Расстановка ударений: ХУДО`ЖЕСТВЕННОСТЬ
ХУДОЖЕСТВЕННОСТЬ - специфическое качество произведений иск-ва, форма прекрасного в иск-ве, высший вид эстетического. Понятие "X." не отождествляется с понятием "эстетическое", ибо йервое относится только к иск-ву, тогда как второе соотносится с представлением о прекрасном как качестве объективного мира. В широком смысле слова X. - искусствоведческая категория, обозначающая общий родовой признак иск-ва, к-рое, в отличие от других видов общественного сознания, является образным, т. е. художественным отражением жизни. Вне художественности нет иск-ва. Основа и источник такой X. - способность автора выражать мысли и чувства и вообще воспроизводить действительность в образной форме. В более узком (и специфическом с т. з. научного употребления) смысле слова X. - степень эстетического совершенства произведения, такая особенность изображения жизни, когда автором достигнуто определенное соответствие элементов художественной формы, обусловленной содержанием произведения. Вопрос о X. нельзя решить, исследуя лишь форму, ибо X. не сводится к последней, его решение вытекает из общего теоретического понимания проблемы содержания и формы. Но X. - это не вообще единство содержания и формы произведения, это именно соответствие, внутренний организация всех основных средств художественного изображения, мотивированная данным содержанием. Качество этой внутренней организации зависит от многих причин: от степени талантливости и творческой опытности, от мастерства автора, а главное от значимости идейной правдивости содержания художественного произведения, к-рая и является основным критерием X. Даже в произведениях талантливых художников нарушается логика повествования и элементы формы теряют свою художественную целесообразность, если авторы отходят от идейной правдивости в изображении жизни. Известен анализ Плехановым пьесы норвежского драматурга Кнута Гамсуна "У врат царства". Поскольку Гамсун руководствуется ложной идеей - в буржуазном об-ве классом, эксплуатирующим другие классы, будто бы оказывается пролетариат, - постольку попытки драматурга насытить трагическим пафосом переживания и жизненные ситуации интеллигента-индивидуалиста Ивара Карено лишены жизненной, а стало быть, и художественной убедительности. Понимание жизненной правды как главного критерия X. служит основой для определения существенных признаков, или "законов художественности" (Чернышевский). Главным законом следует считать соответствие формы содержанию. В этом смысле представляют интерес слова Гегеля: "Если же мы обратимся к вопросу, по какому праву вообще та или иная деталь, в частности, может быть введена в произведение искусства, то мы исходили из того, что к произведению искусства вообще приступают в связи с единой основной идеей, изображаемой этим произведением искусства" (Соч., т. XIV, 1958, с. 178). Этот тезис подчеркивает своеобразие "законов красоты" в иск-ве - в данном случае идейно-художественную целесообразность всех элементов повествования, к-рая и является основным признаком X. Произведение, созданное по такому "закону", отличается художественным единством, цельностью, внутренней связью всех компонентов. Из подобного произведения нельзя без ущерба его эстетическому достоинству изъять ни сцены, ни персонажа. Указанная целесообразность в произведении проявляется по-разному и очень сложно: в ее анализе недопустима прямолинейность. Одни сюжетные или, напр., предметные детали могут непосредственно выражать идеи произведения или выступать символическим обозначением психологического содержания изображаемого характера (знаменитый серебряный лапоть на столе у Павла Петровича Кирсанова из тургеневских "Отцов и детей", подчеркивающий лицемерный, показной характер народолюбия "человека с душистыми усами"), но, с другой стороны, столь же знаменитые "торчащие уши" Алексея Александровича ("Анна Каренина" Л. Толстого) в указанном смысле ничего не выражают, - эта портретная деталь, конечно, не характеризует сущности Каренина, она выполняет свою художественную функцию по-иному. Но в любом случае аналогичные детали только тогда свидетельствуют о X., когда они мотивированы какими-то сторонами содержания произведения. Важнейшим признаком X. лит-ры является совершенство поэтического языка. Оно не сводится к определенным речевым "нормам": простота или сложность поэтического синтаксиса, метафоричность или ее отсутствие, преимущество одних лексических средств перед другими и т. п. Многообразные особенности художественной речи приобретают эстетическую значимость только тогда, когда они осуществляют высокие идейно-художественные цели автора.
Степени X. различны и исторически относительны. Высшая степень ее - в единстве народности содержания и демократичности художественной формы со всей гармоничностью ее элементов. Форма имеет свои специфические свойства и закономерности (законы перспективы в живописи, законы мелодии в музыке и т. д.), она относительно самостоятельна и активна. Это, в частности, объясняет те редкие случаи, когда произведения, слабые в идейно-познавательном смысле, отличаются нек-рой относительной X. Далее представители упадочных течений в иск-ве достигают в своих произведениях ограниченной эстетической выразительности, если они умело владеют т. н. техническими средствами данного вида иск-ва, хотя эта выразительность не отличается особой силой и самодовлеющий культ формы, характерный для таких течений, в конечном счете ведет к разрушению и самой художественной формы.
Относительная самостоятельность и ценность формы объясняет, почему художнику, мыслящему прогрессивно и глубоко, необходимо в совершенстве овладеть многообразными и сложными образными средствами иск-ва. Как и для всех видов человеческой деятельности, профессиональное мастерство является непременным условием художественного творчества. Даже высокое идейное содержание, если оно выражено в примитивной форме, не доставит эстетического наслаждения. Но при этом жизненная правда в иск-ве всегда остается основой и источником подлинной X. "Прекрасное прекрасней во сто крат, увенчанное правдой драгоценной" (Шекспир). Не только прямое отступление от правды, но и неглубокое понимание автором жизненных проблем и характеров мстит эстетически и, может быть, не проявляясь в частных элементах формы, в главном вредит X. произведения.
Внутреннее единство глубокого осознания художником действительности и совершенство образной системы, передающей это осознание, - это и есть "законы красоты" в пск-ве, называемые X.
Лит.: Чернышевский Н. Г., Заметки о журналах, Поли. собр. соч., т. 3, М., 1947, с. 663; Лессинг Г. Э., Лаокоон, или О границах живописи и поэзии, М., 1957, с. 399 - 408; Шиллер Ф. О необходимых пределах применения художественных форм, Собр. соч., т. 6, М., 1957, с. 359 - 84; Гегель, Лекции по эстетике, кн. 3, Соч., т. XIV, М., 1958, с. 107 - 67, 174 - 90; Столович Л. Н., Эстетическое в действительности и в иск-ве, М., 1959, с. 222 - 56; Поспелов Г..Н.,-Эстетическое и художественное, М., с. 334 - 56.
П. Николаев.
Источники:
- Словарь литературоведческих терминов. Ред. С 48 сост.: Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев. М., "Просвещение", 1974. 509 с.
Х ., сложное сочетание качеств, определяющее принадлежность плодов творческого труда к области искусства. Для Х. существен признак завершенности и адекватной воплощенности творч. замысла, того “артистизма”, к-рый является залогом воздействия произв. на читателя. С Х. соответственно связаны представления об органичности, цельности, творч. свободе, оригинальности, вкусе, чувстве меры и пр. Др. словами, понятие “Х.” подразумевает становление произв. в согласии с нормами и требованиями литературы как таковой. Х. заключается в целостности произведения . В литературе выделяют 4 категории эстетического завершения (типов художественности):трагическая, комическая, идиллическая и элегическая художественность.
Понятие «художественности» в статье «Герой нашего времени» .
Статью образно можно разделить на 2 части. Первая – посвящена определению художественности , вторая – анализу романа Лермонтова «Горе от ума». Основным в понятии Х., Белинский считает целостность произведения, подчинение его одним законам и нормам литературы. В начале статьи Б. рассуждает об истинном художественном таланте : «Подле гениального художественного создания вы увидите множество созданий, принадлежащих сильным художническим талантам; за ними бесконечный ряд превосходных, примечательных, порядочных и т. д. беллетрических произведений, так что доходите до порождений дюжинной посредственности не вдруг, а постепенно и незаметно.». «наша молодая литература по справедливости может гордиться значительным числом великих художественных созданий и до нищеты бедна хорошими беллетрическими произведениями, которые, естественно, должны бы далеко превосходить первые в количестве.» «на этот раз прямо выскажем нашу главную мысль, что отличительный характер русской литературы - внезапные проблески сильных и даже великих художнических талантов и, за немногими исключениями, вечная поговорка читателей: "Книг много, а читать нечего..." К числу таких сильных художественных талантов, неожиданно являющихся среди окружающей их пустоты, принадлежит талант г. Лермонтова».О природе художественности в тексте, произведении и литературы в общем : « Сущность всякого художественного произведения состоит в органическом процессе его явления из возможности бытия в действительность бытия. Как невидимое зерно, западет в душу художника мысль, и из этой благодатной и плодородной почвы развертывается и развивается в определенную форму, в образы, полные красоты и жизни, и наконец является совершенно особным, цельным и замкнутым в самом себе миром, в котором все части соразмерны целому, и каждая, существуя сама по себе и сама собою, составляя замкнутый в самом себе образ, в то же время существует для целого, как его необходимая часть, и способствует впечатлению целого. » «Как во всяком произведении природы, от ее низшей организации - минерала, до ее высшей организации - человека, нет ничего ни недостаточного, ни лишнего; но всякий орган, всякая жилка, даже недоступная невооруженному глазу, необходима и находится на своем месте: так и в созданиях искусства не должно быть ничего ни недоконченного, ни недостающего, ни излишнего; но всякая черта, всякий образ и необходим, и на своем месте. В природе есть произведения неполные, уродливые, вследствие несовершенства организации; если они, несмотря на то, живут. - значит, что получившие ненормальное образование органы не составляют важнейших частей организма или что ненормальность их не важна для целого организма. Так и в художественных созданиях могут быть недостатки, причина которых заключается не в совершенно правильном ходе процесса явления, то есть в большем или меньшем участии личной воли и рассудка художника, или в том, что он недостаточно выносил в своей душе идею создания, не дал ей вполне сформироваться в определенные и оконченныеобразы. И такие произведения не лишаются чрез подобные недостатки своей художественной сущности и ценности.» «Но истинно художественные произведения не имеют ни красот, ни недостатков: для кого доступна их целость, тому видится _одна_ красота. Только близорукостьэстетического чувства и вкуса, не способная обнять целое художественного произведения и теряющаяся в его частях, может в нем видеть красоты и недостатки, приписывая ему собственную свою ограниченность.»Также Б. характеризует и главные достоинства художественного мира Лермонтова, такие, как “глубокое знание человеческого сердца и современного общества, широкость и смелость кисти, сила и могущество духа, роскошная фантазия, неисчерпаемое обилие эстетической жизни, самобытность и оригинальность.
Способы актуализации законов искусства называют модусами (от лат. modus – мера, способ). Если парадигмы художественности характеризуют преходящие литературные эпохи и направления, то модусы художественности отличаются трансисторическим характером. Героика, трагика, комизм, идиллика, элегия, драматизм, ирония представляют собою типологические модификации эстетического сознания. Любое художественное произведение обладает эстетической модальностью.
В области теории литературы модусы художественности применяются не только к субъективной стороне художественного содержания (к видам пафоса идейно-эмоциональной оценки или типам авторской эмоциональности), но и к типам ситуаций, героев, установкам восприятия читателя (субъект–объект–адресат). Этот способ видения данной теоретической проблемы излагается в работах М.М.Бахтина, В.И.Тюпы, Л.Е.Фуксана. Каждый модус художественности, – считают исследователи, – предполагает свою внутренне единую систему ценностей и соответствующую ей поэтику: организацию условного времени и условного пространства, систему мотивов, систему «голосов», ритмико-интонационный строй текста. Ядром художественно-эстетической системы является «диада личности» и противостоящий ей внешний мир: я-в-мире.
Героика.
Если дохудожественное мифологическое сознание не знает личности как субъекта самоопределения, то художественное мышление древнейших литератур всегда стремилось воспеть героя и его подвиги, и этим положило начало первому из модусов художественности – героике (от греч. heros – полубог). Героическое созвучие внутреннего мира человека и внешнего миропорядка объединяет эти две стороны художественного мышления в единое целое. Совмещение внутренней данности бытия «я» и его внешней заданности (т.е. роли в мире) образует героический модус художественности.
Описывая этот модус художественности, ученые считают, что героическая личность горда своей причастностью к сверхличному содержанию миропорядка и равнодушна к собственной жизни. В героическом строе художественности выделяется патетическое гиперболизированное – «хоровое» – слово. В «Слове о полку Игореве» этот тип художественного сознания выступает в качестве эстетической константы текста, в повести Н.В.Гоголя «Тарас Бульба» – эстетической доминанты. В «Слове о полку Игореве» героические персонажи (князья Игорь, Всеволод и княгиня Ольга) изначально подаются автором как герои, в повести Н.В.Гоголя «Тарас Бульба» – эстетическая ситуация художественного мира и ее ценностный центр (субъект) – показаны не в статике пребывания я-в-мире, а в динамике становления.
Кризис героического миросозерцания, вызванный в русской культуре междоусобными войнами и татаро-монгольским нашествием, приводит художественный способ видения к усложнению сферы эстетических отношений. От строя художественности «отпочковываются» два других способа видения субъекта-объекта-адресата: сатирический и трагический.
Сатира.
Сатира (от лат. satura – смесь) представляет собою неполноту личного присутствия «я» в миропорядке. С точки зрения Тюпы, такая неполнота характеризуется «несовпадением личности со своей ролью»: внутренняя данность индивидуальной жизни оказывается уже внешней заданности. В сатирическом модусе художественности личность (герой, персонаж) неспособна заполнить собою ту или иную ролевую границу. Тюпа считает, что дегероизация сама по себе еще не составляет достаточного основания для сатирической художественности. Здесь необходима активная авторская позиция осмеяния, восполняющая ущербность героя (объекта) и тем созидающая художественную целостность иного типа. Так происходит в комедиях Аристофана, Н.Гоголя, повести Л.Толстого «Смерть Ивана Ильича» и др. произведениях названого типа. Например, в дегероизированной системе ценностей «Ревизора» самозванство является стержнем всей сатирической ситуации, а Хлестаков оказывается всего лишь самозваной претензией на действительную роль в миропорядке, – говоря словами Гегеля, – «пустым разбуханием действительности». Сатирическому «я» одновременно присущи и самовлюбленность и неуверенность в себе. Сатирик ведет персонажей по пути самоутверждения, которое приводит их к самоотрицанию. Именно в ситуации самоотрицания сатирическая личность становится сама собою, как это происходит с мнимым ревизором или Иваном Ильичом. Выводы о сатирической личности в равной степени относятся и к герою (объекту), и к субъекту (автору), и к адресату (публике) повествования этого модуса художественности. В качестве примера, иллюстрирующего сатирический способ художественности, приведем слова городничего обращающегося к публике из комедии «Ревизор»: «Чему смеетесь? – Над собою смеетесь!»
Трагизм.
Трагизм (от гр. tragodia – козлиная песнь) – обратная трансформация сатирического видения героического модуса художественности. Лучшим образцом становления трагизма в отечественной литературе считается «Повесть о приходе Батыя на Рязань». Формула трагической ситуации – избыточная «свобода «я» внутри себя». Иллюстрацию принципа художественности трагического я-в-мире находим в словах Дмитрия Карамазова у Ф.М.Достоевского: «широк человек». Тюпа характеризует этот тип художественности (с опорой на труды Шеллинга) следующим образом: «Если граница личного самоопределения оказывается шире ролевой границы присутствия «я» в мире, это ведет к преступлению (переступанию границы) и делает героя «неизбежно виновным» перед лицом миропорядка. Трагическая вина, контрастирующая с сатирической виной самозванства, заостряется в личности как неутолимая жажда остаться самим собой». В пьесе А.Н. Островского «Гроза» Катерина, чувствуя свою несмываемую вину, обжигающую любовь к Борису, уже не может вернуться в дом Кабанихи и жить прошлыми заботами.
В трагическом модусе художественного видения внутренняя раздвоенность персонажа перерастает в демоническое двойничество. Так, душевный демон Евгения Арбенина в драме М. Лермонтова «Маскарад», как и черт Ивана Карамазова в романе Ф. Достоевского «Братья Карамазовы», не дают покоя героям, затмевают их ум и сердце.
Данный эстетический способ понимания духовной реальности активно пользуется мотивом самоотрицания личности, который оказывается здесь в качестве самоутверждения героя (такова концепция образа Анны Карениной в одноименном романе Л.Толстого). Безысходная двойственность личности является не только смысловым принципом организации художественного текста, но и стилеобразующим его фактором. В этом строе художественности вопрошание о себе становится характерным мотивом, организующим личное бытие персонажа. Принцип «внутреннего голоса» героя подчеркивает самоценность его существования. Анна Каренина спрашивает себя: «И что сама я тут? Я сама или другая?» – и тем самым входит в общий ряд героев Эдипа, Гамлета, Расина, Достоевского, – трагических личностей в мировой литературе.
Комизм.
Совершенно другой тип эстетической значимости – комизм (от гр. komos – процессия ряженных). По мнению М. Бахтина, комизм сформировался на почве карнавального смеха. Моделью присутствия личности в мире оказывается «праздничная праздность», в которой ролевая граница «я» – маска. Комическая личность (дурак, плут, шут и проч.) несовместима с привычным миропорядком. Примерами комической художественности в отечественной литературе могут служить древнерусские произведения «Повесть о Фроле Скобееве», «Сказание о роскошном житии и весели», где шутовские перемены масок обнажают безграничную внутреннюю свободу личности.
В мировой литературе случаев появления открытого чудачества множество. Например, в водевиле А.П.Чехова «Медведь» восклицание героини: «Да, да уходите!.. Куда же вы?» – дает исследователям право говорить о юморе (от анг. humour – причуда) как смыслопорождающей модели присутствия я-в-вмире.
Часто комические эффекты проявляются в ситуации отсутствия лица под маской, как в построении образов градоначальников у М.Е.Салтыкова-Шедрина в «Истории одного города». Мнимая личность, такая как майор Ковалев в повести Н.В. Гоголя «Нос», «равная нулю»; она не способна обнаружить себя в мире без маски, – пишет Тюпа. Этот сарказм (от гр. sarkaso – терзаю) открывает новую миру псевдоиндивидуальность, которая чрезвычайно дорожит этой «видимостью причастности к бытию». Данную модификацию комизма можно обнаружить в произведениях А.П.Чехова «Смерть чиновника», «Душечка», «Вишневый сад» и др.
Эстетическая революция, произошедшая на рубеже XVIII–XIX вв., ознаменовалась переходом европейского искусства к предромантической и затем романтической стадиям своего развития и обновлением всей системы эстетических модальностей. Теперь в центре художественного внимания частная жизнь определялось внеролевыми границами человеческой жизни (природа, смерть, отношения между людьми и проч.), а событийные границы («мир») мыслились как другая жизнь или жизнь других.
Идиллический.
Идиллический (от гр. eidyllion – картинка) строй эстетического сознания, выделившийся в XVIII–XIX вв., закрепляется на почве одноименного жанра. Ученые дают название идиллическому строю художественности – идиллика – по аналогии с героикой (для отграничения от жанра идиллии).
Современные ученые считают, что для идиллики Нового времени характерно совмещение внутренних границ «я» с его внеролевыми, событийными границами. И.А. Есаулов в работе «Спектр адекватности в истолковании литературного произведения («Миргород» Гоголя)» сообщает, что идиллический персонаж представляет собою неразделенность я-для-себя от я-для-других. В «Старосветских помещиках» Н.В. Гоголя «индивидуальная ответственность» персонажа перед «своим другим» и всей остальной жизнью становится самоопределением личности. Образом идиллического присутствия в мире может служить, по мысли Тюпы, импровизация простонародной пляски Наташи Ростовой (роман Л. Н. Толстого «Война и мир»), у которой «внутренняя свобода» совпадает с добровольным подчинением традиционности танцевальных движений и общезначимому укладу национальной жизни.
В работах по проблемам эстетики и литературы Бахтин указывал, что хронотоп родного дома и родного дола обостряет ощущение «силы мировой жизни», «преображает все моменты быта, лишает их частного характера, делает их существенными событиями жизни».
Элегический.
Элегический (от гр. elegos – жалобная песня) строй художественности – результат эстетического переосмысления «внутренней обособленности частного бытия». В литературе примерами этого эстетического преобразования могут служить следующие стихотворения: Е.А.Баратынского «Признание», А.С.Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных…», М.Ю.Лермонтова «Выхожу один я на дорогу…», Н. М. Языкова «Меня любовь преобразила…» и др.
Элегическое «я» состоит из цепи мимолетных состояний «внутренней жизни», «живой грусти об исчезнувшем», «прощального настроения», «таинства печали». «Я» уже «событийной границы», которая осталась в прошлом и принадлежит «всеобщему бытию других».
В русской литературе элегический модус художественности зародился на почве сентиментализма в творчестве Н. М. Карамзина. Тюпа отмечает, что в этой системе ценностей вечность безграничного бытия предполагает пантеистическую тайну безличного Всеединого. На фоне этой тайны любое существование приобретает «личную целостность» благодаря своей предельной концентрированности во времени и пространстве. Идиллика комфортно вписывает жизнь персонажа в «ближайший круг
повседневности».
В качестве иллюстрации идиллического существования «я» приведем пример из романа И. С. Тургенева «Дворянское гнездо». Скамья, на которой Лаврецкий провел с Лизой самые лучшие минуты своей жизни, символизирует собою то место во времени и пространстве, которое и дает герою указанную целостность, а всему содержанию – завершенность элегической картины.
Хронотоп уединения, характерный для этого модуса художественности, в отличие от сатирического любования собой (например, сцена с Чичиковым у зеркала) предполагает любовное созерцание прошлой жизни, – говоря словами Тюпы, – «индивидуальную необратимость в объективной картине «всеобщего жизнесложения»».
Светлая грусть элегического «я» отчетливо проступает в эпилоге «Дворянского гнезда»: «Лаврецкий вышел из дома в сад, сел на знакомой ему скамейке – и на этом дорогом месте, перед лицом того дома, где он в последний раз напрасно простилал свои руки к заветному кубку, в котором кипит и играет золотое вино наслажденья, – он, одинокий, бездомный странник <…> оглянулся на свою жизнь. Грустно стало ему на сердце, но не тяжело и не прискорбно: сожалеть ему было не о чем, стыдиться – нечего».
Драматизм.
Драматизм (от гр. drama – действие) не следует отождествлять с драматургией. Если элегические настроения можно свести к словесной формуле «все проходит», идиллические – «все пребывает», то драматическое расположение духа исходит из того, что «ничто не проходит бесследно и каждый шаг важен для настоящей и будущей жизни».
Драматические герои вступают в бесконечные противоречия между внутренней свободой (личной тайной) и внешней (событийной) несвободой самовыражения. Здесь внутреннее «я» шире «внешней данности» их фактического пребывания в мире. Онегин, Печорин, как и бесчисленные персонажи А. Чехова, М. Булгакова, Б. Пастернака, героини М. Цветаевой, А. Ахматовой и др. писателей XIX–XXI вв. страдают от «неполноты самореализации» (Тюпа).
Образцы драматического модуса эстетического сознания находим в творчестве Александра Пушкина и Антона Чехова. Так, в стихотворении Пушкина «Воспоминание», лирический герой не оглядывается на жизнь, как Лаврецкий, а «развивает свиток» жизни в собственном сердце. В рассказе Чехова «О любви», не снимая с себя ответственности за происходящее тогда и сейчас – долгие годы томительной любви и прощальный, страстный и открытый поцелуй в вагоне – его персонаж понимает, «как ненужно, мелко и как обманчиво было все то, что нам мешало любить…».
Если трагическое «я» – это самовлюбленная личность, то драматическое «я» – это «внутренне бесконечная, неуничтожимая, неустранимая реальность», которой угрожает лишь разрыв внешних связей с бытием, как было показано в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита». Смерть главных героев произведения (художника и его возлюбленной) иллюстрирует читателю их бесконечное пребывание в мироздании через символический уход с Всадником.
Страдания героя сближает драматизм с трагизмом. Если трагическое страдание определяется, по словам Тюпы, «сверхличной виной», тогда драматическое – личной ответственностью за свою «внешнюю жизнь», в которой герой не свободен.
Драматизм складывается как преодоление элегической уединенности; для него характерен хронотоп порога и пути. Центральная драматическая ситуация концентрируется вокруг последовательной смены встреч и разлук персонажей.
Ирония.
Ирония (от гр. eironeia – притворство) в качестве модуса художественности акцентирует внимание на «размеживании я-для-себя от я-для-другого». Ирония в отличие от сентиментализма и драматизма представляет собою непричастность «я» всему внешнему миру. По словам Бахтина, ироническое мироотношение – «как бы карнавал, переживаемый в одиночку, с острым осознанием своей отъединенности».
В работе «Модусы художественности» Тюпа указывает, что разъединение «я» и «мира» обнаруживает враждебную двунаправленность, как против окружающей действительности («безликой объективности жизни», «толпы»), так и против самого себя («субъективной безосновательности, безопорной уединенной личности»). Это особенно ярко
проступает в мировой литературе XX в. в произведениях отечественных классиков А.А.Блока, В.В.Набокова, в литературе русского зарубежья, например у И.И.Савина, Б.Ю.Поплавского.
В ироническом способе художественного видения субъект способен занять позиции, как со стороны романтического самоутверждения, так и со стороны трагического самоотрицания: в стихотворениях М.Ю. Лермонтова «Нет, не тебя так пылко я люблю…», А.А. Блока «Предчувствую тебя. Года проходят мимо…», «Соловьиный сад», З.Н. Гиппиус «Бессилие» этот способ особенно заметен при сопоставлении художественной картины, воссоздающейся в них. Иногда ирония может совпадать с сарказмом.
В литературе XX в. ирония становится основным способом художественного видения. Данная точка зрения дала право читателям, исследователям причислить тексты А.П.Квятковского, В.В.Каменского, А.Е.Крученых и др. футуристов к области эстетической деятельности.
Перечисленные способы художественности часто встречаются в литературе XVIII–XXI столетий, могут взаимодействовать друг с другом в рамках одного произведения. Так,
комизм романа «Собачье сердце» Булгакова оттеняется драматическим миропониманием его персонажей, а элегический внутренний настрой героев пьесы Савина «Молодость» обогащает трагическую доминанту, реализуемую в тексте произведения.
Художественность — сочетание качеств, определяющих совершенство произведений искусства. В 1860—70-е гг. понятие художественности часто трактовалось в связи с вопросом о правде в искусстве — . При этом критерии художественности понимались по-разному даже тогда, когда главным признаком ее полагалось единство идеи и формы. «Чем познается художественность в произведении искусства?» — спрашивал Достоевский. — «Тем, если мы видим согласие, по возможности полное, художественной идеи с той формой, в которую она воплощена» (18; 80). Аналогичное толкование давал и Добролюбов (например, в рецензии на сб. «Утро», 1859). Но, по Добролюбову, это согласие определялось исключительно верностью художника действительности, объективной правде жизни.
Достоевский полагал, что никакая невозможна без самобытной авторской мысли о мире. «...Художественность, например, хоть бы в романисте, есть способность до того ясно выразить в лицах и образах романа свою мысль, что читатель, прочтя роман, совершенно так же понимает мысль писателя, как сам писатель понимал ее, создавая свое произведение» (18; 80). Только тождественность смысла произведения замыслу художника сообщает произведению тот эмоциональный заряд, который обеспечивает ему долгосрочный эстетический эффект. Поэтому важнейшими условиями художественности, по Достоевскому, являются оригинальность замысла, складывающегося под сильными впечатлениями, пережитыми сердцем автора, и затем мастерство художника, его умение хорошо писать, означающее, по Достоевскому, не просто яркость, образность, поэтичность, а прежде всего точность и достоверность деталей — правдоподобие, делающее запечатленную автором картину самоочевидной, убедительной. В статьях начала 60-х г. ( , и др.) Достоевский все больше укрепляется в понимании того, что должны сойтись в диалектическом единстве два аспекта художественности: поэтическая мысль, ценность которой определяется заключенным в ней идеалом, и убедительность жизненного самопроявления. Последнее зависит от мастерства художника.
Достоевский страстно оспаривает мысль Добролюбова, будто бы иное произведение, не отвечающее строгим требованиям художественности, может быть все же полезным по идее, по направлению — «по делу»: «То-то и есть, что художественность есть самый лучший, самый убедительный, самый бесспорный и наиболее понятный для массы способ представления в образах именно того самого дела, о котором вы хлопочете, самый деловой, если хотите вы, деловой человек» (18; 93 — курсив Достоевского. — Прим. ред. ). Достоевский не просто декларирует эту мысль, а доказывает ее неоднократно разбором художнических неудач разных сочинителей и живописцев («Народных рассказов» М. Вовчка, картины Якоби «Партия арестантов на привале» и др.). По Достоевскому, в творческом процессе художественность созидается соединением непосредственной художественной интуиции и сознательной работы творца, причем отношения непосредственного и сознательного рассматриваются им как две последовательные стадии творчества: «первое дело поэта» — когда в душе создателя и творца рождается замысел — поэма, подобно драгоценному алмазу в недрах рудника (рождается не без воли и участия бога живого и сущего). «Затем уже следует второе дело поэта, уже не так глубокое и таинственное, а только как художника: это, получив алмаз, отделать и оправить его. (Тут поэт почти только что ювелир)» (29 1 ; 39 — курсив Достоевского. — Прим. ред. ).
Вопрос о художественном совершенстве произведений самого Достоевского долгое время оставался дискуссионным. Некоторые крупные писатели (И. Тургенев, Л. Толстой) и критики (Н. Добролюбов, Н. Михайловский) отрицали это совершенство, упрекали Достоевского в небрежности языка, неряшливости формы, искусственности изображений, словом, в нехудожественности, а ученые обычно обходили этот вопрос. Глубокое и оригинальное решение его дает Р.Г. Назиров: Достоевский сознательно отступает от классических канонов законченности, ясности, детерминированности ради большей художественной выразительности. Его искусство слова основано на диссонансах: например, на сочетании библейской риторики и вульгарной небрежности речи; он оформляет важные мысли средствами уличной экспрессии; он использует «затрепанный», штампованный фон: «словесную руду», фабульное «сырье» — для выражения могучего пафоса; он увеличивает степень неупорядоченности, непредсказуемости сюжета; его герои «манерны», потому что их поступки и жесты складываются в систему символических высказываний, он презирает средне-статистическое, являясь поэтом исключительных случаев и т.п. В итоге ученый приходит к выводу: «Достоевский враждебен всякому эстетизму. Разрушая прежнюю эстетическую систему, он конструирует эстетику режущей правды , т.е. основанный на болевом эффекте и диссонансах синтез эстетического удовольствия и неудовольствия, который повышает активность читательского восприятия, равно как и риск неприятия...» (Назиров Р.Г. Проблема художественности Ф.М. Достоевского // Творчество Ф.М. Достоевского: искусство синтеза. Екатеринбург, 1991. С. 152 — курсив Р.Н. ). «Достоевский принес правильность, законченность и детерминизм в жертву экспрессии и символу, чтобы заставить читателя смотреть в глаза ужасному и необъяснимому, и заменил флоберовы муки слова, вечную каторгу формального совершенства — муками мысли и совести, этим Освенцимом нашей «бессмысленной и ненормальной жизни», против которой он так яростно бунтовал» (Там же. С. 155).
Щенников Г.К.
План:
1. Образность и художественность литературы.
2. Верность обобщения литературного творчества.
3. Жизненность изображения.
Ключевые понятия: Образность, художественность, принцип жизненной правды, верность обобщения, качество художественного произведения, критерии художественности, жизненность изображения, народность. эстетические ценности, художественный отбор.
Понятие художественности есть понятие родовое, отличающее литературу (шире искусство) от других видов идеологической деятельности. В этом смысле, оно в сущности совпадает с понятием образности; художественное отражение жизни и есть отражение жизни в образах. Но совершенно очевидно, что два произведения не могут быть осуществлены чрезвычайно полно, удачно и богато, в другом, наоборот, - грубо и бедно. Таким образом вопрос о художественности - это вопрос о том, в какой мере сумел писатель полноценно осуществить возможности, присущие литературе как особой форме отражения жизни. Вопрос о художественности, следовательно, становится и вопросом о его качестве. Поскольку перед нами встает вопрос о качестве, то необходимо определить принцип ее оценки. Очевидно, что в установлении этого принципа критерия художественности, мы должны исходить из того, в какой мере в данном произведении осуществлялись свойства, присущие литературе. И. первым требованием здесь прозвучит требование правдивого отражения жизни жизненной правды, верности обобщения. Критерий жизненной правды является определяющим при оценке художественного произведения, требует не только, определения внешних соответствий иди несовпадений между ними и изображенной в нем областью жизни, но и главным образом проверки самого понимания писателем жизни, вероятности и верности характеров, на основе учета окружавшей его исторической обстановки. Произведение не может и не должно давать точной копии жизни. Принцип жизненной правды в искусстве не сводится к описанию рядовых и распространенных жизненных явлений, хотя отнюдь и не исключает внимание к ним писателя, если в них не содержится существенное и характерное для жизни.
Жизненность изображения еще одно необходимое условие художественности. Говоря о жизненной правде, как об, относительно истинном отражении жизни, мы имеем в виду жизненную правду характеров и событий изображенных писателем. Положение о типических характерах в типических обстоятельствах включает в себя как момент глубокой жизненной правды, как и переход ее в живые Характеры и события.
Одной из эстетических ценностей литературноготворчества являетсянародность . Вот почему в критике весьма давно укоренилось понятие народности, как наиболее высокого уровня художественности. Понятие народности менялось в связи с самим развитием литературы. В первой половине XIX в. понятие народности прочно входит в литературу, термин был предложен Г. Вяземским (1792-1878). Наиболее радикальное развитие оно находит у В.Белинского утверждающего, что «если изображение жизни, верно, то и народно». А.С.Пушкин по этому поводу писал, что «климат, образ, правление, вера дают каждому народу особенную, физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии».
Критик Н. Надеждин писал: «Под народностью я разумею, совокупность всех свойств, наружных и внутренних и духовных, из которых слагается физиономия русского человека».
Такое понимание народности не лишено существенного значения. Каждая национальность обладает своей исторической судьбой, находится в определенной исторической и природной обстановке. Важнейшая задача художника уловить эти черты, изобразить жизненную обстановку национального характера , передать национальные особенности природы, духа, колорита, языка народа и через это национальное, прийти к общезначимому, общечеловеческому.
Литература:
1.Г.Н. ПоспеловЭстетическое и художественное. // Изд. МГУ, 1995.
2. Н.Г. Чернышевский Эстетические отношения искусства к действительности. - М., 2000
3. Мастерство писателя. // Сборник статей о художественности искусства. - М., 1981.
4. Ю. Боров О трагическом. - М., 1985.
5. А. Лосев Эстетика. Философская энциклопедия. - М., 1995.
6. М. Бахтин Литературно-критические статьи. - М., 1986.
7. И. Мотяшов Жизненная правда и художественный вымысел. - М., 1992.
8. И.В.Гете Статьи и мысли об искусстве. - М., 1978.
ЛЕКЦИЯ 3 .ЕДИНСТВО СОДЕРЖАНИЯ И ФОРМЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ. ИДЕЯ, ТЕМА, ХАРАКТЕРЫ
План:
1. Литературно-художественное произведение, как системно-целостное единство.
2. Понятие формы и содержания.
3. Единство формы и содержания - закон художественности в литературе.
4. Множественность идей и тем произведения. Основная идея произведения. Авторская идея.
5. Характеры.
Ключевые понятия: Целостное переживание, художественное произведение, обобщение, форма, содержание, единство формы и содержания, процесс взаимовлияния, мировоззрение, отбор художника, круг жизненных проблем, множественность идей, тема произведения, художественный образ, основная идея произведения, осмысление всего изображенного, авторская идее, объективная идея произведения, характер, эстетические нормы писателя.
Каждое литературное произведение представляет собой целостную картину жизни или выражает какое-либо целостное переживание. Поэтому В.Белинский и назвал художественное произведение замкнутым в себе миром. Писатель показывает нам жизнь целостно. Человек не существует в действительности изолированно. Он находится в непрерывном взаимодействии с окружающей обстановкой, людьми, природой. Характер обрисовывается во взаимодействии с другими характерами, следовательно, они должны выступить в произведении в той или иной мере разносторонне.
Произведение всегда представляет собой сложное идейное целое, цепь обобщений писателя, ряд его наблюдений над действительностью, организованных единой мыслью, основной идеей произведения. Для того чтобы разобраться в этой сложности литературного произведения, нужно ясно представить себе его строение, те законы, которые управляют этим строением, соотношением его частей, ролью, которую играют те или иные средства, используемые писателем для создания конкретных картин жизни. Основным положением, которое дает нам ключ к правильному пониманию всех этих вопросов, является положение о единстве формы и - содержания. Содержание и форма - это, прежде всего понятия соотносительные, т.е. не могущие существовать одно без другого: форма является формой чего-то, иначе она бессмысленна; содержание должно иметь форму, придающую ему внешнюю определенность, иначе оно не сможет проявить себя. Поэтому - содержание и форма неразрывно связаны друг с другом. Содержание должно облечься в форму и форма имеет смысл и значения тогда, когда она служит проявлению содержания. Для того, чтобы наше представление о троянской войне, изображенной в «Илиаде», получило определенность, необходимо, чтобы мы представили себе столкновения людей, их вооружение, их подвиги, чувства, приведшие к войне. Содержание не может себя проявить, также как и форма не может себя проявить вне содержания. В процессе взаимовлияния форма часто переходит в содержание. Понятно, что в основе этого процесса взаимоперехода формы и содержания лежит многообразие содержания. Оно ищет для себя форму, благодаря которой может наиболее полно выразить свою сущность.
Вопрос о форме художественного произведения возникает тогда, когда мы рассматриваем содержание произведения. Оно предстает, прежде всего, как круг жизненных явлений, которые художник отобрал в действительности. Понятно, что в самом отборе художник, прежде всего, исходил из своих интересов и оценок действительности. В его выборе выразилось его мировоззрение, его идеи, относящиеся к этим фактам, т.е. идейное содержание, которое несет его произведение. Вместе с тем собранный материал, может быть шире и разнообразнее идей самого автора. Поэтому, анализируя художественное произведение, необходимо определить круг жизненных проблем, отобранных автором для изображения и представляющий собой основу содержания этого произведения или его тему. То есть - это то, что писатель изображает, идея - это то, что он хочет сказать об изображаемом.
Материал художника - это человеческая жизнь (через которую отражается в искусстве весь многообразный круг явлений действительности). Для художника вытекает необходимость дать своей идее такую форму, благодаря которой она получила бы возможность развитого существования.
Художественный образ, входя в целостную ткань произведения, взаимодействует с рядом других образов, имеющих место в художественном тексте. Это же положение относится к таким понятиям как тема и идея. В каждом литературном произведении мы сталкиваемся с множественностью тем и идей. В сущности, каждый образ, каждая жизненная ситуация, о которой рассказывается в произведении, уже несут к себе и своеобразную тему, и своеобразную идейную оценку, являются самостоятельной проблемой. В этом смысле всякое произведение многопроблемно, т.е. многотомно и многоидейно. Это положение о множественности проблем произведения особенно важно подчеркнуть, т.к. весьма распространено представление о том, что произведение следует свести к. какой-то одной, определенной идее. В то же время, при всей идейно-тематической многомерное произведение обладает определенным единством. Такого рода проблему, объединяющую вокруг себя все частные проблемы, называют основной идеей. Основная идея не устраняет произведение и составляющих его идейно-тематическую ткань.
Основная идея литературного произведения, как и тема, раскрывается во всем богатстве его содержания. Каждый эпизод, каждое лицо и даже отдельные детали в подлинно художественных произведениях участвуют в ее раскрытии. Понимание идеи произведения требует осмысления всего изображенного в нем: без этого представление об идее будет весьма отвлеченным и поверхностным.
Анализ авторской идеи жизни, изображенной в произведении необходим, но недостаточен. Специфика художественного произведения в том, что оно несет в себе значительно большей идей, чем в него вложено автором. Так в романе Ф. Достоевского «Преступление и наказание» автор пытается рассмотреть проблему человеческого индивидуализма, и бунтарства героя как дорогу, приведшую к нравственной катастрофе. Но эта идея не исчерпала сложности романа. Она обозначила основную проблему и привела к множеству других, домысливаемых читателем. Образ получился настолько емким и своеобразным, что рамки одной идеи оказались для него тесны и роман был - «дочитан» читателями в плане «множественности идей» и судеб персонажа.
Характер - это присущий исторической обстановке тип человеческого поведения (поступка, мыслей, переживаний), преображенный соответственно эстетическим нормам писателя. В характере может быть в различной мере подчеркнуто то, что есть, и то, что хочет воплотить художник в человеке. Он может иметь в той или иной мере условную или фантастическую форму, как богатыри былин или герои сказок, суммарно вбирая в себя и исторический материал (борьбу русскою народа с кочевниками), и его идеальные представления о человеке. Таким образом, в зависимости от исторических условий, определяющих отбор и обобщение писателем жизненных факторов и формы их изображения характеры в произведениях будут чрезвычайно разнообразны. Характеры есть нечто иное, как развитая форма содержания, необходимая для того, чтобы она полностью раскрыла все, что вложено в него жизнью и писателем. Чтобы характер был воспринят как конкретная целостная многогранная личность, необходимо включение в его характеристику всякого рода частых потребностей, подробности, детали, речевые оттенки и т.д., задача которых придать, изображаемому характеру максимальную жизненную убедительность. Важными элементами, необходимыми для создания характера, являются средства изображения, которыми располагает литература, композиция и язык.
Литература:
1.Л.И. Тимофеев Основы теории литературы - М., 1993
2. В.Г. Белинский О русской повести и повестях Гоголя (любое издание)
3. А.М. Горький О кочке и о точке. Беседы с молодыми (любое издание).
4. А. Твардовский Как был написан «Василий Теркин» (любое издание).
5. Храпченко М.Б Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. - М., 1985.
6. А. Бушмин Наука о литературе - М., 1992.
7. В. Шкловский Заметки о прозе русских классиков. - М., 1985.
8. Гегель Эстетика. - М., 1999.
9. Г. Гачев, В.Кожинов Содержательность литературных форм.- М,1984.
10. Г.Н.Поспелов Проблемы литературного стиля. - М., 1996.
11. Л. Бушмин Наука о литературе. - М., 1990.
12. Л. Потебня Теоретическая поэтика. - М., 1990.
13. И. Виноградов Проблемы содержания и формы литературного произведения. - М., 1988.
Загрузка...
