Очень не хочется соревноваться в эрудиции с уважаемыми коллегами: ХХ век вопреки утверждениям отдельных историографов длился достаточно долго для того, чтобы количество «забытых» (т.е. попросту не существующих в сознании даже достаточно просвещённого читателя поэзии) поэтов измерялось десятками (очень хочется написать: сотнями). Однако важно спросить: а кто
, собственно, забыл? И вопрос этот, может быть, принципиальнее, чем перечисление отдельных, пусть и блистательных имён (в диапазоне, скажем, от Бориса Лапина или Валентина Португалова до Алика Ривина или Николая Белоцветова). И здесь мне приходится конструировать образ читателя журнала «Воздух», подразумевая, прежде всего, читателя младшего поколения, обладающего более динамичной системой взглядов и, к чему скрывать, более мне близкого. И уже сам этот образ заставляет несколько модифицировать поставленный вопрос: кто не прочитан
младшим поколением читателей журнала «Воздух», к которому относит себя и автор этих строк? Кроме того, есть ещё один проблемный момент: как известно, на протяжении большей части ХХ века существовало, как минимум, три русские литературы — официальная, неофициальная и эмигрантская. Они до сих пор не осмыслены как единое литературное пространство, поэтому, отвечая на поставленный здесь вопрос, требуется для начала решить, на чьей ты стороне, а это, в свою очередь, снова зависит от того, к какой именно аудитории приходится обращаться.
Имея в виду эти проблемные точки, я возьму на себя смелость, назвать, во-первых, двух
поэтов (они относятся к разным «русским литературам»), а во-вторых, поэтов относительно неплохо изданных, но, насколько я понимаю, совершенно неизвестных очерченной выше аудитории. У этих поэтов, однако, есть общие черты, проходящие по ведомству, скорее, социологии чтения: они оба не относятся к неподцензурной / неофициальной поэзии в узком смысле, хотя в широком смысле могут быть с ней идентифицированы: произведения одного из них были вовсе неизвестны русскому читателю, а произведения другого долгое время оставались доступны в весьма специфическом виде и в ограниченном объёме.
Первый поэт — Игорь Чиннов
, вслед за Поплавским и Одарченко попытавшийся уйти от Парижской ноты (которая стала в последние годы «зерцалом праведным» для литературных ретроградов) к «звезде бессмыслицы», развить тот извод «неоклассики», что немыслим без достижений исторического авангарда (среди условно советских авторов в схожем направлении двигались, например, Геннадий Гор и Павел Зальцман). Чиннов позаимствовал у жоржиков редкое по нынешним временам умение балансировать на грани безвкусицы; кроме того, он хорошо усвоил один из любимых приёмов Парижской ноты — ностальгически-пародическое выворачивание наизнанку любимых тем дореволюционного модернизма, позволявшее этим поэтам одновременно отстраняться от своих предшественников и не упускать их из виду. Правда, в качестве предшественников нашего поэта выступала уже сама Парижская нота, к которой он примкнул довольно поздно, уже в пятидесятые (спустя годы нечто подобное с поэзией первой эмиграции пытался проделать Василий Ломакин, выступавший, правда, в куда более бескомпромиссном ключе). Возможно, поэзия Чиннова на нынешний взгляд слишком контрастно сочетает современное и архаичное — отчасти виной тому контекст эмигрантской словесности второй половины века (где бал правили персонажи вроде Дмитрия Кленовского), отчасти — любовь поэта к парадоксальным сочетаниям (Вы курите? Кукареку. / А где ваши куррикулум вите? Угу. / Садитесь оба на сковороду. / Не беспокоит? Кра-кра, кру-кру
). Всё это заставляет меня для иллюстрации сказанного выбрать, может быть, одно из наиболее хрестоматийных стихотворений, где острые углы поэтики Чиннова не так заметны, а на передний план выступает характерное для поэта напряжённое всматривание в основания бытия, воспринимаемые прямо-таки на физиологическом уровне:
Был весёлый, живой соловей,
А теперь — заводного мертвей.
Впрочем, нет, чуть живей: от червей.
Он лежит и гниёт, как навоз,
Под кустом отцветающих роз,
И роса на кусте — вроде слёз.
Слёзы скоро просушит мороз.
В том, что вечного нет ничего,
Тоже нового нет ничего.
Другой поэт, которого мне хотелось бы упомянуть на этих страницах, некоторым образом присвоен теми, кто мнит себя наследниками советского литературного истеблишмента (вроде какого-нибудь Коровина и других обитателей нехорошей квартиры), что представляется не совсем справедливым. Этот поэт — Борис Слуцкий , оставшийся, быть может, единственным поэтом в ряду «фронтового поколения», которого сейчас можно читать, не пеняя на сложность исторического момента и искажающее действие советской цензуры (не в последнюю очередь потому, что последние издания Слуцкого представляют ещё не изувеченные [само]цензурой варианты). Эта поэзия — род исследования мира, причём в наиболее болезненных его проявлениях — тех, что связаны с переживанием насилия, которое учиняет история и её акторы, готовые в зависимости от обстоятельств выступить то на стороне претерпевающего, то (если повезёт) на стороне заставляющего претерпевать. Герой стихотворений Слуцкого — один из этих людей, и, однако, это не мешает ему фиксировать всё происходящее с известной безжалостностью к собственной персоне. Подобная оптика, как мне кажется, — одно из самых существенных художественных (да, именно художественных) достижений ушедшего столетия. Конечно, не один Слуцкий работал в этом ключе: и Ян Сатуновский (особенно в ранний период) и Пауль Целан, и далеко не только они также напряжённо пытались методами искусства осмыслить природу насилия, причём со Слуцким их объединяет и некоторый набор общих тем, связанных, прежде всего, с войной и холокостом (хотя они по-разному подходят к этому материалу). Правда, в отличие от героя этих двух поэтов, герою Слуцкого известна роль не только объекта, но и субъекта исторического насилия (пусть и с многочисленными оговорками), а постоянная интерференция этих двух ролей рождает специфический взгляд поверх проговариваемых героями точек зрения (нечто подобное можно заметить, например, в блокадных стихах Полины Барсковой). Стихотворение, снабжённое такой оптикой, словно стремится стать самой ситуацией, за пределы которой выведено всё то, что о ней могут сказать люди (ведь они всегда лгут):
Теперь Освенцим часто снится мне:
Дорога между станцией и лагерем.
Иду, бреду с толпою бедным Лазарем,
А чемодан колотит по спине.
Наверно, что-то я подозревал
И взял удобный, лёгкий чемоданчик.
Я шёл с толпою налегке, как дачник.
Шёл и окрестности обозревал.
А люди чемоданы и узлы
Несли с собой,
и кофры, и баулы,
Высокие, как горные аулы.
Им были те баулы тяжелы.
Дорога через сон куда длинней,
Чем наяву, и тягостней и длительней.
Как будто не идёшь — плывёшь по ней,
И каждый взмах всё тише и медлительней.
Иду как все: спеша и не спеша,
И не стучит застынувшее сердце.
Давным-давно замёрзшая душа
На том шоссе не сможет отогреться.
Нехитрая промышленность дымит
Навстречу нам
поганым сладким дымом
И медленным полётом
лебединым
Остатки душ поганый дым томит.
Пожалуй, отсутствие в круге чтения очерченной выше аудитории именно этих двух поэтов (и, соответственно, стоящих за ними литератур) кажется мне крайне ощутимым. Возможно, внимательное чтение Чиннова или Слуцкого поможет реанимировать те линии русской поэзии, что в последнее время пребывают в некотором запустении.
Русские писатели и поэты, чьи произведения считаются классикой, на сегодняшний день имеют мировую известность. Произведения этих авторов читают не только на их родине - России, но и во всем мире.
Великие русские писатели и поэты
Известный факт, который доказан историками и литературоведами: лучшие произведения русской классики были написаны в период Золотого и Серебряного веков.
Фамилии русских писателей и поэтов, которые вошли в число мировой классики, известны каждому. Их творчество навсегда осталось в мировой истории, как немаловажный элемент.
Творчество русских поэтов и писателей «Золотого века» является рассветом в русской литературе. Множество поэтов и прозаиков развивали новые направления, которые в последующем стали все чаще использоваться в будущем. Русские писатели и поэты, список которых можно назвать бесконечным, писали о природе и любви, о светлом и непоколебимом, о свободе и выборе. В литературе Золотого, как и позже Серебряного века, отражаются отношения не только писателей к историческим событиям, но и всего народа в целом.
И сегодня, глядя сквозь толщу веков на портреты русских писателей и поэтов, каждый прогрессивный читатель понимает, насколько яркими и пророческими были их произведения, написанные не один десяток лет назад.
Литература подразделяется на множество тематик, которые ложились в основу произведений. Говорили русские писатели и поэты о войне, о любви, о мире, открываясь полностью перед каждым читателем.
«Золотой век» в литературе
«Золотой век» в русской литературе начинается в девятнадцатом веке. Главным представителем этого периода в литературе, а конкретно - в поэзии, стал Александр Сергеевич Пушкин, благодаря которому свое особое очарование приобрела не только русская литература, но и вся русская культура в целом. Творчество Пушкина содержит в себе не только поэтические произведения, но прозаические повести.
Поэзия «Золотого века»: Василий Жуковский
Начало этому времени положил Василий Жуковский, который стал для Пушкина учителем. Жуковский открыл для русской литературы такое направление, как романтизм. Развивая это направление, Жуковский писал оды, получавшие широкую известность своими романтическими образами, метафорами и олицетворениями, легкость которых не было в направлениях, использовавших в русской литературе прошлых лет.
Михаил Лермонтов
Еще одним великим писателем и поэтом для «Золотого века» русской литературы стал Михаил Юрьевич Лермонтов. Его прозаическое произведение «Герой нашего времени» получило в свое время огромную известность, потому как описывало российское общество таким, каким оно было в тот период времени, о котором пишет Михаил Юрьевич. Но еще больше полюбились всем читателям стихотворения Лермонтова: грустные и печальные строки, мрачные и порой жуткие образы - все это удавалось поэту написать настолько чутко, что каждый читатель и по сей день способен прочувствовать то, что волновало Михаила Юрьевича.
Проза «Золотого века»
Русские писатели и поэты всегда отличались не только своей необыкновенной поэзией, но и прозой.
Лев Толстой
Одним из самых значительных писателей «Золотого века» стал Лев Николаевич Толстой. Его великий роман-эпопея «Война и мир» стал известен на весь мир и входит не только в списки русской классики, но и мировой. Описывая жизнь российского светского общества во времена Отечественной войны 1812-ого года, Толстой сумел показать все тонкости и черты поведения петербуржского общества, которое долгое время с начала войны будто не участвовало во всероссийской трагедии и борьбе.
Еще одним романом Толстого, который и сегодня читают и за рубежом, и на родине писателя, стало произведение «Анна Каренина». История о женщине, всем сердцем полюбившей мужчину и прошедшей ради любви небывалые трудности, а вскоре и потерпевшей предательство, полюбилась всему миру. Трогательная повесть о любви, которая порой способна сводить с ума. Печальный конец стал для романа уникальной особенностью - это было одно из первых произведений, в котором лирический герой не просто умирает, а преднамеренно прерывает свою жизнь.
Федор Достоевский
Кроме Льва Толстого, также значительным писателем стал Федор Михайлович Достоевский. Его книга «Преступление и наказание» - стало не просто «Библией» высоконравственного человека, обладающего совестью, но и своеобразным «учителем» для того, кому предстоит сделать сложный выбор, заранее предусмотрев все исходы событий. Лирический герой произведения не просто принял неверное решение, которое его погубило, он взял на себя множество мучений, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью.
В творчестве Достоевского также присутствует произведение «Униженные и оскорбленные», которое с точностью отражает всю сущность человеческой натуры. Несмотря на то, что прошло много времени с момента написания, те проблемы человечества, который описал Федор Михайлович, и на сегодняшний день являются актуальными. Главный герой, видя все ничтожество человеческой «душонки», начинает чувствовать отвращение к людям, ко всему, чем гордятся люди богатых слоев, имеющие огромное значение для общества.
Иван Тургенев
Еще одним великим писателем русской литературы стал Иван Тургенев. Писавший не только о любви, он затрагивал важнейшие проблемы окружающего мира. Его роман «Отцы и дети» четко описывают отношения между детьми и родителями, которые остаются точно такими же и сегодня. Недопонимание между старшим поколением и молодым является извечной проблемой семейных отношений.
Русские писатели и поэты: Серебряный век литературы
Серебряным веком в русской литературе принято считать начало двадцатого века. Именно поэты и писатели Серебряного века приобретают особую любовь со стороны читателей. Возможно, такое явление вызвано тем, что время жизни писателей более приближено к нашему времени, в то время как русские писатели и поэты «Золотого века» писали свои произведения, живя совсем по другим моральным и духовным принципам.
Поэзия Серебряного века
Яркими личностями, которые выделяют этот литературный период, стали, несомненно, поэты. Появилось множество направлений и течений поэзии, которые создались в результате разделения мнений по поводу действий российской власти.
Александр Блок
Мрачное и печальное творчество Александра Блока стало первым, которое появилось на данном этапе литературы. Все стихотворения Блока пронизаны тоской по чему-то необыкновенному, чему-то яркому и светлому. Самое известное стихотворение «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека» отлично описывает мировоззрение Блока.
Сергей Есенин
Одной из самых ярких фигур Серебряного века стал Сергей Есенин. Стихотворения о природе, любви, быстротечности времени, своих «грехах» - все это можно найти в творчестве поэта. Сегодня нет ни одного человека, который не нашел бы стихотворение Есенина, способное понравиться и описать душевное состояние.
Владимир Маяковский
Если уж говорить о Есенине, то сразу хочется упомянуть Владимира Маяковского. Резкий, громкий, самоуверенный - именно таким был поэт. Слова, которые выходили из под пера Маяковского, и сегодня поражают своей силой - настолько эмоционально воспринимал все Владимир Владимирович. Кроме жесткости, в творчестве Маяковского, у которого в личной жизни не ладилось, существует и любовная лирика. История поэта и Лили Брик известна всему миру. Именно Брик открывала в нем все самое нежное и чувственное, а Маяковский взамен на это словно идеализировал и обожествлял ее в своей любовной лирике.
Марина Цветаева
Также на весь мир известна и личность Марины Цветаевой. Сама по себе поэтесса имела своеобразные черты характера, что сразу видно по ее стихотворениям. Воспринимая себя как божество, она даже в своей любовной лирике давала понять всем, что была она не из тех женщин, которые способны дать себя в обиду. Однако в своем стихотворении «Уж сколько их упало в эту бездну» она показала, насколько несчастлива была многие и многие годы.
Проза Серебряного века: Леонид Андреев
Большой вклад в художественную литературу сделал Леонид Андреев, который стал автором повести «Иуда Искариот». В своем произведении он немного иначе изложил библейскую историю предательства Иисуса, выставив Иуду не просто предателем, а человеком, страдающим от своей завистливости к людям, которые были всеми любимы. Одинокий и странный Иуда, находивший упоение в своих байках и россказнях, всегда получал только насмешки в лицо. Повесть рассказывает о том, насколько просто сломать дух человека и толкнуть его на любые подлости, если тот не имеет ни поддержки, ни близких людей.
Максим Горький
Для литературной прозы Серебряного века также важен вклад и Максима Горького. Писатель в каждом своем произведении скрывал определенную суть, поняв которую, читатель осознает всю глубину того, что волновало писателя. Одним из таких произведений стала небольшая повесть «Старуха Изергиль», которая делиться на три небольшие части. Три составляющие, три жизненные проблемы, три вида одиночества - все это тщательно завуалировал писатель. Гордый орел, брошенный в пучину одиночества; благородный Данко, отдавший свое сердце эгоистичным людям; старуха, искавшая всю свою жизнь счастья и любви, но так и не нашедшая, - все это можно встретить в пусть и небольшой, но крайне жизненной повести.
Еще одним важным произведением в творчестве Горького стала пьеса «На дне». Жизнь людей, которые находятся за гранью нищеты, - вот что стало основой пьесы. Описания, которые давал Максим Горький в своем произведении, показывают, насколько сильно даже совсем бедные люди, которым уже в принципе ничего не нужно, хотят просто быть счастливыми. Но счастье каждого из героев оказывается в разных вещах. Каждый из персонажей пьесы имеет свои ценности. Кроме того, Максим Горький писал о «трех правдах» жизни, которые можно применить в современной жизни. Ложь во благо; никакой жалости к человеку; правда, необходимая человеку, - три взгляда на жизнь, три мнения. Конфликт, который так и остается нерешенным, предоставляет каждому герою, как и каждому читателю, сделать свой выбор.
Накануне Всемирного дня писателя «Левада-центр» задался вопросом, кто же в умах жителей России достоин войти в список наиболее выдающихся отечественных писателей . Опрос прошло 1600 жителей Российской Федерации старше 18 лет. Результаты можно назвать предсказуемыми: десятка лидеров отражает состав школьной программы по литературе.
Практически вплотную к ней примкнул правозащитник Солженицын (5%). Куприн, Бунин и Некрасов финишировали одновременно – каждый набрал по 4% голосов. А далее среди знакомых по учебникам имен стали появляться новые, например, Донцова и Акунин заняли место рядом с Грибоедовым и Островским (по 3%), а Устинова, Иванов, Маринина и Пелевин встали на одну ступень с Гончаровым, Пастернаком, Платоновым и Чернышевским (1%).
10. Лермонтов
Открывает топ-10 самых выдающихся писателей России поэт-мизантроп, полный презрения к бездушному свету, творец демонических персонажей и певец кавказской экзотики в виде горных рек и младых черкешенок. Однако даже стилистические погрешности вроде «львицы с косматой гривой на хребте» или «знакомого трупа» не помешали ему взойти на Парнас русской литературы и занять десятое место в рейтинге со счетом 6%.
9. Горький
В СССР считался родоначальником советской литературы и соцреализма, а идеологические противники отказывали Горькому в писательском таланте, интеллектуальном размахе и обвиняя в дешевом сентиментализме. Получил 7% голосов.
8. Тургенев
Мечтал о карьере философа и даже пробовал получить степень магистра, однако стать ученым ему не удалось. Зато он стал писателем. И писателем вполне успешным – его гонорары были одними из самых высоких в России. На эти деньги (и доходы от имения) Тургенев содержал всю семью своей возлюбленной Полины Виардо, включая ее детей и мужа. В опросе набрал 9%.
7. Булгаков
Этого писателя Россия открыла для себя заново всего двадцать пять лет назад, после перестройки. Булгаков одним из первых столкнулся с ужасами коммуналок и преградами на пути к московской прописке, что впоследствии получило свое отражение и в «Мастере и Маргарите». Его вклад в литературу оценило 11% россиян.
6. Шолохов
До сих пор неизвестно кто в точности написал «Тихий Дон» — неизвестный писатель из «белого» лагеря, или группа товарищей из НКВД, или сам Шолохов, получивший впоследствии за роман Нобелевскую премию. А пока он занимает в списке выдающихся писателей шестое место со счетом в 13%.
5. Гоголь
Любят его не за нравоучения, а за дверь в мир гротеска и фантасмагорий, причудливо сплетенных с реальной жизнью. Набрал одинаковое количество очков с Шолоховым.
4. Пушкин
В молодости любил пошалить (например, шокировать обитательниц Екатеринослава нарядом из полупрозрачных кисейных панталон без нижнего белья), гордился своей тонкой талией и пытался всеми силами избавиться от статуса «литератора». При этом уже при жизни считался гением, первым русским поэтом и создателем русского литературного языка. В умах нынешних читателей занимает четвертое место со счетом 15%.
3. Чехов
Автор юмористических рассказов и родоначальник в русской литературе трагикомедии в мире считается своего рода «визитной карточкой» русской драматургии. Россияне отводят ему почетное третье место, отдав за него 18% голосов.
2. Достоевский
Пять книг бывшего каторжника и завзятого игрока вошли в список «Сто лучших книг всех времен» по версии Норвежского института имени Нобеля. Достоевский как никто знает и описывает с предельной честностью темные и болезненные глубины человеческой души. В рейтинге занял второе место со счетом в 23%.
1. Лев Толстой
«Матерый человечище» заслужил славу гениального писателя и классика русской литературы еще при жизни. Его произведения многократно издавались и переиздавались в России и за рубежом и множество раз появлялись на киноэкране. Одна «Анна Каренина» была экранизирована 32 раза, «Воскресение» — 22 раза, «Война и мир» — 11 раз. Даже сама его жизнь послужила материалом для нескольких фильмов. Возможно, именно благодаря недавним громким экранизациям он и заслужил славу первого писателя России, получив 45% голосов.
Русские классики хорошо знакомы зарубежным читателям. А каким современным авторам удалось завоевать сердца иностранной аудитории? Либс составил список самых известных на Западе российских писателей-современников и их самых популярных книг.
16. Николай Лилин , Siberian Education : Growing Up in a Criminal Underworld
Открывает наш рейтинг нажористая клюква . Строго говоря, "Сибирское воспитание" - роман не российского автора, а русскоязычного, но это не самая серьезная к нему претензия. В 2013 году эту книгу экранизировал итальянский режиссер Габриэле Сальваторес, главную роль в фильме сыграл сам Джон Малкович. И благодаря плохому фильму с хорошим актером книга перебравшегося в Италию фантазера-татуировщика из Бендер Николая Лилина не почила в бозе, а вошла-таки в анналы истории.
Есть среди читающих сибиряки? Приготовьте ладошки для фейспалмов! "Сибирское воспитание" рассказывает об урках: древнем клане людей суровых, но благородных и благочестивых, сосланных Сталиным из Сибири в Приднестровье, но не сломленных. У урок собственные законы и странные поверья. Например, нельзя в одной комнате хранить оружие благородное (для охоты) и грешное (для дела), иначе благородное оружие окажется "зараженным". Зараженное использовать нельзя, чтобы не навлечь на семью несчастье. Зараженное оружие надлежит завернуть в простыню, на которой лежал новорожденный младенец, и закопать, а сверху посадить дерево. Урки всегда приходят на помощь обездоленным и слабым, сами живут скромно, на награбленные деньги покупают иконы.
Николай Лилин был представлен читателям как "потомственный сибирский урка", что как бы намекает на автобиографичность нетленки. Несколько литературных критиков и сам Ирвин Уэлш расхвалили роман: "Трудно не восторгаться людьми, которые противостояли царю, Советам, западным материалистическим ценностям. Если ценности урок были общими для всех, мир не столкнулся бы с порожденным жадностью экономическим кризисом". Ух!
Но обмануть всех читателей не получилось. Какое-то время клюнувшие на экзотику иностранцы покупали роман, однако обнаружив, что описанные в нем факты сфабрикованы, потеряли к книге интерес. Вот один из отзывов на книжном сайте: "После первой же главы я был разочарован, поняв, что это ненадежный источник информации о восточноевропейском преступном мире. На самом деле "урка" – это русский термин для "бандита", а не определение этнической группы. И это лишь начало серии невнятных, бессмысленных измышлений. Я бы не возражал против вымысла, будь рассказ хорошим, но даже не знаю, что меня раздражает в книге больше: плоскость и мэри-сьюшность рассказчика или его дилетантский стиль".
15. Сергей Кузнецов ,
Психологический триллер Кузнецова " " был преподнесен на Западе, как "ответ России на " "". Коктейль из смерти, журналистики, хайпа и БДСМ некоторые книжные блогеры поспешили включить, ни много ни мало, в десятку лучших романов всех времен о серийных убийцах! Читатели также отмечали, что через эту книгу познакомились с московской жизнью, хотя не всегда были понятны разговоры героев о политических партиях, о тех или иных событиях: "Культурные различия сразу же выделяют эту книгу и делают ее в определенной степени освежающей".
А критиковали роман за то, что сцены насилия поданы через рассказы убийцы об уже свершившемся: "Вы не с жертвой, не надеетесь на побег, и это снижает напряжение. Ваше сердце не трепещет, вы не задаетесь вопросом, что же произойдет дальше". "Сильный старт для изобретательного хоррора, но хитроумный рассказ становится скучным".
14. ,
При всей книгоиздательной активности Евгения Николаевича / Захара Прилепина на родине, он, похоже, мало озабочен переводом своих книг на другие языки. " ", " " – вот, пожалуй, и все, что можно прямо сейчас найти в книжных магазинах Запада. "Санькя", кстати, с предисловием Алексея Навального. Творчество Прилепина привлекает внимание иностранной публики, но отзывы неоднозначные: "Книга хорошо написана и увлекательна, но страдает от общей постсоветской неуверенности писателя в том, что он пытается сказать. Замешательство в отношении будущего, путанные взгляды на прошлое и распространенное отсутствие понимания происходящего в сегодняшней жизни являются типичными проблемами. Стоит читать, но не ожидайте извлечь из книги слишком много".
13. , (The Sublime Electricity Book #1)
Недавно челябинский писатель опубликовал на личном сайте приятную новость: в Польше переизданы его книги " " и " ". А на Amazon наибольшей популярностью пользуется нуарный цикл "Всеблагое электричество". Среди отзывов о романе " ": "Великолепный писатель и великолепная книга в стиле магического стимпанка ", "Хорошая, быстро развивающаяся история с большим числом сюжетных поворотов". "Оригинальное сочетание паровых технологий и магии. Но самое главное достоинство истории – это, безусловно, ее рассказчик Леопольд Орсо, интроверт с множеством скелетов в шкафу. Чувствительный, но безжалостный, он способен контролировать чужие страхи, но с трудом – свои собственные. Его сторонники – суккуб, зомби и лепрекон, и последний весьма забавен".
12. , (Masha Karavai Detective Series)
9. , (Erast Fandorin Mysteries #1)
Нет, не спешите искать на книжных полках детектив Акунина "Снежная королева". Под этим названием на английском языке вышел первый роман из цикла об Эрасте Фандорине, то есть " ". Представляя его читателям, один из критиков заявил, дескать, если бы Лео Толстой решил написать детектив, он сочинил бы "Азазель". То есть The Winter Queen. Подобное утверждение обеспечило интерес к роману, но в итоге отзывы читателей разнились. Одних роман восхитил, не могли оторваться, пока не дочитали; другие сдержанно отозвались о "мелодраматическом сюжете и языке новелл и пьес 1890-х годов".
8. , (Watch #1)
"Дозоры" хорошо знакомы западным читателям. Антона Городецкого кто-то даже назвал русской версией Гарри Поттера: "Если бы Гарри был взрослым и жил в постсоветской Москве". При чтении " " - привычная суета вокруг русских имен: "Мне нравится эта книга, но я не могу понять, почему Антон всегда произносит полное имя своего босса – "Борис Игнатьевич"? Кто-нибудь догадался? Я пока прочитала только половину, так может, дальше в книге найдется ответ?" В последние время Лукьяненко не радовал иностранцев новинками, поэтому сегодня он только на 8-м месте рейтинга.
7. ,
Прочитавшие роман " " медиевиста Водолазкина на русском, не смогут не восхититься титаническим трудом переводчицы Лизы Хейден. Автор признавался, что до встречи с Хейден был уверен: перевод на иные языки его искусной стилизации под древнерусский язык невозможен! Тем приятнее, что все труды оправдались. Критики и рядовые читатели встретили неисторический роман очень тепло: "Причудливая, амбициозная книга", "Уникально щедрая, многослойная работа", "Одна из самых трогательных и загадочных книг, которые вы прочтете".
6. ,
Возможно, для поклонников Пелевина будет неожиданностью, что культовый на родине писателя роман " " за рубежом потеснен ранним сочинением " ". Эту компактную сатирическую книгу западные читателя ставят в один ряд с " " Хаксли: "Настоятельно рекомендую прочесть!", "Это телескоп Хаббл, обращенный к Земле".
"В свои 20 Пелевин стал свидетелем гласности и появления надежды на национальную культуру, основанную на принципах открытости и справедливости. В 30 лет Пелевин увидел распад России и объединение <…> худших элементов дикого капитализма и гангстеризма как формы правления. Наука и буддизм стали Пелевину опорой для поисков чистоты и истины. Но в сочетании с уходящей империей СССР и грубым материализмом новой России это привело к сдвигу тектонических плат, духовному и творческому потрясению, подобно землетрясению в 9 баллов, что отразилось в "Омон Ра". <…> Хотя Пелевин увлечен абсурдностью жизни, он все еще ищет ответы. Гертруда Стайн однажды сказала: "Нет ответа. Не будет никакого ответа. Ответа никогда не было. Это и есть ответ". Я подозреваю, что если Пелевин согласится со Стайн, его тектонические платы замрут, погаснет ударная волна творчества. Мы, читатели, пострадали бы из-за этого".
"Пелевин никогда не позволяет читателю обрести равновесие. Первая страница интригует. Последний абзац "Омон Ра" может быть самым точным литературным выражением экзистенциализма, когда-либо написанным".
5. , (The Dark Herbalist Book #2)
Далее сразу несколько представителей Russian LitRPG
. Судя по отзывам, уроженец Грозного, автор серии " Темный травник " Михаил Атаманов знает толк в гоблинах и игровой литературе: "Настоятельно рекомендую дать этому действительно необычному герою шанс произвести на вас впечатление!", " книга была отличной, еще лучше". Но пока не силен в английском языке: "Отличный образец LitRPG, мне понравилось. Как уже комментировали другие, финал тороплив, и неточен перевод арго и разговорной речи с русского на английский. Не знаю, то ли автор устал от серии, то ли уволил переводчика и последние 5% книги полагался на Google Translate. Не слишком понравился конец в стиле Deus ex machina. Но все равно 5 звезд за большое бу. Надеюсь, автор продолжит серию с 40-го уровня до 250-го! Я куплю".
4. , он же G. Akella, Steel Wolves of Craedia (Realm of Arkon #3)
Раскрыли книгу " "? Добро пожаловать в онлайн-игру "Мир Аркона"! "Мне нравится, когда автор растет и совершенствуется, и книга, сериал становятся все более сложными и детализированными. После завершения этой книги я сразу же начал ее перечитывать – возможно, самый лучший комплимент, который я мог сделать автору".
"Очень-преочень рекомендую к прочтению и делаю комплимент переводчику (несмотря на загадочного Элвена Пресли!). Перевод – это не просто замена слов, и тут перевод содержания с русского на английский выполнен в высшей степени хорошо".
3. , (The Way of the Shaman Book #1)
" " Василия Маханенко собрал массу положительных отзывов: "Превосходный роман, один из самых моих любимых! Порадуйте себя и прочитайте эту серию!!", "Я очень впечатлен книгой. История и прогрессия персонажа хорошо прописаны. Не могу дождаться, когда на английском выйдет следующая книга", "Я прочитал все и хочу продолжение серии!", "Это было отличное чтение. Встречались грамматические ошибки, обычно пропущенное слово или не совсем точная формулировка, но их было мало, и они были незначительными".
2. , (Play to Live #1)
У цикла "Играть, чтобы жить" в основе потрясающая коллизия, которая мало кого оставит равнодушным: смертельно больной парень Макс (в русской версии книги " " - Глеб) уходит в виртуальную реальность, чтобы в Другом мире вновь ощутить пульс жизни, обрести друзей, врагов и пережить невероятные приключения.
Иногда читатели ворчат: "Макс до нелепости сверходарен. Например, он достигает 50-го уровня за 2 недели. Он единственный, кто создает необходимый предмет в мире с 48 миллионами опытных геймеров. Но я могу все это простить: кто захочет читать книгу о геймере, который застрял на 3-м уровне, убивая кроликов? Эта книга – попкорн для чтения, чисто вредная еда, и я наслаждаюсь ею. С Женского Ракурса я бы поставила книге 3 балла из 5: Повседневное Женоненавистничество. Макс делает несколько уничижительных, якобы забавных, замечаний о женщинах, а единственный женский персонаж то плачет, то занимается с Максом сексом. Но в целом, я бы рекомендовала эту книгу геймерая. Она – чистое удовольствие".
"Я не читал биографию автора, но, судя по книге и ссылкам, я уверен, что он русский. <…> Я работал со многими из них и всегда наслаждался их компанией. Они никогда не впадают в депрессию. Вот что, по-моему, делает эту книгу потрясающей. Главному герою говорят, что у него неоперабельная опухоль мозга. Тем не менее, он не слишком подавлен, не жалуется, просто оценивает варианты и живет в VR. Очень хорошая история. Она темная, но в ней нет зла".
1. , (Metro 2033 #1)
Если вам знакомы современные российские фантасты, догадаться, кто окажется на вершине нашего рейтинга, несложно: перевод книг на 40 языков, продажа 2 миллионов экземпляров – да, это Дмитрий Глуховский! Одиссея в декорациях московской подземки. " " не классическое LitRPG, однако роман был создан для симбиоза с компьютерным шутером. И если некогда книга продвигала игру, то теперь игра продвигает книгу. Переводы, профессиональные аудиокниги, веб-сайт с виртуальным туром по станциям – и закономерный итог: "население" созданного Глуховским мира прирастает с каждым годом.
"Это увлекательное путешествие. Персонажи настоящие. Идеологии различных "государств" правдоподобны. Неизвестное в темных туннелях, напряжение доходит до предела. К концу книги я был глубоко впечатлен созданным автором миром и тем, как сильно я переживал о персонажах". "Русские умеют сочинять апокалиптические, кошмарные истории. Вам достаточно прочесть "Пикник на обочине" братьев Стругацких, "День гнева" Гансовского или увидеть изумительные "Письма мёртвого человека" Лопушанского, чтобы ощутить: они хорошо понимают, что значит жить на краю пропасти. Клаустрофобия и опасные, пугающие тупики; "Метро 2033" – это мир неопределенности и страха, находящийся на грани между выживанием и смертью".
Загрузка...
