не являлось и не является значительным фактором обыденной жизни индивида. Об этом свидетельствуют, в частности, результаты широко используемого “теста Куна” (когда респонденты несколько раз отвечают на один и тот же вопрос: “Кто я?”), проведенного в России. Упоминание о “русскости” в местах, где русские доминировали, встречалось нечасто [Арутюнян, Дробижева, Сусоколов. Но ситуация менялась в иноэтническом окружении – в Казахстане, например.
Тем не менее, даже в центральной части России этнические признаки играют все большую роль в жизни русского населения. Если в 1986 г. по данным социологических опросов 78 % русских признали себя “советскими” и только 15 % – русскими, то уже через 10 лет ситуация сильно изменилась: лишь 45 % русских не придавали значения своей национальности. Можно назвать по меньшей мере три причины подобного повышения роли этничности: во-первых, затянувшийся переход к другому типу социальной организации (реакцией на который является обращение к традиционности и устойчивости), во-вторых, сепаратистские процессы в Российской Федерации (когда многие агрессивные националистические движения винят за ошибки в национальной политике не власть, а русских, делая из них “оккупантов”, “нахлебников” и т. д.) и, в-третьих, направленное идеологическое воздействие.
Чрезвычайно важным представляется именно третий фактор: этническое единение возникает не только стихийно (из сходного жизненного опыта, общности “крови” и “почвы”), но и формируется целенаправленно. Даже не разделяя крайних точек зрения о том, что этнос целиком и полностью “конструируется” элитой , необходимо признать: вера в некие естественные связи между членами этнической общности значит больше, чем реальное наличие этих связей. В этом смысле, именно идеологи декларируют единство на основе общей истории этноса (о которой рядовой член общности может иногда иметь весьма смутное представление), единой культуры (хотя при господстве массовой культуры этнодифференцирующий аспект культура имеет, главным образом, лишь для интеллигенции), религии (хотя речь идет в большинстве случаях о мировых религиях, и православный алеут не менее православен, чем православный русский) и т. д.
В случае с русским этносом национальная идентичность используется как инструмент для политической “мобилизации” самыми разными силами: от попыток адаптировать “русскую идею” к государственной идеологии до версий консервативно-националистических течений (от сталинистов до православных монархистов). Нормальная идентичность замещается гиперпозитивной (этноцентричной, этнодоминирующей или даже фанатичной), этнос консолидируется через самоутверждение и проповедь исключительности. По сути, национальная идентификация становится своеобразным следствием “национальной агитации”, когда интеллектуалы не ограничиваются теоретическими штудиями, а пытаются активно формировать национальное самосознание. Идеологи находят в этнической идентификации тот ритуал, который выражает солидарность больших анонимных общностей и является катализатором социальной активности.
Действенность идеологий, “замешанных” на национально-этническом чувстве, не вызывает сомнений. Отсюда – попытки использовать национализм в “смеси” с коммунизмом, фашизмом, монархизмом, клерикализмом, демократией и даже либерализмом. Насколько можно “приручить” национализм? В конечном счете, чрезмерная ориентация на этничность закономерно приводит к ущемлению прав личности, ведь рано или поздно встает вопрос: приоритет личности (независимо от ее этнической идентификации) или приоритет общности?
Холистский национализм, в отличие от либерализма, имеет высокие шансы на популярность в переходном обществе: он представляется борьбой порядка против хаоса. Этот порядок осознанно вносится в жизнь людьми, объединенными надличной сакральной целью (возрождением русской нации, например). Такая надличная цель обеспечивает не только единение человека с другими людьми, но и придает смысл его индивидуальному существованию. Кризис государственности, разрушение привычных ниш бытия, развал СССР, изменение образа жизни – все это значительно увеличило число людей, выброшенных из нормальной, монотонной колеи жизни, разбудило их ото сна. Но, проснувшись, люди ищут ответа на “последние вопросы” – вопросы о смысле своего существования. Они легко получают ответ на эти вопросы у идеологий с авторитарной и тоталитарной окраской, когда личность приносится в жертву целому. Коммунизм, фашизм, национализм – могут дать такой смысл жизни миллионам своих последователей. Поэтому вполне рациональная и прагматическая установка идеологов на использование национальных чувств для достижения тех или иных политических целей может разбудить абсолютно иррациональную и непредсказуемую стихию национализма, тем более опасного у доминирующей нации (как это обстоит в России с русскими).
В целом, для русских свойственна толерантность в национальных вопросах. В исследовании 1995 г. Фонда “Общественное мнение” русским (по паспортным данным) респондентам предложили определить “русскость”. Признаки указывались самые различные: “имеет русскую внешность” (23 % опрошенных), “имеет обоих русских родителей” (25 %), “имеет одного русского родителя” (52 %), “живет в России” (33 %), “придерживается православной веры” (46 %), “имеет российское гражданство” (57 %), “говорит на русском языке” (81 %), “любит русскую культуру, обычаи, традиции” (87 %) и т. д. Таким образом, большинство респондентов судило о принадлежности к русской нации не “по анализу крови”, а пользовалось гораздо более гибкими критериями, что говорит о незначительной роли этнонационализма в сознании русских. Вместе с тем, около половины опрошенных готовы были признать этнический принцип устройства государства: 23 % русских респондентов “безусловно согласны” и 24 % “скорее согласны”, что “надо стремиться к созданию государства, в котором русские официально признаются главной нацией” (имелось в виду, что национальность определяется по паспортным данным). 34 % считают, что Россия “должна стремиться к присоединению соседних территорий бывших союзных республик, населенных преимущественно русскими”. Таким образом, налицо некоторая противоречивость во взглядах на свою нацию, ее характер, роль в обществе и т. п. Как эта неопределенность будет преодолена, в какую сторону качнется маятник поведения масс зависит, прежде всего, от направленного идеологического воздействия. М. Хоркхаймер и Т. Адорно в одной из своих статей остроумно заметили, что “сегодня индивиды получают свои политические платформы уже готовыми от властей точно так же, как потребители – свои автомобили от торговых филиалов фабрик-производителей”. Если исходить из признания истины в этом высказывании, то попытки использовать иррациональную стихию национализма могут привести к созданию устойчивого и влиятельного националистического движения, что чрезвычайно опасно в многонациональной России.
Рассмотрение нации как высшей ценности и ориентация на “сильную власть” роднит работы таких современных идеологов “русской идеи” как А. Проханов, А. Дугин и др. с установками “новой правой” во Франции, например, или Германии – ничто не ново под луной. Но если, скажем, во Франции популярность “новой правой” невелика и она проповедует “этноплюрализм” (с большим или меньшим успехом пытаясь избежать ксенофобии), то в России, к сожалению, ситуация несколько иная: у русских националистов есть реальные шансы получить поддержку власти и стать ее идеологами. Кроме того, “этноплюрализм” присущ только крайне умеренным русским националистам, если же обратиться к радикалам, то типичной может быть позиция “Русского Национального Единства”: “Объединяйтесь на основе Русской идеологии и Православия! Не допускайте в свои общины людей, чуждых по крови и духу!... Оказывайте доверие и поддержку только людям одной с вами крови и убеждений!”, – можно прочитать на интернетовском сайте организации. Причем, как практическое развитие подобных лозунгов, там же можно найти советы о том, что русские врачи должны лечить русских людей, русские педагоги заботиться об образовании именно русских школьников и т. д.
Многие факты современной жизни говорят о том, что в России предпринимаются попытки сделать национализм политическим проектом. Идеализация “великой страны”, концентрация на тенденциозно истолкованных образах прошлого и будущего рассматриваются как средство для решения политических и экономических задач. По сути, национализм становится своеобразной оболочкой для различных идеологических конструкций, способствующей их адаптации к массовому сознанию. И здесь речь может идти не только о Национал-большевистской партии Э. Лимонова или “Русском Национальном Единстве” А. Баркашова, но и о более респектабельных “Отечестве”, КПРФ или “Единстве”. Единого лидера общенационального масштаба русская национал-протестная среда пока не выдвинула, что делает ее “ресурсом” как для радикалов разных окрасок, так и для “центристов” и “партии власти”.
В принципе, радикальный русский национализм характерен сегодня только для маргинальных групп и партий. Зато его умеренная версия в последние несколько лет стала “хорошим тоном” в политике, что особенно заметно при обсуждении таких болезненных вопросов, как миграции населения, реституция культурных ценностей, сокращение армии, положение 25 миллионов этнических русских в странах ближнего зарубежья, автономия Крыма и др. Националистическая идеология во взглядах российского политического истеблишмента чрезвычайно редко проявляется как прямая проповедь превосходства русских, зато она неявно присутствует в антизападничестве (и наиболее частом его проявлении сегодня – антиамериканизме), элементах антисемитизма, “кавказофобии” и т. д. На этих вопросах смыкаются крайне правые и коммунисты, эти темы становятся предметом популистских заигрываний с населением, что является симптомом того, что весь спектр российской политики сдвигается в сторону национализма, а у националистических идеологов есть неплохие шансы влиять на принятие властных решений.
Этническая идентификация: правила игры
Спецификой того русского национализма, который пытаются использовать в политических целях и который проповедуют отечественные “национал-патриоты”, является его опора на этничность (что можно воспринимать как некую иронию, учитывая отмеченную выше достаточно высокую толерантность русских к этнонационализму). Если воспользоваться классификацией типов национализма, предложенной американской исследовательницей Л. Гринфелд (L. Greenfeld), то русский национализм будет, преимущественно, относится к коллективистскому этническому типу. Поэтому условием его формирования является этническая (национальная) идентификация индивида.
Предлагаем выделить три основные фазы процесса национальной идентификации:
1. Фаза этнодифференциации. На этой фазе происходит осознание особенностей своей общности, отличий “мы” от “они”. Речь идет об определении этнонима (самоназвания), мифологизации прошлого общности, ее “почвы” (территории, языка, культуры, религии).
2. Фаза выработки авто- и гетеростереотипов. В рамках данной фазы складываются представления о национальном характере, психическом складе, темпераменте типичного представителя общности, для описания чего обычно используется термин “модальная личность”, либо понятие “этноиндивидуальности”.
3. Фаза формулирования национального идеала. Эта фаза является своего рода синтезом двух предыдущих, поскольку включает в себя не только оценку своего этноса, но и представление о его социально-исторических задачах, предназначении, а также о господствующих в нем ценностных ориентациях. Основной функцией национальных идеалов является интеграция общности, остальные же функции (коммуникативная, компенсаторная, аксиологическая, прогностическая, адаптационная и др.) носят вспомогательный характер.
Попробуем охарактеризовать выделенные фазы более детально.
Фаза этнодифференциации. Одним из наиболее очевидных признаков существования этнической общности является этноним. Выработка этнонима явно показывает осознанное выделение этнической группы из числа других. Казалось бы, название – вещь второстепенная, но не в данном случае: этническая идентификация возможна лишь при наличии этнонима, так как индивид не может идентифицировать себя с общностью, если она сама еще не конституировалась, не выделилась из числа других общностей. В данном случае, дискуссия об употреблении понятий “российский” и “русский” (применительно к культуре, государственности, традициям и т. п.) свидетельствует о различных позициях в определении своей общности – по критерию гражданства либо этничности, что, в свою очередь, отражает два реальных исторических процесса: становление гражданской нации в России (начиная со второй половины XIX в. и вплоть до 1917 г.) и конструирование этно-нации на базе существующих или воображаемых этнических различий советской властью (чему особенно способствовала практика создания федеральных субъектов по этническому признаку, обязательная паспортная регистрация своей национальности “по крови” и т. п.). Выработка этнонима подразумевает и определение других факторов, обособляющих этническую группу: территории, общности происхождения, культуры, экономики и т. д. Основную роль в этнодифференциации играет язык. Он выступает одним из важнейших объективных факторов как складывания этноса, так и его дальнейшего развития. Любопытно, что язык не только является средством этнической коммуникации, не только формирует особое языковое сознание общности, но и во многом определяет коллективное бессознательное.
Показательны в этом смысле исследования филологов с использованием ассоциативных “прямых” и “обратных” словарей. Ассоциативные тезаурусы являются результатами статистической обработки массовых исследований, когда испытуемые носители языка фиксируют свободные ассоциации, возникающие у них в сознании по поводу того или иного слова-стимула. Обратные же словари показывают “поле” понятий уже от “реакции к стимулу”, выявляя тем самым круг наиболее существенных и богатых значениями понятий для типичного носителя языка. В результате, ассоциативное поле того или иного слова-стимула помогает воссоздать определенный фрагмент миросозерцания этноса, а сравнительный анализ количества ассоциаций, вызываемых различными словами, делает возможным выделение “ядра” современного языка – наиболее значимых понятий в нем.
Интересной иллюстрацией этой исследовательской программы является анализ современного английского языка, проделанный А.А. Залевской. Оказалось, что в английском языке можно выделить около 75 слов (“ядро лексикона”), для которых характерно большое число ассоциативных связей, значительно превышающее среднее для других вербальных единиц. Например, слово “me” было вызвано в сознании “среднего” носителя языка 1 087 стимулами, “man” – появилось как реакция на 1 071 стимул, “good” – стало ответом на 881 стимул, затем шли “sex” (847), “no” (805), “money” (750) и т. д. Позднее этот же подход был применен Н.В. Уфимцевой к анализу ассоциативного тезауруса современного русского языка]. Ядро языкового сознания для носителя русского языка оказалось принципиально иным: “человек” (773), “дом” (593), “нет” (560), “хорошо” (513), “жизнь” (494), “плохо” (465) и т. д. Если для носителя английского языка в центре – связи с его индивидуальным “я”, а представление о “человеке вообще” стоит лишь на втором месте, то для русскоговорящего индивида – “я” стоит лишь на 36 месте (!), центральным же является понятие “человек”. Причем трактовка даже этого “человека вообще” резко различается у носителей двух языков: для русского “человек” ассоциируется с прилагательными – “хороший” (22), “добрый” (20), “разумный” (17), “умный” (15); это человек “дела” (8) и “слова” (5), но очень редко – “долга” (2) и “чести” (1). Это слово вызывает ассоциации со “зверем” (13), “животным” (12), “обезьяной” (10), но это и “друг” (10). Человек практически не воспринимается русскими как “гражданин” (4) и “личность” (4). Кроме того, “человек” – это “мужчина” (4) больше, чем “женщина” (1).
Это является косвенным доказательством недостаточной представленности ценностей индивидуализма в сознании русских людей. Разумеется, речь идет о некотором “усредненном” сознании, так как словари оперируют ассоциациями “среднестатистического” человека, без учета стратификации общества. Видимо, словари, составленные в результате исследований ассоциативных полей представителей образованной элиты и рядовых членов русской языковой общности, отличались бы друг от друга. Тем не менее, если признавать различие культур (в самом широком смысле слова) по господствующим системам ценностей: индивидуализм – коллективизм (в зависимости от того, ставится на первое место индивидуальный самоконтроль или обязательство общественной солидарности), то вывод из анализа “ядра лексикона” ясен. Не только прошлую, но и настоящую российскую культуру можно отнести к коллективистскому типу, что имеет одно важное для современного российского общества следствие: Россия по-прежнему живет в условиях преимущественно внешней, а не внутренней детерминации поведения индивида. Более того, такая внешняя зависимость является, пользуясь термином Ю. Хабермаса, условием интерсубъективного взаимопонимания: члену определенного общественного организма дозволяются не все действия, рациональные с точки зрения достижения успеха, но только те, которые считаются ценностно значимыми с точки зрения других. Традиция приказного, административного управления в России подкрепляется исторически привычным ограничением свободы человека, суверенность личности в русском национальном сознании воспринимается как нечто второстепенное и не очень важное. Следствием подобной исторической “привычки” является отсутствие у многих членов российского общества навыков обоснования своего выбора, принятия осознанного решения, достаточно низкий уровень политической культуры.
Показательным является и сравнение понятий “деньги” (связано с 367 словами-стимулами в русском сознании, занимает 9-е место в ядре лексикона) и “money” (соответственно 750 и 6-е место для англичан). В этом пункте сравнение ассоциативных полей, на наш взгляд, позволяет сделать обоснованный вывод об абсолютной “неэкономичности” мышления “среднестатистического” русского человека. Десятилетнее вхождение российского общества в рыночную экономику, конечно, вносит определенные коррективы в этот факт, но язык инерционен, требуется большее время для закрепления этих изменений в ассоциативных связях. Пока же неэкономическое (или внеэкономическое?) мышление русских проявляется вполне отчетливо: “в сознании русских деньги прежде всего большие (41), бешеные (14), шальные (2)... Деньги – это зло (9), грязь (4), грязные (4), дрянь (3), мусор (2)... Деньги нужны (11), не пахнут (8). Из 537 слов-реакций на стимул деньги только 9 связаны с понятием “работа”: заработанные (2), работа (2),... зарплата (1), трудовые (1)... Если мы обратимся к данным Обратных словарей..., то увидим, что наиболее типичное действие, свершаемое русскими с деньгами, – это тратить (259), затем платить (142), получать (109), получить (54), отобрать (51), делать (27), брать (22), отнять (20), требовать (17), менять (22). Интересно отметить..., что в качестве реакции на слово вор деньги встречаются 5 раз, а на слово рабочий только один раз”.
Совсем иначе обстоит дело с деньгами в сознании англичан. Согласно прямому словарю, “деньги” ассоциируются у англичан с “мешками”, “наличными”, “золотом”, “богатством”. Обратный же словарь показывает, что деньги чаще всего связаны в сознании с кошельком (71), копилкой (51), банком (34). Деньги воспринимаются как финансы (61), пособие (52), сбережение (41), расходы (39), счета (38), взятка (37), плата (36), вознаграждение (36), зарплата (32) и т. д. Разумеется, носители английского языка деньги тоже тратят (53), но они их и зарабатывают (49), инвестируют (49), возвращают (47), вкладывают (45), дают (44), откладывают и экономят (24). Отличия в восприятии разительны! Речь идет о совершенно различных стилях мышления, о другом общественно-экономическом миросозерцании. Подобные отличия помогают лучше понять реальные процессы, происходящие в российском обществе, так как язык не только является средством этнодифференциации и коммуникации этнической общности, он является контекстом психики и вместилищем неких архетипов восприятия мира членами данной общности.
Уже на этом этапе этнической идентификации можно вести речь о стереотипизации (и символизации) восприятия окружающей действительности членами общности. Выделение своего этноса из ряда других всегда сопровождается выработкой определенных вербальных и невербальных стереотипов: установление общих этнонима, территории, языка, прошлого, будущих задач и т. д. приводит к восприятию индивидов себя как части целого. Отсюда – свойственная целому (общности) символика принимается как обязательная для индивида. Простейшие примеры: цвета одежды (цвет траура у русских – черный, у китайцев – красный), нормы речевого этикета (если для русского рассказ о приключившихся неприятностях является вполне допустимым ответом на дежурный вопрос “как дела?”, то у американца он вызовет удивление), доминантные вербальные раздражители (о чем уже говорилось в связи с ядром лексикона), украшения, жесты, мимика и др.
Фаза выработки авто- и гетеростереотипов. В конечном счете, этнодифференциация приводит как к осознанию психологических особенностей своего этноса, так и особенностей других этнических общностей. Образ “мы” фиксируется в системе автостереотипов, образы других этносов – в гетеростереотипах. Речь идет о непроизвольной и часто не осознаваемой представителем общности психологической установки в восприятии себя и других. Этот уровень этнической идентификации связан с формированием относительно устойчивых представлений и оценок, типичных для этнической группы поведенческих, коммуникативных, эмоциональных стилей. Стереотипы связаны между собой; они образуют самоорганизующуюся систему, которая аккумулирует некий стандартизированный коллективный опыт и является неотъемлемым элементом обыденного сознания.
Э. Дюркгейм писал о двух сознаниях внутри каждого из нас: одно содержит уникальные состояния, присущие лично индивиду, а другое – состояния, присущие всей группе, членом которой он является. Разумеется, это рассуждение применимо и к этнической общности. Тема “национального характера”, столь популярная в начале XX в., сегодня вновь звучит в многочисленных исследованиях и публикациях, причем не только отечественных. Современные исследования обычно рассматривают национальный характер как составную часть психического склада нации (и шире – этноса), включающего в себя и другие этнопсихологические особенности (настроения, чувства, интересы, аттитюды и т. п.). Национальный характер часто раскрывают, используя понятие “модальной личности”, то есть личности, наиболее часто встречающейся в данной культуре, обладающей сравнительно прочно сохраняющимися качествами и чертами, которые типичны для взрослых членов общности.
Стереотип национального характера – это схема и, как любая схема, она ущербна. В “Письмах русского путешественника” Н. Карамзин называл французов – “легкомысленными”, итальянцев – “коварными”, а англичан – “угрюмыми”. Некоторые современные авторы выделяют такие черты русского (российского?) характера как сервильность, потребность ощущать зависимость от чего-либо (“a need of dependence”) в сочетании с зависимостью от власти, авторитета (“relation to authority”), рабскую ментальность (“Russian slave mentality”, “slave soul of Russia”, “Russian masochism”), терпение (“терпение – это, безусловно, наша этническая черта и в каком-то смысле основа нашего характера”, мечтательность (“dreaminess”) и т. д. Все это – примеры национальных стереотипов, с каждым можно поспорить или согласиться. Если стереотип принимается, – он становится психологической установкой, своеобразными “правилами игры”, которые определяют межнациональное общение. По сути, речь идет о мифологизации сознания с помощью стереотипов: человек “кодируется” с помощью стереотипных образов, причем эффективность такой “закодированности” практически не зависит от того, насколько эти образы соответствуют действительности. “Кодирование” стереотипами гораздо более действенно по отношению к сознанию масс, чем к сознанию элиты, в силу их большей конформности и более низкой способности к критике.
Разумеется, стереотипное восприятие этноса возможно как “снаружи” (гетеростереотипы), так и “изнутри” (автостереотипы). В контексте данной статьи нас в большей степени интересуют именно автостереотипы, то есть представления русских о самих себе. Автостереотипы практически всегда позитивно окрашены (в случае нормальной и позитивной этнической идентичности) и могут служить характерной иллюстрацией явления, которое Л. Гумилев назвал “внутриэтнической комплиментарностью” – симпатией к членам своей этнической общности. Тем не менее, динамика автостереотипов может дать достаточный материал для размышлений о процессах, происходящих с этносом. Нами было проведено анкетирование студентов МГУ, во время которого респодентам было предложено выбрать из списка личностных характеристик те, что кажутся им наиболее типичными для представителей различных этнических групп. Любопытно, что даже при сравнении наших чрезвычайно ограниченных данных с подобными же исследованиями, проводившимися в прошлом, прослеживается некая тенденция: если стереотип “советского человека” (к сожалению, мы не смогли найти исследований автостереотипов русских “доперестроечного” времени) включал в себя такие качества, как трудолюбие, добросовестность, стремление к успеху, честность и др., то образ современного русского человека видится несколько иным: чаще всего ему приписываются такие качества, как доброжелательность, дружелюбие, доброта, отзывчивость и т. п. С одной стороны, очевидно, что именно эти качества занимают традиционно высокое место в иерархии ценностей отечественной культуры. С другой, – этнологами замечена закономерность, что группы, потерпевшие поражение в межгрупповом соревновании, характеризуют себя с точки зрения душевности, открытости, добросердечия и т. п. Здесь явно проявилась психологическая реакция на кризис, переживаемый страной: отставание в экономике от промышленно развитых стран стало очевидным, и для реабилитации нации от подозрения во “второсортности” на первый план выдвигаются ценности, которым трудно найти объективное “измерение”. Таким образом, анализ автостереотипов подтверждает, что современная ситуация оценивается многими русскими как “национальное унижение”, что является идеальной средой для формирования агрессивного национализма.
Фаза формулирования национального идеала сводится к выработке объединяющего общность идеала. Идеал – модель будущего, которая призывает к частичному или полному изменению существующего в данное время порядка вещей, “взрывает” этот порядок вещей изнутри (K. Mannheim). При построении идеала вечная оппозиция должного и сущего разрешается в пользу долженствования. Именно с точки зрения долженствования и воспринимается будущее этноса, идет ли речь о культурной автономии, создании самостоятельного государства или выполнении некоего мессианского предназначения. Характерным примером подобного национального идеала может служить “русская идея”, содержание которой достаточно сильно эволюционирует со временем и в связи с социальными изменениями. (Если исходить из предположения, что каждый исторический период характеризуется определенным психологическим и духовным состоянием этнических общностей, которые проявляются в различных поведенческих доминантах, то очевидным станет и динамический характер национального и этнического идеала.)
Самосознание общности можно рассматривать как одну из самых существенных детерминант этноса. Завершающей же, синтетической стадией этнического самосознания является идеал. Речь идет о своеобразном переходе от этнической психологии к идеологии, ведь предвидение будущего и выработка идеала имманентно входит в задачи любой идеологической системы. Специфической задачей национальной идеологии является формулировка долгосрочных, “стратегических” целей нации, ее исторических задач и – в соответствии с ними – выдвижение конкретных лозунгов дня.
Особенностью подобного идеологического предвидения является то обстоятельство, что идеал становится предметом веры. Если прогнозы в науке преследуют цель теоретического объяснения существующих тенденций, их исследования, то цель идеологического предвидения – не только объяснить, но и воздействовать на мир в том или ином направлении. Для этого необходим “перевод” идеала во внутренний мир человека в качестве духовного регулятора его поведения. Идеология выступает своеобразным инструментом социального ориентирования и прогнозирования для общности, а конструируемая в ее рамках модель развития – исходным пунктом для оценки конкретных социальных явлений. При этом результаты такого предвидения носят характер как поиска, так и норм. Являясь ядром любой идеологии, идеал устанавливает иерархию духовных ценностей и сам выступает как императив нравственного порядка. Таким образом, на этой фазе этнической идентификации можно вести речь о целенаправленном идеологическом воздействии со стороны идеологов нации (этноса), которые и разрабатывают идеальную модель желаемого будущего. Отсюда – проблема ответственности национальной интеллигенции за направленность идеологии в целом и идеала в частности. Сознательная поэтизация этноса и его дифференциация от других чревата не только двойным стандартом в оценке “своих” и “чужих”, но и формированием “образа врага”, что ведет к росту агрессивности в массовом сознании.
Постсоветская Россия – общество с очень непоследовательной и хаотичной политикой и с не менее запутанным идеологическим обоснованием этой политики. Наверное, единственной более или менее постоянной ее составляющей является включение в ее состав национальных лозунгов. В большей степени это свойственно для “национальных окраин”, этнических меньшинств на территории РФ, но усиление национального элемента прослеживается и в идеологическом обосновании государственной политики на федеральном уровне. Разумеется, когда В.В. Путин провозгласил: “Россия будет либо великой, либо ее не будет вообще”, вряд ли он имел в виду только русскую Россию. Но риторика, используемая президентом, вызвала реакцию “узнавания” у многих русских националистически настроенных групп.
Мифологический характер этнической идентификации. При рассмотрении процесса этнической идентификации можно заметить достаточно интересную закономерность: основным способом этнической идентификации является выработка и усвоение мифов, что типично для всех трех выделенных выше фаз. Именно миф может быть рассмотрен как основная форма упорядочивания сложной социальной реальности. А если учесть, что спецификой мифологического мышления является неразличение реального и идеального, то становится очевидным, почему мифологическое восприятие своей этнической общности является ведущим в переходные социальные эпохи: в мифологии оппозиция “должного” и “сущего” стирается, общность абсолютизируется, что является эффективным психологическим стабилизатором сознания. Идентификация происходит в сравнении, в отталкивании от “соседей”, в выработке общих стереотипов восприятия, причем именно миф становится основой для интерпретации происходящих социальных событий – будь это миф об общей “крови и почве” или миф о “загадочной русской душе”. Г. Гачев использует очень удачное выражение, называя национальный миф “энтилехией нации”. Наибольшим интегрирующим воздействием обладает национальный (этнический) идеал, который по своей природе тоже всегда мифологичен.
Очевидно, что современное отношение к мифам далеко от рассмотрения их как неких “иллюзий” и “заблуждений”. Миф – вечный (пока существует человек) способ упорядочивания реальности, который можно сравнить с кантовскими априорными формами, интегрирующими опыт. Применительно к нашему сюжету, не так уж важно, насколько стереотипы восприятия отражают реальные особенности этносов – действительно ли итальянцы “коварны”, а русские “ленивы”, гораздо важнее, что, приняв форму мифологем, стереотипы определяют поступки людей. Миф “переводит” отвлеченную информацию на язык действия и лежит в основе мировоззрения (даже если форму мифа принимает научная гипотеза). Результатом усвоения мифа является понимание (в отличие от знания, на которое претендует наука). В конечном счете, миф дает определенную картину мира, реальности вне человека, он является коллективным верованием и выступает чрезвычайно успешным механизмом эмоциональной консолидации общности.
На уровне массового сознания рациональное обоснование идеи утрачивает свою актуальность, важнее включенность идеи в миф. Мифы активно используются в политической пропаганде, и благодаря ним формируется общественное мнение. Для человека, видящего в этнической общности свою “большую семью”, мифы нации играют роль светской религии. Всякая современная политическая идеология строится именно на мифах: в той мере, в какой она стремиться включить в себя чисто рациональные моменты, – она, как правило, перестает восприниматься массами и оказывается неэффективной. Без мифов вообще не удалось бы построить ни одну политическую программу. Опора на миф увеличивает коммуникативность сложного идеологического “текста”, способствует его адаптации. Можно согласиться с утверждением В. Полосина, что “основным методом национальной идентификации является обращение общественного сознания на национальный миф”].
В литературе не раз отмечался тот факт, что с первой трети 20 столетия мифы начинают играть все большую роль в жизни человеческого общества. Этот процесс даже получил название “ремифологизации” (в отличие от “демифологизации”, достигшей своего апогея в эпоху просвещения 18 столетия и раннего позитивизма XIX в.). Прежде всего, это связано, разумеется, с прагматической функцией мифа, которая (как показали Э. Дюркгейм и затем Э. Кассирер) состоит в утверждении солидарности. Как мы уже подчеркивали выше, нация не может просто “возникнуть”, она должна быть “произведена” посредством разработанной мифологии и идеологии. В этом смысле, этничность – отчасти социальный конструкт, и в еще большей мере это относится к этническому национализму.
О.Д. Волкогонова, И.В. Татаренко
Русский народ — восточно-славянский этнос, является самой многочисленной этнической группой в Европе. По разным данным в мире проживает от 129 до 160 млн. человек . Русская диаспора огромна и сосредоточена в странах бывшего СССР: в Украине, Казахстане, Белоруссии, Молдове и др. странах. 86% русских проживают на своей исторической родине – в России. Две трети русского населения приверженцы православного христианства. Национальный язык – русский.
Истоки русского народа
Родственные по происхождению народы: и . Предположений о происхождении русского народа несколько. Вот самые известные:
1. Дунайская теория.
Летописец Нестор усердно работал над сводом «Повесть временных лет». Автор определил территорию расселения славянских племен по течению Дуная. Впоследствии версию летописца развивали историки Ключевский и Соловьев. Многие лингвисты и исследователи до сих пор придерживаются этой теории.
2. Скифская теория.
Выдающийся русский гений Михаил Ломоносов придерживался скифо-сарматской версии происхождения русского народа. В своем труде «Древняя Российская история» Ломоносов указал, что русский народ образовался в результате смешения славянских племен и финно-угорского племени. По мнению историка, языческие верования наших предков имеют много общего с античной культурой.
3. Прибалтийская теория
Гипотеза о происхождении русских основана на ДНК-исследовании различных народов. По предположению ученого Гелленталя, корни русского населения непременно связаны с трансбалтийскими народами и миграцией алтайских народов. Алексей Шахматов тоже называет прародиной русских территорию Немана и Западной Двины.
Нюансы русской культуры
Русская культура – это необъятный пласт, состоящий из многовековых традиций и ярких обрядов, непоколебимых духовных ценностей, специфичной манеры уклада жизни, бытовых привычек. Тот самый пушкинский «русский дух» приобретается человеком, рожденным на просторах нашей Родины. Русский человек — это сильная духом личность. Широта души , простота , доброта характеризуют русский этнос. За всю историю русский народ испытал колоссальные испытания: войны, голод, разруху, природные катаклизмы, порабощение татаро-монгольским игом. Суровый нрав, упрощенное отношение к бытовым трудностям, трудолюбие и отсутствие страха перед врагом характеризовало русский народ в средние века. Загадочная русская душа современного человека не сразу раскрывается перед чужестранцами.
Гордость русской культуры – это наследие известных художников и писателей, композиторов и архитекторов. Такие фамилии, как Пушкин, Толстой, Шишкин и Левитан, Чайковский и Глинка, всплывают молниеносно, когда речь заходит о российских гениях. Но не только в творчестве, но и в других фундаментальных областях, будь-то медицина, военное дело или ракетостроение, русские с гордостью пополнят список именитых мировых личностей.
Традиции предков
В современном укладе жизни русского человека, конечно, многое изменилось. Скоростные автомобили, бытовой комфорт, глянцевая одежда, ультрамодные гаджеты проникли в каждый дом. Однако, и это к счастью, в самые значимые для русского человека моменты, он возвращается к нетленным славянским традициям и обрядам.
Русская свадьба непременно начинается со сватовства, а на гуляньях до сих пор присутствуют элементы старинных традиций: выкуп невесты, семейный каравай, одаривание молодых. Почти не изменились крестильные и похоронные обряды. Во многих семьях до сих пор прощание с усопшим идет по древним традициям (завешивание зеркал, похоронный обряд, поминальная еда). Сплоченность русских проявлялась не только во время печальных событий, но и в проведении народных гуляний.
До сих пор с широким размахом празднуется Масленица . Особую притягательность этому празднику придает традиция сжигания чучела, ритуал прощения обид и поедание вкуснейших блинов. Среди церковных праздников самыми почитаемыми среди русских являются Рождество и Пасха . В зимнее время детвора веселится, гуляя по домам и распевая колядки. За прославления Христа дети получают сладости и деньги от хозяев. На Пасху в каждом доме будет приготовлен ароматный кулич и покрашены яйца. Не искоренена традиция посещать кладбища в эти дни, вспоминая ушедших родственников и друзей.
За последние четверть века самоидентификация граждан нашей страны многократно претерпевала изменения и чаще всего на фоне политических волнений. Ну а за последние несколько лет даже стало модно быть «русским». Не зря считается, что национальность «русский» - это больше, нежели просто понятие «народность», это состояние души. Сколько же всего в мире национальностей, как они образовывались и чем они отличаются от гражданства? Все эти вопросы стали очень актуальными в последнее время.
Происхождение национальностей
Еще буквально несколько веков назад такого понятия как «национальность» даже не существовало, подсчитывались лишь данные о носителях того или иного языка. Собственно, так происходит и ныне во многих других странах нашей планеты. Человечество всегда стремилось разделить себя на некие этнические группы, например в племена первобытнообщинного строя. Позднее, в эпоху рабовладения и феодализма, уже начало формироваться понятие народности. А когда общество пришло к буржуазному строю, появились понятия «нация» и «национальность», как следующий этап развития этносов. В большинстве стран мира эти определения относятся к идентификации гражданства, тогда как в России и некоторых других странах они имеют более широкое значение.
В мировых масштабах
Понятия «народность», «нация» и «национальность» практически идентичны, и сложно вычленить основное различие между ними, ведь разделение на этнические группы существует намного дольше, нежели любое из этих определений. На сегодняшний день все национальности мира подсчитать невероятно сложно, ведь они находятся в постоянной динамике, сливаясь между собой, в результате чего многие исчезают. По приблизительным подсчетам на планете сейчас существует около двух тысяч национальностей с тенденцией их постоянного уменьшения. Это несколько больше, нежели самоидентификация по языковому или территориальному признаку, ведь при наличии 251 официального государства в мире существует около шести тысяч языков, каждый из которых является для кого-либо родным. Поэтому сложно определить, сколько национальностей существует на самом деле. Помимо самых распространенных и известных, таких как американцы, англичане, немцы, французы, испанцы, итальянцы, греки, болгары и другие, есть небольшие и мало кому известные этнические группы: белуджи, гольды, ингры, лаппи, мишари и множество других.
Сложности определения
Национальностью принято называть принадлежность к определенному этносу. Она имеет наследственный характер, потому как ее основными признаками являются фамилия и внешность человека, а также некоторые черты характера, которые определяются как менталитет. Но понятие это достаточно условное. В связи с постоянной динамикой к смешению этнических групп в родословной того или иного человека возможно присутствие представителей самых разнообразных народностей, что затрудняет само определение национальности. Таким образом, несмотря на тот факт, что во многих странах основным признаком такого определения является гражданство или язык, национальности все больше остаются понятием самоидентификации личности.
От Империи к Федерации
В Российской империи в 1897 году проходила перепись населения, тогда принадлежность гражданина к той или иной этнической группе определялась по языковому и религиозному признаку. Чуть позднее стало применяться понятие «народности» и «народы», а графа «национальность» в паспортах появилась уже в Советском Союзе в 70-х годах прошлого века. Совет Национальностей Верховного Совета СССР имел такое название для более точного определения представленных в нем территориальных образований (республик, автономных областей и округов). Ну а на сегодняшний день Конституция Российской Федерации закрепляет право на самоопределение в выборе национальной принадлежности.
Такие разные «русские»
Многих очень интересует вопрос, почему все национальности мира - это имена существительные (латыши, поляки, румыны, татары и другие), и только у русских - это прилагательное. Сложно наверняка ответить на этот вопрос, и разные ученые выдвигают разные теории. Начать следует с того, что это самая большая народность в мире. Национальность «русский» имеют по разным подсчетам от 130 до 150 миллионов людей по всему земному шару, проживающих не только в России, но и далеко за ее пределами. Русские являются самым многочисленным восточнославянским этносом. Это основная часть населения и коренной народ России, а также большая часть населения бывших советских республик, таких как Украина, Белоруссия, Казахстан, Латвия, Эстония, Молдавия и других. Но русские распространены не только на постсоветском пространстве, в США, Германии, Канаде и Бразилии, а также в других крупных государствах они представлены большими диаспорами. Языком национальности считается русский. Некоторые субэтносы русского народа в других странах имеют собственные названия: горюны (регион Украины), липоване (регион Румынии), албазинцы (регион Китая), некрасовцы (регион Турции). Что касается непосредственно территории России, то, несмотря на общую национальность «русский», население делится также и на более узкие этнические группы, такие как казаки, саяны, тудовляне, поморы, колымчане, сибиряки, марковцы и многие другие, в зависимости от региона проживания.
Что определяет русского?
Считается, что как национальность «русский» - это слишком сжатое понятие. Это не просто некоторые антропологические признаки или окончания фамилии на -ов/-ев. У В. И. Даля, великого русского ученого, писателя и лексикографа, была своя точка зрения на определение национальности человека, и рациональное зерно в этом мнении, несомненно, присутствует. Он считал, что в зависимости от того, на каком языке человека думает, к тому народу он и принадлежит. На русском языке говорит огромная часть населения земного шара и, помимо России, подавляющее большинство населения некоторых бывших республик СССР, при этом причисляя себя к другим национальностям по территориальному признаку. Русские - это более чем национальность, это цивилизация, самобытная и неповторимая, соединяющая в единое целое язык, культуру, менталитет.
Русский народ - представители восточнославянского этноса, коренные жители России (110 миллионов человек - 80% населения Российской Федерации), самая многочисленная этническая группа в Европе. Русская диаспора насчитывает около 30 миллионов человек и она сосредоточена в таких государствах как Украина, Казахстан, Белоруссия, в странах бывшего СССР, в США и странах ЕС. В результате проведенных социологических исследований было установлено, что 75% русского населения России - последователи православия, а существенная часть населения не причисляет себя к какой-то конкретной религии. Национальным языком русского народа является русский язык.
Каждая страна и его народ имеют свое значение в современном мире, очень важны понятия народной культуры и истории нации, их становление и развитие. Каждый народ и его культура уникальны по своему, колорит и неповторимость каждой народности не должны потеряться или раствориться в ассимиляции с другими народами, подрастающее поколение всегда должно помнить, кто они на самом деле. Для России, которая является многонациональной державой и домом для 190 народов, вопрос национальной культуры стоит довольно остро, вследствие того, что на протяжении последних лет особенно заметно её стирание и на фоне культур других национальностей.
Культура и быт русского народа
(Русский народный костюм )
Первые ассоциации, возникающие с понятием «русский человек», это конечно широта души и сила духа. А ведь национальную культуру формируют люди, именно эти черты характера имеют огромное влияние на её становление и развитие.
Одной из отличительных черт русского народа всегда была и есть простота, в прежние времена славянские дома и имущество очень часто подвергались разграблению и полному уничтожению, отсюда и идет упрощенное отношение к вопросам быта. И конечно эти испытания, выпавшие на долю многострадального русского народа, только закалили его характер, сделали сильнее и научили с гордо поднятой головой выходить из любых жизненных ситуаций.
Еще одной из черт, превалирующей в характере русского этноса, можно назвать доброту. Всему миру хорошо известно понятие русской гостеприимности, когда «и накормят, и напоят, и спать уложат». Уникальное сочетание таких качеств как сердечность, милосердие, сострадание, великодушие, терпимость и опять же простота, очень редко встречающиеся у других народов мира, все это в полной мере проявляется в той самой широте русской души.
Трудолюбие - еще одна из главных черт русского характера, хотя многие историки в исследовании русской народности отмечают, как её любовь к труду и огромный потенциал, так и её лень, а также полную безынициативность (вспомните Обломова в романе Гончарова). Но все таки работоспособность и выносливость русских людей это неоспоримый факт, против которого трудно возразить. И как бы ученые всего мира не хотели понять «загадочную русскую душу», вряд ли это под силу любому из них, ведь она настолько уникальна и многогранна, что её «изюминка» навсегда останется секретом для всех.
Традиции и обычаи русского народа
(Русская трапеза )
Народные традиции и обычаи представляют собой уникальную связь, эдакий «мост времен», связывающий далеко прошлое с настоящим. Некоторые из них уходят своими корнями в языческое прошлое русского народа, еще до крещения Руси, понемногу их сакральное значение было утеряно и позабыто, но основные моменты сохранились и соблюдаются до сих пор. В селах и поселках русские традиции и обычаи чтят и помнят в большей степени, чем в городах, что связано с более обособленным образом жизни городских жителей.
Большое количество обрядов и традиций связано с семейной жизнью (это и сватовство, и свадебные торжества, и крещенье детей). Проведение старинных обрядов и ритуалов гарантировало в будущем успешную и счастливую жизнь, здоровье потомков и общее благополучие семьи.
(Раскрашенный снимок русской семьи начала XX века )
Издавна славянские семьи отличались большим количеством членов семьи (до 20 человек), взрослые дети, уже поженившись, оставались жить в родном доме, главой семейства был отец или старший брат, их все должны были слушаться и беспрекословно выполнять все их наказы. Обычно свадебные торжества проводились либо осенью, после уборки урожая, либо зимой после праздника Крещенья (19 января). Затем очень удачным временем для свадьбы стала считаться первая неделя после Пасхи, так называемая «Красная горка». Самой свадьбе предшествовал обряд сватовства, когда к семье невесты приезжали родители жениха вместе к его крестными, если родители соглашались отдать дочь замуж, далее проводились смотрины (знакомство будущих молодоженов), потом шел обряд сговора и рукобитья (родители решали вопросы приданного и дате проведения свадебных гуляний).
Обряд крещения на Руси тоже был интересен и уникален, ребенок должен был креститься сразу после рождения, для этого выбирались крестные родители, которые всю жизнь будут в ответе за жизнь и благополучие крестника. В годик малыша садили на изнанку овечьего тулупа и стригли его, выстригая на темечке крест, с таким смыслом, что нечистые силы не смогут проникнуть к нему голову, и не будут иметь над ним власти. Каждый Сочельник (6 января) немного подросший крестник должен приносить крестным родителям кутью (кашу из пшеницы с медом и маком), а те в свою очередь должны одарить его сладостями.
Традиционные праздники русского народа
Россия является действительно уникальным государством, где наравне с высокоразвитой культурой современного мира бережно чтят старинные традиции своих дедов и прадедов, уходящие вглубь веков и хранящие память не только православных обетов и канонов, а еще и древнейших языческих обрядов и таинств. И по сегодняшний день отмечаются языческие праздники, народ прислушивается к приметам и вековым традициям, помнит и рассказывает своим детям и внукам старинные предания и легенды.
Основные народные праздники:
- Рождество 7 января
- Святки 6 - 9 января
- Крещение 19 января
- Масленица с 20 по 26 февраля
- Прощёное воскресенье (перед наступлением Великого поста )
- Вербное воскресенье (в воскресенье, предшествующее Пасхе )
- Пасха (первое воскресенье после полнолуния, наступающего не ранее дня условного весеннего равноденствия 21 марта )
- Красная горка (первое воскресенье после Пасхи )
- Троица (в воскресенье в день Пятидесятницы - 50-й день после Пасхи )
- Иван Купала 7 июля
- День Петра и Февронии 8 июля
- Ильин день 2 августа
- Медовый Спас 14 августа
- Яблочный Спас 19 августа
- Третий (Хлебный) Спас 29 августа
- Покров день 14 октября
Существует поверье, что в ночь на Ивана Купала (с 6 на 7 июля) один раз в году в лесу расцветает цветок папоротника, и тот, кто его найдет, обретет несметные богатства. Вечером около рек и озер разжигают большие костры, люди одетые в праздничные древнерусские одеяния водят хороводы, поют ритуальные песнопения, прыгаю через костер, и пускают венки по течению, в надежде найти свою вторую половинку.
Масленица - традиционный праздник русского народа, отмечаемый в течение недели пред Великим Постом. Очень давно масленица была скорее не праздником, а обрядом, когда чтилась память ушедших предков, задабривая их блинами, просили у них плодородного года, а сжиганием соломенного чучела проводили зиму. Прошло время, и русский народ, жаждущий веселья и положительных эмоций в холодное и унылое время года, превратил грустный праздник в более веселое и разудалое торжество, которое стало символизировать радость скорого окончания зимы и прихода долгожданного тепла. Смысл изменился, а традиция печь блины осталась, появились захватывающие зимние развлечения: катания с горок на санках и в конных упряжках, сжигалось соломенное чучело Зимы, всю масленичную неделю родственник ходили на блины то к тещ, то к золовке, везде царила атмосфера праздник и веселья, на улицах проводились различные театральные и кукольные представления с участием Петрушки и других фольклорных персонажей. Одним из весьма колоритных и опасных развлечений на Масленицу было проведение кулачных боев, в них участвовало мужское население, для которых было честью принимать участие в своеобразном «ратном деле», проверяющем их на мужество, смелость и ловкость.
Особо почитаемыми христианскими праздниками среди русского народа считаются Рождество и Пасха.
Рождество Христово - не только светлый праздник православия, также он символизирует возрождение и возращение к жизни, традиции и обычаи этого праздника, наполненные добротой и человечностью, высокими нравственными идеалами и торжеством духа над мирскими заботами, в современном мире заново открываются обществу и переосмысливаются им. День перед Рождеством (6 января) носит название Сочельник, потому что главным блюдом праздничного стола, который должен состоять из 12 блюд, является специальная каша «сочиво», состоящая из вареной крупы политой медом, посыпанной маком и орехами. Садиться за стол можно только после появления в небе первой звезды, Рождество (7 января) - семейный праздник, кода все собирались за одним столом, ели праздничное угощение и дарили друг другу подарки. 12 дней после праздника (до 19 января) называются святки, раньше в это время девушки на Руси проводили различные посиделки с гаданьями и обрядами на привлечение женихов.
Светлая Пасха издавна считалась на Руси великим праздником, который ассоциировался у людей с днем общего равенства, прощения и милосердия. Накануне пасхальных торжеств обычно русские женщины пекут куличи (праздничный сдобный пасхальный хлеб) и пасхи, убирают и украшают свои жилища, молодежь и дети раскрашивают яйца, которые по древнему преданию символизируют капли крови Иисуса Христа, распятого на кресте. В день Святой Пасхи нарядно одетые люди, встречаясь, говорят «Христос Воскресе!», отвечают «Воистину воскресе!», затем следует троекратный поцелуй и обмен праздничными пасхальными яйцами.
Российская Федерация принадлежит к числу многонациональных государств мира.
В перечне национальностей выделено более 160 этносов.
Все населяющие Российскую Федерацию народы принадлежат к девяти языковым семьям: индоевропейской, картвельской, уральско-юкагирской, алтайской, эскимосско-алеутской, северокавказской, енисейской, сино-тибетской, чукотско-камчатской.
Кроме того, один народ (нивхи) занимает в языковом отношении изолированное положение.
Подавляющее большинство этносов России, в совокупности насчитывающих 122,9 млн чел. (84,7% населения страны), относится к индоевропейским народам.
Индоевропейская семья подразделяется на несколько групп, из которых в России представлены следующие: славянская, балтийская, германская, романская, греческая, армянская, иранская и индоарийская.
Крупнейшая из этих групп - славянская (119,7 млн чел.-82,5% всего ). К ней, прежде всего, относится основной народ страны - русские который насчитывает, по данным переписи 2002 г., 115,9 млн чел., составляя 79,8% всего населения России. Славянами являются и проживающие на территории России украинцы, белорусы, поляки, болгары, и представители некоторых других народов. Русские резко преобладают в подавляющем большинстве субъектов Российской Федерации. Из всех субъектов Российской Федерации ниже всего доля русских в Республике Дагестан, а после известных военных событий она, вероятно, стала ещё более низкой и в Чеченской Республике.
Такой большой и широко расселённый народ, как русские, несмотря на значительную монолитность, естественно, включает субэтнические группы разного иерархического уровня. Прежде всего выделяют северных и южных великорусов, существенно различающихся между собой по диалекту, отдельным элементам материальной и духовной культуры. Однако общих черт в культуре разных групп русского народа гораздо больше, чем различий. Единство русских подчеркивается и тем, что наряду с северными и южными великорусами существует переходная среднерусская группа, в культуре и языке которой сочетаются как северные, так и южные элементы.
Область расселения северных великорусов простирается от Финского залива до Урала и более восточных регионов, охватывая Архангельскую, Мурманскую, Вологодскую, Ленинградскую, Новгородскую, Ярославскую, Костромскую, Ивановскую области, северо-восток Тверской области, северную и центральную части Нижегородской области, Кировскую область, Пермский край, Свердловскую, Оренбургскую, Ульяновскую области, восточную часть Саратовской области, Астраханскую область, а также Республику , Республику Коми, Удмуртскую Республику, Республику Марий Эл, Чувашскую Республику - Чувашию, Республику Татарстан (Татарстан), Республику Башкортостан (наряду с коренным населением этих республик).
В составе северных великорусов выделяется ряд этнографических групп более низкого иерархического уровня. Это, прежде всего, поморы, а также близкие к ним по происхождению и культуре мезенцы, пустозеры и усть-цилёмы. Несколько обособленными группами северных великорусов являются также каргополы, заонежане, ильменские поозеры, пошехонцы, кержаки.
Ареал среднерусской группы находится, преимущественно, в междуречье рек Волга и Ока. В составе этой группы выделяются тудовляне, живущие в Тверской области по реке Туд (приток реки Волга) и представляющие собой по происхождению обрусевших белорусов, и русская мещёра, расселенная на севере Рязанской области и в ряде других районов и, возможно, генетически связанная с отмеченной в летописи финноязычной мещёрой.
Особое положение занимает переходная группа, обитающая в Псковской и Смоленской областях и соседних районах Тверской и Калужской областей и обладающая рядом языковых и культурных черт, сближающих её с белорусами. Особенно это относится к населению Смоленской области, разговорный язык которого ближе к языку, чем к русскому (хотя по этническому самосознанию группа, бесспорно, русская).
Южные великорусы расселены в южной полосе России, от бассейна реки Десна на западе до верховьев рек Хопёр и Медведица на востоке, от среднего течения реки Ока на севере до Главного Кавказского хребта на юге.
Из этнографических групп южных великорусов на территории Европейской части России обитают полехи, которых считают потомками древнего населения Руси, никогда не уходившего с другими южнорусскими группами на север от нападения кочевников; кроме них, в качестве несколько обособленных групп выделяются саяны и цуканы.
Русское население Сибири и Дальнего Востока сложилось в результате переселе-ния из различных районов России, причем доля этих регионов в разные исторические периоды была неодинаковой. Сибирское старожильческое население представлено преимущественно северными великорусами XVI-XVIII вв., «новоселы», или, как их называют старожилы «российские», происходят главным образом, из южных губерний России (вторая половина XIX в.).
Среди старожильческого населения выделяются несколько весьма специфичных групп, многие из которых по хозяйственным занятиям, культуре и языку сильно обособились от основной части русского населения. Это, так называемые обские старожилы, сельдуки и горюны, затундреные крестьяне, усвоившие язык, русско-устьинцы или индигирщики, колымчане или нижнеколымцы, частично перешедшие на якутский язык походчане или среднеколымцы, марковцы.
Расселение русских
Совершенно особое положение среди субэтнических групп русского населения занимают казаки. Обладая рядом общих культурно-бытовых черт, тем не менее они являются единым целым. Донские казаки расселены в Ростовской и Волгоградской областях, кубанские - в Краснодарском крае (в их составе имеется весьма значительный компонент), терские - в Ставропольском крае, а также в Кабардино-Балкарской Республике, в Республике Северная Осетия-Алания, в Чеченской Республике и в Республике Дагестан, астраханские - в Астраханской области, оренбургские - в Оренбургской, Челябинской и Курганской областях, забайкальские (имеют существенную примесь) - в Читинской области и Республике Бурятия, амурские - в Амурской области и Еврейской автономной области, уссурийские - в Приморском и краях. Живущие в России уральские казаки сосредоточены в ряде юго-западных районов Оренбургской области, сибирские казаки - в некоторых районах Омской области.
Украинцы (2,9 млн чел.-2% населения России) образуют наиболее высокую долю в населении некоторых северных субъектов Российской Федерации: в Ямало-Ненецком автономном округе, в Чукотском автономном округе, Магаданской области и Ханты-Мансийском автономном округе - Югра. Удельный вес белорусов (в целом по стране их насчитывается 815 тыс. чел., что составляет 0,6% населения) относительно высок в Калининградской области и Республике Карелия. (73 тыс. чел.) расселены по территории России дисперсно, образуя значительные группы в городах Санкт-Петербург и Москва; в Омской области имеется небольшой по площади сельский анклав, где преобладает польское население. Болгары, чехи, также расселены весьма разбросанно.
Из народов романской группы в России проживают молдаване (172 тыс. чел.- 0,1% населения страны), румыны, испанцы и кубинцы (соответственно 6 тыс. чел., 2 тыс. чел. и 1,6 тыс. чел.), дисперсно расселенные по территории страны.
К греческой группе относятся одни греки (98 тыс. чел.), преимущественно сосредоточеные в Краснодарском и Ставропольском краях.
Армянская группа также представлена одним этносом - армянами (1,1 млн чел. - 0,8% населения России). Армяне широко расселены по всей стране, но больше всего их живет на юге Европейской части России. Значительная группа армян проживает в Москве.
Балтийская группа представлена сравнительно небольшим числом и латышей (соответственно 45 тыс. чел. и 29 тыс. чел.), расселенных в ряде районов страны. При достаточно дисперсном расселении они образуют небольшие компактные массивы в Красноярском крае. Значительное число латышей, кроме того, обитает в Омской области, литовцев - в Калининградской области. и литовцы проживают также в городах Москва и Санкт-Петербург. В числе латышей имеются представители этнической группы латгальцев (в своем большинстве католиков), которых прежде считали отдельным народом.
К германской группе относятся прежде всего немцы (597 тыс. чел. - 0,4% населения России). Они расселены по стране довольно дисперсно, однако основной район их проживания - юг Западной и Средней Сибири. Российские немцы неоднородны: среди них по языку и некоторым особенностям культуры прежде всего выделяются потомки выходцев из Южной и Северной , а в числе последних особую этно-графическую группу образуют меннониты.
Условно к германской группе могут быть причислены евреи (230 тыс. чел. - 0,2% населения России). Подавляющее большинство российских евреев относится к говорившим некогда на идише , однако среди них есть также небольшое число сефардов, интегрированных в состав ашкеназов. Среди евреев в городах, преимущественно в крупных, самые многочисленные их группы сосредоточены в Москве, Самаре, Челябинске, Ростове-на-Дону, Саратове, .
К иранской группе относятся в первую очередь осетины (515 тыс. чел.- 0,4% населения России) и горские евреи (3тыс. чел.). в основном, сосредоточены в Республике Северная Осетия–Алания; есть они и в соседних с ней районах. Горские евреи живут, в основном, в Республике Дагестан и Кабардино-Балкарской Республике. Ираноязычные расселены в России дисперсно.
Индоарийская группа представлена в России в первую очередь (183тыс. чел. - 0,1% населения России). Цыгане расселены по стране широко и имеются практически во всех субъектах Российской Федерации. Однако, частично сохраняя традиции кочевой жизни они более тяготеют к южным, «теплым» районам. Наиболее значительные группы цыгане образуют в Краснодарском и Ставропольском краях, а также в Ростовской области.
К картвельской семье относятся грузины (198 тыс. чел. - 0,1% населения страны). Они нигде в стране не составляют значительных групп. Выше всего доля грузин в населении ряда регионов Северного Кавказа (Республика Северная Осетия–Алания, Краснодарский край, Ставропольский край), а также в Москве; но и в этих местах их насчитывается немного. В числе грузин в России имеются мегрелы (и небольшое число сванов) и евреи (1,2 тыс. чел.).
Довольно широко представлена в России уральско-юкагирская семья, хотя она и очень сильно уступает индоевропейской семье по своей численности. К ней принадлежит 2,8 млн чел. - 1,9% населения России. Уральско-юкагирская семья подразделяется на три группы: финско-угорскую (к ней относится большинство народов этой семьи), само-дийскую и юкагирскую.
К финно-угорской группе принадлежат карелы (125 тыс. чел. - 0,1%), ижорцы (0,4 тыс. чел.), финны (в подавляющем большинстве ингерманладские - 47 тыс. чел.), эстонцы (46 тыс. чел.), (вероятно, 0,2 тыс. чел.), вепсы (12 тыс. чел.), саамы, или лопари (2 тыс. чел.), мордва (935 тыс. чел. - 0,6%), (595 тыс. чел. - 0,4%), удмурты (713 тыс. чел. - 0,5%), бесермяне (10 тыс. чел.), коми (358 тыс. чел. - 0,2%), коми-пермяки (141 тыс. чел. - 0,1%), (22 тыс. чел.), (8 тыс. чел.) и венгры (6 тыс. чел.).
Карелы сосредоточены, прежде всего, в Республике Карелия, однако составляют в ней меньшинство населения. Второе важное место проживания карел - Тверская область, где карелы занимают достаточно компактный ареал. Карелы живут также в Мурманской и Ленинградской областях и городе Санкт-Петербург. Близкий малочисленный народ ижорцы, в основном, сосредоточен в Ленинградской области. Финны живут, преимущественно, в Республике Карелия, Ленинградской области и городе Санкт-Петербург. расселены по стране дисперсно. Наиболее значительные группы их имеются в Красноярском крае и городе Санкт-Петербург. Быстро ассимилируемый окружающим русским населением, малочисленный этнос водь, (подавляющее большинство которых не знает родного языка и говорит только по-русски) живет в нескольких деревнях Ленинградской области. Вепсы сконцентрированы, в основном, в Республике Карелия, Ленинградской и Вологодской областях. Саамы представлены в России маленькой группой, подавляющее большинство которых сосредоточено в Мурманской области. Самым крупным народом уральско-юкагирской семьи в России является мордва. занимает по численности восьмое место среди народов Российской Федерации. Народ расселен очень дисперсно, и в Республике Мордовия живет около трети всей мордвы. Значительные группы мордвы имеются в Пензенской, Ульяновской, Самарской, Оренбургской и Нижегородской областях. В Поволжье, несколько севернее мордвы, живут марийцы, расселение которых также дисперсное. В Республике Марий Эл живет лишь половина всех марийцев России. Существенна доля марийцев в населении Республики Башкортостан, Кировской области, Свердловской области и Республики Татарстан (Татарстан). Живущие на Урале удмурты, в основном, сосредоточены в Удмуртской Республике, хотя и составляют в ней около трети населения. Из других субъектов Российской Федерации, в которых проживают удмурты, следует отметить Кировскую область, Пермский край, Республику Татарстан (Татарстан), Республику Башкортостан и Свердловскую область. В северной части Удмуртской Республики живет небольшой народ бесермяне, ассимилированный в языковом (но не в этническом!) отношении окружающим населением. Живущие на севере Европейской части России коми, или коми-зыряне в подавляющем большинстве сосредоточены в своей Республике Коми. За пределами республики наиболее значительные по численности группы коми имеются в Ненецком автономном округе и в Ханты-Мансийском автономном округе - Югра. Близки к коми-зырянам коми-пермяки, которые также, в основном, сосредоточены в Пермском крае. Живущие в Западной Сибири ханты, преимущественно, сосредоточены в Ханты-Мансийском автономном округе - Югра и Ямало-Ненецком автономном округе. Расселенные юго-западнее манси в подавляющем большинстве живут в Ханты-Мансийском автономном округе - Югра.
Значительно меньше другая группа уральско-юкагирской семьи - самодийская. К ней относятся только четыре народа: ненцы, энцы, нганасаны, селькупы. (41 тыч. чел.), преимущественно, сосредоточены в Ямало-Ненецком автономном округе, в Ненецком автономном округе и на севере Красноярского края (бывший Таймырский (Долгано-Ненецкий) автономный округ). В этих регионах они составляют небольшую долю населения. Энцы - один из самых малочисленных . По данным переписи 2002 г., их было немногим более 300 человек. Нганасаны, в основном, сосредоточены на севере Красноярского края. Селькупы (4 тыс. чел.), преимущественно, расселены в двух довольно отдаленных друг от друга местах: северные (тазовские) селькупы живут в Ямало-Ненецком автономном округе, южные (тымские, нарынские) - на севере Томской области.
Группа объединяет два народа: юкагиров (около 2 тыс. чел.) и чуванцев (более 1 тыс. чел.). Большинство юкагиров расселено в Республике Саха (Якутия). Сравнительно небольшая их группа живет в Чукотском автономном округе. В нём же сосредоточено большинство чуванцев. Все утратили свой родной, близкий к юкагирскому, язык и говорят сейчас либо по-русски (оседлые чуванцы, обитающие в районе села Марково), либо по-чукотски (кочевые чуванцы, обитающие в верховьях реки Анадырь).
Алтайская семья - вторая по численности в России после индоевропейской, хотя и почти в десять раз ей уступающая. К ней принадлежит 12,7 млн всех жителей России (8,7% всего населения). Она включает пять групп, из которых в нашей стране достаточно широко представлены четыре: тюркская, монгольская, тунгусо-маньчжурская и корейская.
Самая большая из этих групп - тюркская, к которой в Российской Федерации относятся следующие народы: чуваши (1,6 млн чел. - 1,1% населения России), татары включая сибирских (5,3 млн чел. - 3,6%), переселившиеся в Россию крымские татары,
(6 тыс. чел.), кряшены (около 300 тыс. чел. - 0,2%), нагайбаки (10 тыс. чел.), башкиры
(1,7 млн чел. - 1,2%), казахи (654 тыс. чел. - 0,5%), (6 тыс. чел.), ногайцы (91 тыс. чел.), кумыки (423 тыс. чел. - 0,2%), карачаевцы (192 тыс. чел. - 0,1%), (78 тыс. чел.), азербайджанцы (622 тыс. чел. - 0,4%), туркмены (33 тыс. чел.), (123 тыс. чел.), или алтай-кижи (около 45 тыс. чел.), теленгиты (примерно 5 тыс. чел.), (1,7 тыс. чел.), тубалары (1,6 тыс. чел.), кумандинцы (3 тыс. чел.), челканцы (0,9 тыс. чел.), чулымцы (0,7 тыс. чел.), шорцы (14 тыс. чел.), хакасы (76 тыс. чел.), тувинцы (243 тыс. чел. - около 0,2%), тофалары (0,8 тыс. чел.), сойоты (3 тыс. чел.), якуты (444 тыс. чел. - 0,3%), долганы (7 тыс. чел.).
Пятый по численности народ страны - наполовину сосредоточен в Чувашской Республике - Чувашия, где он составляет большинство населения. Значительные группы чувашей живут в Ульяновской области, в Республике Татарстан (Татарстан), Самарской области, в Республике Башкортостан, в Тюменской, Оренбургской и некоторых других областях страны.
Татары (второй по численности после русских народ России) довольно широко расселены по территории страны. Кроме своей республики и близлежащих субъектов - регионов их компактного проживания, много татар живет в западно-сибирских областях (Тюменской, Омской, Новосибирской, Томской и Кемеровской). Высокая доля татар в Тюменской области связана с тем, что здесь проживают сибирские татары, являющиеся коренными жителями этих мест и признаваемые некоторыми учеными за отдельный этнос. Сибирские татары отличаются от казанских и других европейских татар своим диалектом и антропологическим типом (они более монголоидны). Сибирские татары весьма дисперсно расселены и распадаются на ряд этнографических групп: тюменско-туринские, тобольские, заболотные (ясколбинские), тевризские (), барабинцы, томские, чаты, калмыки.
Отдельным народом считают себя кряшены. Две трети их сконцентрированы в Республике Татарстан (Татарстан) (преимущественно в севверной и восточной его частях), одна треть - в других субъектах Российской Федерации: в Республике Башкортостан, Алтайском и Красноярском краях, в Республике Марий Эл и Удмуртской Республике. Близки кряшенам нагайбаки, живущие в двух районах Челябинской области.
Четвертый по численности народ Российской Федерации, расселены, подобно многим народам и Предуралья, весьма дисперсно. В самой Республике Башкортостан живет свыше двух третей всех башкир России, но они составляют там меньшинство населения.
За пределами Республики Башкортостан наиболее крупные группы представителей башкир имеются в Оренбургской, Свердловской, Курганской, Челябинской областях, в Пермском крае и Ханты-Мансийском автономном округе - Югра.
Казахи сосредоточены прежде всего в граничащих с регионах: Астраханской, Оренбургской, Омской, Саратовской, Волгоградской областей и в Алтайском крае.
Преимущественно сосредоточены в Карачаево-Черкесской Республике, Республике Дагестан и Ставропольском крае. в подавляющем большинстве сконцентрированы в Республике Дагестан. , преимущественно, проживают в Карачаево-Черкесской Республике, однако они составляют там сравнительно небольшую часть населения.
Балкарцы в основном (90%) проживают в Кабардино-Балкарской Республике.
К огузской, или юго-западной, подгруппе тюркской группы относятся живущие в России азербайджанцы, турки-месхетинцы (25 тыс. чел.), турки-османы (21,5 тыс. чел.) гагаузы (10 тыс. чел.) и туркмены. Азербайджанцы представлены практически во всех субъектах Российской Федерации, однако образуют заметную долю населения только в Республике Дагестан. , живущие в России, только в одном месте - Ставропольском крае - образуют заметный «сгусток» населения. Там живут так называемые ставропольские туркмены, или трухмены. Другой среднеазиатский народ - узбеки в отличии от туркменов нигде не образуют компактного территориального массива и расселен крайне дисперсно.
Алтайцы (алтай-кижи) относятся к южно-сибирской подгруппе тюркской груп-пы. Алтайцы, в основном, сконцентрированы в Республике Алтай. К алтайцам прежде присоединяли пять тюркоязычных народов: теленгитов, телеутов, тубаларов, кумандинцев и челканцев. В эту подгруппу также входят чулымцы, шорцы, хакасы, тувинцы и тофалары.
Теленгиты проживают в юго-восточной части Республики Алтай, телеуты - преимущественно, в Кемеровской области, тубалары - на северо-востоке Республики Алтай, кумандинцы - на юго-востоке Алтайского края и крайнем севере Республики Алтай, челканцы - также на крайнем севере этой республики. Чулымцы живут в бассейне реки Чулым в Томской области и на юго-западе Красноярского края. Шорцы расселены на юге Кемеровской области (Горная Шория), а также в Хакасии. Подавляющее большенство (80%) сконцентрированы в Республике Хакасия, почти все тувинцы (96%) - в Республике Тыва. Среди тувинцев выделяется субэтническая группа (36 тыс. чел.), расселенная на северо-востоке Республики Тыва. Близкий тувинцам-тоджинцам малочисленный тюркоязычный народ тофалары, в основном, сосредоточен в Иркутской области. В соседнем с Иркутской областью Окинском районе Республики Бурятия живет родственный тофаларам, не учитывающийся в последних переписях народ сойоты. Этот народ говорил некогда на языке, очень близком тофа-ларскому, но ныне практически полностью перешел на бурятский язык.
Один из самых северных народов - якуты - почти целиком сосредоточен на территории Республики Саха (Якутия), где якуты составляют треть населения, сильно уступая по численности русским. К якутам по языку очень близки долганы, проживающие, преимущественно, на севере Красноярского края, а также в примыкающих районах Республики Саха (Якутия).
Еще одна, относящяяся к алтайской семье - монгольская группа - представлена в России, главным образом, двумя довольно значительными народами: бурятами (445 тыс. чел. - 0,3% населения страны) и (174 тыс. чел. - 0,1% населения страны). Буряты в основном сосредоточены в трех субъектах Российской Федерации: Республике Бурятия, Усть-Ордынском Бурятском автономном округе и Агинском Бурятском автономном округе. Между восточными, забайкальскими, бурятами и западными, иркутскими, имеются некоторые различаи в языке и культуре. Подавляющее большинство калмыков живут в Республике Калмыкия. К группе относится и проживающая в России маленькая группа халха-монголов (2 тыс. чел.).
К третьей группе алтайской семьи - тунгусо-маньчжурской - относятся эвенки (35 тыс. чел.), негидальцы (0,8 тыс. чел.), эвены (19 тыс. чел.), нанайцы (12 тыс. чел.), ульчи (3 тыс. чел.), (ульта) (0,1 тыс. чел.), орочи (0,8 тыс. чел.), удэгейцы (1,7 тыс. чел.) и, условно, тазы (0,3 тыс. чел.). расселены очень дисперсно. В Республике Саха (Якутия) живет около половины общего их числа, имеются они также в Хабаовском крае, на севере Красноярского края, в Республике Бурятия, Иркутской и Амурской областях и некоторых других местах. Негидальцы сконцентрированы в своем большинстве в долине реки Амгунь в Хабаровском крае. Эвенов больше всего живет в Республике Саха (Якутия), есть они также в Магаданской области, Хабаровском крае, Чукотском автономном округе. Нанайцы в подавляющем большинстве сосредоточены по реке Амур и его притокам в Хабаровском крае. В Хабаровском крае, в основном, расселены ульчи; ороки, главным образом живут в Сахалинской области, орочи - в Хабаровском крае, удэгейцы - в Приморском и Хабаровском краях. Условно к тунгусо-маньчжурской группе отнесены тазы - народ нанайско-удэгейского происхождения, перешедший на китайский язык и заимствовавший многие элементы китайской культуры. Сейчас тазы сосредоточены в селе Михайловка Приморского края. Основным языком у многих тазов стал русский.
Корейская группа включает только один народ - корейцев (148 тыс. чел. - 0,1% населения страны), которые дисперсно расселены по России, однако значительная группа их проживает в Сахалинской области, есть они также в Приморском и Хабаровском краях и Ростовской области.
Очень малочисленная эскимосско-алеутская семья (к ней относятся 2,4 тыс. чел., то есть только 0,002% населения России) объединяет два народа: эскимосов и алеутов. (1,8 тыс. чел.) живут, преимущественно, на восточном побережье полуострова и на острове , алеуты (0,6 тыс. чел.) - в Камчатском крае, в основном, на Камандорских островах.
Северокавказская семья (к которой относится 4,6 млн чел., то есть 3,2% населения России) как это отражено в её названии, объединяет народы, в своем подавляющем большинстве расселенные на Северном Кавказе. Семья подразделяется на две группы: абхазско-адыгскую и нахско-дагестанскую.
Абхазско-адыгская группа включает четыре близкородственных адыгских народа, а также абазин. Адыгские народы ( , даргинцев , кубачинцев, кайтагцев, табасаран, ленгиз, агулов, рутульцев, цахуров.
Енисейская семья (1,9 тыс. чел. - 0,001% населения России) весьма малочисленна: в России её представителями являются кеты (1,8 тыс. чел.) и близкие к ним юги (0,1 тыс. чел.), из которых в какой-то мере помнит родной язык только 2-3 человека. Некоторые ученые считают югов самостоятельным народом, другие полагают, что это субэтнос кетов. И кеты, и юги расселены по среднему и нижнему течению реки Енисей и его притокам, преимущественно, в Красноярском крае.
Сино-тибетская семья (36 тыс. чел. - 0,02% населения России) представлена в России, в основном, китайцами (по данным переписи 2002 г. 35 тыс. человек, хотя в действительности их, по-видимому, значительно больше). Китайцы есть в Хабаровском и Красноярском краях, Иркутской области. В целом же для китайцев в России характерно дисперсное расселение.
Небольшая по численности чукотско-камчатская семья (31 тыс. чел. - 0,02% населения России) включает чукчей, коряков и алюторцев, кереков, ительменов и, условно, . Самый значительный из перечисленных народов - чукчи (16 тыс. чел.) - преимущественно расселен в Чукотском автономном округе, где он составляет сравнительно небольшую часть населения. Живут они и на севере Камчатского края (бывший Корякский автономный округ). делятся на две группы: чаучу - оленные и анкалын - береговые. вместе с алюторцами насчитывалось по данным переписи 2002 г. 9 тыс. чел. Среди коряков выделяются нымыланы (береговые) и чувчувены (оленные). Алюторцы живут в районе мыса Олюторский и в других районах на севере Камчатского края. Кереки - один из самых малочисленных народов Российской Федерации, их насчитывается всего 22 человека, из которых говорящих по-керекски только 3 человека. Еще один народ чукотско-камчатской семьи - ительмены (3 тыс. чел.) - обитает на севере Камчатского края и в Магаданской области. Условно к чукотско-камчатской семье можно отнести камчадалов (2 тыс. чел.) - народ смешанного ительмено-русского происхождения, говорящий на русском языке, но сохранивший некоторые элементы ительменской культуры. Большинство камчадалов живет в Камчатском крае. В предыдущих переписях их включали в состав русских.
Изолированный в языковом отношении народ нивхи (5 тыс. чел.), в основном, рас-селен в пределах двух субъектов Российской Федерации - в Хабаровском крае и в Сахалинской области.
В России есть еще представители двух языковых семей, однако они расселены дисперсно, нигде не образуют компактных массивов. Это - принадлежащие к семитской семье (25 тыс. чел. - 0,02% населения страны) ассирийцы (14 тыс. чел.) и арабы (11 тыс. чел.) и относящиеся к австроазиатской семье (26 тыс. чел. - 0,02% населения страны) вьетнамцы.
Буду благодарен, если Вы поделитесь этой статьей в социальных сетях:
Загрузка...
