Фёдор Михайлович Достоевский родился 30 октября (11 ноября н.с.) 1821 г. в Москве в семье штаб-лекаря Мариинской больницы для бедных. Отец, Михаил Андреевич, дворянин; мать, Мария Федоровна, из старомосковского купеческого рода. Получил прекрасное образование в частном пансионе Л.Чермака - одном из лучших в Москве. В семье любили читать, выписывали журнал «Библиотека для чтения», который давал возможность знакомиться с новейшей иностранной литературой. Из русских авторов любили Карамзина, Жуковского, Пушкина. Мать, натура религиозная, с малого возраста познакомила детей с Евангелием, возила на богомолье в Троице-Сергиеву лавру.
Тяжело пережив смерть матери (1837), Достоевский по решению отца поступил в Петербургское военно-инженерное училище - одно из лучших учебных заведений того времени. Новая жизнь давалась ему с великим напряжением сил, нервов, честолюбия. Но была и другая жизнь - внутренняя, сокровенная, неизвестная окружающим.
В 1839 неожиданно умирает отец. Это известие потрясло Достоевского и спровоцировало тяжелый нервный припадок - предвестие будущей эпилепсии, к которой у него была наследственная предрасположенность.
Окончил училище в 1843 и был зачислен на службу в чертежную инженерного департамента. Через год вышел в отставку, убежденный, что его призвание - литература.
Первый роман Достоевского «Бедные люди» был написан в 1845, опубликован Некрасовым в «Петербургском сборнике» (1846). Белинский провозгласил «появление... необыкновенного таланта...». Повести «Двойник» (1846) и «Хозяйка» (1847) Белинский оценил ниже, отметив растянутость повествования, но Достоевский продолжал писать по-своему, не согласившись с оценкой критика. Позднее вышли «Белые ночи» (1848) и «Неточка Незванова» (1849), в которых обнаруживались черты реализма Достоевского, выделявшие его из среды писателей «натуральной школы»: углубленный психологизм, исключительность характеров и ситуаций.
Удачно начавшаяся литературная деятельность трагически обрывается. Достоевский был одним из членов кружка Петрашевского, объединявшего приверженцев французского утопического социализма (Фурье, Сен-Симон). В 1849 за участие в этом кружке писателя арестовывают и приговаривают к смертной казни, замененной затем четырьмя годами каторги и поселением в Сибири.
После смерти Николая I и начала либерального царствования Александра II участь Достоевского, как и многих политических преступников, была смягчена. Ему возвратили дворянские права, и в отставку в 1859 он вышел уже в чине подпоручика (в 1849, стоя у эшафота, услышал рескрипт: «...отставного поручика... в каторжную работу в крепостях на... 4 года, а потом рядовым»).
В 1859 Достоевский получил разрешение жить в Твери, затем в Петербурге. В это время он опубликовал повести «Дядюшкин сон» , «Село Степанчиково и его обитатели» (1859), роман «Униженные и оскорбленные» (1861). Почти десять лет физических и моральных терзаний обострили восприимчивость Достоевского к человеческим страданиям, усилив напряженные поиски социальной справедливости. Эти годы стали для него годами душевного перелома, краха социалистических иллюзий, нарастания противоречий в его мировоззрении. Он активно участвовал в общественной жизни России, выступал против революционно-демократической программы Чернышевского и Добролюбова, отвергая теорию «искусства для искусства», утверждая социальную ценность искусства.
После каторги были написаны «Записки из Мертвого дома» . Летние месяцы 1862 и 1863 писатель проводит за границей, посетив Германию, Англию, Францию, Италию и др. страны. Он считал, что исторический путь, который прошла Европа после французской революции 1789, был бы гибельным для России, так же как и внедрение новых буржуазных отношений, отрицательные черты которых потрясли его во время поездок по Западной Европе. Особый, самобытный путь России к «земному раю» - вот социально-политическая программа Достоевского начала 1860-х. В 1864 были написаны «Записки из подполья» , важное произведение для понимания изменившегося мировоззрения писателя. В 1865, будучи за границей, в курортном Висбадене, для поправки здоровья, писатель начал работу над романом «Преступление и наказание» (1866), в котором отразился весь сложный путь его внутренних исканий.
В 1867 Достоевский женился на Анне Григорьевне Сниткиной, своей стенографистке, ставшей для него близким и преданным другом. Вскоре они уехали за границу: жили в Германии, Швейцарии, Италии (1867 - 71). В эти годы писатель работал над романами «Идиот» (1868) и «Бесы» (1870 - 71), который закончил уже в России. В мае 1872 Достоевские уехали на лето из Петербурга в Старую Русу, где они впоследствии купили скромную дачу и жили здесь с двумя детьми даже зимой. В Старой Русе написаны почти целиком романы «Подросток» (1874 - 75) и «Братья Карамазовы» (1880).
С 1873 писатель стал ответственным редактором журнала «Гражданин», на страницах которого начал печатать «Дневник писателя» , являющимся в то время учителем жизни для тысяч русских людей.
В конце мая 1880 Достоевский приехал в Москву на открытие памятника А. Пушкину (6 июня, в день рождения великого поэта), где собралась вся Москва. Здесь были Тургенев , Майков, Григорович и другие русские писатели. Речь Достоевского была названа Аксаковым «гениальной, историческим событием».
Здоровье писателя ухудшалось, и 28 января (9 февраля н.с.) 1881 в Петербурге Достоевский скончался. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры.
Фантастическое в творчестве
В творчестве Ф.М. Достоевского достаточно часто встречаются фантастические мотивы, прежде всего, мистическая составляющая в произведениях.
Достоевский дважды давал подзаголовок «фантастический рассказ» своим произведениям. В «Кроткой» фантастический прием состоит в том, что повествование ведется от лица самоубийцы до последнего мгновения ее жизни. Правда, в наше время фантастичность этого приема уже не ощущается, но в свое время именно на примере «Кроткой» Достоевский обсуждал особенности своего метода как «реализма в высшем смысле», «реализма, доходящего до фантастического».
Другой «фантастический рассказ», «Сон смешного человека», описывает хрупкую инопланетную утопию и ее разрушение под растлевающим влиянием попавшего туда землянина.
На основе фантастического допущения - внезапного появления у главного героя его полного двойника, который постепенно занимает его место в жизни - построена повесть «Двойник». В «Хозяйке» для мотивировки сюжета использованы модные тогда идеи месмеризма и животного магнетизма.
Фантастическим по своей природе также является рассказ «Бобок», посвященный переговорам покойников на кладбище. Также фантастическое допущение лежит в основе одного из самых известных юмористических рассказов автора - «Крокодил» (проглоченный крокодилом обыватель очень неплохо себя чувствует).
Полуфантастические, мистические мотивы встречаются и в серьезных произведениях Достоевского, таких, как романы «Братья Карамазовы» (в частности, глава «Великий Инквизитор») и «Бесы». Также Достоевский использует научно-фантастическую образность, к примеру, описывая сон Раскольникова о разумных микробах, поработивших человечество, искусственный спутник Земли в разговоре Ивана Карамазова с чертом.
В целом большинство исследователей признают в произведениях Ф.М. Достоевского наличие фантастического элемента, как лежащего в основе сюжета, так и используемого для описания мест действия («Петербург Достоевского» иногда признают неким фантастическим городом, «городом-призраком», не во всем повторяющим реальный исторический Петербург).
Кроме того, Достоевский одним из первых представил русской публике Эдгара По , отметив у него искусство детали, благодаря которому даже путешествие на Луну выглядит правдоподобным, и из-за этого у По «если и есть фантастичность, то какая-то материальная».
Определение фантастики, данное Ф.М. Достоевским в частном письме, опубликованном в 1906 г. («фантастическое в искусстве имеет предел и правила. Фантастическое должно до того соприкасаться с реальным, что Вы должны почти поверить ему»), стало впоследствии чрезвычайно популярным и часто приводится.
Фёдор Миха́йлович Достое́вский - один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей.
Федор Михайлович Достоевский родился 30 октября 1821 г. в Москве. Отец его был хирургом в госпитале для бедных; перед выходом в отставку он получил дворянский титул и уехал жить в деревню, в свое поместье. Натура развратная и очень жестокая, особенно в старости, он дошел до того, что возмущенные крепостные крестьяне зверски убивают его.
Первый приступ эпилепсии у будущего гения русской литературы случился в возрасте семи лет.
1837 г. - важная дата для Достоевского. Это год смерти его матери, год смерти Пушкина, которым он с братом зачитывается с детства, год переезда в Петербург и поступления в военно-инженерное училище. В 1839 г. он получает известие о расправе над отцом. За год до оставления военной карьеры Достоевский впервые переводит и издает "Евгению Гранде" Бальзака (1843). Год спустя выходит в свет его первое произведение, "Бедные люди", и сразу для всех становится ясно - появился большой писатель. Но следующая книга, "Двойник", встречает неуспех. После публикации "Белых ночей" он был арестован (1849) в связи с "делом Петрашевского", в кружке которого, кроме разговоров и чтения письма Белинского Гоголю, ничего серьезного не происходило. Суд и суровый приговор к смертной казни скорее был похож на трагифарс. Только на эшафоте осужденным объявляют о помиловании, заменив смерть жизнью на каторге. Один из приговоренных к казни в этот момент сходит с ума.
Лишь через 10 лет Достоевский, будучи уже женатым, возвращается в Петербург, но негласное наблюдение за ним не прекращается до конца его дней. Годы заключения абсолютно перевернули его взгляд на мир. В период с 1860 по 1866 г.г.: работа с братом в собственном журнале, романы "Записки из мертвого дома", "Униженные и оскорбленные", "Зимние заметки о летних впечатлениях" и "Записки из подполья" - можно сказать, что настоящий Достоевский рождается из этого произведения. Поездки за границу со своей возлюбленной Аполлинарией Сусловой (жестокий роман с которой длится 3 года), разорительная игра в рулетку, постоянные попытки добыть денег и в то же время - смерть жены и брата, долги которого он берет на себя. Это время открытия им для себя Запада и возникновения ненависти к нему.
В безвыходном материальном положении Достоевский пишет главы "Преступления и наказания", посылая их прямо в журнальный набор, и они печатаются из номера в номер. В это же время он обязан написать "Игрока", на что у него попросту не хватает физических сил. По совету друзей Достоевский берет молодую стенографистку, которая легко справляется с непосильной задачей, и "Игрок" готов через месяц. Роман "Преступление и наказание" закончен и оплачен очень хорошо, но чтоб этих денег у него не отобрали кредиторы, писатель уезжает за границу со своей помощницей Анной Григорьевной, ставшей его новой женой. Впервые в жизни Достоевскому действительно по-настоящему повезло. Эта женщина постепенно устроила ему нормальную жизнь, взяла на свои плечи все экономические заботы, и с 1871 г. он навсегда бросает рулетку.
В 1867 г. написан роман "Идиот".
Последние годы жизни невероятно плодотворны: 1871 - "Бесы", 1873 - начало "Дневника писателя" (серия фельетонов, очерков, полемических заметок и страстных публицистических заметок на злобу дня), 1874 - "Подросток", 1876 - "Кроткая", 1879 - "Братья Карамазовы". В это же время два события стали значительными для Достоевского. В 1878 г. император Александр II пригласил к себе писателя, чтобы представить его своей семье, и в 1880 г., всего лишь за год до смерти, Достоевский произнес знаменитую речь на открытии памятника Пушкину в Москве. Это, наконец, настоящий триумф. Он уверен, что теперь является первым писателем в России и победил-таки графа Льва Толстого.
Несмотря на ту известность, которую Достоевский получил в конце своей жизни, поистине непреходящая, всемирная слава пришла к нему после смерти. В частности, даже Фридрих Ницше признавал, что Достоевский единственный, кто сумел ему объяснить, что такое человеческая психология.
Е го имя известно во всем мире. Его романы - классика, но классика по сей день неразгаданная, о которой спорят литературоведы и читатели, которую экранизируют и ставят на театральной сцене самые известные и талантливые режиссеры.
Первый роман Федора Михайловича Достоевского. Книга простая - и болезненная в своей простоте. Произведение, из которого наряду с вышла «вечная тема» всей российской литературы - тема «маленького человека», раздавленного безжалостной силой бытия.
« »
Роман об одном преступлении. Двойное убийство, совершенное бедным студентом из-за денег. Трудно найти фабулу проще, но интеллектуальное и душевное потрясение, которое производит роман, - неизгладимо. В чем здесь загадка? Кроме простого и очевидного ответа - «в гениальности Достоевского» - возможно, существует как минимум еще один: «проклятые» вопросы не имеют простых и положительных ответов. Нищета, собственные страдания и страдания близких всегда ставили и будут ставить человека перед выбором: имею ли я право преступить любой нравственный закон, чтобы потом стать спасителем униженных и утешителем слабых; должен ли я сперва возлюбить себя, а только потом, став сильным, возлюбить ближнего своего? Это вечные вопросы.
« »
Роман, в котором Достоевский впервые с подлинной страстью, ярко и полно воплотил образ положительного героя, каким он его представлял. В князе Мышкине соединились черты образа Христа и одновременно ребенка, умиротворенность, граничащая с беспечностью, и невозможность пройти мимо беды ближнего. В обществе «нормальных» людей, одержимых корыстью и разрушительными страстями, князь Мышкин - идиот. В мире, где красота замутнена нечистыми помыслами людей, такой герой беспомощен, хотя и прекрасен. Но «красота спасет мир!», утверждает Достоевский устами князя Мышкина, и в мире становится светлей.
« »
Роман-предостережение и роман-пророчество, в котором великий писатель и мыслитель указывает на грядущие социальные катастрофы. История подтвердила правоту Достоевского, и неоднократно. Кровавая русская революция, деспотические режимы Гитлера и Сталина - страшные и точные подтверждения идеи о том, что ждет общество, в котором партийная мораль замещает человеческую. Но, взяв эпиграфом к роману евангельский текст, писатель предлагает и метафизическую трактовку описываемых событий. Не только и не столько о «неправильном» общественном устройстве идет речь в книге - душе человека грозит разложение и гибель, души в первую очередь должны исцелиться. Ибо любые теории о переустройстве мира могут привести к духовной слепоте и безумию, если утрачивается способность различения добра и зла.
«Братья Карамазовы »
Итоговый роман Федора Достоевского, в нем сконцентрировались вся художественная мощь писателя и глубина прозрений религиозного мыслителя. «Братья Карамазовы» - это произведение, в котором испепеляющая страсть, борьба за наследство, богоискательство выводят на глобальные вопросы о самой сущности человека, о его природе. Каждый характер, как бы сложен он ни был, у Достоевского предстает некой частью одной, почти безграничной картины - это картина многогранной человеческой души, и в этой душе идет нескончаемая битва добра и зла.
Федор Михайлович Достоевский — известнейший русский писатель, мыслитель. Родился 30 октября 1821 года в Москве. В шестнадцать лет переехал в Петербург, поступил в Главное инженерное училище, где увлекся литературой и попробовал себя в качестве писателя. Уже в двадцать два года опубликовал свое первое произведение. После окончания училища работал в должности полевого инженера-подпоручика в Петербургской инженерной команде. Прослужив всего год, будущий писатель решил полностью посвятить себя литературе.
Первой публикацией Достоевского стал перевод повести Бальзака «Евгения Гранде». В то же время Федор Михайлович начал работу над собственным романом «Бедные люди», который был опубликован в 1846 году и восторженно принят публикой. Следующий год стал для писателя непростым — его произведения натолкнулись на непонимание Белинского, Тургенева и Некрасова. Острое переживание резкой критики трудов писателя, бедность, вынуждавшая браться за любую работу, отразились на здоровье Достоевского — у него появились первые признаки эпилепсии.
Найдя друзей в литературно-философском кружке братьев Бекетовых, Достоевский посещает собрания, организованные Буташевичем-Петрашевским, и принимает участие в создании тайной типографии для печатания и распространения революционных воззваний. В 1849 году писатель был арестован за участие в революционной деятельности и приговорён к казни по обвинению в недоносительстве о распространении письма Белинского к Гоголю. В последний момент указом императора расстрел был заменен на четырехлетнюю каторгу в Сибири. Свои ощущения во время казни Достоевский впоследствии выразил словами князя Мышкина в романе «Идиот».
Период каторги и военной службы стал поворотным в жизни писателя, именно тогда он превратился в глубоко религиозного человека и до конца жизни проповедовал христианские ценности. Несмотря на лишения, Достоевский много писал — тогда были созданы «Дядюшкин сон», «Село Степанчиково и его обитатели», «Маленький герой» и получивший широкую известность роман «Преступление и наказание». В это время писатель публикует статьи, редактирует, пишет разные по формату произведения, печатается в журналах «Время» и «Эпоха». Вскоре вышел роман «Униженные и оскорбленные», чуть позже — «Записки из мертвого дома». Тогда же Достоевский стал идеологом славянофильского движения «почвенничество». Пребывание за границей сформировало у писателя критическое восприятие буржуазных ценностей и неприятие Запада, которые нашли своё отражение в «Дневнике писателя» и ряде статей и заметок, в том числе, политических обзорах российских и иностранных событий.
По возвращении в Россию писатель переехал в Москву, вскоре потерял жену и брата. Еще через год Достоевский повторно женился и на несколько лет опять уехал за границу, где у него родилась дочь. После окончательного возвращения на родину Федор Михайлович поселился в городе Старая Руса и следующие восемь лет стали расцветом его творчества. Он работал редактором газеты «Гражданин», писал политические статьи и заметки, издал романы «Бесы», «Подросток», «Кроткая» и возобновил отношения с критиками, что привело к росту популярности среди читателей. Однако подлинная слава пришла к нему уже после смерти. Творчество писателя оказало большое влияние на русскую и мировую культур — Федор Михайлович стал самым ярким представителем так называемой «рефлексивной» литературы он был убежденным патриотом и более всего ценил и воспевал человеческую душу и любовь, верил в их бесконечную силу и торжество над любым насилием. Эта тема прослеживается во всех его произведениях, где он проповедует идеи всепрощения и призывает к познанию Бога.
В последние годы жизни писатель вел активную общественную и литературную деятельность. В 1877 году Достоевский был избран членом-корреспондентом Петербургской академии наук, в 1879 году принял участие в Международном литературном конгрессе в Лондоне, где был избран членом почетного комитета Международной литературной ассоциации. В 1880 году Достоевским был закончен последний роман — «Братья Карамазовы». В феврале 1881 года Федор Михайлович умер от эпилептического припадка, был похоронен на Тихвинском кладбище.
Произведения Федора Михайловича Достоевского в нашем магазине можно не только прочесть онлайн, но и приобрести в электронном виде для домашней коллекции.
Хотя снег, дождь и всё то, чему даже имени не бывает, когда разыграется вьюга и хмара под петербургским ноябрьским небом, разом, вдруг атаковали и без того убитого несчастиями господина Голядкина, не давая ему ни малейшей пощады и отдыха, пронимая его до костей, залепляя глаза, продувая со всех сторон, сбивая с пути и с последнего толка, хоть всё это разом опрокинулось на господина Голядкина, как бы нарочно сообщась и согласясь со всеми врагами его отработать ему денек, вечерок и ночку на славу, - несмотря на всё это, господин Голядкин остался почти нечувствителен к этому последнему доказательству гонения судьбы: так сильно потрясло и поразило его всё происшедшее с ним несколько минут назад у господина статского советника Берендеева! Если б теперь посторонний, неинтересованный какой-нибудь наблюдатель взглянул бы так себе, сбоку, на тоскливую побежку господина Голядкина, то и тот бы разом проникнулся всем страшным ужасом его бедствий и непременно сказал бы, что господин Голядкин глядит теперь так, как будто сам от себя куда-то спрятаться хочет, как будто сам от себя убежать куда-нибудь хочет. Да! оно было действительно так. Скажем более: господин Голядкин не только желал теперь убежать от себя самого, но даже совсем уничтожиться, не быть, в прах обратиться. В настоящие минуты он не внимал ничему окружающему, не понимал ничего, что вокруг него делается, и смотрел так, как будто бы для него не существовало на самом деле ни неприятностей ненастной ночи, ни долгого пути, ни дождя, ни снега, ни ветра, ни всей крутой непогоды. Калоша, отставшая от сапога с правой ноги господина Голядкина, тут же и осталась в грязи и снегу, на тротуаре Фонтанки, а господин Голядкин и не подумал воротиться за нею и не приметил пропажи ее. Он был так озадачен, что несколько раз, вдруг, несмотря ни на что окружающее, проникнутый вполне идеей своего недавнего страшного падения, останавливался неподвижно, как столб, посреди тротуара; в это мгновение он умирал, исчезал; потом вдруг срывался как бешеный с места и бежал, бежал без оглядки, как будто спасаясь от чьей-то погони, от какого-то еще более ужасного бедствия… Действительно, положение было ужасное!.. Наконец, в истощении сил, господин Голядкин остановился, оперся на перила набережной в положении человека, у которого вдруг, совсем неожиданно, потекла носом кровь, и пристально стал смотреть на мутную, черную воду Фонтанки. Неизвестно, сколько именно времени проведено было им в этом занятии. Известно только, что в это мгновение господин Голядкин дошел до такого отчаяния, так был истерзан, так был измучен, до того изнемог и опал и без того уже слабыми остатками духа, что позабыл обо всем: и об Измайловском мосте, и о Шестилавочной улице, и о настоящем своем… Что ж в самом деле? ведь ему было всё равно: дело сделано, кончено, решение скреплено и подписано; что ж ему?.. Вдруг… вдруг он вздрогнул всем телом и невольно отскочил шага на два в сторону. С неизъяснимым беспокойством начал он озираться кругом; но никого не было, ничего не случилось особенного, - а между тем… между тем ему показалось, что кто-то сейчас, сию минуту, стоял здесь, около него, рядом с ним, тоже облокотясь на перила набережной, и - чудное дело! - даже что-то сказал ему, что-то скоро сказал, отрывисто, не совсем понятно, но о чем-то весьма к нему близком, до него относящемся. «Что ж, это мне почудилось, что ли? - сказал господин Голядкин, еще раз озираясь кругом. - Да я-то где же стою?.. Эх, эх!» - заключил он, покачав головою, а между тем с беспокойным, тоскливым чувством, даже со страхом стал вглядываться в мутную, влажную даль, напрягая всеми силами зрение и всеми силами стараясь пронзить близоруким взором своим мокрую средину, перед ним расстилавшуюся. Однако ж ничего не было нового, ничего особенного не бросилось в глаза господину Голядкину. Казалось, всё было в порядке, как следует, то есть снег валил еще сильнее, крупнее и гуще; на расстоянии двадцати шагов не было видно ни зги; фонари скрипели еще пронзительнее прежнего, и ветер, казалось, еще плачевнее, еще жалостнее затягивал тоскливую песню свою, словно неотвязчивый нищий, вымаливающий медный грош на свое пропитание. «Эх, эх! да что ж это со мною такое?» - повторил опять господин Голядкин, пускаясь снова в дорогу и всё слегка озираясь кругом. А между тем какое-то новое ощущение отозвалось во всем существе господина Голядкина: тоска не тоска, страх не страх… лихорадочный трепет пробежал по жилам его. Минута была невыносимо неприятная! «Ну, ничего, - проговорил он, чтоб себя ободрить, - ну, ничего; может быть, это и совсем ничего и чести ничьей не марает. Может быть, оно так и надобно было, - продолжал он, сам не понимая, что говорит, - может быть, всё это в свое время устроится к лучшему, и претендовать будет не на что, и всех оправдает». Таким образом говоря и словами себя облегчая, господин Голядкин отряхнулся немного, стряхнул с себя снежные хлопья, навалившиеся густою корою ему на шляпу, на воротник, на шинель, на галстух, на сапоги и на всё, - но странного чувства, странной темной тоски своей всё еще не мог оттолкнуть от себя, сбросить с себя. Где-то далеко раздался пушечный выстрел. «Эка погодка, - подумал герой наш, - чу! не будет ли наводнения? видно, вода поднялась слишком сильно». Только что сказал или подумал это господин Голядкин, как увидел впереди себя идущего ему навстречу прохожего, тоже, вероятно, как и он, по какому-нибудь случаю запоздалого. Дело бы, кажется, пустое, случайное; но, неизвестно почему, господин Голядкин смутился и даже струсил, потерялся немного. Не то чтоб он боялся недоброго человека, а так, может быть… «Да и кто его знает, этого запоздалого, - промелькнуло в голове господина Голядкина, - может быть, и он то же самое, может быть, он-то тут и самое главное дело, и недаром идет, а с целью идет, дорогу мою переходит и меня задевает». Может быть, впрочем, господин Голядкин и не подумал именно этого, а так только ощутил мгновенно что-то подобное и весьма неприятное. Думать-то и ощущать, впрочем, некогда было: прохожий уже был в двух шагах. Господин Голядкин тотчас, по всегдашнему обыкновению своему, поспешил принять вид совершенно особенный, - вид, ясно выражавший, что он, Голядкин, сам по себе, что он ничего, что дорога для всех довольно широкая и что ведь он, Голядкин, сам никого не затрогивает. Вдруг он остановился, как вкопанный, как будто молнией пораженный, и быстро потом обернулся назад, вслед прохожему, едва только его минувшему, - обернулся с таким видом, как будто что его дернуло сзади, как будто ветер повернул его флюгер. Прохожий быстро исчезал в снежной метелице. Он тоже шел торопливо, тоже, как и господин Голядкин, был одет и укутан с головы до ног и, так же как и он, дробил и семенил по тротуару Фонтанки частым, мелким шажком, немного с притрусочкой. «Что, что это?» - шептал господин Голядкин, недоверчиво улыбаясь, однако ж дрогнул всем телом. Морозом подернуло у него по спине. Между тем прохожий исчез совершенно, не стало уже слышно и шагов его, а господин Голядкин всё еще стоял и глядел ему вслед. Однако ж наконец он мало-помалу опомнился. «Да что ж это такое, - подумал он с досадою, - что ж это я, с ума, что ли, в самом деле сошел?» - обернулся и пошел своею дорогою, ускоряя и частя более и более шаги и стараясь уж лучше вовсе ни о чем не думать. Даже и глаза, наконец, закрыл с сею целью. Вдруг, сквозь завывания ветра и шум непогоды. до слуха его долетел опять шум чьих-то весьма недалеких шагов. Он вздрогнул и открыл глаза. Перед ним опять, шагах в двадцати от него, чернелся какой-то быстро приближавшийся к нему человечек. Человечек этот спешил, частил, торопился; расстояние быстро уменьшалось. Господин Голядкин уже мог даже совсем разглядеть своего нового запоздалого товарища, - разглядел и вскрикнул от изумления и ужаса; ноги его подкосились. Это был тот самый знакомый ему пешеход, которого он, минут с десять назад, пропустил мимо себя и который вдруг, совсем неожиданно, теперь опять перед ним появился. Но не одно это чудо поразило господина Голядкина, - а поражен господин Голядкин был так, что остановился, вскрикнул, хотел было что-то сказать - и пустился догонять незнакомца, даже закричал ему что-то, вероятно желая остановить его поскорее. Незнакомец остановился действительно, так - шагах в десяти от господина Голядкина, и так, что свет близ стоявшего фонаря совершенно падал на всю фигуру его, - остановился, обернулся к господину Голядкину и с нетерпеливо-озабоченным видом ждал, что он скажет. «Извините, я, может, и ошибся», - дрожащим голосом проговорил наш герой. Незнакомец молча и с досадою повернулся и быстро пошел своею дорогою, как будто спеша нагнать потерянные две секунды с господином Голядкиным. Что же касается до господина Голядкина, то у него задрожали все жилки, колени его подогнулись, ослабли, и он со стоном присел на тротуарную тумбочку. Впрочем, действительно, было от чего прийти в такое смущение. Дело в том, что незнакомец этот показался ему теперь как-то знакомым. Это бы еще всё ничего. Он его часто видывал, этого человека, когда-то видывал, даже недавно весьма; где же бы это? уж не вчера ли? Впрочем, и опять не в том было главное дело, что господин Голядкин его видывал часто; да и особенного-то в этом человеке почти не было ничего, - особенного внимания решительно ничьего не возбуждал с первого взгляда этот человек. Так, человек был, как и все, порядочный, разумеется, как и все люди порядочные, и, может быть, имел там кое-какие и даже довольно значительные достоинства, - одним словом: был сам по себе человек. Господин Голядкин не питал даже ни ненависти, ни вражды, ни даже никакой самой легкой неприязни к этому человеку, даже напротив, казалось бы, - а между тем (ив этом-то вот обстоятельстве была главная сила), а между тем ни за какие сокровища мира не желал бы встретиться с ним и особенно встретиться так, как теперь, например. Скажем более: господин Голядкин знал вполне этого человека; он даже знал, как зовут его, как фамилия этого человека; а между тем ни за что, и опять-таки ни за какие сокровища в мире, не захотел бы назвать его, согласиться признать, что вот, дескать, его так-то зовут, что он так-то по батюшке и так по фамилии. Много ли, мало ли продолжалось недоразумение господина Голядкина, долго ли именно он сидел на тротуарном столбу, - не могу сказать, но только, наконец маленько очнувшись, он вдруг пустился бежать без оглядки, что силы в нем было; дух его занимался; он споткнулся два раза, чуть не упал - и при этом обстоятельстве осиротел другой сапог господина Голядкина, тоже покинутый своею калошею. Наконец, господин Голядкин сбавил шагу немножко, чтоб дух перевести, торопливо осмотрелся кругом и увидел, что уже перебежал, не замечая того, весь свой путь по Фонтанке, перешел Аничков мост, миновал часть Невского и теперь стоит на повороте в Литейную. Господин Голядкин поворотил в Литейную. Положение его в это мгновение походило на положение человека, стоящего над страшной стремниной, когда земля под ним обрывается, уж покачнулась, уж двинулась, в последний раз колышется, падает, увлекает его в бездну, а между тем у несчастного нет ни силы, ни твердости духа отскочить назад, отвесть свои глаза от зияющей пропасти; бездна тянет его, и он прыгает, наконец, в нее сам, сам ускоряя минуту своей же погибели. Господин Голядкин знал, чувствовал и был совершенно уверен, что с ним непременно совершится дорогой еще что-то недоброе, что разразится над ним еще какая-нибудь неприятность, что, например, он встретит опять своего незнакомца; но - странное дело, он даже желал этой встречи, считал ее неизбежною и просил только, чтоб поскорее всё это кончилось, чтоб положение-то его разрешилось хоть как-нибудь, но только б скорее. А между тем он всё бежал да бежал, и словно двигаемый какою-то постороннею силою, ибо во всем существе своем чувствовал какое-то ослабление и онемение; думать ни о чем он не мог, хотя идеи его цеплялись за всё, как терновник. Какая-то затерянная собачонка, вся мокрая и издрогшая, увязалась за господином Голядкиным и тоже бежала около него бочком, торопливо, поджав хвост и уши, по временам робко и понятливо на него поглядывая. Какая-то далекая, давно уж забытая идея, - воспоминание о каком-то давно случившемся обстоятельстве, - пришла теперь ему в голову, стучала, словно молоточком, в его голове, досаждала ему, не отвязывалась прочь от него. «Эх, эта скверная собачонка!» - шептал господин Голядкин, сам не понимая себя. Наконец, он увидел своего незнакомца на повороте в Итальянскую улицу. Только теперь незнакомец уже шел не навстречу ему, а в ту же самую сторону, как и он, тоже бежал, несколько шагов впереди. Наконец, вошли в Шестилавочную. У господина Голядкина дух захватило. Незнакомец остановился прямо перед тем домом, в котором квартировал господин Голядкин. Послышался звон колокольчика и почти в то же время скрип железной задвижки. Калитка отворилась, незнакомец нагнулся, мелькнул и исчез. Почти в то же самое мгновение поспел и господин Голядкин и, как стрелка, влетел под ворота. Не слушая заворчавшего дворника, запыхавшись, вбежал он на двор и тотчас же увидал своего интересного спутника, на минуту потерянного. Незнакомец мелькнул при входе на ту лестницу, которая вела в квартиру господина Голядкина. Господин Голядкин бросился вслед за ним. Лестница была темная, сырая и грязная. На всех поворотах нагромождена была бездна всякого жилецкого хлама, так что чужой, не бывалый человек, попавши на эту лестницу в темное время, принуждаем был по ней с полчаса путешествовать, рискуя сломать себе ноги и проклиная вместе с лестницей и знакомых своих, неудобно так поселившихся. Но спутник господина Голядкина был словно знакомый, словно домашний; взбегал легко, без затруднений и с совершенным знанием местности. Господин Голядкин почти совсем нагонял его; даже раза два или три подол шинели незнакомца ударил его по носу. Сердце в нем замирало. Таинственный человек остановился прямо против дверей квартиры господина Голядкина, стукнул, и (что, впрочем, удивило бы в другое время господина Голядкина) Петрушка, словно ждал и спать не ложился, тотчас отворил дверь и пошел за вошедшим человеком со свечою в руках. Вне себя вбежал в жилище свое герой нашей повести; не снимая шинели и шляпы, прошел он коридорчик и, словно громом пораженный, остановился на пороге своей комнаты. Все предчувствия господина Голядкина сбылись совершенно. Всё, чего опасался он и что предугадывал, совершилось теперь наяву. Дыхание его порвалось, голова закружилась. Незнакомец сидел перед ним, тоже в шинели и в шляпе, на его же постели, слегка улыбаясь, и, прищурясь немного, дружески кивал ему головою. Господин Голядкин хотел закричать, но не мог, - протестовать каким-нибудь образом, но сил не хватило. Волосы встали на голове его дыбом, и он присел без чувств на месте от ужаса. Да и было от чего, впрочем. Господин Голядкин совершенно узнал своего ночного приятеля. Ночной приятель его был не кто иной, как он сам, - сам господин Голядкин, другой господин Голядкин, но совершенно такой же, как и он сам, - одним словом, что называется, двойник его во всех отношениях…
Загрузка...
